Love Somebody

Луи нисколько не жалеет о принятом решении. Гарри идеальный. Гарри высокий, Гарри быстро ходит, медленно разговаривает, несмешно шутит и постоянно норовит покалечить кого-нибудь из-за своей неловкости. Но с Гарри ему так уютно и тепло, что он даже не оттягивает рукава кофты в защитном жесте, как делал это раньше. Гарри рассказывает о своем прошлом: о школе, где были понимающие, но слепые учителя. О Чешире, откуда они переехали в Манчестер совсем недавно. Гарри упоминает работу в пекарне, и Луи расспрашивает его подробнее: ему интересна каждая деталь жизни Гарри, это помогает отвлечься от своей. Гарри говорит об издевательствах над собой, о трудностях на его пути так, словно его это совсем не волнует, и Луи интересуется все больше, но спросить не может. В конце концов кудрявый отмахивается от этой части, бросая простое «это уже в прошлом». А Луи тихо восхищается. Потому что Гарри сильный. Выстоял против всех невзгод, которые ему подкидывал этот мир, сумел забыть о них и двигаться дальше. Луи хотел бы быть таким же, хотел бы сбросить с себя оковы семейных уз и уйти, куда глаза глядят, желательно, с Гарри под руку. Образ складывается в его сознании быстрее, чем он успевает остановиться: Луи представляет себя счастливым с этим долговязым парнем, который сейчас идет рядом и размахивает руками. Он пытается отогнать от себя слишком ясную картинку того будущего, которое у него могло бы быть, но которого у него не будет. И только возникшая улыбка пропадает. Гарри замечает. Конечно, Гарри замечает, как меняется настроение Луи. Кудрявый смотрит на него, приподнимая бровь и интересуясь, что не так. — Все в порядке, – Луи вымученно пытается улыбнуться, но у него не выходит. – Просто… как ты это сделал? ¬– Сделал что? – в замешательстве спрашивает Гарри, останавливаясь. ¬¬– Справился с издевательствами? – Луи спрашивает тихо, с интересом глядя на лицо человека, предназначенного ему судьбой. Он до сих пор не может справиться с осознанием того, что перед ним стоит тот, из-за чьего имени на своем теле он пережил столько дерьма. Наверное, Луи должен ненавидеть его, но нет, Гарри стоит перед ним, задумавшись над ответом, и Луи может только смотреть на него и восхищаться. – Благодаря тому, что у меня есть те, кому неважно, чье имя на моем теле: парня или девушки, - наконец отвечает ему Гарри, – моя семья, Зейн. Ты, – парень мягко улыбается и подходит ближе, беря руку Луи в свою. Томлинсон уже не пытается вырвать ее, только смотрит на длинные пальцы Гарри, обхватывающие его собственные, и улыбается тоже. – Я? – он спрашивает, поднимая голову. Гарри удивленно смотрит на его улыбку и кивает. – Я знал, что однажды ты появишься в моей жизни и полюбишь таким, какой я есть, и сделаешь меня счастливым, и все издевательства больше ничего не значили, когда я думал об этом. Луи перестает дышать. Его охватывает такое отчаяние, потому что вот он, тот парень, который возлагал на него такие надежды, который жил, благодаря этим надеждам, который думал, что его родственная душа поможет в их осуществлении, и вот он Луи, который не может ничего. – Помоги мне, – вырывается у него, и Гарри удивленно смотрит на то, как Луи отчаянно хватает его за руки, смотрит в глаза и умоляет спасти себя. Гарри может только кивнуть. *** Луи рассказывает ему абсолютно все. Он говорит долго, размеренно и спокойно, будто не слыша самого себя. Гарри тихо идет рядом и слушает, и со стороны кажется, что они – пара друзей, решивших прогуляться и обсудить последние новости. Вот только они не друзья, и обсуждают вовсе не новости, а синяки на лопатках Луи. Он говорит о том, сколько всего наслушался от родного отца, рассказывает, как мама пыталась защитить его поначалу, но он лишь отталкивал ее, и они ругались. Луи знал, что они не были родственными душами друг друга, что они сошлись на общем горе после потери тех, кто предназначался им свыше, он знал, что они помогали и до сих пор помогают друг другу, но для Луи они никогда не были тем, кто мог бы помочь ему. Потому что Луи тоже было тяжело. Имя его родственной души появилось на его груди, прямо под сердцем в шесть лет, и мальчик не понимал, почему там имя мальчика. Он был сконфужен, потерян и напуган. Он нуждался в ком-то, кто мог бы помочь ему осознать, что родственную душу не выбирают, что если человек предназначен тебе судьбой, то от этого не уйти. Но у Луи был только слишком озлобленный отец, бессильная мать и годовалая сестра. Луи обучался дома, не общаясь со сверстниками, долгое время был закрытым, нелюдимым и болезненным, но в тринадцать лет ему надоело сидеть дома, который стал для него самой настоящей тюрьмой. И тогда он впервые сбежал. Естественно, его нашли. Его нашли, привели обратно домой и оставили там. Он не слушал никого, кричал, матерился, и его отец делал то же самое, и они ссорились так громко, что их слышал весь район. Несколько лет Луи боролся, но в конце концов так просто сдался, устав от ежедневных мигреней, напуганных сестер и синяков. Он знает, что учёбу в университете для него выторговала мать и благодарен ей за это. Он перевелся с предыдущего места учебы потому, что люди узнали о том, чьем имя написано на его теле, и его отец не был счастлив из-за этого, почти заставив его бросить учебу вообще. Но он этого не сделал, и теперь не жалеет по этому поводу ни капли, потому что рядом с ним идет Гарри и слушает историю его жизни, не перебивая и не показывая ни частички жалости – этого ему точно не надо было. Когда Луи заканчивает рассказывать, они уже сидят на скамейке в безлюдном сквере, и Гарри держит его руку в своих. Луи выдыхает, несколько раз моргает и грустно улыбается, поднимая взгляд на парня рядом с ним. Луи ожидает чего угодно, кроме того, что делает Гарри: он кивает, закусывает нижнюю губу и говорит: – Твой отец – полный придурок. И Луи знает, что это та самая необъяснимая магия родственных душ, но он начинает смеяться, так, как никогда в своей жизни, и ему почти стыдно, но он не хочет думать об этом, потому что он сидит рядом с Гарри, и тот смотрит на него этими своими невозможными глазами, пока Луи громко хохочет. Он знает, что его смех – истерический, что смеяться вообще не над чем, но ему настолько плевать сейчас, и от этого он смеется еще сильнее. Гарри гладит его по спине, помогая побороть истерику, и улыбается непонятно чему. Луи успокаивается, и на его губах замирает такая же непонятная ему самому улыбка. Они продолжают сидеть на скамейке, переглядываясь и по-дурацки улыбаясь, пока на улице не начинает темнеть. *** Луи не позволяет Гарри провожать его до самого дома: нельзя позволить отцу увидеть его, и поэтому они останавливаются в одном квартале от места, где живут Томлинсоны. Луи улыбается, держа Гарри за руку, потому что на какое-то время он чувствует, что ему можно, что никто не станет осуждать его за то, что он – не такой, как все. На время прогулки парни словно перенеслись в другой мир, в тот, где есть только они, где нет никаких проблем, никаких предрассудков, никакого осуждения. И теперь, когда им нужно расходиться, когда Луи нужно возвращаться туда, где он быть совсем не хочет, парень держит пальцы Гарри так крепко, словно это все, что нужно ему в жизни. Наверное, это не так уж и далеко от правды. – Увидимся завтра? – спрашивает Гарри. Луи кивает и, подняв голову, любуется Гарри в свете фонарей, повязка на голове съехала набок, кудри выбились из-под нее и падают на лоб. Его глаза светятся, а улыбка робко оседает на губах. Этот парень был создан для того, чтобы коленки Луи ослабевали, а дыхание сбивалось. И он не готов так просто разбивать их маленький мир, потому что там, в мире большом, его ждет отец, который уже наверняка приготовил несколько грязных словечек в его сторону за задержку. Возможно, он даже не отделается лишь руганью. Но сейчас это последнее, что заботит Луи, потому что вот он – Гарри, его родственная душа, тот, кто идеально подходит ему, тот, с кем он может провести остаток жизни. Луи так долго отрицал его существование, надеясь, что никогда не встретит Гарри, чтобы не разочаровывать его собой, и теперь, когда они стоят рядом, держатся за руки, глядя друг другу в глаза, ему вдруг становится так невыносимо тепло от мысли, что его идеальный парень не разочарован в нем, что он не просто счастлив их встрече, но и готов помочь Луи преодолеть все проблемы, которые у него есть. Луи не замечает момента, когда Гарри снимает повязку с головы и протягивает ее Луи. Тот удивленно смотрит на него, на ткань и снова на Гарри, и кудрявый парень неловко улыбается, поправляя волосы ладонью. – Возьми, - говорит он, и Луи забирает повязку из его рук, - и напиши мне, чтобы я знал, что ты в порядке, ладно? Луи думает, что этот парень способен довести его до обморока. *** Естественно, дома Луи не ожидает ничего хорошего: на часах десять часов вечера, а его занятия закончились в три, и отец не рад тому, что сын мало того, что не пришел вовремя, так еще и игнорировал все звонки и заявился с легкой улыбкой, так, словно все у него в жизни было в порядке. И ему сразу же напомнили о том, что нет, ничего не в порядке криком и парой синяков. Луи думает о том, что еще несколько минут назад Гарри обнял его на прощание и улыбнулся, обернувшись на полпути. Луи думает о том, что однажды он, наверное, будет способен поднять руку на своего отца и противостоять ему, но не сегодня. Сегодня он хочет только быстрее уйти к себе, написать Гарри о том, что все хорошо и уснуть с мыслью о том, что он встретил своего идеального парня. И он совсем не возражает, когда посреди ночи к нему проскальзывает Лотти, застав его глупо улыбающимся потолку. Он обнимает ее за плечи, рассказывает о Гарри и знает, что она поддержит его как никто другой. Потому что она заставит его бороться за свое счастье. Потому что неожиданно ему хочется бороться за свое счастье.