Я теряю тебя постепенно, построчно

Ауте, драгоценная моя, скажи, ну почему же у этого чертового дарая такой талант испортить мне настроение? Почему он, чертов князь дома Вуэйн, раз за разом делает это, столь изящно и грациозно, словно приученный к подобному с детства? Почему он, идиот несчастный, никак не может понять, а главное, принять мой выбор? Ну да, конечно, ведь он не эль-ин, ему никогда и ни за что не понять, что это такое. Даже и близко. Но, Ауте, милосердная, как нестерпимо болит сердце, как жжет внутри, словно кислота, которая испепеляет меня до самого основания. Я убиваю всех, кого люблю. Поэтому, пожалуйста, пойми это и убереги себя. Да, ты похоронишь еще одну жену, но ты выдержишь, милый. Ты будешь жить, а вот я… Хватит уже. Непереносимая головная боль упорно не желала уходить, скупыми ударами отдаваясь где-то у висков. Конечно, я могу изменить себя, я могу внушить себе, что вовсе и не люблю дарая (да черт бы его побрал уже!), но… Губы исказила дикая гримаса, едва ли похожая когда-то на усмешку. Глупая Антея, да ты сама веришь в собственные слова? Изменить, внушить… так сделай уже что-нибудь, давай, вперед! Или так и будешь сидеть здесь, вспоминая руку, занесенную для удара, размышляя, как же сделать ему (или себе?) еще больнее? С полувслипом-полувоплем закрыла руками лицо и прислонилась спиной к стене, тяжело дыша. С мокрых волос стекали холодные капли, жгучим льдом скользя по шее, плечам, спине – они были всюду, а целое озеро ледяной воды так и не помогло мне спрятать собственные слезы. Да, я была права, вырезанное сердце не просто болит, оно нестерпимо мучает меня, постоянно напоминая о своем отсутствии и о том, кому оно принадлежит. О тигр, о мой тигр, ну почему все вышло именно так? Сдавленно пискнув, сползаю по стене и еще какое-то время просто сижу на полу, обхватив колени и устремив невидящий взор куда-то в дальнюю точку. Помоги мне, Ауте, помоги. В голову так некстати лезут яркие образы прошлого, ломающие любое сопротивление и доводя моральную агонию просто до точки кипения. Аррек, а Аррек, давай убьем нашу любовь? Просто… Похороним ее здесь, оставим, забудем? Да кого ты обманываешь, дура?! За пару десятилетий я потеряла пятерых риани, и практически двух мужей. Растем, прогрессируем, мо-ло-дец! Резким рывком встаю на ноги, одергиваю все еще мокрую одежду и глубоко вдыхаю. Плевать, пора покончить со всем этим, сколько уже можно размазывать по лицу сопли, воя от отчаяния и мечась туда-сюда, подобно раненому животному? Мой выбор сделан, я твердо уверена в своем решении, и ничто, повторяю, ничто не способно его изменить! Слышишь, Аррек, бунтарь ты хренов? Ничто! Хлюпнула носом, и, решительно развернувшись, направилась в покои дарая, его импровизированное королевство, честно говоря, даже и не подозревая, что я могу там найти… Однако увиденное повергло меня в самый настоящий шок. Во-первых, бардак. То и дело встречающиеся в комнате пустые бутылки, разбросанные в беспорядке вещи, какие-то осколки – свидетельство явного погрома, на который, как мне казалось ранее, дарай вряд ли был способен. Ну судите сами, Аррек, перфекционист до мозга костей, привыкший все и всегда раскладывать по полочкам в безупречном порядке, Аррек, помешанный на контроле, в какой-то мере параноик, следящий за всеми каждую секунду и миллисекунду своего бытия, Аррек… И тут в нос мне ударила волна жуткого запаха, именуемого среди людей «алкоголь». Твою ж мать, дарай! Что это вообще такое?! Но брови мои в неконтролируемом удивлении взлетели вверх, а с губ сорвался выдох чрезмерного шока. Сам Аррек сидел в кресле, с невозмутимо-спокойным видом перебирая струны гитары. В черных обтягивающих штанах, рубашке, небрежно расстегнутой на груди, а ботфорты его, почему-то, стояли на столе. Нет, ну Аррек, во дает, а. Хотя, я все еще пребывала в ступоре (ну да, не каждый же день увидишь благоверного в таком, м-м-м, состоянии), и ровным счетом не обращала внимания на все другие странности кроме главной, сидящей в кресле и тихо распевающей песни. А его голос, Аут-те… Прекрасный, с легкой хрипотцой голос, ощутимый мурашками на коже, словно старый бархат. Помоги мне, Бесконечность. - Аррек? – наконец выдавила я, а уши с беспокойством резанули воздух. Предстояло разобраться, что за вообще здесь творится и какого черта муж ударился в маргинальную меланхолию. Нет, конечно, люди – народ странный, но вот чтоб прям настолько… Словом, та еще перспективка.