***
Санхек сделал глоток кофе, который купил в одном из немногих заведений, открытых в столь поздний час. Он ненавидел кофе, терпеть не мог его ужасный вкус и прогорклое послевкусие, оседавшее на языке на долгие часы, но проблемы со сном вынуждали его пить эту гадость, ведь ему было жизненно необходимо не засыпать на ходу. Хакен сидел рядом с ним на скамейке, на их обычном месте встречи. Стоит признать, что хоть он и не достигнул такого бесконечного уровня дзена, как Хонбин, после обращения Хакен стал спокойнее. Или, по крайней мере, так казалось. Быть может, вечность — слишком долгий срок, чтобы постоянно обо всем переживать. Санхек глубоко вздохнул. Открыл рот, потом закрыл. Он думал, что сказать. Хакен, как заметил Санхек, тихонько улыбался краешком рта. Даже несмотря на это, Санхеку понадобилось ещё некоторое время, чтобы собраться с мыслями. — Я ходил к Джехвану, поговорил с ним, как ты предложил. — И? — спросил Хакен, его голос прозвучал напряженно, как будто он сам был на грани срыва. Улыбка полностью исчезла с его лица. — Все стало ещё хуже. Хакен закусил нижнюю губу, на его лице отразилась тревога, придавая его чертам странную человечность. — Я… да. — Ты уже в курсе? — Нет, я ни о чем не знаю. Я не общался ни с Воншиком, ни с Хонбином последние несколько дней. Просто… Тэгун предупредил меня, что это все может так обернуться. Я про разговор с Джехваном. Санхек рассмеялся, совсем безрадостно. — Ну, мы все могли предвидеть подобный исход. Разговоры с Джехваном редко проходят гладко. Ох, Хакен, но я ведь думал… не знаю… Я думал, что, может быть, смогу достучаться до него. — Расскажи мне, как всё было, — мягко сказал Хакен. И Санхек сделал это. Он поведал Хакену обо всем, что было сказано, передал каждое слово, брошенное Джехваном Санхеку в лицо. Ведь эти слова вертелись у него в голове уже два дня, диалог проигрывался снова и снова. Он приложил все усилия, чтобы вести себя как обычно, делать свою работу должным образом, и кажется, что никто не заметил, что с ним было что-то не так. Видимо, Санхек хорошо постарался. Было приятно, наконец, выговориться. Хакен слушал его тихо, не перебивая, хотя Санхек ожидал от него другого. Хакен сидел по-вампирски неподвижно, его рот кривился от некоторых вещей во время рассказа Санхека, и уж точно не от удивления. Когда Санхек закончил говорить и его голос слабо сошел на нет, Хакен ещё некоторое время сидел в молчании. — Мне жаль, Санхек, — произнес Хакен. Санхек неловко пожал плечами. — Это же не твоя вина, Хакен. Это не ты заставил его так отреагировать. Хакен замотал головой. — Я должен был— не знаю. — Думаю, — начал Санхек, потом сразу затих, но через пару мгновений продолжил снова. — Думаю, это всё к лучшему, понимаешь? — Да, может быть, — сказал Хакен. Санхек улыбнулся, услышал в его голосе заметную толику облегчения. — Ты же знаешь, что я обо всем этом думаю. Но все это только ради твоего же блага, Санхек. — Я знаю, — ответил Санхек. — Просто… В самом начале было ведь так хорошо, знаешь? Раньше мне было с ним очень весело, правда. Но сейчас это не так, уже долгое время. — Я считаю, что эти отношения не совсем здоровые, — сказал Хакен. — По крайней мере, в таком вот виде, как сейчас. — Они никогда и не были здоровыми, — сказал Санхек, улыбнувшись одними уголками губ, и Хакен улыбнулся в ответ. — Хотя ты прав. Мне кажется, нам с ним лучше пока держаться друг от друга подальше. Ему нужно время, чтобы самому понять, наконец, что же с ним происходит. — И тебе тоже нужно время для себя. — Ага, — Санхек опустил взгляд на стаканчик кофе, который все ещё сжимал в ладонях, а затем снова посмотрел на Хакена. Он вдруг почувствовал себя таким слабым. — Мне так… печально от всего этого. Печаль была глубже, чем следовало, он не имел на нее права. — Ох, малыш, — прошептал Хакен и заключил его в свои объятия, против которых Санхек не имел совершенно ничего.***
Джехван лежал лицом вниз на своем излюбленном диване, когда домашние чары прошлись знакомой рябью, оповещая его о том, что Тэгун соизволил нанести ему визит. Воншик с Хонбином ушли из дома прежде, чем Джехван вылез из своей комнаты, и он даже не задумывался о том, куда они подевались, но теперь в его голову закралась мысль, что возможно, они пошли жаловаться его старшему брату. Джехван перевернулся на спину и принял позу, олицетворяющую напускное безразличие, вальяжно устроившись у подлокотника дивана и одну руку перекинув через его спинку. Гордость и только гордость заставила его не дать лицезреть то занятие, которым он до этого страдал полночи. Занятием этим по большей части была хандра. Теперь она удавалась ему лучше всего, ведь всех остальных способов досуга он был лишен. Тэгун появился в доме настолько быстро и бесшумно, что даже Джехвану показалось, что не успел он и моргнуть, как Тэгун был уже здесь. Вампиры двигались тихо априори, но присущая Тэгуну молчаливость и в целом его характер позволили ему достигнуть такого уровня бесшумности, что даже Джехван находил эту его черту довольно жутковатой. — Ты такой жутковатый иногда, — озвучил Джехван вслух. Тэгун проигнорировал его слова, что, впрочем, было совсем неудивительно. — Ты потеряешь его, если продолжишь в том же духе, — сказал Тэгун. Так на него похоже, сразу перейти к делу без лишних прелюдий. — Что, — протянул Джехван. — И никакого приветствия? А как же разговор о погоде? Кстати, как там дела наверху, к сожалению, я ещё не успел за сегодня выйти из дома. Тэгун не ответил и молча сверлил его взглядом. Джехван заговорил с издевательским безразличием: — Боюсь, я понятия не имею, о чем ты говоришь. Тэгун сузил глаза, и когда он заговорил, его голос звучал холоднее обычного. — Не изображай дурака, Джехван. Мы с тобой оба знаем, что ты на самом деле слишком умен для своего же блага. — Ох, да ты мне льстишь, — лениво отозвался Джехван. Он откинул голову на подлокотник. — Так говори по делу, брат мой, избавь нас обоих от мучений. — Санхек. И хотя с самого начала предмет разговора был совершенно очевиден, при звуке этого имени, Джехван напрягся и приподнял голову, свирепо возвращая взгляд Тэгуну. — А что с ним не так? — Ты потеряешь его навсегда, если продолжишь так себя вести, — сказал Тэгун. — Мне плевать, — прошипел Джехван сквозь сжатые зубы. — Почему мне должно быть дело до того, что его больше не будет в моей жизни? Тихий вздох Тэгуна был едва слышен. — Джехван, — сказал он, кротко и просто. С интонацией отца, пытающегося наставить своего несносного сына на путь истинный. — Не смей, — предупредил Джехван. — Тебе не плевать, — продолжил Тэгун. — Я знаю, что на самом деле тебе далеко не все равно, что тебя это сильно волнует. Я видел, каким взглядом ты смотришь на него, Джехван, и знаешь, все это ещё можно исправить, но только в том случае, если ты перестанешь вести себя, как ребенок. Гнев вскипел внутри Джехвана быстрее мысли, ему пришлось сдержать себя, чтобы сию секунду не разорвать Тэгуна голыми зубами. Видимо, его инстинкт самосохранения все ещё работал. Вместо этого он медленно поднялся на ноги, стараясь выглядеть внушительно и величественно, хотя и боялся, что всю фальшь этого фасада из напускной бравады было видно невооружённым глазом. — Мне все равно! — провозгласил он. — Он всего лишь никчемный смертный, к тому же, низкого сорта. Он шляется по ночам и отдается любому, кто готов польстить его раздутому эго, и скорее всего однажды ему кто-нибудь свернёт шею, и мне на это плевать! После этой небольшой тирады Джехвана Тэгун некоторое время молчал. И когда он заговорил, его голос потяжелел от отвращения. — Именно об этом я и говорю, Джехван. — Ой, да пошел ты, — плюнул Джехван. Он устал от всего этого. — Если ты пришел только за тем, чтобы читать мне нотации насчёт моей же жизни, то проваливай. Я отказываюсь выслушивать эти унизительные нравоучения. И я уж точно не собираюсь жить по сценарию твоей безвкусной любовной интрижки с человеком. — Ты говорил это уже множество раз, — прошептал Тэгун. — Но, кажется, реальность не соответствует твоим желаниям. Ещё пара секунд и Джехван наверняка набросился бы на него, но Тэгун исчез, не дав Джехвану возможности выплеснуть свой гнев. Джехвану хотелось погнаться за ним, кинуть в него что-нибудь тяжелое, но это было совершенно бессмысленно, и к тому же стало бы похоже на сюжет из дешевой драмы. А Джехван ненавидел клише. Вот так он и стоял посреди гостиной, желал, чтобы злость его угасла. Он пытался похоронить ее под слоем изо льда где-то внутри себя, что становилось для него единственным выходом в эти последние дни. Ведь если он давал гневу выйти наружу, окружающие почему-то начинали смотреть на него с жалостью, а он ни за что не мог допустить этого. Ему претила мысль, что он может стать чем-то столь жалким, чтобы другие испытывали к нему сочувствие. Что вообще возомнил о себе Тэгун, раз вот так бесцеремонно вломился в дом и говорил с таким тоном, будто бы понимал, через что приходилось теперь проходить Джехвану. Тэгун был связан с домашними чарами таким образом, что Джехван никак не мог запретить ему заходить в дом, но как же сильно порой ему хотелось иметь эту возможность, просто чтобы ему больше не приходилось оказываться в такой ситуации, как эта. Визиты Тэгуна заканчивались для Джехвана либо кровью и сломанными костями, либо вызывали ярость. И на данный момент, он предпочел бы боль. Он помчался на кухню, схватил из холодильника упаковку крови и проткнул ее трубочкой так сильно, что едва не пролил все содержимое на себя. Он зарычал, он искрился от злости и был готов прямо сейчас разломать что-нибудь голыми руками, но затем его мысли вдруг вернулись к одной своей фразе из разговора с Тэгуном. …скорее всего однажды ему кто-нибудь свернёт шею, и мне на это плевать! Он кинул нетронутую кровь на столешницу и понёсся к выходу из дома, оказавшись на поверхности в мгновение ока, как будто пытался переплюнуть Тэгуна в скорости. Джехван надеялся, (даже помолился бы, если бы это помогло), что застанет Санхека дома, но конечно же, его там не было. Он нашел Санхека гораздо ближе к восточной окраине, чем было благоразумно, пусть даже с гнездом в этом районе было покончено. Он не дал Санхеку обнаружить свое присутствие и продолжил наблюдать издалека, как он патрулирует улицы, так просто, как будто бы каждый шаг вовсе не приближал его к смерти. При этом необязательно, что его убьет вампир, у людей было больше способов умереть, чем волос на голове у Санхека. И мысль об опасности каждого из них оборачивалась для Джехвана вспотевшими ладонями и комом в горле, ощущением до ужаса человеческим. Машина, слишком быстро свернувшая за угол, люди с бесконечным списком орудий для убийства, ошибка, допущенная во время охоты… Боже правый, да любая случайность — Санхек мог просто неудачно споткнуться — способна привести к смерти. О чем вообще думал Джехван, когда оставил его одного? А если бы Джехвана не было рядом, чтобы предотвратить любой несчастный случай… Джехван горько рассмеялся. Конечно же, он соврал. Санхек был настолько сильно ему небезразличен, что это чувство уже напоминало болезнь. Безразличие было безопаснее привязанности. К примеру, вы только посмотрите на Санхека, который разгуливал по улицам, словно совсем ничего не случилось, как будто неделей ранее Джехван не выкинул его из своей жизни. Безразличие работало для Санхека и совсем не работало для Джехвана. Джехван понял, что не сможет все это прекратить. Не важно, как громко он кричал и настаивал на том, что ему все равно, это никогда уже не станет правдой. Джехван ненавидел себя за это, и он ненавидел бы и Санхека, если бы не был так сильно в него влюблен. Нет, он не смог остановить эту любовь, не мог ей сопротивляться, как бы сильно ему не хотелось вырезать эти чувства из своего сердца. А ещё он прекрасно знал, что не сможет допустить потерю Санхека, особенно во время охоты. Потерять Санхека, когда он даже ему не принадлежит… Джехван будет уничтожен. Это осознание пронизывало его до мозга костей. Он не переживет эту потерю. И если Санхек продолжит упрямиться и охотиться в одиночку, все станет ещё сложнее. И тогда Джехвану придется пойти на крайние меры. Он следил за Санхеком, не приближаясь к нему, эта вынужденная дистанция разочаровывала его. Через час Санхек направился к штабу, и вскоре заклятие Потери сбило Джехвана с его следа. Но ничего страшного. В штабе Санхек был в полной безопасности. А Джехван… Теперь у него появилась необходимость встретиться с одним человеком до рассвета. Джехван летел сквозь тени, он двигался очень быстро, пока наконец не оказался на знакомой улице и не зашёл в не менее знакомый магазинчик. Звоночек над дверью разразился тихой трелью, и Джехван ощутил на коже щит из чар, который спустя несколько мгновений пропустил его внутрь. И тут же всевозможные волшебные предметы оживились и заговорили с ним, некоторые враждебно, некоторые приветственно. Движение, по левую руку от Джехвана. Кенсу оказался там, где его не было ещё мгновение назад. Подкрасться незаметно к вампиру было задачей не из лёгких, но Кенсу всегда был в этом особенно хорош. Пугающее создание, поистине. — Ты же прекрасно знаешь, что я думаю о твоих визитах без предварительной записи, — сказал Кенсу, взглянув на Джехвана сквозь круглые толстые стекла своих очков. — Боюсь, дело срочное на этот раз, — сказал Джехван со сладкой улыбочкой на губах. — Придется доплатить, — сухо отозвался Кенсу. — Так в чем дело? Джехван опустил взгляд вниз, заглянув прямо в темные глаза Кенсу. — Мне нужно, чтобы ты сделал амулет, который скроет мое присутствие от чар охотника.***
Однажды, когда Санхек был ещё маленьким, родители свозили его в океанариум. Санхек проходил разные фазы интересов, как и все обычные дети. Пару месяцев он посвятил динозаврам, а потом переключился на акул, причем довольно углубленно для десятилетнего ребенка. Так что они проделали долгий путь на машине до океанариума, потому что его отец где-то услышал, что там есть целый подводный тоннель с акулами, и Санхек сгорал от любопытства. И вот, спустя почти десять лет, Санхек должен был признать, что тоннель с акулами все ещё производил на него впечатление. Поначалу Санхек отнесся довольно скептично к предложению Чонсока пойти на свидание в океанариум. Там ведь будет куча детей, предостерёг Санхек, на что Чонсок лишь улыбнулся и пожал плечами. Но сейчас, когда они на самом деле оказались здесь, какая-то часть Санхека была рада всему этому, всем этим детям, бегающим вокруг, и родителям, пытающимся призвать их в порядку, да и всем безымянным парочкам, пришедших сюда с той же целью. Эта реальность была нормальной в хорошем смысле этого слова, она была обыденностью, которой, возможно, Санхек так отчаянно желал. Она помогала ему отвлечься. — Вот видишь, — сказал Чонсок, оглядывая Санхека. На губах у него играла мягкая улыбка. — Разве не весело? Санхек хотел было возразить, но по правде говоря, он и в самом деле отлично проводил время. Не было смысла отрицать очевидное. — Это точно, — подтвердил Санхек. Чонсок улыбнулся шире и выглядел очень довольным собой. Санхек не мог ничего с собой поделать и искренне улыбнулся в ответ. Маленький ребенок протиснулся между ними и прилип лицом к стеклу аквариума с осьминогами. Санхек, слегка нахмурившись, сделал шаг назад, чтобы дать ему больше места, и поэтому прижался к плечу Чонсока, который воспользовался возможностью и приобнял Санхека за талию, как будто это ничего не значило, очень естественно. Может, и не было в этом ничего страшного. — Я рад, что тебе хорошо, — сказал Чонсок, почти ему на ухо, и повел в сторону от этого аквариума, где уже начинала собираться толпа из детишек. Видимо, Чонсок понял, что Санхек испытывал к детям лёгкую неприязнь. — Я же здесь вместе с тобой, верно? — сказал Санхек и игриво захлопал ресницами. Этот жест всегда заставлял Чонсока смеяться. Не подвёл он и сейчас. Когда они остановились, Чонсок сказал: — Я просто подумал, что в этом месте можно немного расслабиться. Даже не смотря на количество детей. Санхек улыбнулся. Это действительно расслабляло, позволяло побыть нормальным хотя бы на некоторое время. Последний раз они выбирались на свидание ещё неделю назад, потом Санхеку пришлось взять несколько дополнительных смен, чтобы подменить заболевшего коллегу, а Чонсок погрузился в один из проектов, который подходил к дедлайну. Было приятно снова увидеться с ним. Чонсок как будто умел читать его мысли. — Я скучал по тебе, — прошептал он Санхеку на ухо. Его голос звучал низко, интимно, от этого звука по спине Санхека невольно пробежала приятная дрожь. Ладонь Чонсока лежала у Санхека на бедре, его тело было таким теплым и так близко, что Санхек подумал, может… Чонсок сделал небольшой шаг назад, покинув личное пространство Санхека и восстановив дистанцию между их телами, которая, казалось, присутствовала всегда. Санхек постарался скрыть свой досадный вздох, но у него это плохо получилось. — Прошла всего лишь неделя, — сказал Санхек с лёгкой улыбкой. — Я знаю, — улыбнулся Чонсок в ответ. — И все равно я соскучился. Санхек не знал, что на это ответить, и поэтому промолчал. Он взял Чонсока за руку и подвёл их к месту, где можно было потрогать рыбок. Он опустил руку Чонсока в воду и рассмеялся, когда увидел, как тот вздрогнул от прикосновения к морской звезде. Санхек отпустил его руку, пока Чонсок что-то тихо ворчал, и сам погрузил пальцы в воду, наслаждаясь приятным ощущением мимолётных касаний десятков спинок проплывающей мимо стайки рыбёшек. Ещё будучи ребенком он так же любил подобные вещи. — Спасибо, — сказал он, взглянув на Чонсока. — За что? — ответил Чонсок с широкой простой улыбкой на губах. Санхек показал на пространство между ними, затем обвел жестом все вокруг. — За все это, — сказал он. — Мне нравится иногда вот так отвлекаться от всего, заниматься чем-то другим. Он и не осознавал до этого момента, насколько сильно вся его жизнь вертелась вокруг работы, возвращения в его квартирку, встреч с Хакеном и всеми остальными. Серьезно, он даже просто поменял дом Джехвана на квартиру Чонсока, хоть ему и не хотелось думать об этом в таком ключе. Мысли о Джехване все ещё приносили ему дискомфорт, а Чонсок, если заметит, то воспримет все на свой счет. — Мне нравится, — повторил Санхек, и Чонсок, наклонившись к нему, едва заметно коснулся губами его щеки, притворяясь, что с интересом трогает проплывающих рыб.***
Для одиночной охоты Санхека закрепили за небольшой территорией на северо-востоке города. Поле деятельности было меньше, чем для двоих охотников, да и особенно не отличалось активностью вампиров, но Санхеку приходилось довольствоваться тем, что дают. После его заявления о сольной работе им потребовалась неделя, чтобы определиться с территорией, и только затем ему разрешили выйти на улицы. К концу работы со всей этой бумажной волокитой он начинал думать, что скоро начнёт разбрасываться вещами и кидаться на людей, если в скором времени его не выпустят из штаба и не дадут поохотиться. Одно только осознание, что он уже зашёл так далеко, что добился личной территории, заставляло его держать себя в руках и не торопить события. Но вот, наконец, ему позволили выйти. Он уже успел хорошенько ознакомиться с территорией, изучил все маленькие улочки и темные аллеи, каждый изгиб дороги и повороты. Он был доволен положением вещей в целом, да и Сондже более или менее пережил ситуацию. От части причиной послужил его новый партнер, который, как и просил тогда Санхек, был старше и опытнее. Между ними не было того дружественного товарищества, как с Санхеком, но Сондже многому у него учился и казался вполне счастливым. Однако все остальные в штабе явно считали, что Санхек выжил из ума. Кто-то даже избегал его, как будто он был заразный. Он слышал о себе множество разных слухов, какие-то доходили до него случайно, но в большинстве своем он слышал их от Ильхуна, который видимо считал своим долгом рассказывать ему о том, что думали о нем другие люди, как будто это могло что-то изменить. Ильхун расстраивался, когда видел, что никакого эффекта не было. Санхек поднял руки над головой и потянулся. Боже, как же сильно он любил это, охоту вне стен штаба, пусть даже само занятие порой было скучным и тихим. Одна только возможность прогуляться, наполнить лёгкие кислородом, делала его счастливее. Это не значит, что он был так уж несчастлив последнее время — он добился своего в рабочих делах, Сондже больше на него не злился, да и с Чонсоком у них все шло хорошо. Но теперь он чувствовал себя иначе. Наверное, это чувство можно было назвать спокойствием, гармонией с собой. Его чары были спокойны и молчаливы, да и сам он был расслаблен настолько, что чуть было не пропустил очертания чего-то странного у начала одной из улочек. Он повернулся, сфокусировал взгляд и различил контуры бледной расплывчатой фигуры на асфальте. Тогда Санхек пошел к этой улочке, инстинктивно положив ладонь на рукоять кинжала, хотя вокруг все было по-прежнему тихо, никаких признаков движения, и его чары молчали. Прямо за поворотом на асфальте лицом вниз лежала девочка. Даже со спины она выглядела маленькой, и когда Санхек перевернул ее тело, судя по лицу ей было не больше двенадцати лет. Кожа ее приобрела тот особый прозрачно-бледный оттенок, какой появляется, если человека обескровить. На шее вокруг двух ранок в виде точек уже подсохла кровь. Видеть такое всегда было нелегко, и все же Санхек не мог сдержать дрожь в ладонях. — Господи, — тихо произнес он. — Да ты же ещё совсем малышка. Что ты вообще делала так поздно на улице? Но на улицах обитало множество бездомных детей, и они всегда были особенно лёгкой добычей для вампиров. Глаза девочки были широко распахнуты, мертвый взгляд был мечтательно мутным; что ж, хорошо, что ее хотя бы зачаровали до полной бессознательности до самого конца. Санхек прикрыл ее веки и уложил тело обратно на землю. Но в подрагивающем свете фонаря Санхек различил ещё что-то, чуть дальше вглубь улицы. Он встал и медленно пошел в том направлении, тату совиных глаз активировалась, чтобы помочь ему видеть там, где не было света. Чуть дальше, глубже в темноте, так, чтобы с главной улицы не было видно, лежало ещё одно тело. Этот труп принадлежал молодому мужчине, точнее тому, что имело форму мужчины. Не нужны были годы тренировок, чтобы понять, что сейчас Санхек смотрел на тело вампира, убитого особенно кровавым способом. Казалось, что ему вырвали сердце прямо из грудной клетки, где теперь зияла темная рваная дыра. Санхек осмотрелся по сторонам, но вокруг по-прежнему никого не было, и честно говоря, ему не хотелось искать того, кто это сделал. Он стоял между двумя телами. Что же здесь произошло? Вампир не успел далеко уйти после убийства девочки и его самого убили, а судя по количеству крови вокруг, он боролся. Но… Санхек не имел ни малейшего представления, что за существо могло сотворить такое с вампиром. Очень злой демон, или, может, сильный маг. По спине Санхека пробежала дрожь. Он знал только одно. Ему необходимо было срочно отправиться в штаб и доложить обо всем этом, потому что стоять и ждать, пока это существо вернется, было не самой лучшей идеей.***
Воншик и Хонбин вернулись домой почти к самому рассвету. Последнее время они возвращались максимально поздно, отчасти потому, что не хотели случайно столкнуться с Джехваном дома. Воншик широко зевнул, когда они заходили домой. Хонбин вел его за собой за руку. — Устал? — спросил Хонбин. Воншик по тону его голоса понимал, что тот мягко улыбался. — Ага, — ответил Воншик, чуть сильнее сжимая ладонь Хонбина. — Я тоже, — сказал Хонбин. — Я думаю, может нам— Он замолчал и остановился. Воншик встал рядом и посмотрел на него. — Ты чуешь? — спросил Хонбин. Воншик сделал глубокий вдох. Запах дома не изменился, пахло древностью, землей и лёгким оттенком крови. — Нет? — Я чую кровь, — Хонбин приподнял голову и принюхался получше, нахмурив брови. Воншик улыбнулся, немного сонно. — Здесь всегда пахнет кровью, правда, совсем чуть-чуть. — Нет, — прошептал Хонбин. — Это… Это кровь вампира. Тогда Воншик втянул воздух ещё раз, но он не мог различать столь тонких нюансов, как Хонбин. Особенно, когда запах был едва слышен. — Я ничего не чувствую, — сказал Воншик и с вопросом посмотрел на Хонбина. — Как думаешь, с Джехваном все нормально? — Эта кровь принадлежит не Джехвану, — прошептал в ответ Хонбин. — Тогда это… странно, — тихо произнес Воншик. Они с Хонбином переглянулись. Интересно, чувствовал ли Хонбин ту же самую тревогу, что и он.***
Санхек откинул голову на спинку дивана и медленно прикрыл глаза. Он выбрал к просмотру фильм, который смотрел уже несколько раз, но именно на это и был расчет — таким образом, ему не нужно было задумываться о том, что происходит на экране. Рука Чонсока, обвивавшая его плечи, напряглась. — Ты устал? Санхек неопределенно повел плечами. — Я снова работал до закрытия. И там случилось небольшое происшествие с молоком. Так что домой удалось попасть только к раннему утру. На лице Чонсока выразилось беспокойство. — Они заставляют тебя оставаться допоздна? Несмотря на то, что это опасно? — Да ничего, я же на машине, в конце концов. — Смысл не в этом, — сказал Чонсок. — Даже прогулка до машины на стоянке — это уже опасно. Думаю, такие задержки не вполне законны. Санхек не смог сдержать улыбки. — Многие люди работают после захода солнца. Черт, сейчас же зима. Ты и сам работаешь в офисе до темноты. Чонсок что-то пробормотал себе под нос, не убирая своей руки с его плеч. Ощущение от этих объятий было теплым и приятным, и Санхек понял, что на самом деле устал гораздо больше, чем думал. Прошлой ночью они снова обнаружили тело жертвы бок о бок с телом вампира, и это был уже третий случай за две недели. На этот раз вампира закололи в сердце, это было чистое и быстрое убийство. Подобному качеству удара Санхек мог только позавидовать. Оказалось, что обнаружение мертвых вампиров требовало почти столько же возни с документами, как и убийство их своими руками. И никто не мог сказать точно, было ли это дело рук мага, или же они имели столкнулись с чем-то совершенно иным. Дело было довольно странным, потому что два первых убийства были кровавыми, сердца вампиров были вырваны из груди, но последнее было чистым, как будто бывалый охотник совершил казнь. Они не знали, был ли убийца в этих случаях одним и тем же существом. Одно было фактом — от всего этого кровь стыла в жилах, и не только у одного Санхека. К этому примешивалось и раздражение, потому что эмоции Санхека не находили выхода. Обычно, если у него не было возможности охотиться, он переключался на секс, но к Джехвану он не мог пойти, особенно после всей той враждебности, а Чонсок… Чонсок вел себя в этом аспекте немного странно. Санхек знал, что точно не засыпал, он просто закрыл глаза на какое-то время, а когда открыл, телевизор уже был выключен. Он кинул взгляд на часы, и оказалось, что прошло всего пять минут, так что фильм ещё даже не закончился. — Что такое? — спросил он, совсем не сонно, и посмотрел на Чонсока, который в этот момент пытался убрать руку из-под плеч Санхека. — Извини, — ответил Чонсок. — Просто… Мне показалось, что ты уснул, так что я хотел принести одеяло и дать тебе поспать. Санхек нахмурился, он ведь не планировал засыпать на свидании. — Прости, — сказал он. — Я уже смотрел этот фильм и просто закрыл глаза. Не уходи, пожалуйста. Чонсок колебался, затем он убрал руку, и Санхек сразу почувствовал холод на задней стороне шеи вместо уютного тепла. — Мне на самом деле лучше пойти, правда, уже поздно, и завтра нужно рано вставать на работу— Он начал подниматься. Санхек недоуменно смотрел на него и не мог поверить, что это действительно происходит. Когда он позвал Чонсока к себе домой, то посчитал, что его намерения относительно вечера и ночи были предельно ясными. Даже если он и уснул — а это было очень тупо с его стороны — то Чонсок должен был бы присоединиться к нему в постели, а не просто завернуть в одеялко и сбежать. Санхек схватил его за запястье. Чонсок повернулся к нему с удивлением и послушно опустился рядом с ним на диван, когда Санхек потянул его к себе за руку. Санхек пытался сообразить, как бы получше выразиться, но в голове у него все ещё висела сонная дымка, и поэтому в конце концов он выпалил: — Почему ты со мной не переспишь? Чонсок широко раскрыл глаза от шока, на лице застыло довольно комичное выражение. — Ч-что? — выдавил он. Санхек решил воспользоваться моментом и продолжил: — Почему ты со мной не спишь. Мы встречаемся уже несколько недель, а ты едва меня касаешься, я уж не говорю о чем-то большем. Черт, Чонсок, да я уже готов просто на долгие обнимашки. — Я-я… — Ты отказываешься приходить ко мне домой после наших свиданий, и уж поверь мне — я пытался, и ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. И вот сегодня, ты что, собирался просто уйти, пока я сплю? Я пригласил тебя к себе не просто так, и уж точно не для того, чтобы уснуть за просмотром гребанного Капитана Америки. Чонсок смотрел на него с широко раскрытыми глазами и не мог ничего сказать. Румянец распространялся буквально по всему его телу, и Санхек почти физически мог ощутить исходящий от него жар. Чонсок выхватил свою руку из хватки Санхека и опустил взгляд в пол. — Я-я просто не хотел… — сказал он и замолчал, закусив нижнюю губу. — Не хотел что? — спросил Санхек с лёгким раздражением. Тогда Чонсок поднял взгляд. — Я не хотел относиться к тебе неуважительно, — сказал он, и Санхек дернулся от неожиданности такого ответа. — Ты мне нравишься, правда, очень нравишься, так что я не хотел, чтобы… чтобы все вертелось только вокруг секса. Я не хотел торопить тебя, потому что не знал, к чему ты готов, а к чему — нет. Санхек не знал, что сказать, и поэтому молчал некоторое время, просто смотря на Чонсока. — Ты не приставал ко мне, — наконец, медленно произнес он. — Потому что уважаешь меня? — Ага, — отозвался Чонсок, смущённо поерзав на месте. — И к тому же, ты младше меня. Так что я не знал… То есть, мы не обсуждали такие вещи, и я не знал, есть ли у тебя вообще опыт в этом плане, я не хотел, чтобы ты чувствовал себя некомфортно. Ох, да ты удивишься, если узнаешь, сколько у меня на самом деле опыта, подумал Санхек. Он вдруг ощутил намек на странную эмоцию внутри себя, она была ему незнакома. И только через некоторое время он осознал, что эта эмоция была почти похожа на стыд. Чонсок был чертовски мил, а Санхек только и делал, что врал ему. — У меня— у меня есть опыт, — сказал Санхек, наблюдая за выражением лица Чонсока в поисках отвращения или презрения. Однако к его удивлению черты Чонсока как будто смягчились от облегчения. — Ох, — выдохнул Чонсок. — Довольно много опыта, — добавил Санхек. — Ну, относительно. — Если ты пытаешься меня напугать, или просто проверяешь, то знай, это не сработает, — сказал Чонсок. — Мне все равно, что у тебя там было раньше, много или мало. Я просто хочу, чтобы в этих отношениях тебе было со мной комфортно настолько, насколько это возможно. Вот черт, подумал Санхек. — Знаешь, что может значительно добавить мне комфорта? — сказал Санхек. — Если ты меня трахнешь. Скажем, сегодня. Прямо здесь и сейчас, на моей кровати. Потому что я позаботился и о презервативах, и о смазке, и не хочу, чтобы все это было впустую. Чонсок сглотнул и едва заметно отодвинулся от Санхека на диване. — Я…Я думал, что ты устал. — Ну не настолько же устал, — ответил Санхек. Он потянул Чонсока на себя, провел носом по его щеке. Ладонь Чонсока повисла над его плечом, затем осторожно опустилась на кожу, как будто даже для этого прикосновения ему нужно было разрешение. — Прошу тебя, — прошептал Санхек. — Говорю же, я пытался тебя склонить к этому уже давно, так что я действительно хочу этого. Я постоянно об этом думаю. И я… я так хочу, чтобы мы занялись сексом, Чонсок, мне это нужно… — Блядь, — выдохнул Чонсок, и это был первый раз, когда Санхек слышал от него что-то нецензурное. Затем Чонсок приблизился к нему и поцеловал, настойчиво и глубоко, как никогда раньше не целовал. Тогда Санхек опустился на спину и потянул на себя Чонсока, пока он не оказался сверху, и довольно улыбнулся в поцелуй.***
Прошел почти час с захода солнца, когда Джехван выбрался из дома. Воншик с Хонбином не вернулись к рассвету, но Джехван обязательно бы почувствовал, если бы с Воншиком что-то случилось, и поэтому не волновался. Наверняка они провели день в уютном маленьком жилище Тэгуна. Джехван вздрогнул при мысли, что в таком тесном доме ночевало столько человек. Но в последнее время они частенько так делали. Он чувствовал, когда они возвращались домой, мог прочитать это в защитных чарах, но сам он все больше и больше времени проводил вне дома и поэтому не совсем понимал, чем они занимались. Однако когда они все же сталкивались с Джехваном дома, то одаривали его взглядами, настолько полными жалости и сочувствия, что это сводило Джехвана с ума и вызывало жгучее желание отослать их обратно прочь из дома. Пару раз ему это даже удалось, и он был вознагражден несколькими часами абсолютной тишины и покоя, его дом снова принадлежал только ему одному, спустя пару лет вынужденного общения с неблагодарными детьми и смертными. Сегодня он снова вышел на улицу. И вышел по той причине, что казалось, будто только он один действительно хотел защитить их единственного оставшегося человека. Те, кто называл себя его наставниками и друзьями, спокойно позволяли ему бродить в ночи в одиночку, убивать рандомных вампиров, что с огромной долей вероятности могло привести к его скорой смерти. Как будто им было плевать на его жизнь. Джехван перемещался в тенях, пытаясь поймать след запаха Санхека. Он знал, что тот будет сегодня охотиться. Джехвану не составило труда запомнить его расписание, даже когда оно немного изменилось с тех пор, как Санхек начал работать один. К тому же, Джехван теперь знал, какую часть города патрулировал Санхек, и сейчас ему оставалось определить лишь точное местонахождение его цели. Санхек никогда не ходил одним и тем же маршрутом дважды. Наконец, он обнаружил Санхека, в самой южной части его подконтрольной территории. Улица была переполнена закрытыми на ночь бутиками и ресторанами, и только один маленький универсальный магазинчик на углу ещё работал. Он свернул в проулок и скрылся в тенях, чтобы с близкого расстояния наблюдать за тем, как Санхек пройдет мимо. Новый амулет тяжелел на холодной груди Джехвана, золотой и теплый от магии. Кенсу сумел изготовить его, хотя это стоило Джехвану огромного количества крови и даже парочки древних артефактов из его коллекции. Амулет мог обойтись ему и ещё дороже, если бы не было лишь одного конкретного охотника, от которого он хотел скрыться. Санхек даже не взглянул в сторону проулка, где прятался Джехван, не замедлил шаг, просто прошел мимо. Он уверенно смотрел вперёд, держал спину прямо. Джехван с усилием сдержал вздох разочарования и переместился на крышу ближайшего дома. Он не собирался преследовать Санхека, в этом не было смысла. Потому что слежка означала лишь ожидание нападения, и как следствие, необходимость вмешательства. Это очень сильно разозлит Санхека, и не имело значения, что Джехван всего лишь защищал его. Санхек ненавидел, когда его считали слабым, но с точки зрения вампира он, к сожалению, именно таким и был. Нет, Джехван не станет вмешиваться, если на Санхека нападет вампир. Джехван просто убедится в том, что нападающих попросту не будет. В нескольких кварталах отсюда находился вампир, слишком далеко, чтобы чары Санхека могли почувствовать его, но достаточно близко, чтобы стать потенциальной угрозой в ближайшем будущем. Когда Джехван появился из тени, вампир расправлялся со своей жертвой и был так сильно поглощён этим процессом, что даже не сразу заметил появление Джехвана. В руках вампир держал тело подростка, судя по всему, он успешно атаковал молодую парочку. Тело девушки лежало неподалеку, она была уже мертва. Парень в руках вампира был все ещё жив. Когда Джехван прервал трапезу, вампир оторвался от ран на шее и с угрожающим рыком повернулся к нему. Парень с разорванной шеей в этот момент слабо простонал. — Чего тебе? — бросил вампир, обнажив клыки и притянув свою жертву к себе поближе. — Это моя добыча, я не отдам ее тебе. Джехван улыбнулся, касаясь кончиком языка одного из своих клыков. — Ох, я не собирался отбирать у тебя еду. Это было бы так некрасиво с моей стороны. Вампир фыркнул в ответ и снова склонился к шее жертвы. — Правда, — продолжил Джехван. — Если бы я хотел это сделать, то мог бы. Довольно легко. Ты не смог бы меня остановить. Вампир, обезумевший от жажды, услышав эти слова, пришел в ярость и зарычал, обнажив покрытые кровью зубы: — Хотел бы я посмотреть, как у тебя это получится. — О, правда? — сказал Джехван и рванул вперед, слишком быстро, так, что этот молодой вампир не смог уследить за его движениями. — Может, проверим? — издевался Джехван. Вампир смотрел на него в шоке и недоумевал, как так вышло, что он не смог уследить за Джехваном. — Посмотри-ка на меня хорошенько. Очень внимательно посмотри. Раскинь мозгами. Разве может кто-то вроде тебя противостоять мне? Вампир сглотнул, со звуком. Его подбородок и шея были покрыты кровью его жертв. В его жёсткой хватке молодой парень перестал дёргаться, его пусть стал едва различим. Спустя пару мгновений, когда вампир действительно посмотрел на того, кто стоял перед ним, он небрежно отбросил тело парня в сторону и сделал осторожный шаг назад. — Что— что тебе нужно от меня? — спросил он. Джехван растянул губы в медленной улыбке, опустил руку в карман и достал кинжал. Этот нож Санхек как-то забыл у него дома, и не заметил пропажи, потому что оружия у него было много, да и самым любимым был тот, который Воншик подарил ему на день рождения. После первых двух убийств, где Джехвану пришлось делать все голыми руками, он задумался о необходимости найти себе оружие. Чтобы было не так грязно. — Мне нужна всего лишь твоя смерть, — мягко произнес Джехван в ответ. Вампир резко развернулся и попытался сбежать, но Джехван был быстрее, он всегда был быстрее, так что вампир был без усилий схвачен за горло, и уже в следующую секунду кинжал охотника прошел меж его ребер и вонзился прямо в сердце. Джехван убил его с педантичной холодностью, спокойствием и точностью. Ему не нравилось оставлять за собой беспорядок. Лучше было делать все чисто и аккуратно. К тому же, этот вампир не был непосредственной угрозой для его человека; существовала лишь вероятность. Вампир умер в ту же секунду, когда лезвие проткнуло его сердце, и Джехван почувствовал на себе удар энергии отдачи. Он отбросил тело на асфальт, вынул кинжал, и свободной рукой поправил свою прическу. Теперь вампир лежал на земле лицом вниз, в той же самой позе, что и девушка, которую он убил. Джехвану не требовалось и взгляда, чтобы понять, что парень тоже умер где-то посреди всего этого процесса. Его сердце больше не билось. Джехван запрыгнул на крышу, сокрушаясь над своей расточительностью. Что за пустая трата пропитания с его стороны.