Doom

Когда Куроко просыпается в своей новой комнате, боль в груди чуть-чуть утихает. Впрочем, он не может сказать точно – это боль утихла или он просто к ней привык? Скорее второе. На удивление, несмотря на то, что за окном зима, градусник термометра лениво скользит вверх и к десяти утра стабильно замирает на девяти градусах. Но Тецуя, отметив это, лишь натягивает теплую кофту, все равно немного дрожа. Мама о чем-то спорит с отцом в соседней комнате, на кухне. Парень даже не знает, стоит ли ему выходить к ним. В последнее время они раздражительны, пусть и стараются сделать все, что могут, поддержать его. Решив, что повременит с завтраком, бывший баскетболист тянется к телефону на тумбочке. «У вас 49 пропущенных вызовов» Он улыбается уголком губ. Рациональным выходом было не говорить никому, куда он уехал, а просто сказать, что на лечение. После Зимнего Кубка он не видел никого из Поколения Чудес, а общался через телефон, сообщениями. Сейчас же он просто игнорирует звонки. Почему не выключит и не отдохнет от этого всего? Наверно, потому что ему приятно еще знать, что кто-то о нем помнит. Все же, когда он умрет, все забудут его. Через день, месяц, год – неважно. Факт останется фактом. Куроко включает звук, чтобы слышать, если будут звонить, бросает телефон на кровать и плетется на кухню, где мама наверняка заставит съесть двойную порцию завтрака, а после замучает расспросами, нужно ли ему что-нибудь, едва сдерживая слезы, когда он примется убеждать ее, что все хорошо и ей совсем не нужно волноваться. *** Телефон играет надоедливую мелодию уже девятый раз за десять минут, а Тецуя не может поставить “без звука”, потому что между звонками нет перерыва. Имя того, кто звонит, кажется, врезалось в экран и теперь оттуда никогда не исчезнет. «Акаши Сейджуро» Но Куроко не ответит, даже, если будет при смерти. Как и не сбросит вызов, потому что тогда Он догадается, что бывший игрок его команды просто игнорирует. На секунду это завывание телефона прекратилось, и Тецуя уже было решил, что Акаши оставил его в покое, бросив эти попытки. Он приподнял подушку, которой пытался приглушить звук, внимательно следя за потемневшим экраном. Едва его рука коснулась корпуса телефона, как он засветился и звонко пропищал, говоря о принятом сообщении. Парень нервно сглотнул, смотря на имя отправителя, но подумал, что ничего страшного не будет, если он прочитает... «Я знаю, что ты это читаешь, Тецуя. Хватит играться.» Едва парень успел что-нибудь сообразить, как последовало следующее сообщение. «Думал так легко скрыть что-то от меня?» «Я знаю все, Тецуя, не забывай это.» Куроко не мог оторваться от экрана, ожидая следующее сообщение. А, когда оно пришло, он чуть не подскочил. «Или ты сейчас выйдешь из дома, или я вытащу тебя силой.» Текст прозвучал в голове приказным голосом капитана Поколения Чудес, и Куроко - скорее рефлекторно - вздрогнул, с недоверием смотря на окно. Поборов первый порыв выглянуть, он проигнорировал сообщение, внимательно следя за этим аппаратом в руках, таящим сейчас ужасную опасность. Не прошло и минуты, как он снова пропищал. «Доигрался, Тецуя.» В ту же секунду в дверь комнаты постучали. Парень нервно вцепился в край одеяла, натягивая его на себя и надеясь, что, спрятавшись под ним, будет в безопасности. Где-то, на задворках сознания, медленно тлели угольки надежды, что за дверью мама или папа. Под одеялом было душно, а в дверь все так же до невыносимости медленно и спокойно стучались, словно смакуя каждый звук и последующие после него действия. Но Тецуя и не думал открывать. Пусть, кто бы там ни был, уходит. Стук стал чуть громче, настойчивее, а еще кто-то тихо смеялся. Немного язвительно. Звуки резко прервались, а Куроко автоматически выглянул из-за края одеяла, смотря на дверь с предвкушением. Тут же телефон громко запищал, что было слышно и за дверью. Парень побелел, поднимая эту ужасную вещь к лицу и смотря на экран, пустым взглядом. «Попался. Открывай.» Далее сидеть не было смысла. Тецуя слегка дрожит то ли от холода, то ли от паники, но старательно координирует движения, чтобы не упасть, пусть голова и кружится. Замок щелкает, дверь скрипит, открываясь. Из коридора обдает холодным воздухом, которого так не хватало в комнате. - Давно не виделись, Тецуя. Сейджуро приторно улыбается, вальяжно проходя в комнату, как в свою собственную, оставляя едва уловимый запах машины и самолета за собой. Только-только приехал. - З-зачем ты здесь, Акаши-кун? – Голос, то и дело, срывается на слишком звонкие нотки, а тело немного дрожит от холода – зря вылез из-под одеяла. - Как долго ты планировал скрывать последний диагноз? Вплоть до того, как нас пригласят на похороны? – Немного жестко отчеканил красноволосый, развернувшись лицом к экс-баскетболисту. И вновь с чувством свободы от обязанностей игрока Поколения, рядом с бывшим капитаном, чувствовалась раскрепощенность, свобода действий. - Акаши-кун, ты и сам знаешь, что это почти приговор, никто не должен об этом узнать и страдать лишний раз из-за меня. Ты ведь не рассказал остальным? - Нет, не говорил. Иначе Рета закатил бы истерику и увязался за мной, а все остальные – за компанию. – Так же твердо, но с легким раздражением ответил Сейджуро. – Когда операция? Тецуя пошатывается и, все же, садится на кровать, потому что ноги уже не держат, а тело, кажется, рассыплется на части, если он упадет или стукнется обо что-нибудь. - Завтра. – Выдыхает едва слышно, с некой обреченностью, утыкаясь взглядом в пол и чувствуя, что глаза почти щиплет от одной мысли об этом. Один день. Остался всего один день. Даже меньше, с полдня и до завтрашнего утра. А потом – так называемый, «летальный исход». - Надевай. – Оказывается, Акаши уже залез к нему в шкаф и выудил более теплую, вязаную кофту, что была подарена Куроко два года назад, на Рождество. Тецуя не особо понимает, что задумал его экс-капитан, но повинуется, потому что с каждой минутой ему становится все холоднее и холоднее. Как только он завершает это «непосильное» задание, его буквально против воли поднимают и закидывают себе на спину, тихо сказав, чтобы держался крепко. «Фантом» даже повозмущаться не может, потому что страх становится на первое место и он действительно из всех сил, которые только может приложить, держится руками за шею экс-капитана, окончательно теряя какой-либо смысл происходящего. Куроко одними губами шепчет, чтобы мама не волновалась, когда Сейджуро проходит мимо них и говорит, что вернет его ближе к вечеру. А вот сам он не волноваться не может. У дома стоит машина и Тецуя даже не хочет интересоваться, каким образом Акаши получил права. И вообще – получал ли? Просто умещается на переднем сидении, куда его аккуратно усаживают, и надеется, что все будет хорошо. Конечно, грудь сдавливает боль, а сердце надрывается в бешеном ритме, стараясь справиться еще и со странной прогулкой, помимо тяжелой болезни. Но, кажется, Куроко становится плевать на боль в организме, когда машина плавно двигается и начинает набирать скорость, а рядом вальяжно сидит бывший капитан, что так внезапно стал близким другом. Другом?.. нет, вряд ли. По крайне мере, то, докуда они уже дошли в отношениях, говорит далеко не об этом. Но ему не хочется узнавать, кто он для Акаши. Ему хочется ехать вот так, неизвестно куда, рядом, просто надеяться на лучшее и сбегать от всех проблем, болезней и приговоров. Просто ждать чуда. Просто терять уже нечего. Даже, если сейчас начнется Апокалипсис. Даже, если небо рухнет на землю. Даже, если в спину будет дышать смерть, готовая обвить свои руки вокруг торса, готовясь забрать его в преисподнюю. Тецуя хочет вот так вот мчаться вперед, зная, что кто-то будет рядом в любой ситуации. Что кто-то будет убеждать, говорить «Все будет хорошо». Даже, если это ложь. Кто-то, кто поможет выкарабкаться из этой непроглядной тьмы, в коей он погряз уже, кажется, сотни лет назад. Чтобы этот кто-то помог сбежать от самого себя. По щеке что-то скатывается, капая с подбородка. Куроко поднимает руку к лицу и чувствует влажную дорожку, рассекающую скулу. Немного внезапно. Он поспешно стирает ее тыльной стороной руки, как следы преступления, после чего косит взгляд на Сейджуро. Тот смотрит на дорогу, едва заметно улыбаясь. Кажется, не увидел этого. Впрочем, он всегда знает все, поэтому и это наверняка отметил. Машина плавно замирает на какой-то стоянке. Сначала Куроко слышит звонкий детский смех, разговоры людей, веселую музыку и странные звуки. Потом он выглядывает из окна и читает название какой-то переездной ярмарки. Цветные шарики, люди в забавных костюмах и толпы счастливых детей. Сейджуро обходит машину и помогает выбраться из нее, после чего точно так же поднимает не сопротивляющееся тело себе на спину, чтобы тот не перетруждался. - Акаши-кун, что мы тут делаем? – На удивление четко формулирует фразу и выговаривает Тецуя, стараясь говорить на ухо, потому что из-за музыки сложно что-то услышать. Конечно, это находит отклик в сердце, где властвует злокачественная опухоль. - Просто развлекайся, Тецуя. – Криво усмехается экс-капитан, останавливаясь около какого-то шоу с эквилибристами. Куроко не остается ничего, кроме как последовать приказу. К тому же, выглядит это действительно весело и интересно. *** Когда они возвращаются в машину, на улице начинает темнеть, а запас сил на сдерживание боли успешно израсходован и «фантом», то и дело, морщится при каждом движении. Акаши в этот раз сажает его на задние сидение, позволив лечь, передохнуть, после чего сам занимает место водителя и, обернувшись назад, потрепав его по волосам, выезжает из этого места. В отличие от ходьбы, поездка в машине плавная и не так сильно причиняет боль. Поэтому Тецуя закрывает глаза и с легкой улыбкой вспоминает, как было весело еще несколько минут назад. Нет, конечно, он знал, что на подобных ярмарках довольно забавно, но это превзошло все его ожидания! Скрипящие аттракционы, которые готовы вот-вот развалиться, приводили в немой восторг, как никогда прежде; сладкая вата и ванильный коктель казались более сладкими и вкусными, чем раньше; азарт захлестывал с головой даже, когда он просто метал мяч по банкам, чтобы выиграть игрушку. К слову, в тот раз он промахнулся. Поэтому Сейджуро пошел следующим и выиграл этого злополучного плюшевого щенка, которого сейчас прижимал к себе Куроко. Но от одной мысли, что сейчас ему придется возвратиться в дом, к суровой реальности, появлялся леденящий душу ужас. От одной мысли, что сейчас его оставят на пороге дома, а после ему придется лечь в ту холодную кровать, всю ночь опять мучаясь кошмарами или просто сходя с ума от размышлений, тело дрожало, машинально сжимаясь в клубочек, едва сдерживая порыв выплакать все, что скопилось внутри. Кажется, Тецуя задремал и не заметил, как они прибыли обратно. Акаши хотел помочь ему выбраться, но он и сам принял сидячее положение, игнорируя боль в области сердца, вызванную треклятой болезнью. Он слегка пошатнулся, встав на землю. То ли от сонливости, то ли от желания залезть обратно, в салон машины, вжаться в кресло и попросить экс-капитана, чтобы он увез его отсюда. Неважно куда и зачем. Просто убежать. - Тецуя, все хорошо? – В ледяном голосе проскальзывают нотки волнения. Парень кивает, стараясь выдавить улыбку, но она получается какой-то измученной. - Да, все в порядке, Акаши-кун. – Тембр дрожит, будто он всю дорогу рыдал. Но это ведь не было. Правда, не было? Сейджуро недовольно поджимает губы так, что они становятся, словно тонкая полоска, после чего просто подхватывает недовольно бурчащего что-то парня на руки и заносит в дом, кое-как умудряясь открыть дверь с такой ношей на руках. Родители Куроко лишь мирно улыбаются, когда он сообщает, что побудет с их сыном, пока тот не уснет. Они рады, что он будет не один в это время. Тецуя адекватно оценивает обстановку только, когда его голова касается подушки, а тело заботливо накрывают одеялом и пледом, заранее не снимая теплую кофту. - А-акаши-кун, - от такого тихого и беспомощного голоса передергивает и его самого, но капитан Поколения Чудес откликается, присаживаясь на край кровати и проводя ладонью по его лицу. Холодный, а рука Сейджуро теплая. – Ты уйдешь? – Вопрос вырывается прежде, чем он успевает сообразить. Хочется спрятаться под одеяло от смущения, но сил нет даже на то, чтобы пошевелить рукой, не то, что – сделать полноценное движение, а одеяло и вовсе кажется непосильной ношей. - Я тут, Тецуя. И буду тут столько, сколько ты захочешь. – Красноволосый говорит потише, чтобы не раздражать слух больного. - Т-тогда, - Куроко делает глубокий вдох, несмотря на то, что он отзывается болью в легких, - оставайся тут навсегда. За окном окончательно темнеет и в комнате так же властвует непроглядная тьма. В какую-то секунду «фантом» ощущает горячее дыхание на губах, а после и чужие, властные, заставляющие подчиняться, почти не позволяющие делать что-то против своей воли. Тецую бьет мелкая дрожь, но он поддается, слегка поднимаясь вверх, чтобы прочувствовать это сильнее, чтобы настолько увлечься, что забыть обо всех проблемах. Но в какой-то момент Акаши отстраняется, мягко усмехаясь, после чего умещаясь рядом на кровати, крепко прижав такого хрупкого и слабого в этот момент парня к себе, стараясь согреть чуть сильнее. Сердце пронзает ноющая боль, когда оно начинает биться гораздо быстрее своего обычного темпа, и, кажется, этот звук слышно во всей комнате. - Спи, Тецуя. – Вроде бы просит, а вроде – приказывает, Сейджуро, все так же усмехаясь, зарывшись лицом в светло-голубые пряди, пахнущие сейчас яблоками и еще чем-то приторно сладким. - Спокойной ночи, Акаши-кун, - умудряется выговорить нормально Куроко, утыкаясь носом в торс экс-капитана и, кажется, покраснев до цвета его волос. Тецуя засыпает быстро, пусть и изредка дрожит, словно, чего-то пугаясь, во сне. А Сейджуро еще долго лежит, прижимая это создание к себе и размышляя о том, что он не простит себе, если проиграет Смерти в схватке за этого человека. *** Сутки спустя. - Ха? Почему Акаши-чи не пришел? – Рета напрасно интересуется у Аомине, заранее зная, что ответа не последует. – Это на него очень не похоже! Но то, что это не похоже на их Капитана, знают и все остальные. - У него сегодня крайне неудачный день – может, забыл? – Предполагает Мидорима, прижимая к себе очередной талисман. - Ака-чин всегда приходил, независимо от удачи и состояния, - лениво тянет слова Ацуши, пусть и с заметным волнением в голосе. - Просто позвоните ему! – Наконец вспыляет уставшая от бессмысленного нытья Момои. Просто ее не меньше интересует, почему Сейджуро сейчас нет на тренировке. Такого действительно не было ни разу. Кажется, даже, когда у него была ужасная температура, он был в зале и отчитывал всех за излишнюю расслабленность. Кисе кивает девушке и подбегает к своей сумке, поспешно выуживая из нее мобильный телефон. - Ха! А вот и сообщение от Акаши-чи! Он точно не забыл! – Блондин замолчал, открывая сообщение и расторопно читая его. Рета бледнеет до цвета потолка в зале. Дайки подходит к нему со спины, хлопнув по плечу и заглянув туда же, в телефон. - Ну, что там? - Куроко-чи… К-куроко-ч-чи… Кур-роко-ч-чи ум-мер… - Оцепенение сменялось беззвучными всхлипами и немой истерикой, баскетболиста била сильная дрожь. Кажется, никто кроме него не мог произнести ни слова. Тишину разорвал рингтон на телефоне Кисе. Едва координируя свои действия, он взглянул на звонящего, коим значился их капитан, и нажал «ответить», выдержав короткую паузу. - Д-да, Акаши-ч-чи?.. – Кое-как выговорил Рета, поднеся телефон к уху. Звук был достаточно громким, чтобы в тишине было слышно голос того, кто говорил. - Эм, вы знакомый Акаши Сейджуро, да? – Мужской голос быстро тараторил в трубку, как будто боясь чего-то. - Д-да, я е-его д-друг, - Дрожь в теле блондина изредка переходила в слабые судороги, а эмоции кое-как скрывались за маской любопытства. Но любая маска может дать трещину. - Тогда вы должны связаться с его родственниками, если это возможно. Его тело было найдено на одной из дорог. Он разбился. – В голосе появился металл, способный перекрыть легкую истерику. - А-акаши-ч-чи м-мертв? – Нотки в голосе почти срывались на невыносимо звонкие, готовясь издать стон боли. - Да. Соболезную вашей потере. Вы должны… Кисе сунул телефон под нос Аомине, одним взглядом попросив поговорить вместо него. Больше в зале никто говорить не мог. У каждого была еще теплящаяся в груди надежда, что двери сейчас распахнутся и оба их хороших друга войдут туда, заявив, что это просто шутка. Просто плохая шутка, над которой они еще посмеются все вместе через день, неделю, месяц, год… Дайки еще умудрялся разговаривать, сообщая контактные данные родственников Сейджуро. Момои громко всхлипнула, подойдя к севшему на скамейку Рете, и вроде как попыталась утешить, но в итоге и сама ощутила, как по щеке катятся соленые слезы, которые вытирай – не вытирай, но не заканчиваются. Похороны обоих были назначены на следующий день. Там были все, кого застали эти известия в спортивном зале, и родители обоих. Кажется, погода насмехалась, не оставив на небе ни тучки, зато солнце светило ярче, чем обычно. Но это все равно был траурный день. Кажется, родители Куроко извинялись перед матерью Сейджуро, что пришла одна. Кисе было жутко любопытно, почему они это делали, но спрашивать он считал неприличным. Да и сил не было даже на разговор. Только надеяться, что там, где находятся сейчас эти двое, им лучше, чем здесь. Этот день навсегда остался помеченным для них всех черным цветом. Тогда погибли их капитан и распасовщик. А еще в тот день распалось Поколение Чудес.