Предрассветный. Тень от Тени моей

Глава 33

– Ошибка первая – Верховная жрица посмела первой обратиться к своему Повелителю. Толпа загудела. Глэнтон начал плести заклинания, чтобы разобрать истинный облик Праматери, Павлиэль кусал губы, опасаясь забросать своего всезнающего любовника кучей вопросов. Ему так не хватало лениво-наставительных ноток в голосе своего Глэна! Касси с Мирой кивнули другим Предрассветным и медленно стали подтягиваться к Повелителю. Роми вырвался вперед и потянул за собой смущенного Джимми. А рыжий подмастерье то краснел, то запинался, то пытался вырвать вспотевшую руку из захвата Первородного. Его и радовали, и пугали подобные перемены. Слишком свежи еще были в воспоминаниях презрительные гримасы Роми, а знания, вбитые с малолетства, что люди не чета Первородным, не позволяли Джимми по-настоящему довериться хотя бы одному эльфу. Поэтому Роми как на буксире тащил человеческого подростка, когда тот в отчаянии поглядывал на своего мастера. Таррий же был в восторге, он загорелся идеей подружить мальчишек, чтобы они составили компанию Дениэлю. Как ни крути, принцу нужны были друзья, поэтому они с Молли переглянулись, как заговорщики, и оставили отчаянные взгляды Джимми без ответа. – Ошибка вторая – ты посмела назвать Владыку мальчишкой! Воздух заискрился, и все увидели, что он далеко не прозрачен: разноцветные былинки стали собираться вокруг пульсирующего сияния. Стук сердца забарабанил по древним деревьям, оттолкнулся и ударил подземными источниками в самую высь. Вверх, прямиком в небо, разбрызгивая ледяные капли, поднималась сверкающая на солнце влага. Тонкие струйки отделились от источников и сплетались в голубые нити, нити превращались в вены, вены обрастали плотью и затягивались темной кожей. Из осенней листвы, что принес молодой ветер, ткались волосы Эры. – Третья – ты присвоила себе мои, мои земли! Зеленовласая жрица с такой силой сжала руку эльфенка, что он неосознанно вскрикнул. И тогда молния отбросила женщину в сторону и протащила по каменной тропке на пару метров. Дени, подхватив длинный подол, помчался к Верховной жрице. Забыв обо всем, он спешил к женщине, которая нуждалась в его помощи. «– Аарон, что происходит?» – Дени приподнял голову эльфийки и положил себе на колени. Женщина открывала рот, словно вытащенная на берег рыба, вены ее вспухли, а зрачки сузились и посветлели. Мальчик пытался нащупать пульс на шее женщины, но он то убыстрялся, то совсем пропадал. Нужно было быстрее сосредоточиться, чтобы увидеть течение ее Силы, но удивленный ропот, нарастающий с каждой секундой, не позволял принцу сделать этого. – Праматерь! – Это сама Праматерь! – воины из отряда спешно опустились на колени, Предрассветные склонили головы в знак уважения. – Ту Эрро Санто Диеро, ту Эрро Нуэро, Комподжоу, эль Дурроу, эль Амон, эль Кантро Супримо. Эль Семон ту Эрро! – ревели зелоновласые служители древнее приветствие, которое не произносили вот уже более семи веков. Они пали ниц и начали биться головой о землю. А Верховная жрица в это время пыталась произнести распухшим языком: – Славься, Эра! – Не говори, не расходуй силы, я сейчас попробую тебя вылечить, – Дени погладил женщину по лицу, и она вздрогнула, но уже не от электрического разряда, что пронзил ее тело минуту назад. Чарующее тепло разливалось в ее груди. – Ппочему? – Разве ты не нуждаешься в помощи? – искреннее удивление ребенка, которого она хотела унизить прямо перед его подданными, заставило женщину отвести взгляд. «Неудивительно, что все жрицы передрались за право быть с Даркусом. Рядом с Повелителем каждый становился собой». И эта новая жрица, была не в восторге от себя настоящей. – Четвертая – ты даже не соизволила назвать свое жалкое имя! – каркающие звуки раскачивали сухие ветви и сливались со скрипом проснувшихся исполинов. – И пятая, самая последняя для тебя, – ты посмела коснуться Его тела! Жрица ту Эрро дугой изогнулась на руках эльфенка и пронзительно закричала. Дени с силой прижал ее к себе и повернулся к дриаде. «Когда только успела?» – Праматерь стояла прямо за спиной мальчика. – Да что же вы делаете с собственной жрицей? – эльфенок испугался: раз дриада могла так поступить с представительницей ту Эрро, просить о спасении Камины, одной из обычных Хранительниц, было просто бессмысленно. Но Дени упрямо поднял подбородок и нахмурил темные брови – он все равно попросит о помощи, попытка не пытка. И принц посмотрел прямо в глаза Праматери. «– Господи, что это? – эльфенок отшатнулся, когда вместо глаз на искаженном, сморщенном лице увидел пустые глазницы, – Что с ней случилось? И почему никто кроме меня не замечает этого?» Эльфы видели сияющий сгусток первородной энергии, слепящий своим великолепием. Только женскую фигуру, очертания божества, Дени же видел перед собой ширококостную темнокожую женщину, постаревшую по человеческим меркам на десятки лет с тех пор, как она приютила у себя Даркуса. Плечи ее были сгорбленны, словно несла она на себе непосильную ношу, волосы разноцветной листвой свалялись на голове, но не это страшило мальчика. «Ее глаза, их же попросту нет!» Вместо них чернели две огромные зияющие дыры. И сейчас они были устремлены прямо на Дени. «Словно душу вытягивают!» «– Аарон, ты ничего не хочешь мне рассказать? – от одного виска дриады к другому тянулись рваные следы от когтей, – Это ты? Это же ты их оставил!» Древний зарычал, потрясая все тело маленького принца. – Мой мальчик, – голос Эры, глухой и хриплый, как от очень, очень долгого сна, дрожал и срывался. Темнокожая дриада вытянула трясущиеся руки и потянулась к эльфенку, – Дождалась, Создатель свидетель, ты пришел, ты рассудишь. Руки дриады остановились в миллиметре от лица Дени. Она не решалась коснуться его своими запятнанными руками. – Простите, Вас, кажется, зовут Эрой? – все слова, которые готовил эльфенок, вылетели из его головы, – Отпустите ее, пожалуйста. Дени кивнул на Верховную жрицу. Ни слова не говоря, дриада махнула рукой, жрица выдохнула, закашлялась и стала судорожно глотать воздух, будто только что вынырнула на поверхность. Ксандриэль тут же подскочил к Повелителю: – Я сам, мой Господин, – и помог служительнице ту Эрро подняться. – И ты здесь, пес? – Праматерь повернула голову, услышав ненавистный голос. Сколько раз этот эльф крал у дриады ее мальчика! И вот он снова здесь, уже возле Дени и делает вид, что так и должно быть? Дриада с Хранителем встали друг против друга. Воздух между ними заискрился. – Я там, где мой Господин. Тень не может не следовать за Хозяином. Уж вам ли не знать этого, – лживая улыбка засияла на лице Ксандра. – Очень удобно следовать за живым и всемогущим хозяином, – дриада ответила не менее натянутой пародией на улыбку. – Не так удобно, как тешить себя иллюзией, что прощение все искупит. Дени переводил взгляд с разгневанной Праматери на взбешенного Хранителя. «И здесь тайны, как я устал от этого!» «– Любовь моя, – Древний заскользил чешуйчатым телом внутри мальчика, – Когда ты вспомнишь, то, быть может, простишь меня за это». Хищник начал увеличиваться, заполняя сущность эльфенка. «– Аарон!» – у Дени потемнело в глазах, изнутри его заглатывала древняя тьма, целуя и лаская каждый уголок нежного тела. «– Прекрати немедленно», – голос мальчика стихал, даже ему самому он показался беспомощным. «Нужно бороться, давай же, Саша, сосредоточься. Аарон, что ты задумал? Я прошу, не причиняй никому боли, я умоляю…» «– Тсс, спи, мой маленький, я все сделаю за тебя». Безумие – вот что завладело Хищником. Он затаился в радостном ожидании мести. Эльфенок почувствовал, как билось в предвкушении второе, раскаленное сердце. Дени казалось, что он оказался внутри своего же тела и смотрит на все сквозь мутную лупу. Глаза его слипались, бороться со сном становилось все труднее, но если он предоставит власть ящеру – не проснется ли он в луже крови своих друзей и ни в чем неповинных эльфов? Откуда-то Дени знал, что именно так все и будет. Ярость Хищника выходила из-под контроля. Кроме нее зверь ничего не замечал. «– Аарон, – пытался дозваться эльфенок, – послушай меня, все будет хорошо, придержи свою ярость до тех пор, пока я все не вспомню. Это же и меня касается. Ты не можешь решать за меня». В голове Дракона стало проясняться. Беспокойный голос Дени снимал красную пелену с его глаз: «– Ты прав, Дени, мне не следует…» Но в этот момент дриада прижалась к эльфенку и вздохнула запах его тела. «– Дрррянь!» – у Дени зарябило перед глазами. Дракон нацелился на убийство. Он взмахнул черными, как сама бездна, крылами, и издал низкий рык, сбивший Праматерь с ног. Женщина охнула и упала на землю. Хищник раздувал ноздри, и из них повалил густой дым. Дракон торжествовал – его месть будет исполнена! Эра подняла голову, и Дени заколотил кулачками в чешуйчатый бок. Он видел, как из пустых глазниц полились слезы, и ломаная улыбка коснулась полных губ Эры. «– Она же смирилась, Аарон, разве ты не видишь, она желает, чтобы ты убил ее! Остановись, пока я тебя на сапожки не пустил, остановись немедленно!» Дени забился внутри собственного тела, пытаясь достучаться до Древнего. Дриада склонила голову и прижалась к ногам Повелителя. – Прости меня… Дени, умоляю, прости, – прошептала женщина, приготовившись к смерти. Она чувствовала Хищника, знала, что при первой же их встрече он закончит то, что начал почти тысячу лет назад. Тогда его все же остановил ее мальчик. Но у Дени попросту не хватит на это опыта – и она, наконец, получит долгожданное искупление. – Даркус, – выдохнул лес. – Даркус, – зашептала трава. Праматерь хотела, чтобы Его имя было последним, что она услышит. Еще теснее прижалась она к ногам эльфенка. «Мне нет прощения, мой мальчик, если бы я могла все исправить, если бы…» Дракон выпустил острые когти и замахнулся для удара. Дриада облегченно вздохнула, а Дени прильнул к животу Хищника и зашептал с нежностью: «– Аро, – Древний замер, услышав детское прозвище, данное Даром, – Посмотри на нее, она же смерти желает, она хочет избавить себя от чувства вины. Представь, сколько веков ее это терзало! Я не помню, что тогда произошло и за что я должен прощать ее, но несмотря ни на что я верю тебе. И раз ты говоришь, что она виновна, значит, так и есть. Но почему тогда ты лишаешь меня права простить или наказать ее?» «– Дени, еще раз, назови меня по имени». «– Аро, – Дени погладил черную чешую, – Мой хороший, мой мудрый Аро». Хищник зажмурился и опустил когтистую лапу. Устоять перед Дени? Разве ему когда-нибудь это удавалось? – Я люблю тебя, Даркус, – шепнула дриада. «– Нет, ну нет же!» – застонал эльфенок, когда взбесившийся ящер сорвался в небо и на лету выпустил когти. Вокруг все потемнело, но никто, кроме Эры и Ксандриэля так и не понял, что это не тучи заволокли небо, а древнее существо, которым вновь овладело безумие. Дени встал перед Эрой, поднял голову и закричал: – Если ты собираешься хоть пальцем тронуть Праматерь, сначала тебе придется победить меня! От хохота Древнего мелкие камушки подпрыгнули вверх. Эльфенок так и видел на себе модняцкие драконьи сапожки. – Аарон, я не шучу! Древний со свистом пронесся мимо Дени, опалив его горячей волной и умудрившись при этом хлопнуть по попке. «– Не шали, маленький. Позволь мне самому во всем разобраться». К воображаемым сапогам прибавился широкий чешуйчатый ремень. – Ты в любой одежде прекрасен, – задышал Хищник прямо в шею ребенка, – А если на тебе часть меня – так ты просто вне конкуренции. Дени резко повернулся, но Дракон уже воспарил высоко в небо и нацеливался кинуться на дриаду. Эра поднялась на ноги и встала рядом с эльфенком. – Разве ты не хочешь, чтобы я умерла, разве ты не хочешь мне отомстить? Дриада смотрела поверх головы Дени, словно говорила с тем, кто был значительно выше. «Она представляет Даркуса?» Дени вплотную подошел к Эре. Эта женщина заменила Даркусу мать, пусть она и была эгоистична, ревнива, но она по-своему любила Предрассветного, и Дени чувствовал, что и Даркусу она была небезразлична. Что она могла совершить такого, что Дракон пытался ее убить? Дени сгорал от любопытства. Но раз Даркус не позволил Хищнику сделать подобное, значит и он попробует остановить своего Зверя. Семь веков слишком долгий срок, никто не должен страдать столько времени. – Эра, – Дени потянулся и дотронулся рукой до загрубевших шрамов, – Я не помню, за что я должен тебя прощать. Но что бы там ни было, я прощаю. Дриада стиснула маленькие пальчики и разрыдалась. – Все будет хорошо, только поверь в это. Дени накрыл пустые глазницы своими руками, закрыл глаза и призвал тепло своего тела излечить эту женщину. Перед ним замелькали картины: вот Даркус убегает от Эры, чтобы в очередной раз встретиться с Ксандриэлем, вот он убеждает дриаду общаться со своим народом, а вот они вместе с Праматерью проводят очередной обряд. А дальше – кровавые битвы, черное от боевой магии небо, трупы и раненые, и окровавленный Даркус, мелькающий то тут, то там в самом центре развернувшейся битвы. И Эра, сутками ухаживающая за его ранами. Дени нырнул на Изнанку и увидел маленькие обрывки тьмы, что роилась в глазах дриады. Подобно муравьям, она переползала с места на место и сжирала здоровую плоть. Эра была сильным духом, и исцеление происходило немедленно, но тьма не давала вернуть женщине зрение. И Дени знал почему – это Эра не позволяла своей Силе исцелить себя. Это чувство вины и желание наказать себя порождали болезнь. Без помощи самой Эры Дени не справится. – Эра, я бы хотел, чтобы ты простила себя, но если это невозможно, исполни мою просьбу – я хочу, чтобы ты увидела меня, не препятствуй исцелению, просто пожелай увидеть меня. Просто попробуй. Дракон кружил над их головами, не решаясь напасть, – слишком близко к Эре стоял мальчик, а Ксандриэль с Предрассветными встали кругом и держали барьер, чтобы никто не смог помешать встрече Праматери с Повелителем. – Хорошо… Дени, – дриада привыкала к новому имени эльфенка. Она раскрыла свою сущность и позволила начать исцеление. «Сеть». Дени накинул мелкую сеть на лицо дриады, и светящиеся нити, подобно аленьким змейкам, стали расползаться и ловить обрывки тьмы. Дени мысленно направлял их, ему так не хватало джойстика, настолько это занятия напомнило ему компьютерные игры там, на Земле. Черные клочья кинулись в разные стороны, но змейки были шустрее, они заглатывали болезненную энергию и с шипением превращались в пар. Когда в небо взвился последний дымок, и на лице не осталось ни крупицы черной энергии, Дени призвал свою Силу и стал создавать проекцию человеческих глаз, так, как он представлял их. Быть может, мальчик слегка отвлекся, может, у него была слишком бурная фантазия, но то, что стало у него получаться, ужаснуло не только дриаду. Глаза Праматери сначала превратились в акульи: маленькие, круглые, водянистые, они оказались практически на висках. Дени высунул язычок от усердия, и Ксандриэль застонал – хорошо еще, что дриада видела все, что творилось слева и справа, но не могла заметить непутевого сорванца, стоявшего прямо перед ней. И вот, что она могла бы прочесть по этому жесту – «пошали со мной непристойно» в вариации от маленького Повелителя. Хранитель поклялся, что начнет обучение мальчика прямо в дороге. «Ну вот как он выбирает самые непристойные жесты? Ему что, кто-то специально подсказывает? Хорошо еще, что он ни за что не догадается показать средний, или, не дай Создатель, поднятый вверх большой палец кому-нибудь из воинов». Ксандр подальше отбросил пугающие мысли. Разве ребенку может в голову ни с того ни с сего взбрести в голову показать кому-нибудь палец? Это было бы по крайней мере странно. Ксандр покачал головой – ну не может маленькому принцу так не везти, должен же у него быть хоть малюсенький инстинкт самосохранения. – Не волнуйся так, Эра, глаза не расползаются, это тебе после слепоты так кажется, – энтузиазм Дени не знал границ. Глаза дриады стали расползаться по всему лицу, словно кто-то разбил яйца, Дени ловил их, но все становилось только хуже. Единственный, кто получал от представления истинное наслаждение – это Аарон. Ящер чуть на землю не рухнул от смеха, когда Дени, покраснев как помидор, сделал еще одно отчаянное движение, и глаза Эры собрались у самого носа, а левый стал в два раза больше и круглее правого. – Ты такая красивая, – выдохнул эльфенок, добавив пару ресничек на пуговку, в пьяном бреду импрессиониста смахивающую на человеческий глаз. Эра захлопала всеми тремя ресничками, Ксандр схватился за голову, а Древний все же рухнул на землю. Правый глаз стал карим, левый – зеленым в желтоватую крапинку. Но Дени готов был стоять насмерть, чтобы доказать – все так и задумано. «– Мой Повелитель, ничего на лице рисовать не следует, просто позволь Силе самой излечить повреждения!» – Хранитель, наконец, отошел от шока и затараторил так громко, что у Дени в голове словно колокол ударил. «– Так просто?» – эльфенок не мог принять, что все старания были напрасны, ведь так красиво и необычно у него получилось! «– Дени, ты бесподобен, продолжай рисовать дальше», – Древний был в таком восторге, что решил на пару минут отсрочить смертную казнь. Ушки Дени заалели, он носком сапога отколупывал мелкие камешки и размышлял, как именно стереть свои художества. И до того виноватая очаровательная мордашка предстала перед Праматерью, когда она прищурилась и смогла сфокусироваться, что все остальное для нее показалось неважным. Мир для нее обрел смысл, она почувствовала, что рождается заново. А Сила эльфенка, не управляемая неуемной фантазией своего обладателя, самостоятельно нашла повреждения и возвращала Праматери первоначальный облик. Минута – и вот перед Дениэлем стоит молодая женщина с волосами цвета осенней листвы и с таким же цветом глазами, симметрично расположенными и даже одинакового размера. Эра улыбнулась ребенку и потянулась к нему всем телом. Но Дракон не мог допустить, чтобы дриада коснулась эльфенка своими запятнанными руками, и он проскользнул между ними, заставив их отскочить друг от друга. Развернувшись в полете, он сделал свое тело практически невидимым, и ринулся на Праматерь. Дени не видел Хищника, но он мог ощущать его как самого себя, потому за мгновение до того, как Аарон коснулся женщины, Дени схватил его за хвост и приказал не двигаться. «– Я схватил его, у меня получилось!» – Дени радовался как ребенок, он так хотел быть сильным, чтобы помогать другим и не выглядеть в глазах своей Тени жалким и беспомощным. «– Дени, – Дракон замахал крыльями, и на лицо мальчика упали белоснежные пряди, – Не хотелось бы отвлекать тебя от триумфа… » «– И не надо. Как я тебя, а? – эльфенок жмурился от наслаждения – он чувствовал, что может остановить даже древнего Зверя, – И что ты теперь на это скажешь? Я в прямом смысле ухватил тебя за хвост – ты даже двинуться не в силах!» «– Хм, я, конечно, польщен. Но как бы тактичнее намекнуть… Дени, это не совсем хвост». «– Не хвооост, – задумчиво протянул эльфенок, – Да ладно тебе, умей проигрывать, что же еще это может быть, кроме…» Эльфенок запнулся и зашептал, отказываясь верить: – Только не говори мне, что это то, о чем я сейчас подумал. Древний усмехнулся: «– Хорошо, не буду. Но да, это именно то, что ты только что потрогал». «– Фу, Аарон!» – Дени закричал и выпустил «хвост» Дракона. Древний покатывался от смеха, тепло разливалось в его груди. «Мой маленький, мой любимый Дени». Хищник бросил взгляд на Праматерь, на то, с каким потрясением она смотрит на принца. Малыш с бешеной скоростью оттирал руки о понье и кричал Хранителю: – Полцарства за воду и мыло! «– Что, не ожидала, что все так обернется?» – раздалось в голове Эры. «– Аарон… – Праматерь думала, что никогда больше не услышит голос Дракона, – Я готова понести любое наказание, что бы ты ни сказал, я исполню». «– Я хотел бы разорвать тебя на куски, я хотел бы заставить тебя страдать столько, сколько не живут. Но теперь, когда ты видишь Дени и знаешь, что ты с ним сделала… Нет, лучшего наказания и не найти – Дени вспомнит все, а ты будешь ждать и бояться этого. Что он скажет? Как он посмотрит на тебя после этого? Сможет ли простить? Идеальное наказание!» «– Нет, Аарон, пожалуйста!» Но Древний ее больше не слышал, он искал глазами Дени, чтобы тот помог ему справиться с собой и не натворить глупостей. Эльфенок как раз дорвался до воды и без конца намыливал руки. Питьевые запасы всего отряда подверглись практически полному уничтожению. Ксандр заботливо поливал руки Хозяина, стараясь выпытать у него, что же случилось. «– Дени», – Дракон чувствовал, что ярость вновь пытается овладеть им. Ответом ему было гневное сопение. «– Дени, я не шучу. Ты же понимаешь, что не я в этом виновен». «– Ну, конечно, это я устроил! Ну как иначе, я же такой любитель потрогать чужие причиндалы!» Дени гневно вытянул руки, на которых высилась гора из пузырьков и пены. Ксандр почтительно стал поливать из кувшинчика, сгорая от любопытства, что же еще натворил его непоседа. «– Я согласен, что Эру нельзя убивать, но я в любой момент могу сорваться и накинуться на нее. Помоги мне сдержать себя, маленький». Было в голосе Древнего что-то такое, что откликнулось в принце. «А ведь он говорит искренне». «– Хорошо, Аарон, – Дени покачал головой Хранителю, и Ксандр убрал кувшин, – Что я должен делать?» «– Быстро, пока я еще владею собой, накидывай цепи. И шепчи мое имя, не давай мне забыть, кто мы друг для друга». Дени насупился, вспомнив ехидную морду Хищника, но все же последовал его совету и начал плести цепи. Он рисовал в воображении кольцо за кольцом, вставляя их друг в друга и наполняя Силой. «– Вот так, Аро, все будет хорошо. Мы со всем справимся, обещаю тебе, я всегда буду рядом», – эльфенок набросил цепи на Хищника и приковал его в центре поляны. Той самой, где в прошлый раз создал зелень, ручьи и небо. Древний поднял голову и посмотрел на облака, нарисованные ребенком. – Они похожи на парящих Всадников, тебе так не кажется? – Аарон склонил голову, чтобы мальчику было удобнее набрасывать цепи. Безумие отпустило его на время, но он все еще ощущал яростную дрожь – инстинкты Хищника никто не отменял. – Я никогда не видел, как летают Всадники, – Дени погладил Дракона по голове, и Аарон чуть ли не замурлыкал от наслаждения. – Видел, по крайней мере, Даркус видел. Значит, и ты вспомнишь об этом. – Аро. – Да, любовь моя, – Дракон прикрыл крылом маленького эльфа, когда холодный ветер подул с востока. – Мне кажется, я не хочу этого вспоминать, – Дени прислонился к драконьему боку и неосознанно начал полировать пальцем чешуйки. – Скоро ты поймешь, что воспоминания – наша единственная ценность. Я бы мог их стереть, но готов жизнь положить на то, что ты бы мне этого никогда не простил. – Я пойду, мне еще нужно попросить Эру о помощи. Камине в любой момент может стать хуже. – Иди, Праматерь тебе не откажет. И помни, что ты Истинный Повелитель, не показывай другим, что ты неуверен в себе, что тебе страшно. Дракон вытянулся на земле, положил голову на лапы и прикрыл веки. Дени ощущал его одиночество. – Аро. Дракон приоткрыл желтый глаз. – Как бы там ни было, знай – ты не одинок, – Дени переминался с ноги на ногу и не знал, как поддержать Древнего. Аарон хмыкнул: – Иди уже. Заждалась тебя твоя Прамааатерь, – протяжно зевнул и снова прикрыл глаз. Дени поднял подол, пытаясь представить, что идет по тропинке к Хранителю, но потом неожиданно развернулся и увидел, что его Дракон смотрит на облака и улыбается. Сердце эльфенка защемило, и он впервые захотел узнать, каким был его дуэно, если смог спустя столько столетий заставить так улыбаться древнего Хищника.