Предрассветный. Тень от Тени моей

Глава 35

Проводив Булочку, эльфенок совсем сник, и Ксандриэль уже тысячу раз пожалел о том, что не догадался попросту удалить иголки. Хотя это было бы нелегко: трансформация ежика была практически завершена, да и напрасные надежды могли еще больше расстроить Повелителя. Но Хранитель все равно чувствовал неприятный осадок. Было видно, что Дени не хочет ехать во дворец и просто ищет способ отвлечься, он храбрился, улыбался, но не мог скрыть, что ужасно устал и отнюдь не жаждет встречи с отцом. Выбравшись с Изнанки, Дени первым делом проверил самочувствие Камины. Как он хотел ее отблагодарить! Розоволосая эльфийка все время порывалась встать и поклониться Правителю, но Сентриэль с принцем каждый раз останавливали ее. Хранительница покраснела и готова была провалиться сквозь землю. Было видно, что она не относится к тем, кто любит быть в центре внимания. При виде Праматери, спрашивающей о самочувствии, у эльфийки пропал дар речи. Она беспомощно захлопала темно-розовыми ресницами и умоляюще посмотрела на Ксандриэля. Ее предводитель одобрительно кивнул ей и отрывисто бросил: – Ты молодец, я горжусь тобой, Ками. Серые глаза Хранительницы загорелись восторгом. Услышать от Санто Диеро похвалу – это дорогого стоит! Дени переводил взгляд с Ксандра на Камину. «И чего она так уставилась на моего Хранителя? И Ксандр, со своим «Я горжусь тобой». Нет, она, конечно, молодец, она просто неподражаема и все такое. И… Ками? С чего это Главе Теней так фамильярничать со своей подчиненной?» Дени подошел к Хранителю и интуитивно прижался к его боку. Ксандр недоуменно посмотрел на упрямую мордашку, сопящую в районе подмышки. – Дени, разве ты не рвался поблагодарить свою спасительницу? – Ксандриэль положил свою руку на скрещенные пальцы Камины. – Я... – у Дени перехватило дыхание, он просто не мог протолкнуть слова, застрявшие в горле, не мог оторвать взгляда от соединенных рук. «Не трогай его! Не прикасайся! Он мой!» – хотел закричать мальчик, но губы шептали: – Я благодарен тебе… за спасение. Если бы... Ксандр тепло улыбнулся розоволосой, и Камина сжала руку своего предводителя. «Нет, не прикасайся к нему, не отбирай его у меня!» Слова благодарности вылетели из головы: – Если бы не ты, меня бы, я… Спасибо тебе, – прошептал Дени и, резко развернувшись, помчался к бурому исполину. Ксандр проводил мальчика обеспокоенным взглядом и намеревался тут же последовать за ним, но Ками удержала его за рукав: – Вы правда гордитесь мной, предводитель? Диеро не мог проигнорировать слова той, что спасла Повелителя. Он согнулся в поклоне, поднес ее руку к губам и поцеловал. Дени, чувствующий неловкость за свое поведение, обернулся и увидел, как его Хранитель целует эльфийку. Потрясенный, эльфенок, взлетел на один из балкончиков, и старый дом, почувствовав состояние своего Хозяина, выстроил корни и ветви наподобие крепости. Магическое ограждение могло задержать любого, кто посмел бы потревожить Повелителя. Праматерь, ставшая свидетельницей данной сцены, спрятала довольную улыбку и направилась к своему мальчику. – Не правда ли, отличная пара? – Эра остановилась возле дерева и подняла голову, внимательно наблюдая за реакцией принца. Дени не ответил. Он уткнулся в густую зелень и сквозь молодые листы стал наблюдать за Хранителем. Ксандр в это время что-то сказал Камине, и та весело рассмеялась. «А Ксандр красивый», – Дени любовался прямым профилем Хранителя, высокими скулами, упрямым подбородком. Темно-зеленые брови были выразительно изогнуты, пучок, растрепанный после причесывания принцем, так и хотелось распустить и любоваться переливами блестящих прядей. А этот глубокий, с хрипотцой голос, заставлял мурашки бежать по коже. «Неудивительно, что Камина от него без ума, – Дени не понимал, почему ему так больно видеть Хранителя с кем-то другим, – Я и так делю его с Даркусом, с которым мне никогда не сравниться, так неужели мне придется делить его с кем-то еще?». Дриада облокотилась на торчащий из-под земли гигантский корень. Исполин тут же выставил одну из ветвей, чтобы его создательница могла присесть, но Эре было важно другое – она нашла то, что могло убедить Дени остаться с нею. – Камина – красивая эльфийка, и они с Ксандриэлем были бы замечательной парой. – Ты так думаешь? – Дени опустил измученный взгляд на дриаду. – Конечно, ты только посмотри, как хорошо они ладят друг с другом. Хранитель бросил обеспокоенный взгляд на принца, он и до этого чувствовал что-то неладное, но, увидев, как побледнело лицо Дениэля, решительно направился к бурому исполину. – Мой мальчик, ты еще маленький и не понимаешь, как важна для мужчины семья. Любящая жена, дети. Ксандриэль всего этого был лишен, вся его жизнь – это служение своему Повелителю. Ни любви, ни домашнего очага. Думаю, это несправедливо по отношению к нему. Бедный Хранитель, столько веков страдать, столько веков быть в одиночестве! Ой, прости, Дени, – дриада увидела, как побледнел ее мальчик, но это было необходимо, чтобы раз и навсегда избавить его от страданий, – Я не хочу тебя обвинять, тебе действительно необходим тот, кто научит магии, кто поможет овладеть собственной силой… – А как же Аарон? – голос Дени становился все тише и тише. – О, ты и сам прекрасно знаешь, как опасен Древний. Может, он и помогал в прошлом, но твоя смерть привела его к безумию. Он совершенно не контролирует себя, ты же чувствуешь это? Уголки губ эльфенка опустились и дрогнули: – Да, я чувствую, – Дени притронулся к груди, где стучало еще одно, раскаленное, сердце. – Тебе нужно научиться владеть магией, управлять Зверем, чтобы он не растерзал невиновных, научиться защищать свою мать от издевательств Ставруса. Ты же сам сказал, что я не должна вмешиваться в ход истории, но я могу взять под опеку сына дракона. В этом случае Ксандриэлю не нужно будет работать нянькой. Твой Хранитель и так слишком долго служил тебе. Разве ты не считаешь, что он заслужил хоть немножечко счастья? Дени отвернулся от Эры, чтобы она не видела предательской влаги, выступившей на глазах. Он поднялся и пружинистой походкой прошелся по ветке. Родной дом окутывал теплом, и эльфенку так захотелось спрятаться внутри этого дерева, чтобы не нужно было ничего решать, чтобы не нужно было отпускать Хранителя. «Разве я смогу жить без своей Тени?» – стучало его сердце, – Но разве Ксандриэль – тень? Нет, для меня он самый лучший, самый сильный и мудрый мужчина на свете… Эра права, я не должен быть таким эгоистом, я должен отпустить его. Все, что угодно, лишь он был счастлив». Дени облокотился на один из балкончиков и стал любоваться своим Хранителем. Ксандр приблизился к дереву и посмотрел прямо в голубые глаза своего Повелителя. – Дени, с тобой что-то случилось? – глубокий голос очаровывал, но Эльфенок молчал и просто смотрел на мужчину. Дени хотел вобрать его образ, запечатлеть так подробно, чтобы закрыв глаза, можно было всегда увидеть этот любящий и заботливый взгляд, чтобы казалось – Ксандриэль никогда его не покинет. – Со мной все в порядке, Ксандр. «Такие мудрые и печальные глаза не могут принадлежать ребенку», – пронеслось в голове Хранителя. – Я так не думаю, – Диеро оттолкнулся, перепрыгнул сразу через пару ветвей и мягко приземлился рядом с Повелителем. Дени опешил – он считал, что бурый исполин никого не пропустит к нему, но дерево слишком хорошо знало, чего на самом деле желает его Хозяин. Мальчик пытался отвести взгляд, но Ксандриэль приподнял его подборок и заставил посмотреть прямо в серебристые глаза. – Тебя кто-то расстроил? Это Аарон? Кто-то из воинов? Глэнтон или Эра? Что случилось, пока я разговаривал с Каминой? При имени Хранительницы Дени дернул головой, и ткани понье полностью слетели с лица. Воспользовавшись предлогом, малыш медленно стал натягивать их обратно, а потом отступил на полшага. – Значит, Камина? Дени энергично закачал головой из стороны в сторону. – Значит, точно Камина. Хранитель прищурился и дернул за зеленый локон. – Нет, Ксандр, ты ошибаешься. Просто… – Дени не знал, как начать этот разговор, внизу стояла дриада и делала вид, что занята чтением охранных рун на дереве, чуть в стороне за каждым его движением следил Глэнтон, да и остальные без конца поглядывали в их сторону. Круглая балконная дверь с тихим скрипом отворилась. «Ну конечно же! – Дени хлопнул себя по лбу, – Можно поговорить и внутри!» Эльфенок прошел в комнату и замахал Ксандриэлю. «Как в старые добрые времена», – у Диеро защемило в груди, он вспомнил то время, когда не был еще Хранителем, когда Даркус был для него непостижимой загадкой. Дени в это время нервно расхаживал из стороны в сторону, смахивая пыль со стульев-грибочков, напрочь забыв о таких естественных для каждого эльфа вещах, как заклинания и магия. Закончив с благородным делом – а попросту покрыв и себя, и Хранителя кучей пыли, Дени указал на стул, сел сам и о чем-то задумался. Причем он так глубоко ушел в себя, что вздрогнул от неожиданности, когда Ксандр присел и окликнул его: – Дени, ты так и не сказал, что с тобой, – Ксандриэль весь подобрался, его интуиция, веками закаленная неуемным Даркусом, кричала о том, что сейчас будет что-то. – Ты хочешь пышную свадьбу? Если бы стул не рос из самого пола, Ксандриэль навернулся бы вместе с ним. – Ккакую ссвадьбу? – сначала из-под стола показалась рука, потом ошарашенное лицо Хранителя. – Я говорю о твоей с Каминой свадьбе. На Ксандриэля стало жалко смотреть, в его голове танцевали Булочки в свадебных платьях. – Ксандр? – Дени помахал рукой перед лицом Хранителя. Но Ксандриэль в это время решал задачи посложнее. – Мой Повелитель изволит шутить? – Хранитель сел напротив Дени и схватил его за руки. Глаза его потемнели и стали напоминать хмурое небо, – Что я сделал такого, что ты пришел к подобному выводу? Посмотри на меня, Дени! – Я думаю, тебе будет лучше без меня, – Дени отводил взгляд, он боялся, что иначе кинется в объятья Хранителя и будет умолять не уходить, не бросать его. Эльфенок чувствовал, что без своей Тени Пустота поглотит его целиком. – А я думаю, что лучше знаю, где и с кем я должен быть! – Ксандр нахмурил темные брови. – Должен? – Огромные голубые глаза проникли в самое сердце, – Я говорю не о долге, не о твоей службе. Я говорю о твоем счастье. Ксандриэль притянул руки Правителя, положил на них голову и повернулся так, чтобы видеть эльфенка. Маленькие ручки Дени казались белоснежными на фоне загорелой кожи Хранителя. – Что станет с рыбой, если вытащить ее из воды? – Ксандриэль посмотрел на принца снизу вверх. – Думаю, она задохнется, – сердце Дени заколотилось, когда хриплый голос коснулся его кожи. – Правильно, – Ксандриэль поцеловал маленькую ладонь, – А что будет с птицей, если оторвать ей крылья? – Она не сможет взлететь, она погибнет от тоски или боли, я не знаю… – Знаешь, – прошептал Ксандриэль покрывая горячими поцелуями каждый пальчик своего Повелителя, – ты знаешь. Я пес, который не сможет без Хозяина, как та птица без крыльев, я не могу без тебя. Если ты хочешь уйти от меня, просто убей, так будет милосерднее, но никогда не говори, что без тебя я смогу быть счастливым. Дени, мой Дени… Хранитель перекинулся через стол и с силой сжал мальчика, вздыхая аромат его тела, целуя волосы: «Я не должен к нему прикасаться. Гореть мне в аду после этого, но я бессилен, Дени!» Дени зажмурился, думая, что это поможет сдержать глупые слезы, он всем телом прижался к Хранителю и вцепился в его тунику так, словно это могло удержать мужчину. Пустота отпускала, но эльфенок знал, что она никуда не делась. Он с горечью понимал, что слова дриады были справедливы, и он не может вечно держать при себе Хранителя. Ксандр должен быть счастлив, у него должны быть дом, жена и дети. Он заслужил это право, и Дени не станет тем, кто лишит его счастья. Эльфенок вытирал ладошками слезы и улыбался: «Но сейчас Ксандр со мной, сейчас же он мой? А раз так, то пусть ненадолго, но я буду счастливым». Мальчик дотянулся до тугого пучка на голове Тени и распустил его. – Дени, – рассмеялся Хранитель, – Ты опять за свое! – Мм? – эльфенок зачарованно перебирал блестящие изумрудные пряди и ни на что более не реагировал. «Тепло», – глаза ребенка закрывались, он зевнул и положил голову на плечо Диеро. – Устал, маленький? – Нет, конееечно, – но еще один заразительный зевок выдал его с головой. Губы Хранителя дрогнули. – Пойдем, нужно попрощаться с Праматерью и жрицами ту Эрро, и в карете ты сможешь вздремнуть. – Нам еще далеко до дворца? – Думаю, ночью мы будем на месте. – А ты поедешь со мной в карете? – Дени усиленно делал вид, что ему все равно. – А почему должно быть иначе? – Ну, там Камина… Ксандр едва не выругался вслух, как же он не мог догадаться раньше: да малыш ведь ревнует! Хранитель хотел подпрыгнуть от радости, ему хотелось кричать и улыбаться, как ненормальному. Дени, его малыш, его Владыка, его Хозяин ревнует его! В голове не укладывалось. Не дождавшись ответа, эльфенок засуетился, начал кружить по комнате и перекладывать редкие вещи с места на место. – А ты бы хотел, чтобы я был рядом? – наконец выдохнул Хранитель. Эльфенок загремел котелками и ложками. – Ну, я однозначно не был бы против, не то, чтобы я настаивал или был бы особенно рад… – Я счастлив. Счастливая улыбка, преобразившая лицо мужчины, согрела эльфенка, но он не хотел, чтобы Ксандр это заметил. – Дурак, ну кто так говорит? Неужели нельзя просто сказать… – Я счастлив. – Перестань повторять это! – Я счастлив. Дени прикрыл порозовевшие ушки руками и зажмурился, а когда открыл глаза, Ксандриэль уже стоял на коленях и смотрел на него снизу вверх. – Дени, я любл… – Мой мальчик, ты заставляешь себя ждать, – темнокожая дриада заслонила свет из балконной двери, и на лицо Ксандриэля упала тень, – Пойдем скорее, Верховная жрица хочет с тобой побеседовать. Дени кивнул, но не сдвинулся с места. – Дени, – Праматерь настойчиво на него посмотрела, – У нас мало времени. Не заставляй Ставруса отыгрывать злость на твоей матери. Эльфенок вздрогнул и протянул Ксандру его шпильки. Тот молча взял их и быстрым движением заколол волосы. «А без меня у него лучше получается», – из пучка не выбивалось ни пряди. На лицо Хранителя вернулось то же холодное и бесстрастное выражение, но глаза хищно сверкнули на Эру. Следующие полчаса Дени только и делал, что со всеми здоровался. Ему представились все жрецы и жрицы ту Эрро, находящиеся в священных владениях. Эльфенок не один раз поблагодарил про себя Ксана за закрытый наряд, потому как не смог бы столько времени натягивать на лицо улыбку, как это делали Ксандр и Рэйа. Верховная жрица, без конца извиняясь, отвела Дени с Праматерью к одному из самых огромных исполинов. Как оказалось, это был дом Верховной жрицы до тех пор, пока священный лес не закостенел. Сейчас деревья просыпались от долгой спячки и тянулись ветвями к эльфенку, пугая своим видом молодых эльфов. Плоскую зеленовласую эльфику с романтической родинкой над губой, как оказалось, звали Нинэль. Она на удивление быстро пришла в себя, и если бы не грязные пятна на золотистой тунике, Дени ни за что бы не сказал, что около часа назад она чуть было не лишилась жизни. Эра была настроена доброжелательно, и Верховная жрица поверить не могла своему счастью. Приближался День почитания предков, когда Праматерь делилась с народом своей силой, а при Даркусе лично присутствовала на торжествах и одаривала иллитири особыми способностями. Нинэль, как и каждый из присутствующих эльфов, хотела узнать, почтит ли Эра своим присутствием этот праздник. Крутящийся рядом с принцем Глэнтон исчерпал весь энергетический запас, стараясь узнать, о чем говорит жрица, но Ксандриэль непринужденно облокотясь на ствол, не позволил красноволосому ни на сантиметр приблизиться к Дени. Глэнтон рвал и метал, особенно после того, как воины попросили его успокоить Павлиэля. Бывший эльф стонал в одной из повозок, причем делал это отнюдь не от боли – охлаждающего заклятия от Хранителя хватило бы и на безногую лошадь. Павлиэль не мог пережить, что его Глэн так и не навестил его. Супримо пришлось пройти в повозку, пропахшую зельем, он все время морщился и прижимал кружевной платок к губам. Так как Комподжоу стал смертным, ему могли помочь лекарства человеческого знахаря. И Дудок, добрая душа, не жалел «благовонных» припарок, заставляя весь отряд зажимать чувствительные носы и втайне костерить и Павлиэля, и самого лекаря. – Я прибуду на праздник, – пообещала Праматерь, – Но вести его непременно должен Истинный Правитель, я не приму оскорбления, если вместо наследника Даркуса придет какой-то Наместник. Голос Эры прозвенел по лесу и каждый мог услышать ее обещание. Ксандр ухмыльнулся, когда воины начали возмущенно переговариваться: – Вы имеете что-то против святой Праматери? – Хранитель полоснул по эльфам ледяным взглядом. Мужчины стиснули кулаки, но идти против Эры… Помимо Павлиэля, самоубийцы в отряде не числились. Роми, наверстывая упущенное, всячески пытался подружиться с Джимми. Бедный подмастерье уже и ног под собой не чувствовал, но так же, как и маленький эльф, был потрясен величием древнего леса. Балкончики, мосты и окошки, причем на самих деревьях, которые могли вырастить лестницу за одну минуту или шлепнуть по попе детишек, пытавшихся отколупать древесину, все это поражало воображение. Больше всего мальчишек заинтересовали не гигантские деревья, в которых можно было жить, не крошечные феи, выглядывающие из-под листвы, а таинственные надписи, которые опоясывали бурый ствол. Им было жутко интересно, что же написано на древнем языке. Но кого им об этом спросить? Конечно, легендарный Хранитель наверняка знал об этой тайне, но они слишком страшились суровых черт и ауры безоговорочной Силы. Глэнтон вызывал еще меньше доверия, Предрассветным было не до любопытных мальчишек, а Молли и вовсе ни о чем не знала, поэтому они решили спросить того, кто наверняка смог бы ответить. Когда Роми с Джимми подошли к Дени, и, перебив Праматерь, поинтересовались: – А что означают те надписи на стволе? – Роми махнул на бурый исполин. Тариэль с Молли чуть не грохнулись в обморок. Дени посмотрел вдаль. Тонкая вязь горела на солнце червонным золотом, и эльфенок вспомнил, как он выводил ее когтями Аарона. – Это древнее заклинание, защищающее от врагов и всяческих бедствий, – пояснил маленький принц. – И все? – Джимми совсем засмущался, а Роми разочарованно пожал плечами, – А я-то думал… – Роми, – громогласный шепот леди Тариэль мог не услышать разве что глухой, – Иди сюда. Немедленно! Темноволосый мальчик вжал голову в плечи. «Ох, и попадет мне от мамки!» Дени улыбнулся и продолжил: – Эти слова написаны на таком древнем языке, на котором общаются только духи. – Праавда? – интерес к надписям вновь разгорелся в неуемном Ромуэле. – А кто же писал их тогда? – Даркус, – спокойно ответил Дени. Никто уже не делал вид, что не прислушивается к разговору. После слов эльфенка повисла тишина, Эра опустила голову и сжала руками плечи, Ксандр куда-то запропастился, а Роми с Джимми заохали и побежали обратно к бурому исполину, на ходу крикнув: – О, и здесь тоже какие-то надписи. Дени обернулся к дому Верховной жрицы. Вязь не отливала червонным золотом, но твердый и в то же время изящный почерк нельзя было не узнать. Эльфенок хотел узнать, что за послание запечатлел великий Предрассветный, которого так боготворит его Ксандр. «Глупый, глупый, зачем ревновать к прошлому?» – Дени стыдился своих чувств, но он не мог не чувствовать, что не достоин своего прошлого, что ему никогда не сравниться с Даркусом. «Я – лишь тень его, бледная и беспомощная, и когда-нибудь Ксандр поймет это. Что же мне тогда делать?» Эльфенок прикоснулся к высеченным словам, он знал, что увидит мудрость веков, причем от того, с кем он никогда не сможет сравниться. Крученая вязь стала складываться в знакомые буквы, и эльфенок отчаянно проглотил весь текст. «Не понял…» – Дени снова прочил заклинание, потом еще и еще один раз. «Может, я что-то напутал?» Первая строчка великого и божественного Предрассветного гласила: «Здесь был Даркус», вторая, будто вырезанная когтем и наполненная золотистой пыльцою: «И Аарон великий, мудрейший, красивейший, несравненный» и снова рукою Даркуса: «паразит и пиявка». И тогда к Дени впервые пришла в голову мысль, что Даркус мог быть не таким уж божественным и великолепным. «Может, и Ксандр любил его не за это?» Эльфенок завертел головой в поисках Хранителя и увидел его возле бурого исполина. Дени тихонько попрощался с Эрой, пообещав ей увидеться на Дне почитания предков, и направился к Тени. Нинэль пригласила отряд наполнить фляжки водой из святого источника, и все с радостью поспешили за расщедрившейся жрицей, Глэнтон вместе с Дудоком успокаивали Павлиэля, а Молли с Тариэль пытались отловить мальчишек. В лесочке остались только Ксандр и Дени, но Хранитель не видел подошедшего принца. Диеро поклонился древнему дому и прильнул к шершавой коре. Заколки в виде драконов сливались с бурым стволом, и Дени улыбнулся, вспомнив, как вырезал их для своего Ксана, и хотел было окликнуть эльфа, но тот упал на колени, и стал покрывать золоченую вязь поцелуями. Дени пораженно застыл – столько мольбы было в лице Хранителя. – Даркус, – стон раненного животного, – Даркус… Дени прижал руки к губам: «Я здесь, Ксандр, я живой, и мне больно. Почему ты не прикоснешься ко мне?» Дени ничего не понимал, он лишь знал, что Ксандр если и принадлежал кому-то без остатка, то это был не он, это был Даркус. «Но почему ты боишься полюбить меня снова? Почему даже не позволяешь себе любить?» Аарон разозлился, он не мог разорвать цепи, но смог послать слабенький импульс, и ноги эльфенка сами направились к каретам. Дени не захотел сопротивляться, он сломанной куклой уселся на сидение, и стал ждать остальных. Мимо проходили эльфы, о чем-то говорили своему Повелителю, кажется, он что-то отвечал, но не мог вспомнить, кому и что именно. Пустота в груди выла вьюгой, стало так холодно. Дневная жара сменилась весенними сумерками, что принесли туманы и холод. Дени задремал, сжавшись в уголке, и очнулся уже в пути, когда Ксандриэль накрывал его своей курткой. «От него пахнет морем, хотя его так укачивает на волнах», – вспомнил Дениэль. – Спи, я просто укрою тебя, так внезапно похолодало, – Хранитель поменялся местами с Рэйей, но Глэнтон ни слово на это не сказал. Ему и так было над чем подумать. Ветер крепчал, и Дени непроизвольно поежился. – Совсем замерз? – Ксандр стал растирать холодные пальцы эльфенка, – Рэйа, достань из-под сидения плед. Глэнтона даже не пришлось просить, он сам встал и даже приподнял сидение, чтобы русоволосой Комподжоу было удобнее. – Не надо, Ксандр, со мной все в порядке, – безжизненный голос совсем не успокоил Хранителя. Он просто притянул к себе Повелителя и укутал в теплый плед. Дени ненавидел себя за то, что ему стало так хорошо и уютно. Он видел только макушку Диеро, над которой величественно взлетали деревянные драконы. Под мерный стук колес Дени задремал и очнулся уже Даркусом, спешащим подарить бурых дракончиков своему Ксану. – Как думаешь, Аро, он хотя бы раз их наденет?