***
Переулок за проспектом Консулата. 21:17. Два дня назад Партридж как раз возвращался с дневной смены, и, отказавшись от служебной машины, решил пройтись до своего дома пешком. Ему необходимо было подумать о наваливающейся на его плечи ответственности, возрастающей с каждым днём пребывания за Стеной, а в здании Консулата сосредоточиться на чём-то помимо исполнения роботизированных движений возможности не было. Чтобы не вызывать подозрений, Эррол наспех сочинил причину отказа. В желание клерика патрулировать улицы в связи с участившимися случаями беспорядков поверили моментально - ответственность Партриджа уже обросла легендами. И на этот раз вопросов не вызвала тоже. Усиление контроля за безопасностью являлось одной из задач Тетраграмматона, и инициатива не была наказуема. Покинув корпус, Эррол облегченно вздохнул, втягивая пахнущий камнем воздух сквозь плотно сжатые губы. Сейчас за ним никто не следил, улицы были пустынны, только патруль на другом конце проспекта чинно следовал по заданному направлению. Последние лучи заходящего солнца окрасили небо в розово-сиреневые цвета. Эррол на мгновение приостановился, безотчётно вскидывая голову. Он так давно не поднимал глаза к небу, не видел, не замечал как оно прекрасно, что желал урвать хотя бы мимолётно мгновение наслаждения созерцанием. В душе клерик радовался как ребенок, поучивший конфету, и даже обычно непроницаемое лицо тронула едва заметная улыбка. Но радоваться Эрролу довелось недолго - пресловутая внимательность делала своё дело. На другой стороне улицы, в узком переулке между домами хаотично двигалась темная фигура, и это перемещение зацепил зоркий клерикатский глаз. Понаблюдав за силуэтом несколько секунд, клерик понял, что человек на той стороне улицы был на грани. И Эррол мог с уверенностью сказать, на грани чего - отчаяния. Хаотичные движения выдавали присутствие не физической боли, а раздирающего на части смятения. И на подобное смертельное смятение способен был только... чувствующий. Эмоциональный преступник, который оказался в чрезвычайно опасной ситуации. А значит, ему немедленно требовалась помощь. Максимально спокойно, чтобы не привлечь внимание приближающегося патруля, Эррол направился в сторону переулка, контролируя каждое своё движение, каждый мускул на лице. Тень от здания набежала на глаза, но Партридж не позволил себе даже выдохнуть более громко и взволнованно. Сейчас выдать себя - погубить двух. То, что Партридж увидел в проулке, поразило его. Молодой мужчина, судя по одежде - гражданин Либрии, безумными хаотичными движениями пытался то ли расковырять, то ли пройти сквозь стену. Шарил по ней ладонями, царапал и соскальзывал на землю, и вновь принимался биться в преграду, словно искал выход, который еще совсем недавно находился здесь. Лицо человека было искажено от боли и бессилия, которое обрушилось на него. Словно загнанный зверь, подумал было Эррол, но тут его ждало новое откровение - он узнал в этом человеке своего друга и одного из ближайших соратников Юргена - Мэтью. — Какого черта? — Партридж мгновенно подлетел к обезумевшему парню и схватил его за ворот серой рубашки, заставляя Мэтью поднять голову и взглянуть в глаза клерика. — Что ты здесь делаешь? — прошипел Эррол, встряхивая Мэтью еще раз. — Я... меня прислал Юрген. Он решил выполнить план по внедрению уже сейчас... — Мэт с трудом выговаривал слова, через силу проталкивая их сквозь зубы. И с каждым вздохом речь его затихала. — Но это безумие... я не хочу... Не хочу здесь оставаться.. Эррол потрясённо уставился на друга, не зная как реагировать. Состояние, в котором пребывал Мэтью, нельзя было назвать нормально адаптацией или переломным моментом. Это был шок и надрыв, но никак не обыкновенная реакция. И что с этим делать, Партридж не представлял. Между тем юноша уже почти плакал, выдравшись из рук клерика, и безвольно сполз по стене. — Я не хочу так жить... — Это глупо! — Партридж склонился над лицом парня, вновь заставляя взглянуть на себя. Эррол говорил тихо, чтобы его не услышал никто, кроме Мэтью, подбирая каждое слово. — Я знаю, что это тяжело. Согласен, Юрген поспешил с внедрением сюда, но не нужно отчаиваться. Надо жить. Взгляни на меня. Я живу. Поверь, все будет хорошо, только не сдавайся. — Поздно, я потерял все. Потерял себя. Ты не представляешь, через что я прошел, когда попал сюда, — казалось, Мэтью не слышит слов друга, запрокинув голову и упершись затылком в стену. — Я видел то, что хотел бы забыть. Но такое не забывается, нет... А жить с этим - нет смысла. Здесь нет жизни. Только существование. Партридж недоумённо вдохнул: неужели курс прозиума во время карантина не подействовал на Мэтью как необходимо, а только сильнее подорвал его психику? Или же наоборот, Мэтью оказался сильнее прозиума, но слабее реальности? У Эррола почти не осталось времени, чтобы разобраться. Он слышал шаги приближающегося патруля. И нужно было действовать, не теряя времени на уговоры. Но именно сейчас Партридж понимал, что слова необходимы как никогда. Слова друга, не клерика. — Успокойся, ты не прав. И ты не зря здесь, не зря принес эту жертву. Мы должны были это сделать, чтобы добиться цели. Ты помнишь о ней? Мэтью слабо улыбнулся, уже совершенно отсекая себя от реальности и почти не понимая того, что говорит Эррол. Глаза парня заволокло дымкой отчуждения, а губы распахнулись. Грань переступлена, безумие близко. И то, что могло бы предотвратить это безумие недоступно - нельзя вернуть отданное во время курса адаптации. Ни нервы, ни психику. Прозиум съедает всё. Прозиум... Партридж медленно опустил одну руку в плащ, заряжая пистолет с дозой, действуя так осторожно, чтобы друг не уловил даже движения. — Не бойся жить, Мэтью, и тогда у тебя будет все хорошо. Посмотри на меня. Я жив, я живу. И ты сможешь... Не переставая говорить, Эррол резко выдернул руку с заряженной ампулой и всадил Мэтью в шею заряд прозиума. Глаза юноши расширились от удивления, на секунду он замер, явно пытаясь что-то сказать или закричать, но тут же обмяк на руках Партриджа, безвольно цепляясь за плечи.Тот облегченно вздохнул и на мгновение прикрыл глаза. Подействовало. Теперь оставалось самое сложное - как-то доставить друга в полубессознательном состоянии домой. Пошарив по карманам парня, Эррол нашел его идентификационную карту с указанным на ней адресом, и, подняв Мэтью с земли, осторожно придерживая, двинулся на выход из переулка.***
Патрульный маршрут №14. В то же время Откровенно говоря, Четырнадцатый маршрут был весьма унылым для патрулирования. Точнее сказать – он был бы унылым для обычных патрульных, в любом другом городе и месте. Но здесь службу несли служители нерушимой Либрии, где даже понятия унылости не существовало в принципе, впрочем, как и всего другого, что ассоциировалось с эмоциями. Так что в этом случае маршрут можно было бы назвать просто «разгруженным». Двое патрульных медленно двигались вдоль проспекта Консулата, равнодушно глядя сквозь зеркальные стекла шлемов на горящие в домах белые квадраты окон, почти черные в надвигающейся ночи повороты в многочисленные переулки и тупики, отходящие от главной улицы. Поскольку комендантский час вступил в силу более пятидесяти минут назад, людей на улицах не было, и задача патруля заключалась в том, чтобы как раз следить за их отсутствием. Проходя мимо очередного поворота с главной улицы, один из солдат вдруг резко притормозил, одновременно снимая с плеча винтовку. Второй также остановился и последовал примеру товарища, однако еще не понимая, в чем причина отклонения от инструкции. — Капрал, в чем дело? — спокойный холод в голосе должен был сойти за интерес. — Я слышал подозрительный шум в этом переулке. Похоже на разговор, — с таким же спокойствием ответил первый, поворачивая голову в сторону темного прохода. — Я ничего не слышал. Не вижу смысла отклоняться от курса следования. Если Вам что-то кажется, необходимо обратиться в медицинский центр… Но патрульный не успел договорить фразу, как услышал что-то и сам. То ли шорох, то ли шаги. В догадках солдаты сильны не были, предпочитая проверять всё на месте, поэтому просто вгляделись в темноту, из которой доносились неясные шаги, сменившиеся звуком падающего тела и приглушённым вскриком. Не сговариваясь, патрульные перезарядили винтовки и двинулись в сторону источника шума. Под стеной одного из домов в полубессознательном состоянии лежал неизвестный, который тихо что-то бормотал склонившемуся над ним человеку в черном плаще клерика. Не было сомнений, что эта одежда принадлежала не рядовому гражданину - слишком явными были отличия униформы Тетраграмматона. Но исполнительный клерик не стал бы вести себя так, как этот человек: прятаться в проулке, совершая какие-то странные действия с то ли телом, то ли оглушённым. Следовательно, увиденное могло означать только одно: эти люди - нарушители. — Не двигаться, — всё так же спокойно оповестил один из патрульных, беря предполагаемых преступников на мушку. — Вы задержаны за нарушение комендантского часа. Встать к стене, руки за голову! Мужчина в черном даже не вздрогнул, услышав приказ. Безэмоцинальное лицо осталось неподвижным, серые глаза сверкнули опасной сталью. Отстранившись от тела, клерик медленно повернул голову в сторону незваных гостей, спокойно произнеся: — Ваша фамилия, патрульный? Стоит сказать, что солдата смутила такая наглость нарушителя, и он уже было передернул затвор, чтобы расстрелять преступника на месте за неподчинение приказу, но тут в голове военного сложился пазл из отдельных картинок воспоминаний. И пазл этот явно давал один ответ: нарушителем был не простой клерик, а один из лучших сотрудников Грамматона – Эррол Партридж. Уж его-то патрульный знал в лицо. И, наверное, только это заставило солдата отступить на пару шагов и признать свою неправоту в решении урегулирования конфликта прямо на месте. Стоило разобраться. Патрульный убрал винтовку за плечо, жестом приказав напарнику повторить его действия. — И все-таки… Ваша фамилия, патрульный?..***
Для Партриджа, не любящего сюрпризы, происходящее сейчас было неожиданностью. Пожалуй, одной из неприятных неожиданностей сегодняшнего дня. Не успел Эррол толком разогнуться и поднять Мэтью с земли, как за спиной послышался звук приближающихся шагов, а затем два дула винтовок практически уперлись под лопатки. Дело повернулось не в лучшем свете, а на обдумывание ситуации времени не было вовсе. Умение импровизировать пришлось как нельзя кстати. Опустив друга на землю, клерик решил довериться интуиции. Медленно разогнувшись, Партридж как можно спокойнее, но точно не терпящим возражений голосом, спросил одного из солдат: — Ваша фамилия, патрульный? Сработало. Судя по тому, что стволы винтовок опустились, военный узнал клерика, и, вопреки инструкции, спешно убрал оружие. Его напарник поступил так же. Может быть, осталось ещё что-то человеческое в отравленных прозиумом сердцах? Страх перед знакомым клериком, к примеру, нежелание развязывать конфликт с тем, кто выше по званию? Хотя бы этот снобизм, но выжил. Любовь к иронии всегда шутила с Эрролом в самое неподходящее время. — И все-таки, Ваша фамилия, патрульный? Партридж не собирался отступать от решения играть беспринципного и исполнительного служаку. Это у него получалось хорошо, уж он-то знал. И ледяной тон, заставивший военных вытянуться в струнку, был тому доказательством. — Старший патрульный Ковальски, сэр! — отрапортовал один из солдат. — Простите, клерик, я не признал Вас сразу. — Ничего, Ковальски, — Эррол усмехнулся одними уголками губ, уверенный, что этой улыбки в тени переулка не видно. - Вы проявили уже достаточную бдительность, что будет отмечено Вашим руководством. Не переживайте – в хорошем смысле отмечено. А теперь я прошу Вас продолжить следовать своему маршрутному листу. С этим гражданином я разберусь сам. Партридж указал на Мэтью, к счастью так и сидящему на асфальте, опираясь спиной на стену. И кого благодарить за этот труп парня, Эррол не знал, но точно был уверен, что судьба сегодня не взметнёт хвостом и не устроит им подлость, достойную только её. По крайней мере - надеялся. Патрульный кивнул, переглянулся со своим напарником и уже было собрался уходить, как все-таки решил спросить: — Что с этим человеком? — Адаптация, — коротко бросил Эррол. — Он новоприбывший из зоны Отчуждения, я препровождаю его в медицинский центр для проведения дополнительного адаптационного курса. — Необходима дополнительная помощь? — Не беспокойтесь, патрульный, — с нажимом произнес Эррол. Исполнительность Ковальски начинала раздражать. — Я решу эту проблему сам. Следуйте по заданному маршруту, иначе Ваше поощрение может превратиться в выговор. Служителям закона ничего не оставалось, кроме как кивнуть и быстро выйти из переулка. Выговоров им точно не хотелось, тем более - от клериков. Кто знает, что у сотрудников Тетраграмматона в голове - они всегда были для военных тёмными лошадками, и перечить одному из них не представлялось здравой идеей. Эррол позволили себе перевести дыхание, понимая, что выбрал верную тактику, и Ковальски предпочтёт уйти, забыв про новенького, распластанного на асфальте, чем вступать в спор с Партриджем. Переждав некоторое время, следя за удаляющимися фигурами патрульных, Эррол, наконец, расслабил пальцы, сомкнутые на рукояти пистолета. Добираться до оружия незаметно Партридж тоже умел. Опасность миновала, но теперь стало ясно, что тащить Мэтью через весь город неразумно. Поэтому клерик принял весьма экстравагантное, но, как ему показалось, единственно правильное решение: дождаться утра, и отвести Мэтью домой уже в более адекватном состоянии. Но для того, чтобы больше ни один патруль не добрался до них, Партриджу пришлось вскрыть дверь, ведущую в подвал ближайшего дома и перетащить в импровизированное укрытие друга. Мэтью все так же безразлично повиновался Эрролу, не сопротивляясь и не делая попыток вырваться. Как только Партридж опустил его на землю, парень замер как тряпичная кукла с полузакрытыми глазами на бетонном полу. Партридж потрепал друга по плечу: — Да, попали мы в передрягу… Дождемся утра, а потом я отведу тебя домой, договорились? Мэтью кивнул, глядя на Эррола затуманенными глазами. Партридж уже засомневался в правильности своего решения. — Эй… ты как себя чувствуешь вообще? Мэтью сполз чуть ниже по стене, поднял большой палец вверх, и громко захрапел, окончательно проваливаясь в сон.***
Кабинет Юргена,12.06. — Дааа, — несмотря на серьезность рассказа, Юрген почти плакал от смеха, услышав про храпящего как мотор мотоцикла Мэтью. — А домой вы потом как добирались? — Не поверишь, — Партридж тоже разулыбался, глядя на веселящегося друга. Редкий смех, приходящий в жизнь только тут - в Подполье - казался невероятной отдушиной, и упускать её Эррол не собирался. — Утром он встал и не помнил даже половины происшедшего ночью. Думаю, внеочередная доза прозиума ему знатно прочистила мозги. Как только он проснулся, тут же всполошился, что ему на работу пора… Ответственный наш, — уже более спокойно проговорил Эррол. — Впрочем, как и мне сейчас. Через два часа меня ждут в тренировочном зале, буду давать мастер-класс по ган-ката… Юрген кивнул, мгновенно сбросив улыбку, вновь принимая отрешённый философский вид. — Будь осторожен. Боюсь, это не последняя проблема с нашими агентами... — Почему ты так считаешь? — Потому что вчера мы направили в город еще несколько человек. Но теперь я даже боюсь представить, как они себя поведут. Прости. — О, Либрия... — простонал Партридж. День обещал быть адски тяжелым.