Шпион, который меня соблазнил

Сынхен ненавидел продумывать свое будущее на несколько шагов вперед или вообще думать о нем в каком-то ключе, будь то положительный исход или отрицательный. Потому что его преподаватель по физике всегда повторял, что будущего нет. Оно только строится с каждым нашим решением, действием и чем-нибудь еще, что Чхве вспомнить уже не мог. Есть только вероятности и с вероятностью в 99 процентов у него завтра утром должно было быть похмелье. Они сидели с Донвуком в маленьком баре в глубине зала, и пили соджу, который сейчас приятно туманил мозг, заставляя расслабиться и хоть на секунду позабыть обо всех проблемах. А проблем было так много, что в груди, словно узел завязали, и он мешал вздохнуть, хотя может быть проблема была всего лишь одна и звали эту проблему – Квон Чжиен. Сынхен мрачно посмотрел на прозрачную жидкость в маленькой рюмочке и сделал большой глоток. Прошло уже три дня после того злосчастного похода в больницу, а он все никак не мог прийти в норму, альфа был взбешен и едва ли не доведен до черной ярости. Тогда, в кабинете врача Сынхен сдержался, вел себя, как идеальный партнер, который знает абсолютно все о своей омеге. Но потом, конечно же, они поругались с Чжиеном, да еще как! Было сказано друг другу множество обидных слов, омега, которого штормило из-за надвигающейся течки, разбил любимую чашку Сынхена, хорошо хоть не об его голову, а затем весь в слезах убежал. И Чхве впервые не волновало, где этот ребенок бродит, по крайней мере, он сам себя в этом уверял, впрочем, Сынри все равно позвонил ему и сообщил, что Чжиен в общежитии. Правда, уже утром омега вернулся, вот только ничего не вернулось в привычное русло, они жили, как соседи, которые вынуждены общаться только для того, чтобы выяснить, где соль или куда пропал пульт от телевизора. Они старались не сталкиваться на кухне или в ванной, игнорировали друг друга и вряд ли сказали за эти несколько дней больше, чем пару десятков фраз. Это нервировало и бесило, но Сынхен не мог иначе, он не был готов простить Чжиену такую ложь. По крайней мере, не так быстро. Это же насколько Квон не хотел от него детей, что сначала выдумал какую-то глупость, а затем начал травить себя таблетками? Альфа был морально раздавлен от этого, его омега так жестоко поступал с ним из раза в раз и даже не осознавал, что такого делает. Словно ставил эксперимент, а насколько хватит выдержки Сынхена и где та струна, которую если порвешь, то он сломается? Конечно же, вряд ли Чжиен мог всерьез придумать такое, чтобы просто позлить альфу, но его поведение действительно раздражало. - Мне кажется, что тебе хватит, - Донвук забрал у друга рюмку и придвинул к нему ближе блюдо с закусками, непрозрачно намекая на то, что есть тоже надо. – Ты не можешь столько пить только из-за того, что твоя омега глупа, как пробка. - Почему нет? - Потому что – нет, - Донвук отставил бутылку еще дальше от друга, - лучше расскажи своему хену, что у вас там такого трагичного произошло? Хотя, конечно, у вас там каждый день, как на поле боя, но все-таки из твоего нытья в телефонную трубку я ничего не понял. - Это не трагедия, хен. Он просто не хочет от меня детей. Настолько сильно, что принимал ударную дозу какого-то сильнодействующего гормонального препарата каждый день, каждый, чертов, день, - буднично произнес Сынхен и закинул в рот маринованную креветку, словно ничего такого в его словах не было, и он вообще говорил о погоде. – Словно я изверг какой-то и собирался заставить его рожать мне ребенка прямо сейчас. - А с чего он вообще решил, что ты этого от него хочешь? - Ну, я решил сделать ему предложение. - В смысле? – Донвук чуть не подавился водой и в шоке уставился на друга. В его глазах можно было прочитать, что он думает про Сынхена: «ты, что совсем кретин?!» и вероятно, в какой-то мере, он был вполне прав. - Отец мне всегда говорил, что надо дать понять омеге, что ты хочешь, чтобы у вас было совместное будущее. Тогда омеге будет не о чем волноваться, - монотонно пробубнил Чхве, помахивая пальцем в воздухе в такт своим словам. Альфа не видел, с каким ужасом смотрит на него лучший друг, но догадывался, что здесь их мнения никогда не сойдутся, но это было нормально. Донвук вряд ли хотел стать семейным человеком и вообще думал о браке, детях, ему нравилось свобода, нравилось не зависеть от какой-нибудь вздорной омеги с дурным характером. Ему нравилось иметь постоянный выбор, и только он сам знал, почему все было именно так. – Я просто хотел, чтобы Чжиен понял, что я его не брошу и все такое, так что я сказал ему, что у нас будут прекрасные дети или что-то в этом роде. - Я, конечно, уважаю твоего отца, но по мне это немного бред, - Донвук покачал головой, - вот ты заявил Чжиену такое, а он возьми и испугайся. И что теперь? У него какая-то болячка, которую лечить надо, вы в ссоре и ты пьешь в баре какую-то гадость. - Это не гадость! А соджу, высшего класса, между прочим. - К делу это не относится, - старший альфа был непреклонен и сердит, - ты прекрасно знаешь, что у тебя проблемный парень с какими-то особыми завихрениями в мозгу, так почему же ты не поговорил с ним серьезно позже? - Почему-почему? Не подумал я. - Вот то-то и оно. А теперь пожинай плоды своего «я не подумал», - передразнил старший, - и что теперь? Шансы на полное излечение есть? - Врач сказал, что все будет в порядке, просто нужно пропить курс витаминов и пролечиться, - Сынхен вздохнул и снова потянулся за бутылкой, игнорируя взгляд хена. Конечно, в какой-то мере, Донвук был прав, что-то стоило, и уточнить, узнать и вообще, поговорить им с Чжиеном серьезно давным-давно надо было. Вот только вести с ним серьезный разговор было очень сложно, они в такие моменты, словно разговаривали на разных языках и совершенно не понимали друг друга. Они оба были виноваты в той ситуации, в которой оказались, но как выбраться из этой трясины Сынхен не знал. Было уже почти два ночи, когда такси доставило его до дома, хотя он и настаивал, что дойдет сам, идти-то тут было всего ничего, но хен было непреклонен. Выйдя из машины, Сынхен поднял взгляд вверх, пытаясь разглядеть свои окна. Свет не горел, вероятно, Чжиен не стал его дожидаться и лег спать. Это было правильно, но альфа эгоистично хотел, чтобы Квон хоть немного поволновался за него, а то ведь ни звонка, ни сообщения, ничего. От этого было обидно, почти так же, как ребенку, которому не дали сладкую конфету, а заставили кушать салат из свежего шпината. Осторожно открыв дверь, Сынхен постарался максимально тихо попасть в квартиру, но ему это не удалось, он был сейчас скорее похож на пьяного медведя возле ульев с медом, чем на шпиона. С вешалки в прихожей что-то с шумом свалилось, и Сынхен оказался едва ли не погребен под своими же шляпами, которые Чжиен повадился брать у него из шкафа и оставлять затем в коридоре. Альфа негромко ругнулся, с раздражением откидывая в сторону шляпу с широкими полями, и только в этот момент обратил внимание на то, что из-под двери в зал пробивается полоска неясного голубого света. Оставив в коридоре обувь и пиджак, Сынхен осторожно, насколько позволяло его состояние, зашел в комнату и остановился в дверях. Чжиен свернувшись клубочком, спал на краю дивана, накрывшись халатом альфы, на полу валялся пульт и пустая чашка из-под лекарственного чая, телевизор же был включен на самый минимум, кажется, омега смотрел какое-то кино, чтобы не заскучать, да так и уснул. Больше всего это было похоже на то, что Чжиен ждал, пока Сынхен вернется домой, ждал и волновался? Сынхен слабо улыбнулся, облокачиваясь на стену и прикрывая ладонью глаза. Врач велел строго соблюдать режим дня и как можно больше отдыхать, а Квон все равно не смог уснуть потому, что волновался за него. Маленький. Вот как на него было всерьез злиться? Альфа осторожно дошел до дивана, старательно огибая стеклянный столик, после чего опустился на колени, разглядывая спящего Чжиена. Он хмурился во сне, но спал так умилительно, как маленький ребенок, подложив ладошку под щеку и тихонько сопя, иногда надувая, словно от возмущения, пухлые губы. От него шел терпкий запах с пока еще непривычными нотками пряностей, Сынхен облизнулся, ощущая, как по телу от запаха омеги прокатывает волна жара. Он нагнулся и нагло своровал с губ Чжиена легкий поцелуй, словно вор какой-то. - Сынхен? – Протянул Квон, сонно зевая и пытаясь привстать с дивана, но Сынхен не дал ему это сделать, прижимая обратно к матрасу и укладывая голову на грудь Квона. Ему было неудобно, колени заныли от долгого сидения на твердом полу, болела спина, потому что он склонился не в самой удачной позе, но зато ему было тепло. Омега медленно гладил его по волосам, все еще находясь в полусне. - Почему ты не лег спать? - Потому что тебя не было дома, - немного помолчав, тихо проговорил Квон. Было сложно после серьезной ссоры и двух дней полного игнорирования друг друга так взять и начать разговаривать. Да еще и не о чем-то отвлеченном, а о том, что касается их обоих. Голова немного плыла после лекарства и сна, а тут еще и запах Сынхена, который сводил с ума из-за надвигающейся течки, да так, что омега уже был готов лезть на стенку. Ему нужно было чувствовать альфу, и сейчас он никак не мог прекратить гладить его по волосам, с наслаждением ощущая, как тонет в его запахе. Он чувствовал, что Сынхен был пьян и недовольно поджимал губы, с неудовольствием понимая, что альфа предпочел банально напиться вместо того, чтобы попробовать решить проблему, которая у них есть. Конечно, Чжиен понимал, что сам виноват, но признаться во всех своих грехах так разом он не мог. – Поговори со мной, - попросил он. - О чем? - Не знаю. О чем хочешь, о том, что ты хочешь услышать от меня или ни о чем конкретном. Просто говори со мной. - Мои родители хотят с тобой познакомиться, - тихо пробормотал Сынхен. Голова все еще немного кружилась, и алкоголь не давал сосредоточиться, вроде бы было столько тем, которые он хотел обсудить с Чжиеном, но по итогу не осталось ничего конкретного. Поэтому он ляпнул первое, что пришло на ум, хорошо хоть это было правдой. - Ты рассказал им обо мне? - Конечно, - альфа осторожно высвободился из рук Чжиена, выпрямляясь и снимая с себя пиджак, после чего он залез на диван, устраиваясь рядом с омегой. Им двоим было мало место, было ужасно жарко, и Чжиен жмурился, ощущая, как сильно пахнет алкоголем от Сынхена, но он молчал, просто позволяя обнимать себя. – Не мог же я им не рассказать о том, что нашел свою омегу. - И что они сказали? Вместо ответа Сынхен тихо рассмеялся, прижимая Чжиена еще ближе к себе и зарываясь лицом в его влажные от пота волосы. Кажется, Квон был недоволен тем, что его вопрос оказался проигнорированным, но Сынхен чувствовал, что комната кружится и не был способен продолжать этот разговор. Какая, в сущности, была разница, что сказали его родители? Они где-то далеко сейчас и им не особо есть дело до того, что происходило между их сыном и его избранником, лишь бы Сынхен был в итоге счастлив. - Ты спрашиваешь о моих родителях, но сам строишь мечты о будущем, в котором нет меня, - ровно произнес альфа, - зачем, Чжиен? Чего ты добиваешься? – Сынхен уже почти свыкся с мыслью, что иногда омега, который предназначен тебе самой судьбой и чертовой природой может и не полюбить в ответ, совсем. Это почти, как игра в одни ворота, ослепленный любовью, своими желаниями и надеждами, альфа был вынужден биться в закрытую дверь. Или это Чжиен был таким уникумом, как знать. Впрочем, вряд ли омега был с ним согласен. - Какой же ты все-таки идиот, Чхве Сынхен! – Чжиен, как ужаленный взвился и, выпрямившись, одарил Сынхена тяжелым взглядом, после чего заколотил ладошками по его груди, вероятно, желая выбить из альфы всю глупость. – Ты ни черта не понял! Я так стараюсь быть таким же, как и все омеги, я даже пытался приготовить для тебя что-нибудь и убираюсь, собираю твои носки, а они, между прочим, совсем не цветами пахнут. Но ты все равно замечаешь только мои проступки… Почему? Я ведь всего лишь пытался дать тебе понять, что не готов к нормальной семейной жизни, как ты ее видишь, что не хочу мотаться между кухней и детской, но ты даже не выслушал меня полностью. Кретин, - Квон чувствительно шлепнул альфу по плечу и замер, тяжело дыша. - Каким образом я должен был это понять? Ну, как? Я ведь не заставлял тебя становиться такими же, как другие. Я не желал этого, Чжиен! – Сынхен тоже уселся, схватив Квона за запястья. Ему не то чтобы было больно, но весьма неприятно. Да еще этот разговор был явно не к месту, да и не вовремя. Голова и без него кружилась, как после долгого кручения на карусели, так что больше всего на свете Сынхен хотел бы сейчас уснуть с омегой в обнимку, но нет же. Тот предпочел устроить разбор полетов сейчас и ни секундой позже. Чертовы гормоны. – Я спросил тебя о будущем, а ты мне перечислил свои мечты, в которых нет меня. - Вот именно, Сынхен. Мечты. Они всегда у меня были, да я жил ими, все время только и надеялся, что сбегу из дома, что заживу так, как мне хочется. Все время, понимаешь? Каждый гребаный раз, когда я слышал, как омма плачет или как отец снова кричит на него, когда они дрались и… - Чжиен рвано выдохнул, прикрывая глаза ладонью. Ему было сложно говорить о прошлом, но он хотел донести до Сынхена, что подразумевал тогда, в больнице. Он не хотел, чтобы из-за сказанных им слов между ними снова выросла стена. – Я закрывал глаза, накрывался с головой одеялом и представлял себе, что буду знаменитым, что буду богатым, что больше не буду ни от кого зависеть, мне было это необходимо! Я ведь не знал, что когда-нибудь в будущем встречу тебя и все повернется вот так, - Чжиен раскинул руки, окидывая пустым взглядом комнату. Ресницы омеги намокли от тяжело сдерживаемых слез, и он шмыгал носом, пытаясь успокоиться. Чжиен не хотел плакать на глазах Сынхена, не хотел плакать из-за него, но все же не сдержался. Соленые капли медленно сбегали из уголков его глаз или же на секунду повисали мокрой крошкой на ресницах, чтобы, в конце концов, стечь вниз по острым скулам и тут же потеряться в складках халата альфы. Омега растеряно моргнул, прижимая ладонь к губам, и жалобно всхлипнул, почувствовав, что Сынхен обнимает его. - Детка, ну не плачь, что ты, - тихо попросил Сынхен, ощущая себя распоследним дураком на свете. Все невысказанные упреки погасли сами собой, да и желание назвать Чжиена истеричкой исчезло, когда первая слезинка все же сорвалась с его ресниц. – Ты жалеешь, что встретил меня? Что твои мечты останутся невоплощенными из-за меня? - Я тебя укушу сейчас, - сквозь слезы пообещал Квон, - неужели ты не понимаешь? - Чего? - Пьяница! – Беззлобно ругнулся Чжиен, не желая ничего объяснять, - дай мне время привыкнуть к тому, что моя жизнь не настолько ничтожна, как мне казалось, - прошептал он, утыкаясь лицом в плечо Сынхена и закрывая глаза. – Дай мне время создать новую мечту. - У тебя есть столько времени, сколько ты пожелаешь. Нам некуда спешить. - Спасибо, - Квон шмыгнул носом, успокаиваясь от теплых объятий альфы и его запаха. Он даже не почувствовал, как Сынхен поднял его на руки и лишь только почувствовав под спиной мягкий матрас, сильнее вцепился в альфу, вынуждая его лечь рядом с собой. Истерика отняла у омеги последние силы, и он провалился в сон, ощущая мягкие поглаживания Сынхена.

***

После этого разговора между Сынхеном и Чжиеном установился некий нейтралитет, они все еще были в ссоре, но уже не игнорировали друг друга, медленно вновь идя на сближение. Омега смущался своей истерики, а Чхве злился на него из-за того, что Чжиен не умел высказывать свои мысли и желания прямо. Его это раздражало потому, что эта черта характера Квона приносила им множество проблем, но с другой стороны альфа понимал, что изменить себя даже ради кого-то это далеко не так уж просто. Чжиен был скрытным и слегка замкнутым не из-за того, что ему того хотелось, а из-за своей семьи, от которой он никогда не получал должного внимания. Сынхен хотел бы ему помочь справиться с этим, но Квон отгородился от него маской и старательно переживал все в себе. Это сводило с ума и бесило, но давить на омегу Чхве не стал. Он не хотел, чтобы в их отношениях все время были скандалы и слезы, ему достаточно было того памятного вечера, когда омега не выдержал и разрыдался на его плече. Так что несколько дней прошло в относительной тишине и покое, Квон посещал пары и тренировался, а иногда гулял после лекций с Сынри, который все-таки вынудил друга познакомить его с Енбэ. Чжиен очень долгое время сопротивлялся и не желал знакомить своих друзей, хотя прекрасно знал, что Сынри фактически влюблен в Дона, он просто не понимал, зачем сводить их, если возможно в будущем в их отношениях мог появиться кто-то третий. Но собственные отношения показали ему, что лучше просто жить и не задумываться о чем-то таком глобальном, чем потом кусать пальцы от ощущения, что все не так. Впрочем, Чжиен сделал это скорее не ради того, чтобы Сынри, наконец, отстал от него, а ради них обоих, он хотел, чтобы его друзья были счастливы. Сынхен же был занят в университете, в связи с приближающими экзаменами у него просто не было даже минутки, чтобы выдохнуть, а еще приходилось едва ли не каждый день мотаться в агентство, чтобы получить новую информацию о ходе расследования. Как они с Донвуком и подозревали и альфа, и бета оказались всего лишь пешками в чужой игре, это была явно многоуровневая система, в которой они находились в самом низу. Распространителей было много и за те несколько недель, что прошли с ареста тренера и альфы, они выявили еще парочку, которые занимались тем же самым, продавали наркотики студентам под видом допинга. Все арестованные в один голос утверждали, что не хотели ничего дурного, просто пытались помочь студентам получить высшие результаты в конкурсе, но у каждого из них была вторая причина для таких поступков, обида или ревность или что-то еще в таком же мрачном духе. Скорее всего, тот, кто завербовал их, был не только неплохим психологом, но еще и был в курсе всех университетских сплетен. Исходя из таких мыслей, первым делом Сынхен решил проверить преподавателей с кафедры психологии, хотя, как сказал Донвук, это было бы слишком уж банально и предсказуемо. Но Чхве все равно решил попытать удачу, к тому же других зацепок у них не было, а жизнь в академии текла по привычному руслу. И надо же было Чжиену притащиться в его кабинет как раз в тот момент, когда Сынхен пригласил на чай одного бету из преподавателей психологии. Наверное, у него что-то случилось, он был расстроен и подавлен, а увидев своего парня в компании какого-то смазливого беты, Чжиен вспылил. Наверное, Чхве должен был его понять и выслушать, но омега в очередной раз влез туда, куда его не просили, устроив скандал на пустом месте. Наверное, академия была не лучшим местом для разборок и они должны были подумать об этом до того, как горшок с цветами слетел с подоконника на пол, а бета, испугавшись, смылся. Но их обоих здорово несло, и Чжиен не дослушав до конца, убежал, оставив Сынхена наедине с осколками и проректором по воспитательной работе. - Мистер Чхве вы же знаете, что преподавателям запрещено встречаться со студентами? – Бета поправил очки и строго посмотрел в сторону сердитого альфы. – Вам же говорили это на собеседовании, не так ли? - Говорили, - буркнул Чхве, всем сердцем желая броситься за обиженной омегой, а не сидеть тут и выслушивать чужие нотации. - Так почему же вы нарушили данное правило? - Потому что Чжиен мой, что тут непонятного? Вы же не думаете, что я принуждал его или что-то в этом роде? Это просто судьба и это наше личное дело, мое и его. - Мистер Чхве, с такими убеждениями вы не можете продолжать работать в нашей академии, разве вы не понимаете, что студентам нужно учиться, а не забивать голову любовью? К тому же, в уставе академии четко сказано, что преподаватели и студенты не должны иметь личных отношений, а вся эта ваша любовь все лишь чувство, которое «бум», - бета хлопнул ладонями, показывая, как оно может быть, - однажды просто лопнет, как мыльный пузырь. - Мистер Кан, а не пойти ли вам к черту с вашим мнением? Ах да, я забыл. Вы же всего лишь бета, откуда вам знать о любви? - Не забывайтесь, мистер Чхве. – Проректор покачал головой, - впрочем, как бы там не было, я отстраняю вас от преподавания и жду у себя в пятницу во второй половине дня. Вам лучше не опаздывать. А сейчас покиньте, пожалуйста, академию. – Велел бета, на что Сынхен показал ему фак и быстрым шагом вышел из кабинета, напоследок хлопая дверью так, что в коридоре задребезжали стекла. Сынхен не знал, куда Чжиен отправился после их ссоры, он только чувствовал, что омеге нехорошо, что он расстроен, подавлен и находится в отчаянии. А еще альфа чувствовал запах Чжиена, сладкий запах дикого возбуждения, течка, у него явно началась течка. Запах течной, помеченной омеги даже на гигантском расстоянии щекотал ему ноздри, сводя с ума. Сынхену нужно было к его омеге, прямо сейчас, немедленно, ждать он просто не мог. Не утруждая себя парковкой машины, Чхве бросился к входной двери в подъезд и, перепрыгивая сразу через несколько ступеней, помчался домой. Его вело, то ли чутье, то ли еще что, но очутившись возле своей квартиры, он почти сразу же осознал, что Чжиен дома. Наверное, омега был слишком напуган и расстроен, чтобы пойти куда-то еще, Сынхен не был в этом до конца уверен. С трудом открыв дверь, он замер на пороге, принюхиваясь, да, Квон был дома, вероятно, почувствовав себя плохо, омега не стал глупить и отправился домой. Врач ведь предупредил их, что первая течка после окончания приема подавителей пройдет для Чжиена тяжело и болезненно и велел избегать ему тяжелых спортивных нагрузок. Конечно же, Квон не послушался и ходил на тренировки, как ни в чем не бывало, за что и поплатился. Сынхен рвано выдохнул и на ходу раздеваясь, бросился в сторону ванной, где с шумом бежала вода. Чжиен сидел на дне душевой кабины, уткнувшись лицом в колени, и мелко дрожал, холодные струи воды беспощадно поливали его, едва ли не обжигая холодом. Было непонятно, плачет ли он или же это потоки воды оставили капли на его покрасневших щеках. Он не слышал, как пришел Сынхен, лишь почувствовал его и беспомощно заскулил, когда тот рванул на себя дверку. Вода, которая успела достаточно сильно набраться, хлынула на альфу, который только недовольно рыкнул, впрочем, не сильно обращая на эту мелочь внимания. Рубашка мгновенно прилипла к телу Сынхена, и он с трудом сорвал ее с себя, отбрасывая в сторону. Ссора была забыта, и не осталось ничего, кроме желания. - Жарко, - пробормотал Чжиен, несмотря на то, что от холода у него зуб на зуб не попадал. Он протянул руки к Чхве, позволяя поставить себя на ноги, и тут же прижался к нему. – Мне так жарко, - протяжно протянул он, просовывая холодные ладони за пояс брюк Сынхена и вжимаясь в него всем телом. В четыре руки они стянули с альфы ненужную сейчас одежду, которая тут же неопрятной, мокрой кучей оказалась в их ногах, но им обоим уже было на это плевать. Сынхен прибавил горячей воды, прижимая Чжиена к себе и сцеловывал с его губ капли воды, грубо сжимая пальцами ягодицы омеги. Густая, терпкая смазка, стекая по бедрам Чжиена, пачкала ему пальцы, и он размазывал ее по коже омеги, иногда касаясь покрасневшего ануса и проникая в тело Чжиена кончиком пальца. Квон каждый раз вздрагивал от этой ласки и, кусая губы, подавался бедрами назад, желая почувствовать больше, чем эти дразнящие прикосновения. Он с трудом осознавал, что делает и лишь только чувствовал, как сильно ему нужен Сынхен сейчас. Чжиен не мог отстраниться от него и напрочь забыл о том, что всего лишь пару часов назад между ними была какая-то там ссора, в его голове не осталось ничего, кроме инстинктов сучьей природы. В какой-то мере, он ненавидел себя до слез, до желания спрятаться где-нибудь подальше от всего мира, но с другой стороны омега парил рядом с Сынхеном, ощущая, как запах альфы впитывается в него, затопляя легкие горячим воздухом. За пару минут маленькая кабинка наполнилась горячим паром, в котором было так тяжело дышать и они забывали о дыхании, продолжая целоваться. Кажется, Сынхен говорил что-то ужасно пошлое, заставляя Чжиена всхлипывать от переполнявших его чувств, но все слова тонули в шуме воды. Альфа развернул Квона к себе спиной, заставляя того каким-то чудом, не иначе, прогнуться, упираясь ладонями в стеклянную стенку душевой кабинки и намылил ему спину. В воздухе отчетливо запахло яблочным гелем для душа, запах щекотал ноздри и отчего-то сбавлял градус возбуждения. Ладонями Сынхен гладил нежную кожу омеги, размазывая мягкую пену, но ощутив, как тот прижимается задницей к его паху и потирается, протяжно всхлипывая, он рыкнул и больно укусил Чжиена за холку. Вода струилась по их телам, смывая мыльную пену и охлаждая, не давая перегреться, но все это было уже лишним. Осталась только похоть. Альфа сжал ладонью член Квона, растирая пальцами по чувствительной головке капли смазки, дотронулся до потяжелевших яичек, и одновременно провел языком по шее Чжиена, слизывая с его кожи воду, ощущая, как тот сладко дрожит. Кажется, омега даже встал на цыпочки, выгибаясь дугой, и с протяжным всхлипом кончил. Но его все еще трясло, этого было просто напросто мало для него сейчас. Он хотел нормального секса, он хотел, чтобы Сынхен взял его, взял и снова сделал своим. - Сынхен, пожалуйста, - протянул омега, поворачиваясь к Чхве лицом и всхлипывая так отчаянно, что альфа с трудом удержался на ногах. Эти пухлые, покрасневшие губы, эта беззащитная шейка с яркими пятнами засосов, эти хрупкие ключицы, эти потемневшие от возбуждения глаза, как он мог просто смотреть на Чжиена, это ходячее пособие по развращению альф, и ничего не делать? Никак. - Сейчас, - прошептал он, выключая воду. Закутав Чжиена в мягкое полотенце, Сынхен поднял его на руки и потащил в спальню, ему было не до того, чтобы нормально вытереться и расправить кровать. Они повалились вдвоем на мягкое одеяло, целуясь и продолжая обниматься, отстраняясь друг от друга только для того, чтобы сделать вдох. Полотенце Сынхен откинул куда-то подальше, устраиваясь между разведенными ногами омеги, одеяло же под ними намокло, но какая была разница, когда похоть и страсть полностью заволокли мозг? Чжиен вообще слабо понимал, что делает он, что делает Сынхен с ним, он только через раз всхлипывал, иногда кусая альфу за плечо, да и разводил ноги шире. Густая смазка лужицей растеклась по одеялу, и омега нетерпеливо ерзал, иногда пальцами вцепляясь в темные волосы альфы, да вскрикивал от укусов Сынхена. – Моя детка, моя омега, - пробормотал альфа, пальцами проникая в Чжиена, он облизал тонкую тазобедренную косточку и укусил чуть пониже ее, оставляя очередной засос. - Издеваешься? – Капризно пробурчал омега, выгибаясь и пошло облизывая пухлые губы, если бы он сейчас видел себя со стороны, то вряд ли потом смог бы без стыда смотреть на себя в зеркало. Но так тяжело было сдержаться рядом с Сынхеном, с любимым альфой, которому, кажется, можно было позволить все и немного больше. Предлагать себя, просить вроде бы так унизительно для такого гордеца, как Чжиен, но сейчас он почти не управлял собой. Блядская сущность. Но с другой стороны, отдаваться тому, кого любишь не так уж и страшно. Квон обхватил Сынхена за шею и прижался губами к губам, обхватывая ногами альфу за бедра, и зажмурился. Чжиена трясло от желания, но он больше ничего не говорил, только тихо стонал, пока Сынхен подготавливал его. Еще. Ему надо было больше прикосновений, больше ласк. Еще и еще. Сынхен провел свои членом по ложбинке между ягодиц омеги и приставил горячую, липкую от смазки головку члена к его покрасневшему анусу. Альфу здорово вело, и он уже с трудом мог контролировать себя, только каким-то чудом, не иначе, он все еще не сорвался. Проведя кончиками пальцев по губам Чжиена, Сынхен прикрыл глаза, обхватывая омегу за бедра и буквально натягивая того на себя. Это было не так, как раньше. Сильнее. Грубее. Жестче. Но желаннее. Нужнее. Чжиену было это необходимо. Он вскрикнул от легкой боли, но лишь крепче вцепился в Сынхена. – Двигайся! Им обоим было не до разговоров, Сынхен больно сжимая пальцами ягодицы Чжиена, двигался быстрыми толчками, доводя омегу до хриплых стонов. На их телах выступили капельки пота и Чхве на секунду замерев, лизнул яремную впадинку на теле Чжиена, заставляя того выгнуться от удовольствия. Такой послушный, такой податливый, такой желанный, Сынхен сходил от своей омеги с ума, Квон все же был таким единственным на свете. Чжиен кусал губы, доверчиво цепляясь за альфу, он старался двигаться на встречу Сынхену, но быстро терял темп и только жалобно вскрикивал. Такой горячий, такой маленький, такой беззащитный. Доверие омеги нельзя было потерять, Сынхен чувствовал это даже сейчас, двигаясь быстрыми толчками и лаская член Чжиена пальцами. Силы были на исходе, да и липкий пот заливал глаза, но такие мелочи альфе было по хрен. Сынхен застонал, ощущая, как кончая, Квон сжимается. Он сделал еще несколько толчков и кончил глубоко в теле омеги, сцепляя их. Аккуратно, чтобы не раздавить сжавшегося и вероятно, напуганного Чжиена, альфа обнял его, накрывая своим телом. Теперь надо было просто подождать. В комнате было тихо-тихо, только их прерывистое дыхание иногда разрушало эту тишину, да звуки ленивых поцелуев тревожили сонный покой. Но это было всего лишь пустяком.