Странная жизнь Леона Оркотта

Прошла еще одна длинная неделя в зоомагазинчике графа Ди. Леон сидел на цепи. Другие обитатели магазинчика не решались заходить к нему — детектив никого не признавал и вел себя временами весьма агрессивно, подпуская к себе лишь Ди. Тот пытался всеми возможными способами вернуть Леону разум, но ничего не работало. Теперь Оркотт спал в комнате Ди — длинный поводок позволял ему двигаться по значительной части комнаты. Он исхудал — детектив не ел ничего приготовленного на кухне, а сырую пищу не принимал его организм. Сейчас рядом с ним бывал лишь сам граф и сильфы — тем, кто создан из воздуха, нечего бояться клыков леопарда. К тому же, если Хон видел Леона еще как человека, то Оос уже рассматривал интересной формы пятнышки на шкуре зверя. — Смотри, у него здесь был шрам и вот тут пятнышко вытянутое! Как тот шрам! — Оос гладил шерсть и отдергивал руку, когда Леон пытался укусить его за такую вольность. Зверем Леон и в самом деле получился интересным — у обычных леопардов пятнышки в форме окружностей и отчетливо распознаются. У Оркотта же пятна были немного удлинены, в самом деле напоминая его шрамы. Теперь в магазинчике царило уныние. Многие там любили Леона и страшная новость о его состоянии не давала покоя тамошним обитателям. Они обсуждали причины, способы лечения и будущее детектива. Самым простым казалось оставить Леона вне магазинчика на пару дней — может, ему станет лучше, но сам парень отчаянно сопротивлялся теперь при попытке вывести его на улицу, да и мало было людей в городе, согласных взять на постой дикого леопарда. Леон постепенно становился зверем и даже Ди ничего не мог с этим поделать. В тот день, когда ему почудилось при взгляде на Оркотта, что его очертания размылись и сквозь облик человека проглянул леопард, Ди не выдержал и вызвал дедушку. Старший Ди долго осматривал Леона, потом принялся журить внука. Ди досталось за все! За самоуправство два года назад («Ты зачем показал ему наш истинный вид? Негодный мальчишка!»); за то, что позволил человеку остаться в магазине («Ты думаешь своей головой или только ешь в нее?»); наконец, дедушка прошелся по умственным способностям внука за то, что тот сам не додумался о причинах болезни Леона. — Еще самый последний выживший Ди жил и работал в этом магазине! Ты знаешь, сколько поколений Хранителей было здесь?! Магазин подстраивался под каждого своего хозяина, он сам обладает неким разумом! Как, ты думаешь, он может быть таким большим изнутри? — Я думал, так задумано… — пристыжено бормотал внук, втихаря пользуясь тем, что у его одежды широкие рукава и почесывая Леона за ухом. Старший закатил глаза — сейчас они уже не были похожи на братьев — скорее, на отца с сыном. — Магазин настраивается определенным образом на каждого своего обитателя. Но ведь чем животные, пусть даже такие редкие, отличаются от людей? Ди открыл было рот, намереваясь послушно повторить все те отличия, которые дедушка вдалбливал ему с детства, но старший Ди не дал ему этого сделать. — Малыш, у животных, пусть даже они и выглядят, как люди здесь, нет никаких внутренних противоречий. Они цельны в своей натуре. Леон испытывал внутренний конфликт — это было необычно и ново для магазинчика, поэтому тот старался на свой лад помочь твоей новой зверюшке. И вот до чего дошло дело, — он грустно посмотрел на Леона, невозмутимо сидящего у ног его внука. — Внутренний конфликт? — Ди непонимающе смотрел на деда, а тот таким же взглядом смерил внука и внезапно расхохотался. — Так он не сказал тебе? Так и молчал, как дурак? Ох, какие же вы у меня оба глупые… Старший граф Ди принял серьезный вид — не дело перед внуком дурачиться и сказал: — Есть одно старое средство, как можно вернуть твоему другу разум. Но, понимаешь, если он не разрешит свой конфликт, то опять начнет становиться зверем, а я не уверен, что средство поможет несколько раз. Или ему придется покинуть магазин навсегда. Так что есть три варианта — выбирай. Стоит ему отведать нашей крови и Леон вновь станет человеком. Но, если не хочешь, то продай его мне. Симпатичный из него леопард вышел. Ди решительно отказался. Еще чего не хватало — продавать Леона Оркотта, детектива полиции! Дедушка ушел дальше бродить по миру в поисках редких животных, а перед Ди встал нелегкий выбор. Он мог дать Леону лекарство и выгнать из магазина. Или же спросить о конфликте. Но больше всего ему хотелось отругать неразумного человека за то, что не рассказал, что теряет память и не пришел к Ди. Без Леона в этом магазине будет скучно… С кем Ди будет пить чай и ругаться? Детектива уже даже полюбили здесь… а с магазином Ди договорится, если что! Он решительно, хотя и зажмурившись, резанул палец маленьким ножичком. Леон недовольно завозился, принюхиваясь, откуда доносится такой манящий запах. … И, в результате, очнулся, облизывая пальцы Ди. Некоторое время он еще смаковал пряный вкус, задумчиво облизывая губы и подбирая языком небольшие капельки, скатывающиеся с рассеченного пальца, а потом осознал… — Ди! Какого черта ты творишь?! — Леон отпрянул от улыбающегося графа, как монашка от развратника. В голове не укладывалось, что он сейчас делал! При одной мысли о том, как это выглядело со стороны, Леон покраснел. — Леон, ты помнишь, что делал последние две недели? — граф внимательно следил за ним. Детектив замер на месте, будто задумавшись, и медленно кивнул головой, чисто механически облизнув губы, на которых еще был такой дразнящий вкус. — Ты чуть не продал меня! — от возмущенного вопля Ди поморщился. Леон подхватился на ноги, обвиняюще и совершенно невежливо тыкая в графа пальцем. — И водил на поводке!!! — Ты был опасен для окружающих! А теперь объясни мне, почему ты не сказал, что теряешь память? Оркотт потупился. — Я думал, ты знал… — И позволял тебе медленно превращаться в животное, теряя свою личность? Я думал, в детективы берут людей поумнее! Леон внезапно растерял свой боевой запал и присел прямо на пол, обхватив колени руками. — И что теперь? Мне придется уйти? — от этой мысли стало совсем горько. Даже у зверей есть воспоминания — Леон помнил, хоть и немного смутно, как жил в комнате Ди. Спящий граф… Ди так забавно смущался, когда переодевался на ночь, даже прятался за ширму. Леон тихонько заурчал при воспоминаниях. — Не обязательно, — тихо подошедший граф погладил его по отросшим волосам. — Если ты скажешь, что тебя гнетет, я помогу с этим разобраться. Тогда ты сможешь остаться здесь. Сказать ему? Леон уже отчаялся за два года когда — нибудь признаться Ди. Но… он уже согласился бросить свою жизнь, работу, даже Криса — просто ради того, чтобы остаться рядом с Ди. Что он теряет в таком случае? Да ничего, пожалуй, кроме иллюзии близости. Поэтому, решившись, он поднялся и быстро заключил графа в обьятия — чтобы тот не сбежал в процессе признания. — Я схожу с ума по тебе. Я два года искал тебя и не мог забыть. Поэтому я хочу остаться в магазине, даже как животное — только прошу, не продавай меня, — он слабо улыбнулся. Ди и не пытался сопротивляться обниманию. Ему было спокойно рядом с детективом. Леон единственный из людей, кто сам пришел в магазинчик, не испугавшись ни его обитателей, ни самого графа Ди. И теперь он всего лишь хотел остаться… Ди так и не понял, как они добрались до кровати. Нежные поцелуи кружили голову, и совсем не страшно было раствориться в ощущениях, когда рядом был Леон. Детектив был осторожен — он вспомнил слова сильфов и наконец, понял их смысл. Ди так чувствителен… Он реагировал на любое прикосновение так ярко… Протяжный стон, когда язык Леона влажно обводит впалую ямочку между ключиц. Задыхающийся всхлип, когда широкие огрубевшие ладони обнимают тонкую талию, и ногти царапают выступающие позвонки на спине. С Ди все, словно в первый раз, такое себе откровение, но ведь и у Ди он первый… Эта мысль заставляет Леона нервничать — все ли он сделает правильно, чтобы Ди не было больно, чтобы не навредить ему? Леон на мгновение отрывается от желанного тела и Ди краснеет, стараясь хоть как-то прикрыться краем простыни. А кожа у него такая тонкая, белая и под ней даже видно чуть голубоватые жилки, и Леон стесняется своего тела — если сравнить, то он тощий, жилистый и даже вполовину так не прекрасен, как Ди. Но его руки вполне гармонично смотрятся на этом совершенстве и Леон выцеловывает узоры на его теле, обнимая Ди. Тот улыбается, взъерошенный, и растрепывает волосы детективу — чтобы все по-честному. И оба смеются. Леон чувствует себя совершенно, неприлично счастливым, касаясь, целуя Ди и совершенно страшно идти дальше, осмелиться… Как тогда. Ди протягивал ему руки, а Оркотт был одурманен, но сейчас наркотика нет, есть только Ди… Его совершенство само разводит ноги и у Леона перехватывает дыхание, когда он наблюдает за тем, как граф ласкает себя. Закрывая глаза и в смущении отворачиваясь, он все же делает это для Леона и все кажется совершенно нереальным. Дыхание срывается и он целует Ди, нещадно кусая ему губы в стремлении всегда обладать им. «Мой!» — одна мысль гремит по венам, растворяясь в крови. Ощущать чужой член в руке — непривычно, а его вкус на губах еще более странен, но, тем не менее, в этот момент все кажется правильным. Ди стонет, изгибаясь и дрожа, пока Леон старается подготовить его. И нужно бы не спешить, и он старается, но куда там! Леон уже почти рычит, кусая себе губы до крови в стремлении успокоиться, и ему почти удается это, пока Ди с приглушенным вскриком не притягивает его к себе. «Давай уже!», — рваный выдох щекочет ухо и Ди сам — сам! — старается двинуться так, чтобы соединиться с Леоном. Его глаза закрыты, и детектив с почти щемящей сердце нежностью замечает тонкий узор кровеносных венок на его веках. Дальше — все фрагментами. Обжигающе острое удовольствие, как никогда не было с девушкой. Ди кусает руку, чтобы заглушить свои вскрики и Леон еще успевает подумать, что завтра о них будет судачить весь магазин… И весь мир взрывается, непостижимым образом сжимаясь в одну точку и в ней Ди. Ди стал его миром, и Леон никогда не променяет его на другой мир, другую жизнь. Потом они долго лежат вместе. Ну как долго… Пока не появились сильфы и Леон пытается с руганью выгнать их, а Ди в это время прячется под одеялом и смеется, наблюдая за своим детективом. Им еще многое предстоит вместе пережить и сильфы, пожалуй, это еще малое зло. Ди счастлив. Настолько, насколько может быть счастлив Хранитель с человеком. А потом выясняется, что приходящие в магазинчик люди все равно не видят Леона. Они видят леопарда, и Ди даже нужно демонстрировать полиции разрешение на него. Вопреки его ожиданиям, Леон даже не впадает в депрессию по этому поводу. Магазин принял его — пусть даже таким странным методом и Оркотт отнюдь не чувствует себя ущемленным, отныне и навсегда потеряв право выходить на улицу самостоятельно — иногда Ди выгуливает его. На поводке, естественно, и Леона очень забавляют испуганные людские взгляды на леопарда без намордника. А еще Леона забавляет тот факт, что, несмотря на то, что все в магазинчике знают о них (а многие так вообще стараются присоединиться, но Оркотт очень ревнив), Ди до сих пор кусает ладонь, стараясь не шуметь. И Леон старается изо всех сил, чтобы у него это не выходило. 07.03.12-10.03.12