Сказки дедушки Мадары

В зале как никогда было жарко. Сновали элегантные дамы и проворливые мужчины, подводя своих спутниц к местам и всовывая в их изнеженные руки рекламные листки. Устроив женщин, они натягивали на лицо почтенный скучающий вид, с деловым выражением физиономии садились рядом, впиваясь взглядом в подиум, где развернется очередной цирк. Наруто быстро подыскал перспективное место, несколько раз поправив яркий, петушиный костюм, который стеснял его одним своим существованием – к черту приличия и этикет богатых слоев общества, когда так жарко в дрянной бабочке! Наруто чувствовал себя клоуном, и то, что он находился в обществе не менее ярких клоунов, его ничуть не успокаивало. Тем не менее, его взгляд был прикован к фигуре аукциониста впереди и к предмету всего обожания юного Узумаки. Сейчас начнется аукцион, где с молотка продадут великолепное творение, бесценное сокровище – фарфоровую фигуру древнего бога Девятихвостого Лиса – Кураму. О, блаженный час! О, ангелы, пославшие час славы! Наруто не мог понять, что его влекло в этом произведении человеческих рук, к слову, он не считал себя эстетом и истинным ценителем искусства, как разряженные клоуны-соперники, тянущие свои руки к пределу мечтаний юного Узумаки. Но в тот день, когда он подростком узрел Кураму в доме старого приятеля матери Пейна, главы «Акацки и Ко», он пожелал во что бы ни стало украсить свою жизнь изумительной скульптурой. Это было наваждением, которое доблестно взращивал в себе Наруто, успокаивая себя, что он рано или поздно получит Кураму. Лис был объектом восхищения, вожделения – воплощением истинной красоты для Узумаки. Наконец-то «Акацки и Ко» объявили себя неплатежеспособными, а имущество обанкротившегося Пейна продавали с молотка. Это был первый выход в богатое общество, в изысканный круг, где он, Узумаки Наруто, появится как владелец несусветных богатств и любитель искусства – для дам самое оно. В это время ассистенты объявили правила проведения аукциона. - Дамы и господа, начинаем торги! – наконец крикнул подтянутый мужчина на подиуме. Зал умолк. – Итак, фарфоровая фигура Девятихвостого демона Лиса – Курама. Великое произведение мирового скульптора Рикудо Сеннина. Начальная цена пятьсот тысяч долларов. Кто больше? - Предлагаю пятьсот пятьдесят тысяч долларов! – крикнула какая-то женщина, подняв свой номер. Наруто усмехнулся. О да, он встанет и поразит их всех в самом конце, когда выложит всю сумму, когда покроет их всех и заберет свою мечту детства. Узумаки широко ухмылялся, развалившись на стуле с самым наглым видом. Казалось, что весь мир в его руках. - Шестьсот тысяч! - Девятьсот тысяч! Воцарился гул. Мужчина на подиуме обвел присутствующих блестящим взглядом и громогласно произнес: - Номер двенадцать – девятьсот тысяч. Кто больше? -Миллион! – вскочил полный парень, почти отчаянно взмахнув рукой. Наруто же с господским пренебрежением окинул его снисходительным взглядом. Зал уже гудит, что же будет тогда, когда он встанет и поставит свою конечную цену? Блаженный момент славы. Цена росла чем дальше, тем быстрее. Когда Курама окупился в полтора миллиона, Наруто нервно заерзал на месте, нахмурившись: погодите-ка, а не слишком ли это дорого? Нет, заплатить он мог, но все же? - Номер тридцать пять - миллион пятьсот тысяч! Кто больше? - Миллион пятьсот пятьдесят тысяч! «Эй-эй, заткнитесь там уже, датте байо!» - Наруто раздраженно обернулся. Это было слишком дорого. Узумаки заерзал на месте. Конечно, Наруто не мог отказаться от своей идеи, не мог пойти против своих планов на вхождение в элитное общество, коим членом он никогда не являлся – окружающие считали его легкомысленным и недалеким, что являлось истиной. Как же так? Ведь он всегда ждал этого момента, и так упустить его? Так просто и позорно? У Курамы дьявольски красивые и притягательные глаза. Они так и просили Наруто, чтобы он купил лиса. Узумаки не мог противиться их зову. - Номер двадцать - миллион пятьсот пятьдесят тысяч! Кто больше? Господа! Кто больше? Кто… - Два миллиона! – выкрикивает Узумаки, поднимая свой номер. Зал оглядывается на него. Все смеряют его взглядом побежденных, но тем не менее смотря с уважением, кто-то усмехается – боже, за безделушку отдать столько денег? Но Наруто не думает сейчас о деньгах. Он – победитель! Он смотрит на них сверху вниз, он выглядит богачом в глазах Сакуры-тян, хотя и понимает, что два миллиона –это все, что он может отдать. Отец не завещал ему ни копейки больше. Свой счет на жизнь не считался, но два миллиона за статуэтку… нет, Наруто уговаривал себя, что это стоит того. Фарфоровые глаза Курамы убеждали его в этом сильнее всех небесных сил. - Номер десять - два миллиона – раз! Кто больше? Зал тих. Наруто как никогда опьяняет эйфория фортуны, его звездный час, тогда, когда девушки смотрят на него так благосклонно, с уважением, и потеря денег не важна – о, общество теперь его полюбит, признает его деньги, которые он сегодня отдаст, и замечательный Курама, которого он судорожно желал получить себе, украсит его дом и душу. Люди, не видевшее его раньше в упор, признают его из-за денег. Деньги любят все. Хотя бы их видимость. - Кто больше? Последний шанс! Кто больше? «Да, продано, продано!» – ликует Наруто. Едва ли не прыгает и не прихлопывает в ладоши. - Пять миллионов. Холодный голос режет воздух как сталь. Присутствующие ахают, прокатывается гул изумления. Все оборачиваются на автора последнего предложения. Наруто тоже это делает и буквально дрожит от гнева. - Номер двенадцать - пять миллионов! Кто больше? Кто больше? Тишина. - Последний раз спрашиваю – кто больше? По-прежнему тишина. - Фарфоровая фигура Девятихвостого демона Лиса, Курама, продана номеру двенадцать! Ваше имя? Покупатель медленно встает, отправляет галстук. Не смотрит на толпу, та благоговейно смеряет его почтительным, колено преклонным взглядом. - Учиха Саске. - Продано Учихе Саске за пять миллионов! Удар молотка кажется Наруто тождественным удару топора о плаху. Узумаки как вкопанный смотрит на Учиху, почти заходясь в гневе – как, почему он, он, Саске! Как он посмел! Ничтожество! Сволочь! Эта сволочь, которая всегда задирала его, почему он опять назло все ломает, какое право, как! Наруто проклинает своего соперника, едва борясь с желанием вцепиться в его глотку при всех. Саске же, перед тем как выйти, кидает из-под челки язвительный и полный глумливой усмешки взгляд на своего несчастного и вечного врага.