История о проданном времени

Утро. Сигнал будильника все громче. Он нарастает, требуя к себе внимания. К концу первой минуты уже истошно орет. Я протягиваю руку и нащупываю среди брошенной у кровати одежды телефон. Еще темно. Белый, ярко подсвеченный экран бьет по глазам, заставляет щуриться и искать ползунок по памяти. Не попадаю с первого раза, ненавистная мелодия - предвестница нового унылого серого дня - никак не хочет умолкать. Через силу разлепляю веки и дергаю полоску отключения сигнала вбок, нервным движением слева направо доводя до конца экрана. Встаю, выбираясь из-под одеял. Пол холодный и немного липкий, давно не мыт, еще с тех выходных. В будни на него не хватает времени. В будни я продаю свое время офису, чтобы хоть как-то существовать. Иду до ванной, мерзко шлепая босыми ногами по кафелю. Принимаю душ, как робот на автомате, следуя ежедневному ритуалу. Ставлю чайник и запихиваю свое тело в блеклую униформу офисного клерка - неудобную и совершенно не подходящую мне, одинаковую для всех. Она должна нас уравнивать, отбирать индивидуальность, превращать из людей в клонов. Выпиваю безвкусный растворимый кофе, продолжая ежедневный ритуал, и наполняю кошачью миску кормом. Животное смотрит на меня с укором, мол, опять уходишь на целый день. Треплю кошачье ухо - короткий извиняющийся жест - все что могу предложить в свое оправдание. Кошка трется об руку, отвечая на ласку. Теперь она часть моего ритуала - попалась, пушистая, в сети ежедневной рутины. Выхожу из дома, сейчас зима, по утрам темно и холодно. От колючего мороза не спасает купленный с последней зарплаты пуховик. Бегу до машины, чтобы забраться в ее холодное, настывшее за ночь, нутро, завожу, судорожно поворачивая ключ в личинке замка зажигания. Выдыхаю морозный воздух: чуть согретый моими легкими, он обращается в пар, конденсируясь на очках. Я чертыхаюсь и тру стекла шарфом. Двигатель тарахтит на повышенных оборотах, даже технике холодно, а я, кажется, вот-вот примерзну к обивке сиденья. Выжидаю положенные десять минут, пока тахометр не роняет обороты за деление напротив подсвеченной рыжим единицы. Технику надо беречь, не рассчитано творение японского автопрома на российские холода - это я привычная. Родилась здесь. "Здесь и сдохнешь ", - добавляет внутренний голос. Он всегда приветлив с утра. Трогаю с места, на часах - восемь двадцать, и я продолжаю ритуал. Колеса смиренно глотают разбитый асфальт, приближая меня к месту работы. Картинка за окном ползет медленно и уныло. Она всегда одна и та же. Маршрут неизменен вот уже шестой год. Кажется, это называется стабильность. "Рутина", - подсказывает внутренний голос. Услужлив, как всегда, и, как всегда, правдив. Даже музыка в колонках его не заглушает. Половина девятого. Поворот налево со среднего ряда, он всегда проезжает быстрее, потому занимаю место в нем. Ползу в потоке таких же, как я: рабочих-начальников-офисных клерков. Перегоняю тонну железа с одной стоянки на другую дважды в день: утром из двора жилого дома, вечером с корпоративной парковки (или с грязной обочины узенькой улочки позади офиса, если не хватит удачи занять место среди транспорта коллег) . Опять ритуал, будь он проклят. Приезжаю без пяти девять. Могла бы прибыть пораньше, но не хочется. Мой личный уговор с совестью позволяет мне только восемь часов. Я их продала за оклад и фиксированную премию - они не принадлежат мне больше, но не отдавать же время офису даром. "Шлюха", - говорит внутренний голос, когда я закрываю дверь и обхожу замерзшую лужу на узкой улочке за офисом. Не повезло сегодня с парковкой. "Я не по любви, я из-за денег", - соглашаюсь я и иду к проходной, застегивая до самого верха воротник. Рабочий день поделен на части коротким перерывом на обед. Он как глоток воздуха перед очередным заплывом. Мое время! Мое, не проданное. Сорок пять минут между двумя отрезками, что кажутся длиннее четырех часов в разы, бывает даже в сотни раз. Здесь все кишит, как в муравейнике, здесь мало места, много людей, бесполезных действий и телефонов. Я ненавижу телефоны, но так сложилось, что в мои обязанности входит отвечать на их проклятые звонки. Здесь всем плевать кто ты, что ты чувствуешь, чем дышишь. Униформа. Стандартный набор фраз. Приклеенная к морде улыбка - готовый треснуть оскал. Меня здесь нет. Я продаю свое время. Все что я могу - играть отведенную мне роль, крутиться в общем механизме, словно винтик, безликая, легко заменимая деталь. Я - клерк, я - клон, который лишь изредка позволяет себе взглянуть на часы, который тайком ведет обратный отсчет: с девяти до шести - по минутам. Я всегда ухожу первой. Коллегам это не нравится, да и начальник не в восторге, потому шестой год я торчу на одной должности. Не сделать мне карьеры, не могу лицемерить больше оплаченного, и так сполна хватает, куда уж больше. Едва не бегом в раздевалку - подхватить пуховик, и прочь, за дверь, на мороз, на ходу застегиваясь. Все кончено. Кончено! Кончено! "На сегодня", - саркастично замечает голос в моей голове. Пропускаю замечание мимо ушей, бегу по коридору, потом по лестнице вниз, к машине: холодной и настывшей. Завожу, освещая фарами узкую, лишенную уличных фонарей, дорогу. Темно и холодно. Световой день мне не принадлежит - зачтен в рабочее время, прописан в договоре, так что мне осталось довольствоваться светом фар. Двигатель все держит обороты, рыжая стрелка велит ждать, но мне не хватает терпения и я трогаю, придавливаю педаль газа, не в силах больше находиться здесь. Домой. Уже другим маршрутом - мой утренний всегда длиннее вечернего - не знаю почему. Опять мелькают знакомые улицы, опять играет заезженный до треска, до дребезжания, диск. Мне плевать на музыку - это фон, который призван заглушать внутренний голос. Я просто не хочу ни о чем думать. Я хочу домой. Паркуюсь черт знает где, у мусорных баков - хорошо хоть напротив окон - и оставляю машину на ночь. Завтра повторение ритуала. Завтра, не сейчас. Забегаю в магазин - прихватить пару банок пива, они нужны чтобы сгладить впечатление от проданного дня, от людей, их голосов и телефонов. Ненавижу телефоны. Пиво в последнее время тоже не особенно люблю, но без него совсем тяжело. Поднимаюсь наверх, гремлю ключами. Кошка слышит и приходит встречать. Ждала? Минуты считала? Смотрю в ее голубые глаза и не пойму: не то тоска по мне, не то желание пожрать. Раздеваюсь на ходу, сыплю корм в миску. Прости, пушистая, опять не до тебя. Мимолетная ласка, и за компьютер, прихватив недавно купленное пиво. Я жду окончания загрузки, а кошка растаскивает корм по липкому, давно немытому, полу. Впору бы взяться за швабру, но снова отложу до новых выходных. Я больше не клон. Не клерк. Теперь я принадлежу себе. Это мое время, и наплевать, что оно осталось за пределами светового дня. Здесь нет телефонов. Меня побеспокоит только будильник, но не сейчас, а завтра, когда настанет пора повторить ритуал. Сейчас я могу побывать в сотнях миров, прожить тысячи жизней. Сидя в полутемной квартире, наплевав на невымытый пол и недовольную кошку, я могу все. Я создатель миров. Я бог, что вершит судьбы рабов и героев, букашек, подобных утренней мне; я герой; я букашка; я пилот космического истребителя; я многодетная мать; я ребенок, не получивший игрушку; я убитый на войне солдат. Я - фикрайтер. Утро. Сигнал будильника все громче. Он нарастает, требуя к себе внимания. К концу первой минуты уже истошно орет...