Последняя любовь короля

Подъехав к котловану, Утер спешился и достав из кармана платок прикрыл им рот и нос. Из котлована валил черный дым, люди отошли от него подальше, Артур запретил им приближаться, но с приказом короля они, закрывшись платками, оставив только щели для глаз, вернулись к работе. - Берите подводы, везите сюда песок и землю, вы должны полностью засыпать пещеру! – скомандовал Утер, подняв руку и взмахнув ею, убедившись, что крестьяне расслышали его приказ, вскочил на коня. - Отец, - схватив его коня за поводья, воскликнул принц. – Я, как и ты, желаю избавиться от магии в Камелоте, но вдруг мы сделаем только хуже, пробудив древнее зло из этой пещеры? - Глупости! Если бы я рассуждал как ты, Артур, то Камелот по сей день был бы пристанищем магов, - оттолкнув сына, выпалил король. Вечером, закончив с делами, Утер зашел в покои. Мария, переодевшись в ночную прозрачную сорочку, лежала на кровати, подперев ладонью подбородок, глядя на короля. - Ты нашла достойную девушку? – снимая плащ, спросил Утер. - Да. Её зовут Тереза, она дочь одного писаря.Привлекательная… блондинка, как ты и просил. И… я взяла на себя смелость послать письмо Олафу, надеюсь, он согласится отдать дочь за Артура, - погладив ладошкой подушку Утера, с улыбкой сказала Мария. – А Терезу, когда в ней не будет надобности, я отдам замуж за одного из твоих рыцарей, согласен? - Ты все продумала, - присев на кровать, Утер поцеловал руку супруги. Он был восхищен самоотверженностью Марии, она во стократ облегчала его жизнь, берясь за те дела, которые были ему в тягость. Теперь он мог полностью посвятить себя государственным делам, не отвлекаясь на мелочи. Но его заботила реакция Артура, он помнил, как принц у алтаря отказался стать супругом Элейны, и с Вивьен он вполне мог выкинуть такую же штуку. А лишний раз сердить Олафа было опасно, он так любил дочь, что в отличие от Годвина вполне мог бы начать войну. Но Мария была уверенна в успехе своей кампании и вселяла уверенность в Утера. - Как ты думаешь, Артур случайно не влюблен в какую-нибудь придворную девицу? Это усложнило бы… - начал Утер, завалившись на кровать, полностью отдавшись в руки Марии. - Разве мы можем оградить Артура от интрижек? – расстегивая его куртку, прошептала Мария. – Я поговорю с ним и устрою так, чтобы твой сын согласился на брак с Вивьен. - Хорошо бы, союз с Олафом был бы нам очень выгоден, - довольно глядя на Марию, промурлыкал король. – Я ничего не понимаю в интригах и полагаюсь в этом всецело на тебя. С утра Мерлин явился в королевскую спальню, держа в руках одежду слуги и небольшой листик с заклинанием. Утер долго слушал объяснение Мерлина, что ему следует делать, чтобы обзавестись самым преданными рыцарями и больше не бояться предательств. Предложение чародея повергло короля в гнев, он схватил Мерлина за горло, пригрозив костром. То, что советовал ему чародей, было слишком унизительно и мерзко, но разве был другой путь? А жить, постоянно оглядываясь, в страхе, что какой-нибудь подлец ударит в спину Утер не хотел! В зал для пиршеств слуги внесли огромный круглый стол, вмещавший в себя ровно пятьдесят человек. Каждый рыцарь, приглашенный на пир, не должен был чувствовать себя обделенным, никаких различий и полное равенство царили за круглым столом и были залогом успеха. Более того, Мерлин вызвал из всех уголков Альбиона тех, на кого полагался более всего. Утер, скрепя зубами, услышал, что среди приглашенных оказались Ланселот, Элиан, Гвейн и его друг Персиваль. Мария спокойно приняла эту весть и поддержала Мерлина, а вместе с тем и подвигла короля принять самое главное условие. К полудню в банкетный зал вошло ровно сорок девять рыцарей, их ждал лишь один слуга, который должен был обсуживать каждого рыцаря на протяжении всего дня и ночи. И этим слугой был сам Утер Пендрагон. Переодевшись в слугу, он надел поверх неприглядного костюма убогий балахон с капюшоном, а Мерлин с помощью магии изменил его внешность. Действие чар должно было рассеяться с первыми петухами. Утер согласился на это лишь ради Артура, чтобы в будущем принц мог опереться на рыцарей, а королевство продолжало свой расцвет. Он ходил меж рыцарями, подливая им вина, покорно склоняя голову всякий раз, когда кто-то подзывал его к столу. Только одно место за столом пустовало… место короля. Рыцари были удивлены, что Утер не вышел к ним, но ещё большее удивление вызвало столь странной торжество. Причин для пира в Камелоте не было. Крестьяне засыпали котлован песком, Артур наблюдал за работами, а рыцари вполне могли бы оказать ему помощь, но их всех вызвали в замок. - Утер себе на уме, - подняв кубок, произнес Леон, уже достаточно набравшись выпивкой, чтобы осмелеть. – Что ему взбрело голову? - Никак Мария надоумила, королева…, а ведь все знают, что она ведьма, - усмехнулся сэр Бедивер, наполняя свою тарелку куриными крылышками. - Кто такая Мария? – спросил Ланселот, едва ли понимающий, чем он удостоился чести пировать вместе с рыцарями. - Жена Утера. Да ты не в курсе! – хлопнув его по плечу, дружески улыбнулся сэр Кэй. – Она не так давно окольцевала нашего Утера, может, опоила чем… - Не похоже… - возразил Леон. – И Утер уверен, что она не ведьма. С его ненавистью к магии вряд ли он подпустил бы к себе ведьму. Ему верно опостылела жизнь вдовца и в этом я его понимаю! - Утер – свинья! – выпалил Гвейн, на что король, обернувшись к нему, едва удержался, чтобы не прикончить наглеца на месте. – Он думает, что благородство заключено только в тех, кто родился дворянином! Самовлюбленный…. - Погоди, Утер наш король, - нашелся вовремя Леон, перебив Гвейна. – Негоже отзываться так о человеке, который пригласил тебя сюда, разделить с нами эту прекрасную трапезу! Мой отец прошел с Утером долгий путь, он верою и правдою служил ему и всегда почитал как самого великого правителя. Я горд, что служу Утеру, и не смей оскорблять его, иначе отведаешь моей стали. - Разве я не готов служить Камелоту? Но Утер изгнал меня, как же мне о нем говорить? – сжав руками скатерть, выпалил Гвейн. – Я готов отдать жизнь за Камелот и Артура! - А за Утера? – со смешком бросил Элиан. - И за него тоже! – хмуро отозвался Гвейн. – Я знаю все о кодексе рыцаря, и как ни крути, все, что представляет собой королевство создал Утер. - То-то же, - одобрительно кивнул Леон. - Утер убил моего отца! – гневно выпалил Элиан. – Я никогда не прощу ему этого! - Твой отец спутался с магом, - воскликнул в противовес ему сэр Борс. – Чему ты удивляешься? Он замышлял против короля и получил свое! - Он лишь хотел заработать немного денег… - вздохнув, проговорил Элиан. - Предать своего короля за деньги… это оправдание? Предательство должно караться смертью! – стукнув кулаком по столу, выпалил Борс. Утер заметил, как несколько рыцарей виновато и тревожно переглянулись, они несомненно раздумывали о предательстве и в глубине души готовы были отвернуться от него. Король прислушивался к каждому слову, к каждому взгляду, начиная понимать всю глубину замысла Мерлина. И пусть его спину ломило от безустанной ходьбы и поклонов, он был рад, что согласился. Одни поливали его бранью, другие страстно защищали, третьи молчали, потупив глаза, четвертые пришли лишь набить брюхо, и им было плевать на короля и Камелот. К утру половина рыцарей были пьяны, другие продолжали неистовый спор. Чары Мерлина переставали действовать, подняв серебряное блюдо, Утер взглянул в свое отражение и повернувшись к столу, снял капюшон. - Я услышал достаточно, - сбросив балахон, Утер подошел к своему креслу и остановившись, уперся ладонями в стол, глядя на трезвеющих от ужаса рыцарей. Элиан с Гвейном ошарашено переглянулись, понимая, что для них дело может кончиться плахой. Остальные же не могли поверить глазам, казалось, вино все ещё мутило их рассудок, раз они приняли слугу за короля. Как Утер мог обслуживать их почти сутки, выслушивая все оскорбления и критику?! - Рыцари Камелота! – выпалил Пендрагон. – И те, кто прибыл из других земель. Слушайте меня, я назову имена тех, кто останется за столом и продолжит службу, кто останется рыцарем или станет им, остальные будут лишены этого высокого звания и разжалованы в солдаты. Все, затаив дыхание уставились на короля. Он назвал только шестнадцать имен, среди которых был и Ланселот, и Гвейн, и Персиваль. Не потеряли своих мест и Леон, и Кэй, и Борс, так яростно вступавшиеся за короля во время трапезы. И многие другие рыцари остались за столом, но большая их часть была изгнана. Поднявшись, Элиан пошел к двери, но Утер догнал его. - Я жалею о том, что убил твоего отца, - сдержанно произнес король. – Но я не могу сделать тебя рыцарем, мне нужны не только отважные, но и преданные, понимающие мою политику люди. Возможно когда-нибудь ты станешь рыцарем моего сына… Но пока я жив… я должен заботиться о своей безопасности. - Вы изгоняете меня из Камелота? – мрачно спросил Элиан. - Нет, - качнув головой, просто ответил Утер. Вернувшись за стол, он поднял кубок, повелительно окинув взглядом оставшихся рыцарей. - Я многое услышал за этим столом, - начал громко и властно король. – Каждый из вас говорил лишь то, что думал и это особенно важно для меня. Я узнал о себе столько нового, что и ввек не позабыть. В чем-то вы были правы, в чем-то – нет, но ваша искренность, ваше желание служить Камелоту неоценимо для меня. Каждого кто остался я вознагражу за преданность мне и моего королевству. Даже ты, Гвейн… даже ты снискал мое уважение. Хотя насчет свиньи… мы поговорим позже… - закончив речь, Утер засмеялся, словно бы прощая молодому человеку его дерзость, и добавил: - За Камелот! - За Камелот! – вторили ему рыцари, поднявшись со своих кресел и подняв кубки с вином. – Слава Камелоту! Слава королю!