Ля-ля-ля-жу-жу-жу, я с вампирами дружу!

Flashback. Летние каникулы - одна из немногочисленных привилегий обычного школьника. Всеми обожаемая и почитаемая испокон веков «награда» за девять месяцев непролазной кромешной жо… учебы. Это время года не любят только помешанные на учебе ботаники, незнающие в своей жизни ничего, кроме бесконечной зубрежки и… и зубрежки. Но ни о них сейчас речь. Июнь - первый и самый холодный месяц лета, в первые недели которого родители безустанно твердят настырным детям, что купаться ещё нельзя «мол, вода еще слишком холодная», а на огород никого не затащишь из-за не полностью оттаявшей земли. Вот, предкам и приходится избавляться от любимых отпрысков, отправляя их в «тьму-таракань» к драгоценнейшим бабушкам и дедушкам. И тринадцатилетний Кирилл Резцов, один из таких школьников, не стал исключением и был послан в глухую деревню с целью «подышать свежим воздухом и отдохнуть от компьютера». Но ему повезло больше, чем остальным беднягам, ведь с ним вызвался поехать один из его лучших друзей - Виктор Литонов - пятнадцатилетний пепельноволосый блондин с глубокими глазами цвета дна океана. Их приезд в деревню вызвал неожиданный ажиотаж у мужской части населения. Это место хоть и являлось эпицентром «анти-технической прогрессии», но было весьма облюбовано богатенькими дядечками, мечтающими вразумить своих зазнавшихся сынков, поэтому дети высокопоставленных лиц были здесь частыми гостями. А в поселении, где самым привлекательным представителем женского пола являлась сорокапятилетняя Марья Федотовна, продавщица в местном ларьке, были рады и самой заурядной девчонке, что уж говорить про женственного, еще полностью не сформировавшегося, Кирилла… Маленький, пока что еще невинный и доверчивый мальчик, в силу своего возраста, очень стремился познакомиться с более взрослыми и опытными представителями «идиотообразных», так про себя окрестил их Виктор, поэтому интерес к своей персоне воспринял, как желание подружиться и с радостью отвечал взаимностью всем желающим. Легкие поглаживания, откровенное общипывания и лестные комплименты насчет девчачьей внешности, со стороны старших «товарищей», были приняты еще неизвращенным мозгом Кирилла как дружеские тычки и подначки. Но вечно бдящий Виктор просто не мог не заметить чересчур частых намеков в сторону своего лучшего друга и попытался хоть что-нибудь предпринять. Как ни странно, Кирилл воспринял идею друга, никогда впредь не делать ничего друг без друга и даже переселиться в общую комнату, вполне адекватно и заявил, что сам хотел предложить нечто подобное, но страшно боялся отказа. В этот момент душа Виктора возликовала, мало того что его желание, находиться максимально долгое время рядом с мальчишкой, сбылось так он еще и сам этого хотел. Просто замечательно! Но, как говориться «если жизнь бросает тебе сладкую конфету, будь уверен, что в следующий момент тебя полоснут хлыстом и отберут лакомство…» И у него отобрали, в самом прямом смысле этого слова. Идя вечером с очередной прогулки, мальчики не сразу заметили подозрительное движение в ближайших кустах, а когда шестым чувством они, наконец, почуяли опасность, было слишком поздно… Что-то тяжёлое и металлическое аккуратно, стараясь не нанести лишних увечий, легло на незащищенные затылки парней и оба, почувствовав боль, моментально отключились. Пробуждение было болезненным… Последний раз у Кирилла так болела голова, когда он, по неосторожности, перепутав коньяк с чаем, залпом осушил весь стакан без остатка. Как тогда злилась мама… Вспоминая об этом, пятая точка, сама, непроизвольно, начинает болеть… Но сейчас не до воспоминаний. Оглядывая помещение, юноша со страхом и некой обреченностью отмечает, что комната ему незнакома. Сбоку раздается страдальческий стон и мигом повернувший голову Кирилл не без удивления обнаруживает там Виктора прикованного наручниками к батарее, по виску которого маленькой струйкой стекала капля багряной жидкости. Да что здесь происходит?!.. Пытаясь подползти к нему, Кир замечает, что и сам прикован, только уже за ногу. Паника тошнотворным комом подкатывает к горлу, а сердце пропускает пару молниеносных ударов. Противный скрип старой, ржавой двери на минуту отрезвляет сознание, но когда он видит зашедших в неё людей, ужас своими холодными вездесущими лианами оплетает его с ног до головы. Зачем… за что?! Вопросы, которые хочется задать трем восемнадцатилетним ублюдкам, скалящимся в похотливых улыбках. Но вместо этого Кирилл плотно сжимает губы, в презрительную полоску, стараясь унять дрожь в коленях. Еще шире растягивая свой поганый рот в ухмылке, один из них смотрит в окно, с огромной досадой отмечая, что если какому-нибудь леснику приспичит пошариться рядом с этим заброшенным домом, он непременно заметит мелькающие в окнах силуэты. Ну, ничего, уж лучше подождать, чем быть застуканными на месте преступления с поличным, мальчишек, по крайней мере, можно запугать, да и не поверит им никто, малы еще, а вот с взрослыми могут быть проблемы, так что лучше не рисковать. Коротко кивнув остальным парням, они быстро удаляются из помещения. А Кирилл едва слышно издает облегченный вздох сразу же переходящий во всхлип. Слишком… это слишком страшно… Неизвестность. Она всегда пугает людей, детей - в особенности. Поэтому всё, что остается делать, это гадать об уготованной тебе участи и, уткнувшись холодным носом в подрагивающие колени, тихо плакать. Не слишком мужественный поступок, но по-другому невозможно. Взъерошенной макушки касается теплое, почти обжигающие дыхание, а хриплый, но очень знакомый голос шепчет,-Не волнуйся, я рядом. И он успокаивается, скорее от неожиданности, чем от чего-то другого, но все же успокаивается. Так они сидят до следующего прихода «похитителей», Кир смотрит в пронзительно синие глаза, а Виктор всматривается в уже ночное небо и обдумывает дальнейшие действия. Но план вырисовывается сам собой. Когда один из вновь зашедших садится на корточки перед Кириллом и с почти с ювелирным трепетом проводит ладонью по еще немного влажной щеке рыжеволосого, глаза Виктора застилает доселе неизвестная пелена злобы. Миг - и наручники, с характерным для метала звоном, падают на грязный бетонный пол, а рука, до этого гладящая кожу Кирилла, зажимается в тиски необычайно сильных рук. Слышен крик, больше похожий на предсмертный визг животного, но ни Виктору, ни Кириллу нет до этого дела, они внимательно наблюдают за эмоциями, отражающимися на лицах друг друга. И если на лице первого упоение собственной властью и легкое безумие, то второй явно растерян и не сразу соображает, что вообще случилось. Двое оставшихся не могут поверить в происходящие и сразу же, как только вышли из ступора, попытались убежать, но совершили большую ошибку… Минута - и один, харкая кровью и держась за живот, падает на пол, а второй, отлетев на приличное расстояние, смачно ударяется головой об обшарпанную стену. По помещению прокатывается торжествующий возглас, а Виктор, упиваясь собственной безнаказанностью, пару раз пнув парня со сломанной рукой в солнечное сплетение, начинает подходить к Кириллу. Нет, он его не боится, он знает, что Вик никогда не причинит ему вреда, он просто уверен в этом. И очень, очень зря… Падая перед младшим товарищем на колени, как это буквально только-что делал другой парень, он хватает его правую ногу, за место, где прикреплялись кандалы, и дергает на себя. Кир коротко вскрикнув, опирается на согнутые руки и принимает положение полусидя. Место, где пальцы Виктора держат металлический обруч, начинает нагреваться и Кирилл ощущает, как жар от металла начинает распространяться и на собственную кожу, но все еще верит, что его друг не сможет ему навредить. Он еще слишком глуп… Когда ногу нестерпимо обжигает, и он чувствует запах горелой плоти, своей горелой плоти, все надежды улетучиваются и все что остается это плакать и просить друга остановиться. Но он не слушает, он с остервенелым упорством сжимает раскалённые пальцы на белоснежной коже паренька, в упоении шепча что-то про заклеймённую собственность. Сил почти не остается и Кир ныряет в столь долгожданную и спасительную темноту, даже не обращая внимания на то, что кандалы с него все же сняли. Очнулся он уже перед догорающим зданием с убийственной болью в правой ноге. Судорожно осмотревшись вокруг, он замечает, что Виктор обессиленным пластом лежит рядом и тяжело дышит. Слезы большим градом катятся из серых глаз, а в голове сами собой возникаю различные вопросы «Почему он так поступил со мной… разве я сделал что-то не так?..». Пепельноволосый будто прочитав его мысли, едва касается его щеки и чуть слышно шепчет,-Кир, я не хотел… После этого мальчиков нашел местный лесник, впоследствии, вызвавший полицию. Уголовное дело не стали заводить ни на кого из участников этой междоусобицы, как выяснилось дальше, парни, затащившие Кирилла и Виктора в заброшенный дом, нашлись на другой стороне здания, а богатые папочки сделали местным властям и семьям пострадавших большой откат за молчание и больше никогда не появлялись в этой деревне. Виктор и Кирилл не разговаривали друг с другом до самого приезда взрослых, да и после не особо. Нет, конечно, Кир пытался пару раз поговорить с ним на тему случившегося там, но родители пепельноволосого наотрез отказались подпускать его к своему сыну, мол, он пережил слишком многое, а после и вовсе оборвав всякие связи со знакомыми, просто-напросто исчезли. Ища поддержки хоть в ком-нибудь, Кирилл попытался поговорить на эту тему с матерью, которая внимательно его выслушала, но после со страхом в глазах прошептала, что в этом нет ничего необъяснимого, Кир все чаще стал видеть кошмарные сны с участием Виктора. И, буквально через неделю, не выдержав психологического натиска на свой детский разум, он попросил мать отправить его в психоневрологический диспансер. Как ни странно, та, не спрашивая причин, сразу же выполнила желание сына. Через пару недель он вышел из лечебного заведения, где его посещали только мама и второй лучший друг, с которым он сблизился как никогда, со справкой, что он абсолютно вменяемый ребенок, которому просто не хватает внимания и здорового сна. Но через несколько лет вновь встретив Виктора в каком-то летнем лагере для одаренных детей, он засомневался в своей адекватности. Вот он, его бывший лучший друг, с которым он не виделся столько лет, нормальный человек подошёл бы и спросил, как у него дела как он поживал все это время, но вместо этого оба молча прошли возле друг друга, даже не обращая внимание на бывшего товарища. В этот же вечер Кирилл звонит матери и на следующий день уезжает из лагеря, стараясь как можно скорее забыть невыносимо холодную синеву этих глаз… End the flashback.