Одна вершина тесна для двоих

- Дорогу! Шехзаде Мустафа Хазретлери!- прозвучал давно ожидаемый возглас и почти все присутствующие низко опустили головы. Оставались неподвижны лишь две султанши: Махидевран, которой кланялись все, включая её сына, и годовалая Наргизшах, которая была слишком мала, чтобы исполнять правила дворцового этикета. - Валиде! - Мустафа! – одновременно выпалили счастливые мать и сын. Он почтительно поцеловал её руки, а затем крепко обнял. После этого он сделал шаг к девушке, держащей на руках прижавшуюся к ней малышку. - Добро пожаловать, шехзаде. Мы с Наргизшах скучали по вам, - передавая девочку её отцу, сказала Айше Хатун. - Дочка, как же ты выросла! Я тоже очень скучал, - вернул Мустафа крошку Айше. После этого шехзаде направился в свои покои вместе с Махидевран Султан, которая всю дорогу перешёптывалась с Фидан, и вот почему. Только отворились двери, Мустафе в глаза ударил яркий солнечный свет, он прикрыл глаза рукой и, войдя в комнату, увидел то, что его ослепило. Перед ним стояла невысокая улыбающаяся девушка, державшая в руках великолепную рубашку. Она была тёмно-синего цвета, словно Чёрное море в непогоду. А на груди, был вышит золотой нитью гордый и величавый царь зверей – лев. Махидевран Султан подошла к шехзаде, положила руки ему на плечи и заговорила проникновенным голосом, смотря прямо в глаза: - Мустафа, мой лев, эта рубашка олицетворяет твои самые лучшие качества: храбрость, смелость, честность. Ты - гроза врагов, надежда всех нас, и я мечтаю о том, чтобы именно ты стал следующим султаном. Но только Аллах распоряжается людскими судьбами, и не нам идти против него. Надень же эту чудесную рубашку, и я полюбуюсь на тебя. Спустя минуту Махидевран Султан восхищалась своим сыном, в такой подходящей для него одежде. А Мустафа задумался. - Валиде, спасибо вам за подарок и прекрасные слова, но кто же сделал эту вышивку? - спросил он, проводя рукой по синему шёлку. - Сынок, мастерица, выполнившая эту работу за десять дней, перед тобой, - представила девушку Махидевран. - Как тебя зовут, хатун? - оглядел Мустафа невольницу. - Джамал, шехзаде, - робко ответила она. - Ты просто мастерица, Джамал. Я надеюсь, тебя достойно вознаградили за твою работу? - взгляд его карих глаз проникал в самую душу девушки. - Скажите честно, шехзаде, вам нравится моя вышивка? - смело спросила она. - Конечно, такая красота не может не нравится, - улыбнулся наследник, пристально изучая девушку. - Тогда я вознаграждена. Похвала шехзаде – высшая похвала, - вымолвила Джамал. - Хорошо, ты можешь идти. Джамал поклонилась и вышла из покоев. Она направлялась в свою комнату, попутно обдумывая произошедшее: «Как же я устала, вот сейчас приду и лягу спать. И всё это из-за «великой чести» делать подарок самому шехзаде, тьфу ты, какие противные слова. Везде лесть, на каждом шагу: рабыни льстят калфам, калфы льстят евнухам, евнухи льстят нашей главной калфе Фидан Хатун, Фидан льстит Махидевран Султан, а Махидевран восхваляет своего ненаглядного сыночка. Но все к этому привыкли и ничего тут нельзя поделать», - вздохнув, вошла к себе Джамал. «Льстя, каждый ищет для себя выгоды: невольницы не хотят работать, калфы мечтают о новых украшениях, евнухи пекутся о своём жаловании, Фидан Хатун не хочет вылететь с места доверенной служанки госпожи, а Махидевран искренне верит, что Мустафе нет равных ни в чём. Вот и я польстила шехзаде, чтобы ему понравилась вышивка, и эта комната стала моей», - девушка с наслаждением плюхнулась на небольшую, но мягкую кровать в углу и, улыбнувшись, сладко закрыла глаза.