Когда боги будут забыты

Когда-то на этой планете цвели цветы. Аккуратные соцветия с нежно-розовыми лепестками среди угольно-черных, с синей искрой листьев — именно розовые, ведь госпожа Шэнь любила этот цвет. Очень красивая и трогательная растрата ресурсов, требующая особой программы ДНК, ослабляющая светозащиту планеты и радующая ее немногочисленный персонал. Эон не застал последнее шангхуа. В то время он уже был в школе-интернате на Авроре, и не имел права на вылет. Именно тогда он вместе с Ши попытался построить собственный корабль, надеясь попрощаться с матерью. Но он не успел. Снова не успел. Один экран корабля был затемнен — даже с защитными фильтрами жесткое излучение голубого гиганта резало глаза. На втором экране блестящим металлическим кружевом виднелся рой Дайсона* — динамичная и отлаженная структура, черпавшая колоссальное количество энергии из света звезды, которую она окружала. За солнечными батареями, защитными экранами, в отдельных серверах, составлявших собой рой, хранилась добрая треть всей информации галактики. А на фоне этой сияющей паутины чернел ровный круг — Инчжоу*, искусственная планета, распределяющая потоки данных по всей сфере и частично по Млечному Пути. Эон апатично наблюдал за посадкой: как приближается непроницаемая поверхность, как понемногу темнеет экран, как расступаются плиты-слои поверхности, густо покрытые черной растительностью, перед автоматизированным кораблем. Гигантский компьютер — вот чем была эта планета. Полуорганический процессор, требующий минимального ухода, самовосстанавливающийся и автономный. Население Инчжоу — чуть менее полумиллиона человек, — состояло из генетически предрасположенного к техническим работам обслуживающего персонала, который вел достаточно изолированную от внешнего мира жизнь: многие местные жители не могли представить, что существуют планеты, где траву нельзя запрограммировать на определенную высоту, а по ветвям скачут и перепархивают лишние формы жизни. Инчжоу тщательно охранялась, и покинуть ее было сложнее, чем попасть внутрь. На жилой поверхности царил мягкий сумрак — многослойные леса поглощали излучение звезды, превращая его в энергию, ближе к поверхности планеты оно рассеивалось до приемлемых значений. Воздух был теплый, сухой, пах металлом. Листья шелестели с едва слышным позвякиванием. Высоко над головой неторопливо ползли полупрозрачные слои планеты, закрывая жилой горизонт от гибельных лучей светила, распределяя тепло и свет равномерно по всей поверхности. В космопорте, окруженном лесом, было как всегда пустынно. Несколько инженерных транспортников, старый эвакуационный крейсер, сонное спокойствие в регистрационной зоне. Выйдя из корабля, Эон огляделся. Сколько бы раз он ни прилетал, глухая, черная, как растущая вокруг трава, ностальгия завладевала им. Тут все было по-прежнему. Менялись только люди на регистрационной стойке. Молодой мужчина с гладко выбритой головой, посверкивающей имплантами, сравнил зарегистрированную радужку с результатом сканирования и коротко поклонился. — Добро пожаловать, господин Шэнь, — с любопытством, свойственным жителям закрытых общин, он разглядывал чужака. — Вы в первый раз на Инчжоу? — Нет, — едва разомкнул губы юноша. Он рассеянно осматривал здание космопорта — светлые полимерные перекрытия, ажурно вьющаяся по стенам лоза. Оптоволокно, спускавшееся с верхних слоев планеты, излучало чистый белый свет. — Я не могу найти ваши предыдущие визиты в базе данных, — спустя короткую паузу уведомил мужчина. Подушечки его пальцев, касавшиеся нейроинтерфейса регистрационного стола, вжались в гладкую поверхность еще сильнее — он перепроверял. — Не найдете, — обронил Эон. — Я работаю под прикрытием. Он уже потерял счет, сколько раз произносил эту фразу при возвращении на Инчжоу — короткую, грустную ложь. Глаза бритого расширились. Помешкав, регистратор еще раз коротко поклонился. На всякий случай. — От кого вы получили приглашение? — вежливо спросил он. — Я не вижу встречающих. От ответа Эона избавил короткий, громкий перестук когтей снаружи — индигово-синий змееподобный дракон длиной с несколько ишей приземлился у выхода из космопорта. Громко фыркнув, он поднял чешуйчатую голову, увенчанную рогами. Два синих уса, напоминающих хлысты, свободно извивались в воздухе, будто водоросли в текущей воде. Дракон уставился на Эона ярко светящимися голубыми глазами с вертикальными зрачками, и негромко рыкнул. — Шэньлун*! — он быстрыми шагами вышел из здания и протянул руки к дракону. Гигантское создание ткнулось ноздрями в человеческие ладони и издало утробный звук — что-то среднее между жужжанием циркулярной пилы и мурлыканьем. — Я тоже рад тебя видеть, — пробормотал Эон, проводя ладонями до шелковистой гривы. Только два существа на этой планете помнили, что он тоже жил здесь до того, как его начисто стерли из баз данных и сослали на противоположный конец галактики. И только одно существо всегда радовалось его приезду — аватар планеты, ее страж, воссозданный людьми по образу и подобию легендарных слуг богов и императоров. Дракон был ровесником Инчжоу, но это не мешало ему играть с маленьким Шэнем в салочки или катать их с Реликой меж слоями планеты. Мальчик не знал, что эта верность заложена краеугольным камнем в алгоритмы дракона. Юноша же принимал и рукотворную преданность. — Отец ждет меня, — с неохотой отстранившись от жмурящегося дракона, произнес Эон. — Поможешь добраться? Шэньлун покорно лег. В воздухе над шеей засветились гравитационные поля, обрисовывая небольшую площадку. Юноша осторожно примостился на коленях и одной рукой для надежности ухватился за рог дракона. Шэньлун поднялся, коротко разбежался и взлетел. Полет мало чем отличался от полета на ише. Такая же плавность и скорость движений, никаких рывков, разве что ветер бьет в лицо. Щурясь, Эон оглядывал проносящиеся под ними участки — разбросанные в сумраке домики, рощицы, редкие иши. Скоро жилое плато оборвалось в нагроможденные друг на друга слои из полимеров, кристаллов и переплетения оптоволокна — такова была обнаженная плоть планеты, ее неприкрытая человеческим напылением суть. Биллионы электрических импульсов, пакеты данных, непрерывная пульсация одного разума, управлявшего этой симфонией. Шэньлун камнем нырнул вниз, в освещенный восьмиугольный провал. Не успел Эон перевести дыхание, как дракон извернулся в воздухе и вылетел в небольшой зал, мягко приземлился, клацнув когтями. — Подожди меня, — юноша слез и коснулся ладонью холодных ноздрей существа. Дракон согласно выдохнул и юркой лентой ускользнул в полумрак. Эон, коротко сглотнув, повернулся к единственному источнику света. Пустой круглый зал с серебристыми стенами. Где-то под толстым ковром пыли прячется антрацитово-черный пол. Иногда по стенам пробегают искорки: яркие или тусклые, радужные или чисто-белые, но обязательно в одном направлении — от невысокой, в человеческий рост статуи Императора. Красивая, холодная обманка для тех, кто не знает, как выглядит человеческое тело, десятки лет подключенное к машине. Эон знал. Он не понимал, почему отец постоянно приводит его сюда, хотя может связаться еще на границе роя. К чему соблюдать традиции? Он надеялся, что это проявление старомодности. Временами в юноше поднимался тихий, животный страх — может, не традиции приводят его сюда, а программа? Осталось ли хоть что-то человеческое в том, кто дал ему часть цепочки ДНК, или его душа уже переписана бинарным кодом? — Добрый день, Джун. Синтезатор голоса не передавал эмоций. Спокойный, размеренный, величественный — какой угодно, но только не радостный. После каждой фразы он делал задумчивую, долгую паузу, будто подбирал слова. — Добрый день, отец, — Эон низко поклонился. Стандартная процедура приветствия занимала часы, но юноша был только счастлив, что он здесь неофициально и может ограничиться формальным поклоном. — Вести о твоих делах тревожат меня. Журналист справился с привычной волной раздражения и вины. Редкая встреча обходилась без этих слов. Обычно после них следовало порицание стычек с наемниками, уничтожения пары-тройки рабовладельческих пораблей или — бывало и такое, — воскрешения целой планеты ради убийства одного человека*. — Чем я встревожил вас? — Ты заключил и расторгнул договор с Серой Картелью. Заключить его — опасное деяние, расторгнуть — безрассудство. На протяжении последних лет Серая Картель постоянно увеличивает свою мощь. Я больше не могу предотвращать все информационные нападения и отслеживать их активность. До тех пор, пока мы не раскроем причину этой силы, воздержись от любой связи с Картелью, будь то сделка или физическая атака. — Повинуюсь, — пробормотал юноша. — Могу я идти? — Еще нет. Один из трех Императоров, ведающий всей информационной сетью китайского сектора. Эон практически кожей ощущал его взор, идущий ниоткуда и отовсюду одновременно, немигающий, пристальный. Как казалось самому журналисту, недовольный и разочарованный. — Я видел часть договора. Ты отказался от сведений о расположении Хоу*, не попытавшись их получить. Объяснись. Взгляд юноши окончательно примерз к полу. Тело налилось свинцовой тяжестью. — Я пре… — подавившись собственными словами, он попробовал еще раз, громче: — Я прекращаю поиски Хоу. Оглушающая тишина давила на него, и Эон продолжил: — Я выражаю глубочайшие сожаления, что стал источником множества проблем, признаю себя непригодным к служению народу в качестве ядра Инчжоу и готов отречься от любых прав на имя, фамилию, генетическую структуру. Когда-то он и представить не мог, что будет произносить нечто подобное. Но огонь надежды не мог гореть вечно. Время затушило его, превратив в тлеющие угольки, и одним завершающим движением развеяло пепел. — Впрочем, — тихо добавил юноша, — вы уже сделали все необходимое, удалив меня из памяти планеты. Теперь — могу я оставить вас? Молчание длилось дольше обычного. — Еще нет. Возможно, ему почудилось, но во второй раз эта фраза прозвучала… мягче? — Джун Шэнь, вне зависимости от генетического и наследного статуса, ты остаешься моим сыном. Я принимаю твое решение о прекращении поисков. Но я повторяю вопрос. Что заставило тебя отказаться от поисков Хоу Шэнь? Юноша моргнул и поднял голову. Ответил, не слукавив: — Время. — Да будет так, — отец сделал небольшую паузу и сменил тему: — В честь засекреченного научного открытия на мегаколлайдере устроена закрытая торжественная встреча. Я желаю, чтобы ты посетил ее и сообщил мне все, что сумеешь узнать об этом открытии. — Будет исполнено, — Эон призадумался. Мегаколлайдер: лучшая охрана во всей галактике, последние разработки в системе защиты — придется попотеть. — Ты будешь присутствовать от имени Инчжоу, — уточнил отец. — Также там будут глава сил порядка, совет конфедерации и ведущие ученые. Будь для них примером. В кои-то веки — почетный гость? Бровь Эона непроизвольно поползла вверх. — Есть ли у тебя вопросы? Шэнь молча поклонился. — Тогда ступай. И помни — избегай Серой Картели. Огоньки на стенах померкли — разум покинул эту область планеты, переключившись на другие. Эон вышел из зала к восьмиугольному колодцу. Шэньлун, свившийся на дне в уютный синий клубок, при виде юноши мгновенно распутался. — Отнеси меня обратно. По пути он сосредоточенно размышлял, складывая вместе все слова и действия отца. Он ожидал, что отец велит возобновить сделку и продолжать поиски. Но тот, казалось, обрадовался действиям Эона. Если, конечно, можно было судить по едва заметным изменениям в высоте звуковой волны. Стереть из памяти планеты, сослать в другой сектор и нещадно критиковать попытки найти Релику. Эон полагал, что это проистекало из отвращения к неумелому, допустившему фатальную ошибку сыну, генетически неспособному к наследованию. Все эти годы он чувствовал вину, хотел исправиться, доказать свое право быть наследником. Что более важно, он хотел спасти сестру. Теперь он видел решения отца под иным углом. Император не хотел рисковать последним оставшимся близким человеком — родным сыном. Дать другое имя, спрятать как можно дальше и самому, в одиночку бороться с Картелью — такой путь он предпочел. В этих действиях Шэнь видел самого себя. Все-таки они очень похожи. Жаль, что потребовалось столько лет для простого осознания. Но теперь на душе Эона было намного спокойнее. Он закинул голову и прищурился, смотря, как сквозь медленно движущиеся слои планеты пробиваются яркие лучи.