На пути к Совершенству

Человеческое сознание – удивительная вещь. Жалкие несколько мгновений назад я мечтал о том, чтобы произошло хоть что-нибудь. А сейчас, когда я, съежившись в углу под прицелом двух орудийных турелей, смотрю на огромного чешуйчатого пришельца в сверкающей броне, словно сами собой вспоминаются два матерных слова (единственные, что я знал) и давящая скука заключения кажется манной небесной. Я не ответил, - только еще сильнее вжался спиной в мягкую стену. Тассадар медленно подошел ко мне, будто опасаясь спугнуть и, присев передо мной на корточки, некоторое время всматривался в меня своими светящимися глазами без зрачков. - Кто ты? – прошелестел у меня в голове его тихий спокойный голос. - Меня зовут Саша… - ответил я, чтобы хоть что-то сказать. – Я человек… То есть был им. - Человек, значит… - Тассадар кивнул каким-то своим мыслям, а я очень надеялся, что не подписал себе смертный приговор. – Как люди узнали о нас? - Они не знают! - заверил я, но тут же засомневался в своих словах. Что не могло укрыться от моего собеседника. - Ты не уверен. Зачем ты здесь? - Я не знаю, зачем… я умер и очнулся здесь – это все, что я помню. Может быть, если бы мы говорили вслух, у меня и получилось бы скрыть дрожь в голосе, но, увы, инопланетянин читал меня, как раскрытую книгу. Он видел мой страх. - Мне жаль… Саша… я не могу так просто тебе поверить. - Но вы же телепаты! – выдал я свой самый главный козырь, изобретенный за месяц заточения. – Вы знаете, что я не лгу! - Не лжешь. Но это не значит, что ты говоришь правду. Пару мгновений я молчал, пытаясь осознать выданную Тассадаром смысловую конструкцию. - Я ничего не понял… - Даже я могу создать одну личностную матрицу поверх другой, а изначальную загнать так глубоко, что без полного сканирования не вытащишь. Ответом ему было мое озадаченное молчание, и на сей раз инопланетянин не стал дожидаться, когда я распишусь в собственном интеллектуальном бессилии. - Ты можешь быть искусственной личностью, созданной, чтобы прикрыть настоящего диверсанта. У нас, знаешь ли, война тут идет… Пусть и вялотекущая. Я – искусственная личность? Все мои воспоминания: мама, папа, дворовые приятели... да вся моя жизнь – выдумка? Да это же… - Бред какой-то… Тассадар ничего не ответил. Вместо этого он присел справа от меня и, прислонившись к стене, уставился куда-то в пространство, а я неожиданно почувствовал, как сильно ему не нравится происходящее. Это было как воспоминание о собственных эмоциях… только в реальном времени и не имеющее ко мне никакого отношения. Ну да, все верно… раз я теперь один из них, то и телепатией владею, так ведь? Я скосил на него глаза и обнаружил, что чешуйчатый инопланетянин смотрит на меня. Я видел в огромных глазах свое отражение – крохотное голое существо, костлявое и трогательно-беззащитное, съежившееся в углу, словно в ожидании удара. Что он видел перед собой? Ребенка, нуждающегося в защите. А родительский инстинкт – он везде одинаков, будь ты человеком или непонятным инопланетянином из далекой-далекой галактики. - Вы сказали «без полного сканирования»? – словно со стороны услышал я свой голос. - Да… Сейчас я читаю только верхний слой твоего сознания… Что несложно – ты совершенно не умеешь защищаться. Чтобы убедиться в том, что ты не представляешь для нас опасности, мне нужно забраться глубже… намного глубже. - Так в чем проблема?.. Мне нечего скрывать. - У тебя потрясающий дар, малыш… - вздохнул Тассадар. – О чем вообще речь – эмпатия проявляется уже сейчас!.. Самое меньшее, что тебя ждет с таким потенциалом – это судьба Вершителя, а может быть Претора или даже Судьи. - И? – обрисованное инопланетянином блестящее будущее не произвело на меня никакого впечатления. Все, что имело сейчас значение – буду я жить или нет. - Несмотря на твои силы, наши весовые категории несопоставимы. Если я окажусь в твоем сознании… одно неверное движение – и я могу повредить твой дар. Возможно – навсегда. Ты можешь навсегда остаться калекой, неспособным даже к мыслеречи. Мы помолчали. - Что, если мы, старые параноики, ошибаемся? – продолжил Тассадар. Я не стал отвечать – инопланетянин явно говорил не со мной. Его взгляд хаотично блуждал по комнате, не задерживаясь ни на чем дольше секунды. – Что, если мы потеряем сильнейший дар за последние полста лет просто потому, что не смогли поверить ребенку? Я вновь почувствовал его страх и нежелание навредить невиновному. - Делайте. - Что? – Инопланетянин перевел на меня удивленный взгляд, будто забыл, что сидит здесь не один. - Делайте. Я жил без этой псионной ерунды семь лет и проживу еще в десять раз больше. Мой отец всегда ворчал, что полученное даром никогда не ценится. Что ж, теперь я могу со всей ответственностью заявить – он был абсолютно прав. Мне не было никакого дела до якобы имеющегося у меня потрясающего дара и я с легкостью променял бы его на возможность вырваться из опостылевшей комнаты с мягкими стенами и получить возможность снова пройтись босиком по мягкой зеленой траве. Тассадар медленно протянул руку и я покорно подставил под его ладонь вытянутый череп, обтянутый мелкой синеватой чешуей. Уже знакомое ощущение, будто я в своей голове больше не один. Сначала мой проверяющий ощущается будто в стороне, но даже так я ощущаю его мощь, на голову превосходящую ощущения от контакта с типом в золотом халате. Тассадар будто не решается заглянуть глубже. И я, не желая затягивать эту наверняка неприятную процедуру, тянусь ему навстречу, раскрывая непонятному инопланетянину свою душу. Смотри, Тассадар! Ты видишь? Это мой первый вдох, первый крик. Мой животный страх и холод этого негостеприимного мира. Ты видишь? Это расплывчатое пятно, на котором я тщетно пытаюсь сфокусировать взгляд – моя мама. Эти сильные и теплые руки, крепко прижимающие меня к себе, будто я был величайшим сокровищем – первые объятия моей матери. Это – фальшивка? Смотри, Тассадар! Ты чувствуешь этот запах? Так пахнут пирожки с картошкой, которые моя мама готовила так, что могла бы продавать их по сто баксов за штуку, если бы захотела. Ты видишь, как я тяну ее за край фартука и спрашиваю: «Мама, откуда берутся дети?» и, пока она растерянно моргает, пытаясь сообразить, что мне ответить, папа выдергивает два верхних пирожка из стопки и, показав мне большой палец, утаскивает их в соседнюю комнату? Это - фальшивка? Смотри, инопланетная ящерица! Ты видишь? Это я, размазывая кровь по лицу, бегу домой, потому что мальчишка из детского сада разбил мне нос. Ты видишь, как мама, осторожными движениями смывая с меня кровь, наставительно вещает, что в следующий раз я должен бить первым и желательно – наповал. Тебе мало, Тассадар? Смотри еще! Картинки сменяли одна другую – беспорядочно, хаотично: воспоминания младенчества мешались с отражением моей лысой после химиотерапии головы в зеркале, счастливые выезды на природу – обжигающей болью в животе и медленно гаснущим сознанием. Это все – ненастоящее? Я – коварный диверсант, засланный к вам вашими врагами, чтобы выведать секреты и украсть «вундервафлю»? - Куда же ты, Тассадар?! - закричал я в каком-то безудержном веселье, когда огромное Нечто в моей душе дернулось, пытаясь покинуть мой разум. Не осознавая, что делаю, я схватил его, пытаясь удержать. – Ты еще не все видел! Ага, удержишь его… такое чувство, будто я пытаюсь остановить локомотив голыми руками. Результат был соответствующий – Тассадар, в лучших традициях слона в посудной лавке, даже не заметил, что я пытаюсь его остановить. Могу поклясться, что слышал отвратительный хруст в тот момент, когда он покинул мое сознание.