Дом ветра

Замок располагался на высоком холме и больше напоминал величественный особняк, чем крепость, к тому же – особняк был очень старый и порядком обветшалый. Но Сойк сразу понял, за что он получил свое красивое название. Дом ветра из-за его расположения действительно настигали все слабые сквозняки и грозные бури: стоящий на такой высоте посреди равнины, он представлял собой отличную мишень для непогоды. "Повезло мне", – безрадостно подумал Сойк, воображая, как, должно быть, неуютно в этих стенах. Словно подслушав эти мысли, сопровождавший его стражник поинтересовался: – Не передумали? Сойк только отрицательно мотнул головой. Каждое свое решение он принимал лишь после того, как тщательно взвешивал и оценивал, менять мнение в последний момент было не в его правилах. Всю жизнь Сойка интересовала только одна вещь – знание. Как иные люди ищут удовольствий, славы и богатства, так Сойк мечтал лишь о новых открытиях. Знание интересовало Сойка ради знания, и, развивая подаренный ему природой талант, он не думал о том, чтобы занять высокий пост или получить должность с почестями. Узнавать что-то новое было для него так же важно, как дышать. Когда его, как одного из лучших боевых магов, поставили во главу государственной армии, Сойк очень удивился, потом решил отказаться: серьезная должность могла отнять время, предназначенное для чтения древних фолиантов и создания новых заклинаний. Однако с его мнением оказалась категорически не согласна семья. – Не смей отказываться! – тут же взревел отец, когда Сойк заикнулся, что не хочет быть главенствующим магом. – Понимаешь ли ты, сколько привилегий получит наш род? Какие двери откроются нам и нашим потомкам? Понимаешь ли ты, что такой шанс дается раз в жизни? Думал ли ты… Сойк, которого мало что пронимало, делал вид, что слушал, и с трудом сдерживал зевоту. Гнев родителя перестал трогать его, когда Сойку было лет шесть, тем более, отец выходил из себя по три раза на день. Скорей всего, крики и угрозы не возымели бы на него никакого действия, и должность главного государственного мага осталось бы вакантной, не вмешайся в разговор мать Сойка. – Слышал ли ты, какие перспективы в познании даются высокопоставленным государственным служащим? – вкрадчиво спросила она, когда ее супруг выдохся и молча уставился на сына налившимися алым глазами. – Какие? – впервые за последнюю четверть часа подал голос Сойк. Словосочетание "перспективы в познании" заинтриговало его куда больше, чем пространные разглагольствования о привилегиях. – Прежде, чем отказываться от должности, выясни, в какие библиотеки и архивы открываются двери главному боевому магу Долузии, – все также флегматично проронила его мать. – Быть может, тебя заинтересуют какие-то из них. И хотя Сойк прекрасно понимал, что мать, будучи женщиной умной и рассудительной, расчетливо заинтриговала его, потому как это было выгодно семье, Сойк не отказался сразу от предложения занять высокий пост, а уже через несколько дней охотно согласился. Семья Сойка была баснословно богатой и бесконечно знатной – корни их генеалогического древа уходили в далекую древность. У Сойка было множество дядей и кузенов, которые занимали не последние места в государстве, и потому ему самому изначально была уготована судьба не хуже, чем у остальных. Родных сестер и братьев у Сойка имелось аж семеро, но все они были младше него, фактически еще являлись детьми, пока Сойк оставался примером для подражания и воплощением надежд родителей. Их радость не знала границ, когда у сына обнаружилась магическая искра. Давая присягу на верность королю и своей стране, Сойк не смотрел на восхищенные лица родителей и злые – врагов и завистников. Мыслями Сойк был далеко от дворцовых перипетий. Такого молодого главенствующего мага в Долузии еще не видали, однако как говорили многие, еще и не рождалось такого сильного колдуна. Сойк искренне верил, что это преувеличение, потому как в магическом бою со многими соперниками он рисковал проиграть – у него было слишком мало опыта и недостаточно знаний в отличие от других, более зрелых и продвинутых колдунов. Но с другой стороны, мало кому удавалось пройти обряд перерождения в возрасте восемнадцати лет, как удалось Сойку: кисти его рук украшал витиеватый узор магических шрамов, вызывавший подобострастное уважение у каждого, кто их видел. Пройти этот обряд было крайне непросто и болезненно, многим вообще не удавалось пережить его, но у тех, кто справлялся, силы возрастали многократно. Сойку едва исполнилось двадцать пять, когда он занял пост главенствующего боевого мага его величества – неслыханное дело, создавшее такой резонанс, что столица гудела еще несколько месяцев. Но политические аспекты новой должности мало заботили Сойка. В настоящий момент Долузия занимала мирную позицию на мировой арене, в войнах не участвовала, и, стало быть, боевой королевский маг не был перегружен работой. Это Сойка бесконечно радовало: имеющееся время он планировал потратить с пользой. Упоминание Дома ветра Сойку попалось в первом же перечне выдающихся библиотек современности. Тут же он увидел пометку "закрытый", означавшую, что даже местонахождение тысяч древних свитков и фолиантов скрывается от непосвященных. Сделано это было лишь с одной целью – государство умышленно ограничивало доступ к знаниям для простых смертных, которые могли употребить их во вред правящей династии. Попасть в библиотеку мог лишь присягнувший на верность королю и связавший себя клятвой служить родине. Мать Сойка была права, когда посоветовала узнать, что именно ему может открыться: в первый же день Сойк выяснил, сколько новых знаний он сможет почерпнуть в закрытых архивах. По молодости своей и наивности он представить не мог, сколько всего скрыто в подвалах и подземельях, сколько ценных сведений упрятано от посторонних глаз. Однако теперь, когда ему предлагалась правительственная должность, занавес приоткрылся, и новая информация, удивительные открытия, невероятные сведения будто поманили его за собой, лишая возможности отказаться от почетного поста. Вступившему на государственную службу полагались имение и земли – Сойку сразу же предложили один из лучших дворцов с прилегающими угодьями недалеко от столицы. Но Сойк отказался. За время подготовки к вступлению на пост, он успел разобраться, что надо потребовать от его величества. Сойк выбрал три библиотеки, в непосредственной близости от которых он хотел бы жить, и две из них были куда больше и известней той, что находилась в замке со звучным названием Дом ветра. Но Сойка заинтриговала именно последняя. Перебрав немало архивных бумаг, проанализировав все досконально, он предположил, что хотя эта библиотека и была чуть меньше других, там находились более древние и редкие работы колдунов старины. Дом ветра был воздвигнут более тысячи лет назад и собирал свои сокровища не первый век – теперь к ним захотел прикоснуться Сойк. Радости не было границ, когда он узнал, что старый замок пригоден для жилья и в настоящий момент пустует. На торжественные процедуры и формальности ушло чуть меньше месяца, в течение которого Сойк маялся от нетерпения и собирался в путь. В убогом замке ему не стали отказывать: король лично подписал распоряжение о передаче Дома ветра в пользование главенствующему магу, а заодно выделил полтора десятка слуг на обслуживание такой важной персоны. До замка было около полусуток верхом, и день, на рассвете которого Сойк и его небольшая свита отправились в путь, стал чуть ли не счастливейшим в его жизни. ~ – В замке никто не живет уже два десятка лет, – шамкал старичок-смотритель – единственный обитатель этого покинутого места, который встретил нового хозяина. – Потому тут того. – Того? – переспросил Сойк, оглядываясь по сторонам. – Ага, того, – радостно закивал старик, улыбаясь беззубым ртом, и пояснил. – Запущенно. "Не то слово", – мысленно согласился с ним Сойк. Когда они прибыли в замок, уже стемнело, и осматривать новые владения пришлось при свете факелов. Сойк только головой покачал, когда понял, что газовое освещение еще не дошло до этих мест, а о прочих удобствах можно было и не заикаться. Дом ветра был достаточно большим и добротно построенным, как понял с первого взгляда Сойк, однако на фоне его родового имения казался тесным и скромным. Но на это Сойку было плевать – не за комфортом он сюда приехал. Сводчатые стены уходили ввысь, и желтый свет факелов местами не доставал высоких потолков, однако даже при скудном освещении Сойк рассмотрел, что тут и там углы были затянуты плотной пыльной паутиной, а каменную кладку никто не потрудился побелить. В помещениях было сыро и зябко. – На первом этаже большой бальный зал и того… Одиннадцать апартаментов, а также библиотека, – загибал пальцы старик, шаркая и семеня по пятам за Сойком. – На втором этаже того, хозяйские покои: девятнадцать комнат, шесть из них с альковом для слуги. На третьем этаже комнаты для прислуги… Того… А дальше – чердак. Еще есть погреба – там можно хранить снедь, но многие из них того: обрушились от времени, надо бы завалы разобрать… – Отведи меня в библиотеку, – требовательно перебил его Сойк. – Сейчас? – удивился старик. – Разве вы не хотите того?.. Отдохнуть с дороги?.. – В библиотеку, – немногословно повторил свое пожелание Сойк, на что старый слуга лишь плечами пожал и махнул рукой куда-то по направлению темного коридора. Массивные двери устрашающе скрипнули, когда пара слуг с усилием открыла их, и Сойку в лицо тут же пахнуло затхлостью. Сойк блаженно улыбнулся: лучше запаха старой библиотеки он не знал ничего, и заодно с удовольствием отметил, что в помещении было душно, а значит – сухо. Этот факт порадовал: не было нужды срочно спасать библиотеку, проветривать залы и просушивать книги – можно было сразу приступать к их изучению. С порога библиотека ничем не поражала. Она была велика, хотя назвать ее самой большой из всех, что видел на своем веку Сойк, не получилось бы. Книжные полки до самого высокого потолка уходили вдаль, влево и вправо открывались ответвления от основного прохода, а в конце имелось высокое витражное окно и громоздкий письменный стол. – Говорят, что того… Собирать библиотеку начал сам Бахардун Третий, который получил этот замок от своего отца – Бахардуна Второго, – принялся излагать краткую историю места, где они оказались, смотритель. – Говаривали, что Бахардун был того – великим магом, отдавшим душу голодным демонам в обмен на могущество. – Демоны не питаются душами, – пробормотал Сойк, особо не вслушиваясь в слова старика, лишь непроизвольно озвучивая известную ему истину, но смотритель не услышал, увлеченный собственным рассказом. – Демоны и того: нашептали ему большую часть заклятий, – вдохновенно делился своими знаниями он. – Именно Бахардун первым придумал использовать силу ветра того… В магии. Сойк постарался абстрагироваться от назойливого слуги и подошел к одной из полок, чтобы осторожно вытащить первую попавшуюся книгу. Выбранный им том нельзя было назвать очень ценным – Сойк сразу это понял, когда открыл первую страницу и понял, что речь в нем пойдет о прикладной волшбе. Однако, увидев дату прошивки рукописного фолианта, он невольно присвистнул: книга была не просто старой, а древней, и, стало быть, для боевого колдуна могла таить пару полезных советов, утерянных в веках. Решив, что для чтения перед сном сойдет, Сойк осторожно отряхнул с нее пыль и, оглядевшись, уже хотел покинуть мрачный зал библиотеки, когда увидел, что на большом письменном столе в глубине прохода что-то лежит. – …И тогда Славлеца Красивого, как за двести лет до этого Бахардуна Второго того… Уволокли иные. Прямо из этой библиотеки, – зловещим тоном закончил историю смотритель. – Третьего, – немногословно уточнил Сойк, шагая по проходу. – А? – не понял спешивший за ним старик. – Бахардуна Третьего, – терпеливо повторил Сойк. – Он же продал душу? – Нет-нет, – зачастил беззубый дед. – Душу продала Ауриса Кальдоская! Прекрасная была женщина, и за красоту свою неувядающую того… И продала. В бальном зале стоит скульптура – точная ее копия! "Понятно, – сделал вывод о старике Сойк. – Маразм". На столе лежало несколько книг, покрытых толстым слоем пыли – Сойк понял, что к ним не прикасались много лет. Одна из них была открыта на середине, и, проведя ладонью по развороту, Сойк прищурился и прочитал – "Злые духи очага домашнего и как уничтожить их гнусную сущность". – О, – прокомментировал увиденное он и взглянул на другие книги. Под толстым слоем пыли обнаружились любопытные названия: "Заклинания и проклятия", "Изгнание неугодных", небольшой свиток с лаконичным заголовком "Духи" и, как апофеоз всем другим древним трудам, – "Безумие под крышей". Сойк нахмурился: в сердце зашевелилось нехорошее предчувствие. В отличие от большинства людей Сойк знал, что своим инстинктам стоит доверять – они крайне редко его подводили. – Кто был последним хозяином Дома? – спросил он смотрителя, который наконец умолк и замер на месте в ожидании новых распоряжений. – О, славный был того… человек, – опять засиял жутковатой улыбкой дед. – Из благородных, да вот имя я, того, запамятовал, простите грешного… Одно плохо – совсем свихнулся тут. – Он сошел с ума? – уточнил Сойк. – Так и есть, господин, того – сошел, – закивал головой, как болванчик, старик. – Довели его привидения. Дом ветра, знаете ли, того… Кишит ими. – Привидениями? – скептически поднял брови Сойк. – Ими самыми, – заверил смотритель. – Здесь умер кто-то? – Нет, что вы! Сто лет никто не умирал! – всплеснул руками дед. "Все же маразм", – убедился в сделанных выводах Сойк. Привидения появлялись лишь там, где недавно умер человек, причем умер смертью мучительной и насильственной. Если бывший хозяин и сошел с ума, тому были какие-то иные причины. Кивнув своим мыслям, Сойк направился к выходу из библиотеки, обдумывая про себя план дел. Надо было дать распоряжения слугам на завтра, приказать привести в порядок в первую очередь жилые помещения и, самое главное, библиотеку. Сойк решил встать пораньше, чтобы до завтрака осмотреть доставшиеся ему владения, а потом погрузиться в чтение. Однако не успел он сделать и десяти шагов, как за его спиной раздался шорох. Сойк резко обернулся и успел увидеть, как в по-прежнему раскрытом фолианте переворачивается страница, словно потревоженная ветром. Возле книги взметнулись в воздух пылинки. – Сквозняки, – тоже заметил странное движение смотритель. – Они тут того… Часто. Сойк не ответил, только сосредоточенно продолжал смотреть на книгу, однако ни одна ее страница больше не шелохнулось. Сквозняка в библиотеке не могло быть: комнату предусмотрительно закупорили так, что и слабый ветерок не ворвался бы. Но при этом Сойк точно видел, как страница переворачивалась. "Разберемся", – решил он и уверенно зашагал к выходу, не увидев, как за одним из книжных стеллажей метнулась темная тень. ~ Кот появился на следующий день: Сойк увидел его поутру, когда возвращался после беглого осмотра новых владений. День выдался теплый и солнечный, однако даже голубой небосвод и свежий воздух не скрашивали гнетущего впечатления от увиденного. Сад был запущен, а на окрестных землях ничего не росло. И хотя Сойку было плевать на собственные угодья, ведь в Доме ветра его интересовало совершенно иное, он не мог не признать, что замок надо привести в порядок – хотя бы ради родственников. С одной стороны, совсем не хотелось, чтобы дом наводнили рабочие и слуги, с другой – Сойк прекрасно понимал, каким нытьем и негодованием обернется первый же визит кого-то из близких. Сойк даже мог представить, как слушает монотонные речи о том, что не подобает главенствующему магу жить в таком сарае, что убогость и нищенский вид одного из самых ярких представителей семейства бросают тень на родовое имя, и так далее, и тому подобное. Быстро взвесив все за и против, Сойк понял, что проще потратить полчаса на написание письма с распоряжением прислать пару десятков слуг в помощь, чем потом месяцами выслушивать возмущенные вопли отца и горестные причитания матери о том, в кого же сын вырос такой невоспитанный. И именно в тот момент, когда Сойк додумывал эту мысль, он увидел на крыльце заднего входа, ведущего на кухню, черного кота. – Его того… Вачча зовут, – поделился беззубый смотритель, который расположился рядом на солнышке, чтобы погреть кости. – Вачча? – удивился Сойк. – По-карсагульски это означает "снежок", – удовлетворенно добавил местный абориген, на что Сойк только головой покачал: что означает это слово, он и так знал, потому лишь подивился, кому пришло в голову назвать черного кота вот так. А тем временем Вачча, до этого сидевший на нижней ступеньке, вальяжно потянулся и неторопливо подошел к Сойку, чтобы понюхать ботинки, а после, словно одобрив, потерся о его ноги. Означать это могло только одно: к Сойку пришел помощник. Черные кошки были отличными проводниками в мир духов, энергетически поддерживали любое колдовство, потому всегда старались держаться ближе к магам и волшебникам. Таким котам было комфортно рядом с колдунами, потому часто они самостоятельно выбирали себе хозяина. Сойк даже слышал такую поговорку, что не колдун выбирает себе кота, а кот – колдуна. Предыдущий усатый помощник Сойка, проживший нетипично долгую для кота жизнь, испустил дух полгода назад, и Сойк не сомневался, что скоро у него появится новый друг. Боевому магу кот не был так уж необходим, а магу такого уровня, как Сойк – и подавно, сила его заклинаний и так была чрезвычайной. Но Сойк чтил традиции, да и не собирался прогонять добровольного помощника. – Приятно познакомиться, Вачча, – поприветствовал кота он. – Пойдем? …Дни полетели со стремительной скоростью. Сойку казалось, что вот только утро, когда он входит в библиотеку, и тут же наступает вечер, до того интересно и насыщенно он проводил время, приобщаясь к древним знаниям. Многочисленные свитки и фолианты приводили его в восторг: Сойк читал абсолютно все, что подворачивалось под руку, от сказаний по истории и географии до алхимических и математических учебников. Но больше всего его, конечно, радовали труды древних магов о колдовстве и чарах. Сойк проклинал время за то, что оно неслось вперед так быстро, не позволяя ему осиливать до десятка книг в день. Небезосновательно Сойк опасался, что надолго его в покое не оставят, и рано или поздно стоит ждать гостей. Потому, пока была возможность, Сойк впитывал знания. Искра, тлевшая в его душе, требовала, чтобы он постоянно ворожил, чтобы ни на минуту не забывал о своем предназначении. Обладать колдовским даром было сродни приятной зависимости, в удовлетворении которой Сойк физически не мог себе отказать. И в то же время само колдовство приносило ему такое невыносимое удовлетворение, о каком простые смертные могли только мечтать. Сойк не знал ни одного мага, который сожалел бы о своем необычном таланте. Большую часть времени Вачча не отходил от своего нового хозяина, потягивался на солнышке, лежа на библиотечном письменном столе, и лишь удовлетворенно мурлыкал, когда Сойк сочинял новое заклятие. Колдовать, придумывать что-то новое было похоже на создание музыки или написание стихов. Правильные слова и движения руками Сойку подсказывало что-то внутри него, а магическая сила лилась словно песня. Но всю эту идиллию нарушал один досадный факт – понадобилось не так много времени, чтобы понять: в доме был полтергейст. – Призраки, привидения! – лопотал старик-смотритель, размахивая тощими руками. – Они того… Страшные. Бывший хозяин того… Свихнулся. Довели, окаянные! Сойк уже давно перестал слушать ненормального, прекрасно понимая, что на самом деле творилось в Доме ветра. Объяснение странным происшествиям существовало только одно – в замке жил дух семейного очага, который за долгие годы одиночества заскучал и теперь развлекался, как умел, донимая прислугу, а порой и Сойка. В погребе моментально портились продукты и прокисало молоко, а дорогое вино из семейных виноградников, присланное ему родителями, неслыханное дело – покрылось плесенью. Периодически служанки слышали странные звуки, словно кто-то топал по коридорам по ночам и даже зазывал жутким голосом. Свечи загорались и гасли сами собой, хлопали двери и скрипели половицы в пустых комнатах. А Сойк в полной мере прочувствовал на себе веселый нрав домового, когда, подняв крышку подноса с завтраком, обнаружил на тарелке дохлую мышь. – Святые духи и силы всевышние! – всплеснула руками служанка, которая принесла ему еду. – Клянусь вам, это не я. – Знаю, что не ты, – хмуро ответил Сойк, опуская крышку на место. Есть резко перехотелось, по крайней мере, из этой тарелки. "Совсем обнаглел", – про себя подумал он про домового. – Это… Это все призраки, да? – зашептала служанка, преданно глядя Сойку в глаза. – Сделайте с ними что-нибудь, господин. Вы же могущественный маг. – Не мели ерунды, – раздраженно отрезал Сойк. – Они не причиняют никакого вреда. И в тот же день совершенно случайно на голову пожилого дворецкого упала толстая книга с полки. Дворецкий отделался испугом и шишкой на лбу, но челядь зароптала сильней – Сойк не слышал этого, но почувствовал на подсознательном уровне. В Доме ветра сгущались тучи, а его хозяин даже не сомневался, что дух-абориген следит за ним, слышит каждое слово и книгу с полки сбросил тоже умышленно. Неприятности грянули на следующий день, когда уединившийся в библиотеке Сойк услышал вежливый стук. Обычно его не беспокоили в такое время, потому он сразу смекнул, что сейчас начнется нечто безрадостное. – Мы боимся, – твердо произнесла кухарка, которая была самой смелой из нагрянувших к нему парламентеров. Столпившиеся рядом три служанки, дворецкий, старик-смотритель и менестрель, который вечерами за ужином выводил раздражавшие Сойка рулады, старательно закивали головами. – Нужно что-то делать… С этими привидениями… – уже не столь уверенно добавила кухарка, видя каким холодным взглядом меряет ее хозяин. – Не доведет до добра, ой, не доведет, – запричитал смотритель. – Старого хозяина того… Довели ироды, и вас доведут. Сойк почувствовал острое раздражение. Мало того, что простолюдинов пугали странные звуки и необъяснимые, с их точки зрения, события, масла в огонь подливал местный сумасшедший, которого Сойк в этот момент от души пожелал удавить. Больше всего он не любил объяснять тупоголовым и суеверным людям прописные истины, но замершие перед ним немым укором слуги требовали действий и заверений, что могущественный колдун наведет порядок. – Это не привидения, – терпеливо пояснил он. – Это просто дух семейного очага безобразничает. Домовой, по-вашему. Он не причинит никому вреда. – Как не причинит? – Уже причинил! – Того… С ума сошел! Сойк перевел усталый взгляд за окно, ожидая, пока замолчат слуги. – Господин… А нельзя ли его как-то уничтожить? – подала голос самая молоденькая из служанок, когда остальные притихли. Сойк, собиравшийся выдать какие-то утешения и заверения, что все исправит, поперхнулся собственными словами и во все глаза уставился на девчонку, которая тут же смутилась и покраснела. – Домовых убивать нельзя, – отчеканил он, и голос его звучал холодно, почти зло. – Тому, кто попытается уничтожить духа, оторву руки. Сойк в этот момент не шутил. Порой его поражало, как некоторым людям удается проживать долгую жизнь, оставаясь такими невежественными. Сойк с детства знал, что какие бы ни были нелады между обитателями дома и его духом, люди обязаны оберегать домового. Духи фактически являлись бессмертными и жить могли бесконечно долго. Однако духа можно было уничтожить, если его враг обладал соответствующими знаниями, либо же дух мог развоплотиться, растаять по собственной воле. Сойк не являлся заклинателем, его познания лежали преимущественно в другой области, и с жизнью духов он был знаком весьма поверхностно. Из-за чего дух мог пожелать развоплотиться, Сойк не знал, но припоминал, что вроде бы одной из причин могло стать огорчение. Что огорчает духов, Сойк не ведал и выяснять не хотел. – Если из дома пропадет домовой, дому конец, – совладав с собой, Сойк попытался загладить грубые слова. – Скорей всего, замок если не сгорит в первый же месяц, то разрушится в следующем. Сюда зачастят воры или в крышу ударит молния. А может, все сразу. Глядевшие на него слуги молчали, и потому Сойк со вздохом добавил: – Домовой защищает замок, бережет его. Без него никак. – Но как же нам быть? Мы боимся… – пролепетала все та же шустрая служанка. – Дух семейного очага не принадлежит к злобным сущностям, он не убивает людей… – сделал еще одну попытку донести прописную истину Сойк, но по глазам собравшихся понял, что его слова уходят, как капли дождя в озерную гладь – растворяются без следа и толку. – Мне на голову книга упала, – мрачно заметил дворецкий. – Вчера кастрюля кипятка перевернулась! Чудом никого не облило! – А садовник? Весь день приводил в порядок живую изгородь, а наутро увидел, что в ней выстрижена дыра! – Того… С ума сошел! – Всё. Я всё понял, – Сойк примирительно поднял руки, призывая, чтобы все замолчали, а Вачча за его спиной одобрительно мурлыкнул. – Я расставлю по дому ловушки. – Он в них попадется? – обрадовалась кухарка. – Нет, не попадется. Но они причинят ему неудобства. Это магические ловушки, они не видны глазу людей и духа тоже. Однако когда он коснется их, ему будет неприятно. После этого он присмиреет. – Ух ты… – зачарованно пролепетала одна из служанок, которая до этого момента помалкивала. Остальные одобрительно закивали, явно удовлетворенные обещанием хозяина, и поспешили откланяться, а Сойк, провожая их глазами, только вздохнул. ~ Упомянутые ловушки Сойк действительно умел ставить: однажды сотворенная колдуном волшба откладывалась в его памяти навсегда, и даже через много лет он смог бы воссоздать то, что делал в детстве. А в детстве у Сойка была няня, в душе которой теплилась магическая искорка. По сравнению с тем пламенем, что пылало в груди Сойка, ее искру и даром назвать было сложно, однако ворожить по мелочи она все же умела. Именно няня научила Сойка простому заклинанию от мелких духов. Сотворить его было совсем просто, на одну ловушку уходило не более десяти секунд. Сама же ловушка представляла собой невидимые нити, паутинкой зависшие в воздухе. Нити эти были незримы, их не видели ни люди, ни духи, ни даже создавший заклятие колдун – Сойк чувствовал едва уловимое колебание воздуха там, где стояла ловушка, и то больше интуитивно, чем осознанно. Человеку эта магия не причиняла никакого вреда, а вот дух, случайно коснувшись тонкой нити, получал нечто вроде ожога, если бы ожог могли получить бесплотные существа. Жить в доме, где на каждом углу подстерегают неприятные ощущения, занятие малоприятное. Сойк решил, что через несколько дней уберет ловушки, намекнув тем самым домовому, что если будет проказничать и дальше, вернет все обратно. Сойк не поленился и потратил не меньше двух часов, чтобы обойти весь дом, а заодно и сад, куда домовой тоже мог выходить, чтобы расставить столько ловушек, сколько получится. Кроме того, меньше всего Сойку хотелось, чтобы его беспокоили во время работы, потому в библиотеке прозрачными нитями был пронизан каждый угол. – Всё, – удовлетворенно подытожил проделанную работу Сойк. – Всё? – недоверчиво переспросил дворецкий. – А как же вспышки света? Смрад и дым?.. – Чего? – не поверил в то, что слышит, Сойк. – Ну… Вы же боевой колдун, – смутился дворецкий. Сойк чуть ли не застонал. Если бы он начал применять боевую магию, от Дома ветра камня на камне не осталось. С чувством выполненного долга, немного омраченным бестактным вопросом дворецкого, Сойк отправился в библиотеку, где, подхватив со стеллажей несколько нужных книг, он устроился за письменным столом. Вачча уже ждал его, вытянувшись во всю свою кошачью длину и заняв большую часть столешницы. Но хорошо потрудиться в этот день у Сойка не вышло. Стоило ему погрузиться в чтение, как Вачча ни с того ни с сего вскочил на все четыре лапы и, выгнув спину, зашипел. Мгновенно Сойк поднял голову и в первый момент с облегчением подумал, что ничего не случилось – кот заметил мышь. Однако секунду спустя Сойк понял, что все не так просто. Зверек был каким-то странным – полностью черным от кончика маленького носа до кончика такого же черного, как шерсть, лысого хвоста. Он был чуть крупнее мыши и немного меньше крысы. Но что сразу удивило Сойка, перемещался он не как обыкновенный грызун – быстро и суетливо. Напротив, этот шествовал медленно и важно. Прекратив шипеть, Вачча прижался к столу, не сводя глаз со странной мыши, но нападать не спешил. А мышь, тем временем, остановилась прямо перед столом Сойка так, чтобы тот хорошо ее видел, и, будто красуясь, приподнялась на задних лапах, передние сложив на груди. – Так вот ты какой, – медленно и спокойно произнес Сойк, запоздало понимая, кто перед ним. "Свихнуться можно", – про себя прокомментировал он. Во всей своей мышиной красе перед ним предстал не кто иной, как домовой, причинявший столько неприятностей в последнее время. Сойк понял это по тому, что звериных повадок в мышонке перед ним не было никаких, да и кот реагировал на него так, как положено реагировать на духов – представители семейства кошачьих уживались с домовыми под одной крышей, но испокон веков недолюбливали друг друга. Мышонок замер на месте, пристально глядя черными бусинками глаз на Сойка, но в отличие от обыкновенных крыс и мышей, он не подрагивал всем телом, не шевелил носом и оставался абсолютно неподвижным. А Сойк в этот момент пытался воспроизвести в своей памяти все немногочисленные познания о духах, и понимал только одно – перед ним был необычно сильный и древний представитель, потому что лишь такой смог бы принять облик живого существа. Особенность такого превращения имела еще и неприятную грань – в такие моменты дух становился уязвимым, как любое животное, его можно было легко убить, и после такой смерти бессмертный дух уже никогда не смог бы воплотиться снова. Сойку доводилось слышать, что принимать облик под силу совсем немногим, что очень сильные домовые могут становиться мелкими животными или птицами, самые могущественные – кошками или крупными собаками, ну и в совсем исключительных случаях домовой мог принять облик человека. В последнее, правда, Сойку не слишком верилось – все же дух семейного очага был слабым и не шибко могущественным сам по себе. Пока он думал обо всем этом, мышь пошевелилась, а потом почему-то принялась ходить по кругу, вызвав у Сойка легкое недоумение. Вачча снова зашипел. – Ну и что это значит? – спросил Сойк у домового, и тот, услышав, снова сел на задние лапы, прижав к грудке передние. "Ловушка", – осенило Сойка, и он поморщился от досады. Домовой перед ним как ни в чем не бывало ходил в пределах его магической ловушки, касался незримых нитей и определенно не чувствовал никакого дискомфорта. Что, впрочем, было неудивительно: примитивная подлянка Сойка была рассчитана на слабенького духа, а не на матерое древнее существо. А в следующий миг домовой сделал то, от чего Сойк и вовсе обомлел, не поверив сразу, что ему не чудится. Сидевшая себе спокойно черная мышь вдруг вывалила розовый язычок и, издеваясь, помотала головой из стороны в сторону. – Вот это наглость, – прокомментировал увиденное Сойк, на что мышь тут же спрятала язык. "Вот тебе и древний, вот тебе и мудрый", – не без иронии подумал Сойк, больше потешаясь над самим собой, чем над мышью. Духи в принципе были непостижимыми для людского ума существами, и самый могущественный из них мог развлекаться тем, что показывал язык или хлопал по ночам дверями. – Значит, война? – спокойно поинтересовался Сойк, на что мышонок махнул хвостом, развернулся и вальяжно направился куда-то за стеллаж. Ни Сойк, ни Вачча не попытались его задержать – Сойк вообще сомневался, что это возможно сделать. В этот момент ему вспомнился его питомец – крысенок Джури, внешне очень смахивавший на временное воплощение явившегося ему домового. Сойк поймал его, когда Джури попал в крысоловку, и приручил. Сойку тогда было десять лет, его дар только просыпался, из-за чего с Джури произошло несчастье. Крысенка разорвало на несколько частей, когда его хозяин опробовал простенькое заклинание. Сойк очень горевал о погибшем друге и вынес для себя важный урок: никогда не практиковать не опробованную магию на живых существах. И теперь, когда черная зверушка напомнила ему давно забытого питомца, Сойк только плотоядно улыбнулся, представляя, как наглая тварь разлетится на куски. Однако тут же он одернул себя, напомнив, что надо быть осторожным. – Берегись, Джури, – тихо произнес он, а Вачча поднял на него умные внимательные глаза. Как он будет действовать, Сойк пока не понимал, но точно знал, что боевой маг уж как-нибудь совладает с мелким безобидным духом. Причин сомневаться в этом не было.