Love Somebody

Не то чтобы день начинается плохо, нет, он начинается как обычно. Как обычно для него. Но Луи прекрасно знал, что большинство людей в этом мире были бы в ужасе от того, что он считает нормальным. Его отец никогда не признавал хоть чего-то нетрадиционного. Луи вообще поражался ему: аристократический образ жизни настолько был в крови этого человека, что создавалось ощущение, будто он и вся его семья до сих пор существовали в 18 веке. Поэтому, когда Трой узнал о том, что на груди его сына аккуратным почерком выведено имя парня, он пришел в ярость. Для Томлинсона-старшего это было подобно проклятью, не только на его сына, но и на него самого, на его семью: как он, человек с чистейшей аристократической кровью, мог породить мутанта, выродка, как он сам часто называл Луи. Трой не просто проявлял безграничную ненависть по отношению к своему сыну, нередко поднимая на него руку, но и запрещал самому Луи «заражать своим уродством» окружающий мир. И младший Томлинсон, мечтающий об игре в футбол, о популярности, о развлечениях и веселье, был лишен всего этого. И младший Томлинсон, в подростковом возрасте устраивающий забастовки, голодовки, протесты, постепенно смирился с тем, что он никогда не получит нормальной жизни. И младший Томлинсон, чьей самой большой мечтой было встретить свою родственную душу и поначалу так отчаянно борющийся за свое счастье, уже не пытался отстоять свое право на любовь. Он только надеялся, что люди поймут однажды, что природа не ошибается. *** Он отстраненно собирается в университет, когда отец заявляет, что не уверен в том, что Луи вообще стоит учиться там. Луи выслушивает очередную порцию оскорблений, замечая расстроенный взгляд Лотти, и в не самом лучшем расположении духа все-таки направляется в свою альма-матер, где собирается продолжать учиться, несмотря ни на что. Он сидит один, разрисовывая поля тетради, когда на место рядом с ним опускается Гарри. Луи не поднимает головы, скрывая желание посмотреть на свою родственную душу, зная, как тяжело будет оторвать от него взгляд, понимая, что Стайлс, возможно, выглядит даже лучше, чем вчера. Луи не может скрывать свои эмоции рядом с ним, поэтому когда Гарри своими длинными пальцами осторожно вытаскивает ручку из его ладони, прикоснувшись к запястью, Томлинсон вздрагивает, отворачиваясь. - Привет, - произносит Гарри тихим голосом, словно Луи может сбежать от громкого звука. - Привет, - Томлинсон выдыхает, поднимая взгляд на Стайлса и замирая. Он выглядит… великолепно? Прекрасно? Идеально? Луи не может подобрать слов, потому что, черт возьми, это его родственная душа, разве можно описать его?.. Гарри поправляет выбившуюся из-под банданы кудряшку и улыбается, отчего у Луи, кажется, начинают трястись коленки, и он подскакивает на ноги, пробормотав: - Я пересяду... Но фраза Гарри заставляет его остаться на месте с желанием никогда не появляться на свет. - Ты знаешь, что не можешь отталкивать меня. Ты не будешь брать на себя такую ответственность. *** Это кошмарное свойство родственных душ было открыто во время Второй Мировой войны, когда над уже сложившимися союзами проводили эксперименты в концлагерях. Имена родственных душ вырезали с тел людей, их разлучали, их заставляли отказываться друг от друга. И в конце концов, было совершенно ужасающее открытие: человек, которого отталкивает собственная родственная душа, сначала начинает плохо себя чувствовать, впадает в глубокую депрессию, а после сходит с ума. Истории были даже известны имена некоторых пар, которых постигла такая участь. И самым известными были Ханс и Эмили, немецкий солдат и английская девушка, живущая в деревне. Они встретились, когда ему было двадцать семь, а ей всего семнадцать, он встречались тайно почти полгода, копии их писем до сих пор хранятся в музеях. Но в одну ночь командир его полка узнал о том, что солдат переписывается с вражеской девчонкой, заставил его отказаться от этих отношений, и Ханс сделал это, побоявшись расстаться со своей жизнью. Все его последующие письма были холодны, жестоки, невыносимы для нее. Каждое слово ранило ее и без того изрезанную душу, ведь эти письма были единственными крупицами счастья в ее жизни, за которые она так отчаянно хваталась. Но после того, как Ханс отказался от нее, сначала попытавшись объяснить причину, но после лишь грубо отталкивая от себя, девушка начала сходить с ума. Повсюду видела его, бегала по родной деревне, выкрикивая имя любимого, сбивая ноги в кровь, порывалась сбежать к нему, найти его, заставить его передумать. Родители Эмили были безутешны, не зная, как помочь родной дочери. Метка с его именем на ее руке начала тускнеть, стираться, никто не представлял, что происходило, но буквы становились все бледнее, а ее поведение все безумнее. Но переломным моментом для нее стала смерть всей семьи. Их дом поглотил огонь пожара, произошедшего из-за случайности, даже не из-за военных действий, когда девушка была на реке. Несправедливость этого мира настолько охватила бедняжку, что она не выдержала и окончательно лишилась разума. Концовка этой истории заставляет девушек по всему миру рыдать до сих пор. Ханс, одумавшийся, сам начавший сходить с ума, сбежал, позорно дезертировал, лишь бы найти свою родственную душу, лишь бы сказать ей о том, что он ее любит, что больше не оставит, и ему уже была не важна собственная жизнь. С неимоверным трудом он добрался до родной деревеньки Эмили, но застал лишь ее бездыханное тело в петле на балке в сарае. Она повесилась, не дождавшись его всего несколько часов. Он не успел спасти ее, вина настолько поглотила Ханса, что солдат покончил с собой, точно так же, как и она. Их тела нашли рядом, и их метки исчезли, кожа была чистой, словно там никогда не было роковых имен. Они похоронены рядом, и легенда гласит, что жители ее родной деревни снова нанесли на их тела метки, там же, где были настоящие. Сейчас на месте того самого сарая был построен музей Ханса и Эмили, где представлены оригиналы их писем друг другу, медальон, который он хранил под рубашкой – подарок от нее, картины, на которых художники изобразили сцены из их жизни. Музей пользуется популярностью, собираю толпы туристов каждый год. История стала основой для сюжетов многих книг, фильмов, спектаклей, а одним из самых успешных мюзиклов на Бродвее является именно мюзикл об их жизнях. *** И Луи знает эту историю. Он знает эту историю не просто потому, что она действительно известна, а потому, что боялся, что она может повториться. И он знал, что после встречи своей родственной души ему придется отказаться от нее, потому что он не готов уйти из дома, оставив там сестер, на которых придется весь гнев отца, и он единственный из всей семьи знает, что не только он в их доме оказался ошибкой природы. И он уже сейчас в таком ужасе, потому что он не может просто так оттолкнуть Гарри, потому что этот парень слишком прекрасен, чтобы сойти с ума или погибнуть, потому что он стоит того, чтобы бороться ради него, потому что он заслуживает всего самого лучшего в этом мире. Потому что на его запястьях видны старые, уже зажившие шрамы, и Луи понимает, что Гарри тоже страдал, только он справился, справляется сейчас, и в его жизни должно быть счастье, а не этот Луи, который не может дать Стайлсу ничего, кроме проблем. Но он садится. Он садится на стул и смотрит на Гарри, пытаясь найти в его глазах ответы на все вопросы и решение всех проблем. - Гарри, мы не сможем быть вместе. Мы не будем нормальной парой, - он произносит эти слова так убедительно, как может. Убеждает не только парня, сидящего рядом, но и самого себя. - Мне это уже говорили, знаешь. Я много уже услышал в свой адрес. Я знаю, что я ошибка природы, урод, мутант. Меня просветили. – Гарри говорит с горечью, с сожалением, с надрывом в голосе, ему неприятно произносить все эти слова. – Но я им не верю. Уже не верю. Знаешь, почему? Луи качает головой, забирая из рук Гарри свою ручку и начиная перекатывать ее между пальцев. - Потому что я знал, что где-то в этом мире есть человек, который понимает, что я не ошибка природы, мутант или урод. Который будет идеальным для меня. Который полюбит меня таким, какой я есть на самом деле. Я верил в то, что у меня все будет хорошо, потому что на этой планете есть моя родственная душа, потому что однажды я встречу человека, который сможет сделать меня счастливым. - Гарри, я не… - перебивает Луи, потому что нет, Стайлс не может возлагать на него такие надежды, он их не оправдывает, он не такой, каким его видел этот идеальный парень. - Не говори ничего, пожалуйста, - просит его Гарри, и Томлинсон замолкает. – Я не знаю, по каким причинам ты так уверен, что мы не можем быть вместе, но я уверен, что мы можем справиться с этим. Пожалуйста, пожалуйста, позволь мне войти в твою жизнь, хотя бы стать твоим другом, потому что ты знаешь, что произойдет, если ты продолжишь отталкивать меня. Луи глубоко вздыхает. Он прекрасно понимает, что не может отказать Гарри хотя бы в этом, поэтому тихо произносит: - Мы можем сходить куда-нибудь… узнать друг друга?.. И по широкой улыбке Гарри он понимает, что ему пока что хватит и этого.