Казаки - разбойники

Клуб «Весёлый Гиппогриф» открылся в двухтысячном году, аккурат в ночь на тридцать первое июля. Поговаривали, что красную ленточку на входе будет перерезать сам Мальчик–который–выжил. Но что–то там не заладилось. То ли Мальчик пал в неравной борьбе с зелёным змием, на вечеринке, посвящённой дню его рождения, то ли его засадили в кутузку на пятнадцать суток за драку с бывшими сокурсниками со Слизерина в Лютном. А что? Вполне жизнеспособная версия. Малфой–младший, например, явился накануне домой в совершенно непотребном виде и с роскошным «фонарём» под левым глазом. За что, не взирая на возраст, был порот широким аврорским ремнём с тяжёлой пряжкой. Сей аксессуар Люциус одолжил у своего дико ржущего супруга. А может, Героя банально не отпустили родители под предлогом того, что обстановка в подобных заведениях пагубно влияет на неокрепшие юношеские умы. Ну, как бы там ни было, ленточку перерезали владельцы клуба – близнецы Уизли. При встрече нового тысячелетия они невероятно обогатились на продаже своих фирменных фейерверков. Это позволило им приобрести по дешёвке большое заброшенное здание складского типа у мага, уезжающего на ПМЖ во Францию, сделать там ремонт и уже летом открыть ночной клуб. Располагалось здание достаточно далеко от благопристойной жилой части Косой аллеи. И можно было не бояться, что разгневанные домохозяйки в розовых халатах и с бигуди рано или поздно выйдут на акцию протеста, потрясая скалками и половниками, и потребуют закрытия данной обители порока. Ибо главной функцией клуба было то, что в нём могли приятно провести время благородные - и не очень - джентльмены определённой ориентации. Что вы, что вы! Никакой проституции. Мерлин, упаси! Главный принцип заведения гласил: «Смотри, пока глаза не сотрёшь, а ручонки держи при себе». Данное правило соблюдалось неукоснительно. Мало, кто из посетителей желал познакомиться с пудовыми кулаками Крэбба и Гойла, бессменными вышибалами с первого дня работы заведения. Но даже эти здоровяки старались не отсвечивать в так называемые «женские дни». И физиология тут не при чём. Раз в неделю «Гиппогриф» оккупировался дамами. И порой случались такие кошачьи драчки, что стычки Пожирателей и авроров рядом не валялись. Всем известно, что пара взбешённых ведьм, вооружённых лишь своим маникюром, может и оборотня на гламурные тряпочки порвать. Фред с Джорджем буквально упивались своим статусом владельцев ночного гей–клуба. Для магического мира это было новинкой. Парни чувствовали себя этакими Христофорами Колумбами при открытии новых земель. Поначалу на них пытались наехать конкуренты - владельцы борделей из Лютного. Появившиеся два десятка авроров во главе с гаденько ухмыляющимся Роном Уизли быстро расставили всё по своим местам. Крышевали клуб явно не последние лица государства. Сами же близнецы всем своим видом и образом жизни олицетворяли новую сексуальную революцию. Самый скандальный инцест в магической Британии. Они объявили о своих отношениях сразу, как только получили дипломы об образовании. И Дамблдор с Макгонагалл перекрестились почему–то по–православному, когда братья отчалили из школы. Миссис Уизли какое–то время пыталась взывать к их совести, давила на сыновьи чувства и чувство долга. Ибо роду требуется продолжение. Братья переглянулись, пожали плечами и дружно ткнули пальцами в здоровенный живот Флёр. Устав бороться с сыновьями, Молли пригласила в Нору Риту Скитер, дабы в торжественной обстановке выломать с фамильных часов стрелки с их именами. Гобелена с генеалогическим древом у рыжей семейки не имелось. Ничего из этой затеи не вышло. Появившийся из камина Билл с отчаянно орущим младенцем наперевес (к этому моменту у них с женой родился второй ребёнок) заявил, что ему жутко некогда, и исчез, оставив в руках матери дурно пахнущий памперс. В ушах у всех присутствующих ещё минут пять звенело от воплей мелкого. Так же вызванный через камин Чарли смущённо пробасил, что у него, дескать, загоны не чищены, драконы не кормлены, любовник не вытрахан. Упс! Молодой драконолог несолидно ойкнул и отключился. Артур с полчаса отпаивал жену валерьянкой. Рита к этому времени уже начала похрапывать в кресле. Перси, проорав, что у него важное совещание в Министерстве, аппарировал. Вот только почему он был одет в шорты и яркую «гавайку», так никто и не понял. Близнецы отсутствовали по вполне понятной причине. От Рона прилетела сова с замызганным огрызком пергамента. «Мам… ТРТн… сдли… Гри… приет… даёт…» Чуть ниже шла приписка, сделанная идеальным каллиграфическим почерком Гермионы: «Миссис Уизли, спешу сообщить, что ни Рональд, ни Гарольд, ни я не сможем присутствовать на организованном Вами мероприятии, имеющим несомненную важность в становлении морали в современном социуме и призванном сохранить целостность вашей семьи, как ячейки общества. Я, как будущий правозащитник…» На этом запись обрывалась, и дальше шло почерком Джинни: «Мама, они все в сосиску. Даже Гермиона. Не жди нас. Гарри опять сцепился с Малфоем. Это любовь?» Короче, торжественного отлучения блудных сыновей от семьи не получилось. Жутко неудовлетворённая Скитер отчалила в редакцию. Заметка вышла крошечной, и поместили её на последней полосе «Пророка» рядом с некрологами. Миссис Уизли дулась, пыхтела, сопела. Потом махнула рукой и смирилась. Здраво рассудив, что раз уж не вышло выбить всю эту дурь из сыновей, то стоит взять дело под неусыпный материнский контроль. И через пару лет открытия «Гиппогрифа» ведьма прибрала управление клубом в свои цепкие пухлые пальчики. Навела шухер на кухне. Раз в месяц гоняла работничков в Мунго на сдачу анализов. А парой неприятных заклятий заставила уважать себя охрану заведения. Среди посетителей за клубом стойко закрепилось название «Конюшня». И всё из–за того, что такого количества первоклассных породистых жеребцов не наблюдалось даже в знаменитых на всю Европу стойлах Малфой–мэнора. А уж когда парни полуголые выходили на сцену, то даже у железобетонного натурала Билла Уизли начинался нервный тик. И через десять лет после своего открытия клуб оставался монополистом, являясь единственным в своём роде заведением в магической Британии. Попытки подражать, конечно, были, но каждый раз всё заканчивалось открытием очередного банального борделя. В «Весёлом Гиппогрифе» проституция была под запретом. Единственные отношения, могущие связывать клиента и стриптизёра – это приватный танец в VIP–кабинете. К некоторым танцорам запись шла на несколько месяцев вперёд. Свой тридцатый день рождения Драко Люциус Малфой решил отметить именно в клубе. То есть сначала, конечно же, был нудный приём в мэноре, после которого старшее поколение осталось в поместье, а он с друзьями отправился в «Конюшню». Даже Нотта отпустила супруга. Пообещав, правда, за малейший косяк отлучить от тела и наложить заклятие импотенции. Мнением собственной жены Драко не интересовался. Дафна по жизни всегда была всем недовольна. - Какие люди и без охраны, - ехидно скалясь, пропел Фред. У Драко почему-то всегда получалось различать близнецов. - У нас заказан столик. - Добрый вечер, господа, - к ним приблизилась Молли. – Прошу следовать за мной. А вы, бесстыдники, - обратилась она к сыновьям, - уладьте дело с клиентом из пятого кабинета. Действительно уладьте, а не испытывайте диван на прочность. Энергичности женщины хватило бы и на пятерых. Она давно уже не походила на домохозяйку. Похудевшая из–за вечной беготни и суеты, похорошевшая. В дорогом шёлковом платье и с замысловатой прической. Вечер шёл по накатанной. Друзья наслаждались дорогими коктейлями и закусками. Зрительный зал погрузился в интимный полумрак. На сцене изгибались две тоненькие фигурки, кажущиеся эфемерными из–за множества слоёв шёлка, который, благодаря волшебству, извивался и струился в воздухе, исполняя свой–собственный неповторимый танец. Тонкие, чуть хищные, восточные черты лица. Абсолютно идентичные близнецы, похожие друг на друга даже в больше степени, чем близнецы Уизли. Длинные чёрные волосы одного были стянуты в высокий конский хвост, у другого заплетены в косу. Тончайшая ткань кусками разлеталась по сцене, повинуясь взмахам парных мечей в руках танцоров. Затаив дыхание, зал следил за схваткой. Каждый прыжок, каждый поворот, каждый взмах напоён страстью, желанием подчинить и доминировать. Музыка всё громче. Танец всё агрессивнее. Тела почти растворяются в воздухе, так стремительны были движения юношей. Звенит и сверкает сталь клинков. И… Достигнув своего апогея, смолкает музыка. Побеждённый, оставшись в одних лишь полупрозрачных шальварах, сдаётся на милость победителя. Опускается перед ним на колени и касается ладонями и лбом пола. Партнёр поднимает его, кладёт руку на затылок и нежно касается губами рта. Зал взрывается аплодисментами. С лёгким хлопком танцоры исчезают, оставляя после себя россыпь серебристых искр. Каждый танец в клубе – это своеобразный мини–спектакль. И во время исполнения номеров не принято болтаться по залу. Лишь официанты неслышными тенями скользят между столиками. Между выступлениями можно развеяться и потанцевать. Чем друзья с удовольствием занимались. Блейз флиртовал со всеми подряд. Флинт отгонял особо ретивых от Вуда. Чопорный Нотт странно дёргался, явно боясь сделать что–то не то и навлечь гнев супруги. Буйный нрав молодой леди Нотт стал уже притчей во языцех. Музыка тем временем стихла. Зрители разошлись по местам, предвкушая очередное выступление. На сцену высыпало двенадцать парней, одетых лишь в маггловские джинсы разной степени потёртости и продырявленности, ковбойские сапоги и шляпы. Натёртая маслом кожа обнажённых торсов сияла в лучах софитов. Парни выстроились в шеренгу. Каждый обнял своих соседей за талии. - На счёт «три», - скомандовал центральный. – Раз, два, три. В полной тишине они начали отбивать ритм, складывающийся в бессмертное «We Will Rock You». Через минуту кто–то из зала начал аплодировать и притопывать в такт. К этому первому присоединялось всё больше и больше народа. Посетители из магглорожденных, те, что знали слова, начали подпевать. Темп всё нарастал и нарастал. На мускулистых плечах танцоров выступили крохотные капельки пота. Парни уже тяжело дышали, но и не думали сбавлять ритм. Всё закончилось так же резко, как и началось. Танцоры сделали шаг вперёд, опускаясь на одно колено и склоняя головы. Стены и потолок грозили рухнуть от шквала аплодисментов, обрушившегося на артистов. Кто ж знал, что чопорные британские маги–аристократы, а таковых в клубе было немало, умеют так буйно свистеть, топать и восторженно вопить. Как только стихли восторженные аплодисменты, и танцоры аппарировали, на сцену поднялись Фред и Джордж: - А сейчас мы просим… - …вас поддержать наших… - …следующих мальчиков. Для них… - …всё впервые. Братья удалились, наколдовав в центре сцены шест для стриптиза. Раздались первые аккорды. Музыка снова была маггловской. Близнецы вообще не признавали магических исполнителей. Никакой Селестины Уорлок с зельеварческим инвентарём, никаких поющих скелетов или «Сладких ведьмочек». Стройный светловолосый парень с ходу сиганул на шест, змеёй обвиваясь вокруг него. Он был не слишком высокий, но достаточно широкоплечий и мускулистый. Аккуратная круглая попа так и манила облапить. Из одежды присутствовали только узкие «слипы» телесного цвета, из–за чего стриптизёр казался совсем обнажённым. Из–за некой угловатости ему можно было дать лет двадцать – двадцать три, но некоторые из зрителей точно знали, что ему тридцать. Он учился на одном факультете с Избранным. И нервы слизеринцам мотал ничуть не хуже Поттера. А если точнее, то одному конкретному слизню. Малфой почувствовал тычок локтем под рёбра и услышал шипение Флинта: - Скажи Забини, чтобы слюни подобрал. Блондин на сцене тем временем вытворял такое, что некоторым зрителям становилось неудобно сидеть. Если бы на маггловских Олимпийских играх существовал такой вид спорта, как секс с шестом для стриптиза, то этот парень точно стал бы абсолютным чемпионом мира. Увлечённые тем, как танцор трётся пахом о никелированную сталь, зрители не сразу заметили второго. Высокий жгучий брюнет стоял в паре футов от блондина и, сунув руки в карманы, смотрел на него, чуть склонив голову набок. Он сделал пару шагов вперёд, приближаясь к блондинчику вплотную, прижимаясь грудью к его спине, кладя руки на молочно–белые бёдра. Тот слегка выгнулся, откидывая голову на плечо брюнета, приоткрывая рот в немом крике. Брюнет рывком развернул блондина, подхватывая его под задницу, приподнимая. Тот обхватил партнёра длинными ногами за талию, над головой цепляясь руками за шест, одновременно делая несколько характерных движений бёдрами. А в следующее мгновение, резко оттолкнув брюнета, блондин совершенно невероятным движением взлетел на шест, обвивая его ногами и поднимаясь выше человеческого роста. Заскользил вниз. А потом началась самая настоящая Дикая Охота. Вот только добыча охотнику попалась совершенно неуловимая. Казалось, что вот–вот брюнет схватит светловолосого, прижмётся к его рту губами, но тот каждый раз ускользал. Дразнил. И каждый раз рубашка брюнета оказывалась расстёгнутой на ещё одну пуговицу, обнажая сильную безволосую грудь. В какой–то момент оказалось, что охотник и добыча поменялись местами. Затаив дыхание, зал следил за разворачивающимся действием. И лишь сильный чувственный голос певца растекался в пространстве. Блондин усилил напор, и вот уже брюнет стоит, прижавшись спиной к шесту. Блондин стягивает с его плеч рубашку. Не до конца. Так, что запястья брюнета оказываются спутанными у него за спиной. Светловолосый опускается на колени. Расстёгивает массивную пряжку ремня. Тянет вниз язычок «молнии». Они, не отрываясь, смотрят друг на друга. Блондинчик облизывает пухлые губы, а потом целует член партнёра через блестящую бирюзовую ткань плавок. Блондин недолго наслаждается своей победой. Освободившийся брюнет резко дёргает его на себя. Не удержав равновесие, они падают на пол. Катятся и останавливаются у самой кромки сцены. Брюнет остаётся лежать на спине. Его ноги слегка согнуты в коленях и раздвинуты. Руки лежат на бёдрах оседлавшего его блондина. А тот трётся промежностью о накачанный пресс, судорожно цепляется пальцами за плечи, выгибается и запрокидывает голову. И эта имитация полового акта заводит похлеще самой разнузданной порнухи. Драко поймал себя на том, что почти не дышит. И, хищно сощурившись, глаз не сводит с золотой кожи мускулистого торса, непокорных чёрных прядей и сильных бёдер, облитых выцветшей джинсой. О, Мерлин всемогущий. От Забини хлестали такие волны бешенства, что позвякивала посуда на столе. Брюнет тем временем как–то странно изогнулся и вдруг рывком притянул к себе блондина, и впился в его губы долгожданным поцелуем. Блейз зарычал. Танцоры аппарировали. Зал молчал ещё пару секунд, а потом взорвался аплодисментами. Возле одного из столиков, расположенного совсем рядом со сценой, произошла какая–то возня, на которую, впрочем, никто не обратил внимания. Заиграла энергичная танцевальная музыка. Толпа хлынула на танцпол. На сцену и небольшие платформы, расположенные на разных уровнях, высыпали танцовщики гоу–гоу в ярких тряпках. И, вертя задницами, принялись заводить и без того возбуждённых посетителей. Яростно работая локтями, Забини и Малфой пробуравились через толпу. Близнецы Уизли обнаружились возле барной стойки. - Где они? – итальянец прожигал взглядом в рыжих дырки. - Кто? – прикидываясь дурачками, оскалились братья. Малфой молча направил на них палочку. - Полегче, горячие британские парни. Во второй гримёрке. *** Возле гримёрки слизеринцы притормозили. Мимо проскакала стайка разнаряженных танцоров. - Какие мальчики! – прокомментировал кто–то из них, имея в виду друзей. Остальные заржали и унеслись в сторону танцзала. Чинно прошествовали давешние восточные близнецы. Блейз дождался, когда коридор опустеет и поднял уже руку, чтобы постучать, когда из–за двери донёсся протяжный низкий стон: - О–о–о, Мерлин… Ещё... о–о, дааа… Послышался короткий смешок: - Можешь звать меня по имени. - Га–а–рр–и–и… Малфой со всей своей аристократической дури пнул дверь.