Одна вершина тесна для двоих

Маниса - дивный приморский анатолийский город, в переводе с греческого обозначающий "камень Магнесии". Магнесией ранее называли эту провинцию её прежние хозяева - греки. Они и сейчас жили здесь в большом количестве, и даже самих турков здесь было на несколько тысяч меньше. Среди греческого населения даже бытовала легенда, будто именно в Манисе появился на свет знаменитый Тантал - сын Зевса Громовержца и фригийской царицы Плуто. Этот город был основан очень давно - ещё в начале пятого века до нашей эры, но окончательно покорился османам лишь в 1410 году, то есть чуть более века назад. Именно в Манисе и оказалась, благодаря своей маленькой интрижке, героиня нашего повествования - Ещиль Хатун. Каких-то определённых планов у неё не было, но девушка знала лишь одно: она не хочет оставаться простой рабыней, не желает, чтобы её судьба была такой, как у большинства наложниц. Обычно, если повезёт, рабыня могла оказаться на хальвете у шехзаде, но не более. Затем, изрядно по трудясь несколько лет на благо гарема, её отдавали замуж за какого-нибудь не очень молодого, не очень знатного и не очень красивого эфенди. В общем - ничего перспективного. Ещиль находилась во дворце шехзаде Мустафы несколько дней и уже немного освоилась: завела несколько приятельниц и разузнала последние новости гарема. Вот и сейчас, вместо того, чтобы переносить чистое бельё из прачечной в общую комнату вместе с остальными девушками, сербка спрятавшись за угол болтала с Айнур Хатун. Но девушка, отлынивающая от работы, вскоре попалась на глаза искавшей кого-то калфе. - О, хатун! Идём скорее, для тебя есть поручение. Все словно сквозь землю провалились, хоть тебя нашла. - Все забирают свои вещи и бельё госпожей из прачечной. - Ну, не важно. Значит так, сейчас ты возьмёшь это молоко, - пришедшие на кухню калфа и рабыня посмотрели на небольшой серебристый кувшинчик, - и отнесёшь его госпоже. Ещиль взяла сосуд и последовала за женщиной. Они недолго шли по затемнённым отсутствием естественного света коридорам и остановились у небольшой двери. - Но ведь это не покои Махидевран Султан, - занервничала Ещиль. - А кто тебе сказал, что мы идём к султанше Махидевран? Здесь живёт беременная фаворитка шехзаде, Джамал Хатун, именно ей и предназначено столь полезное во время вынашивания малыша молоко, - и калфа, постучав в покои, ободрила взглядом рабыню-сербку и удалилась, чтобы приступить к новым делам. - Войдите! - послышался какой-то знакомый голос. Ещиль переступила порог комнаты и с грохотом выронила кувшин. Белая жидкость разлилась по полу, замочив ковёр с дивным рисунком. Молочная река текла и текла, пока не обмелела, в результате разбега её волн во все стороны. А Ещиль стояла и не могла пошевелиться: на неё, до боли знакомыми зелёными, словно леса близ родной деревни, глазами, смотрела подруга детства. - Миляна! - голос девушки чуть надломился и дрогнул. - С... Славица... - ротик Джамал сам собой открылся во всю его ширь, а раскрытые от изумления глаза смотрели с надеждой. - Мила, Миляночка! - Ещиль подбежала к заново обретённой подруге и сжала её с своих объятиях. Обе девушки, почувствовав друг друга на ощупь, дали волю слезам. - Я знала, знала, что найду тебя, что ещё увижу! - бывшая Славица теребила беременную девушку за плечи. - А я даже не надеялась, думала, навсегда одна останусь, -Джамал сквозь обильные слёзы слабо улыбнулась. Обе девушки испытали самые сильные душевные переживания с момента пленения и расставания с Родиной, а также друг с другом. Ещиль была несказанно рада, что так внезапно и удачливо нашла Миляну, но вместе тем была изумлена информацией, предоставленной калфой: её подруга фаворитка шехзаде Мустафы, к тому же беременная от него. Девушка с удивлением разглядывала заметно округлившийся живот подруги. А Джамал ни как не могла поверить нежданному счастью: Славица, живая, здоровая, действительно перед ней. Много месяцев назад, как только сербка оказалась в манисском гареме, она постаралась забыть свою Родину, подруг и семью, так как эти воспоминания причиняли невероятную душевную боль. Миляна понимала, что вернуть всё назад, или хотя бы увидеть ещё раз - невозможно, и потихоньку изгоняла дорогие образы из своего сердца. Девушкам понадобилось порядка десяти минут, чтобы окончательно успокоиться и спросить друг у дружки всё, что хотелось бы знать. - Значит, ты теперь Джамал? - спросила бывшая Славица. - Да, это имя дала мне сама Махидевран Султан. Как видишь, я очень даже неплохо поживаю: сейчас обо мне все заботятся, оберегают, не дают скучать и думать о плохом. Ну а ты? Расскажи о себе: как сложилась твоя судьба за месяцы нашей разлуки? А Ещиль накрывала волна зависти, из-за счастливо сложившейся судьбы подруги: "Значит ко мне проявить малейшую благосклонность судьбе очень трудно, а к Миляне - пожалуйста! Фаворитка шехзаде Мустафы, на которого у меня, между прочим, большие надежды! Да к тому же счастливая беременность! Судя по короткому рассказу Джамал, все с неё буквально пылинки сдувают: Махидевран Султан вон, имя ей собственноручно дала, тогда как меня нарекла Ещиль, какая-то старая калфа, вообще непонятно почему ещё живая. Где в этом мире справедливость, а?" - и девушка прервала свои внутренние рассуждения, услышав обращённый к ней вопрос: - Рассказать о себе? Жила и получала турецкое образование во дворце Топкапы, была там рабыней, затем я попала в число девушек, даримых султаном шехзаде Мустафе, и вот, оказалась здесь в Манисе. А расскажи-ка о своей жизни поподробней, мне очень интересно. Начинай прямо со дня своего прибытия в гарем. - Ну хорошо, - Джамал взяла подругу за руку. - Как только я попала сюда, долго не могла привыкнуть к тому, что нет уже прежней жизни. Очень переживала, но делала то, что и все остальные девушки: училась и работала. Среди уроков, больше всего меня привлекло вышивание. Всё чаще и чаще находила я свободную минутку и бежала за пяльцы. У меня получалось очень даже неплохо и многим девушкам очень нравились мои работы: многие из рабынь делали мне маленькие заказы. Однажды, наслышанная о моём таланте Махидевран Султан позвала меня к себе и поручила сложную работу: за десять дней я должна была вышить на дорогой рубашке золотого льва - подарок для её сына. За то, что я справилась с работой, госпожа выделила мне в личное пользование небольшую комнату. Также, за выполнение других её заказов султанша щедро награждала меня. Как-то раз, когда девушка, которая должна была идти тем вечером на хальвет к шехзаде, подвернула ногу, рядом оказалась я, в дорогом платье, подаренном Махидевран Султан. Так я провела с Мустафой ночь, ну а вскоре узнала, что беременна. Как ты знаешь, у шехзаде ещё нет сыновей, а только дочка Наргизшах от Айше Хатун. Поэтому и Махидевран Султан и Мустафа очень ждут появления мальчика и всячески заботятся и опекают меня. Они каждый день навещают меня. - Да, повезло тебе, Джамал. У тебя такие красивые покои! - Ещиль с завистью рассматривала помещение. Комната Джамал планировкой мало отличалась от других покоев гарема. Справа от двери, за ширмой, была так называемая "спальная" зона: кровать госпожи и ещё через перегородку маленькая комнатушка для двух служанок. В будущем, там планировалось разместить колыбельку для малыша. В левой от двери стороне, которая занимала большую часть помещения, во всю ширину стены (от левой стенки до ширмы, скрывающей спальню) располагалось просторное окно. Оно как раз выходило в сад. В середине этого пространства стояли два диванчика, а между ними круглый низкий столик. Иногда, когда Джамал нечем было заняться, она как могла украшала свою комнату, которая понравилась ей с первого взгляда. Вот как можно было объяснить присутствие тут мелких деталей, которые радовали глаз любой женщины: картинки на стенах, изящные занавески на окне, яркие, бывало и с вышивкой, подушечки на диване и кровати, а также всегда свежий букет цветов из дворцового сада. Но тут раздался стук в дверь, прервавший разговор и размышления подруг. - Войдите! - сказала Джамал. И на пороге комнаты тотчас возник важный гость - шехзаде Мустафа. Он быстро сделал несколько шагов вперёд, но тут же пожалел об этом, едва не наступив в устроенную Ещиль лужу. Испуганная Джамал быстро подбежала Мустафе: - Ах, шехзаде, простите! Я совсем забыла сказать, чтобы служанки убрали всё это! - Что здесь произошло? И пока беременная фаворитка рассказывала своему шехзаде об утреннем происшествии, Ещиль, опустив в почтительном поклоне голову, искоса наблюдала за интересовавшим её мужчиной. Серые игривые глаза сербки несколько раз пересекались взглядом с Мустафой, который, слушая сбивчивый рассказ Джамал, пытался составить мнение о девушке, являющейся землячкой и давней подругой матери его будущего ребёнка. - Как же тябя зовут? - обратился он к рабыне. - Ещиль, шехзаде Мустафа, - сказала девушка, стараясь сделать голос как можно томней и заманчивей. - Ты можешь идти, Ещиль, - и он переключил всё своё внимание на девушку, от которой в скором времени надеялся увидеть долгожданного сына. А сероглазая обольстительница покинула комнату, но не ушла в гарем, а стала напротив двери у небольшого окошка, рассматривая сквозь стекло окрестности дворца. Через несколько минут из покоев вышел и шехзаде. Он тихонько подошёл к созерцающей природу девушке сзади. А Ещиль, будто бы в глубокой задумчивости ничего не замечала. Тогда Мустафа спросил: - Тебе нравится дворцовый сад или ты размышляешь о чём-то другом? - Шехзаде, эти сады и горы напоминают мне родную Сербию. Нет, не экзотической красотой и безусловным очарованием, но безграничностью просторов. - Ты так складно говоришь. Приходи ко мне сегодня вечером: расскажешь о себе, о Родине, о вашем с Джамал детстве, - и с этими словами шехзаде протянул девушке простой фиолетовый платок, который был для Ещиль дороже многих богатств, на данный момент. Уходя, Мустафа бросил последний взгляд на чарующую блондинку и подумал: "Какая интересная девушка, она не похожа ни на Джамал, ни на Айше, этих скромных и простых невольниц. Эта рабыня таит в себе какую-то загадку, и я должен её разгадать."