***
Воншик не помнил, как он добрался до дома, да и, собственно, почему он решил поехать именно домой. Но вот он, стоит посреди своей кухни и совершенно не знает, что ему делать дальше. -Черт, - произнес он и ударил кулаком в стену, да так сильно, что на штукатурке осталась вмятина. -Черт. Он был зол, очень зол, и совершенно сбит с толку, а под всеми этими чувствами скрывалась невыносимая боль. Как Хакен мог сделать такое… после стольких бед, которые причинили им вампиры, после всего того, что они с ним пережили… после Хонбина… Во второй раз в своей жизни Воншик плакал на кухонном полу. Он бы не хотел, чтобы это стало привычкой. Он ненавидел плакать и вообще не понимал, почему делает это в данный момент. Быть может, потому, что рана, которую вызвала потеря Хонбина, никогда не затянется. Никакого логического завершения не было. Если бы Хонбин умер, это было бы… разрушительно. Но, в конце концов, это поставило бы точку, и Воншик смог бы двигаться дальше. Но сейчас Хонбин не был мертв, он никуда не исчез, но он был недосягаем. И для Воншика не было ни утешения, ни какого-либо решения. Они говорили ему, что он может все закончить, у него всегда был выбор, чтобы сделать это. Но он не мог, просто не мог. Воншик не мог уничтожить даже малейшие частички, оставшиеся от прежнего Хонбина. Он мог лишь жить тем своим Хонбином из прошлого. Он не мог ни превратить его обратно в человека, ни убить его. Какие же варианты ему еще оставались? Иногда, когда Хонбин кричал от боли, кричал от мучившего его страшного голода, Воншик думал о том, чтобы зайти к нему в камеру и позволить ему выпить его крови, лишь бы эти крики прекратились. Но это не было правильным решением. Хонбин бы просто убил его, Воншик прекрасно это осознавал. А после этого Хонбин бы так и остался вампиром, облегчение в виде крови его возлюбленного со временем сошло бы на нет, а Воншик был бы все так же мертв. Воншик всхлипнул, поежившись. Он невидящими глазами взглянул на свой холодильник. На металлической двери висело множество безделушек, стикеров с напоминаниями и наклеек разных цветов и размеров. Посреди всего это хлама висела совместная фотография Воншика и Хонбина, обычная размазанная селфи, которую они сделали после того, как Хонбин сказал что-то смешное. Если случилось так, что Хакен оказался вместе с одним из них, если драгоценный, идеальный охотник на вампиров Ча Хакен мог делить постель с монстром, если ему было позволено нарушить все на свете правила и запреты, то почему же этого не мог сделать Воншик? Особенно когда он так сильно любил Хонбина… Это вело лишь к одному решению, помимо того, чтобы убить Хонбина или оставить его гнить в камере и сходить с ума от голода. Это решение состояло в том, чтобы выпустить его и позволить ему пить кровь до тех пор, пока он не вернется в нормальное состояние. Это был единственный вариант, в котором Воншик видел надежду на то, что он когда-нибудь вернет себе Хонбина, но он никогда даже не рассматривал его. Даже если выпустить Хонбина и позволить ему убивать, сколько вздумается, и даже если (и «если» здесь ключевое слово) его разум вернется, шансы на то, что он может убить Воншика чисто случайно, по-прежнему оставались слишком велики. И тут всплывала проблема сумасшествия Хонбина. Возможность того, что его снова схватят и в таком случае точно убьют, также была очень высокой. Он не сможет убежать, а Воншик не сможет контролировать его, особенно в таком состоянии. Да и позволить Хонбину убивать направо и налево… Воншик не сможет этого допустить. В его памяти на секунду всплыла картинка, где Хакен стонет от того, что Элимия кусает его. Ужасно. Неправильно. Черт возьми, как же это несправедливо. Воншик всегда старался поступать правильно. Ведь люди не могут иметь отношений с вампирами, они не могут... любить их. Это неправильно. Воншик ведь мог и не звонить Хакену, не звонить в штаб и не позволять им заточать Хонбина в темницы. Но Воншик позвонил. Потому что так было правильно. Даже если он и любил Хонбина больше жизни, он все равно поступил верно. Воншик взглянул на фото, где они смеялись вместе с Хонбином, а затем вспомнил кровь на губах Хакена. Он всхлипнул, и тут же в его голову закралась одна мысль, медленно расползающаяся в его разуме, темная и ядовитая. Что ж, к черту правильные поступки! Его охватило странное спокойствие, тут же остановившее слезы, в то время как та идея крепчала и развивалась в его мыслях. Он принял решение, поднимаясь на ноги и вытирая глаза. Швы на душе Воншика снова начали расходиться, но он сумел затянуть их вновь и не позволил себе развалиться на части. Он испытывал очень странное чувство. Он снова ощущал себя льдом, только теперь под коркой льда горело пламя в виде его новой цели. Его гнев угас так же, как и угасла его боль. Его движения были резкими и четкими, когда он прошел в свою гостиную и начал рыться в бумагах на журнальном столике, пока не нашел то, что ему было нужно. Три файла. Данные об Элимиях, которые не понадобились Хакену. Хакен ведь даже и не взглянул на последний файл, когда нашел Тэгуна, но Воншик изучил его и хотел рассказать об этом, но эта мысль, как и сам файл, со временем забылась и осталась похороненной под кучей других более важных дел. Он пролистал документы, отбросив данные на женщину и на Элимию без фотографии. Третий Элимия, он выделялся среди остальных благодаря местам, где он был замечен, и фото. О нем имелось много информации, что было уже само по себе необычно, но больше всего Воншика зацепил тот факт, что его обнаруженное местонахождение зачастую совпадало по времени и месту с местонахождением Тэгуна. А в последний раз он бы замечен всего лишь три года назад в городе, находившемся в получасе езды. Элимию видели в этом же городе несколько раз за последние пятьдесят лет. Воншик решил начать отсюда. Он медленно провел пальцем по фотографии и беззвучно произнес имя, написанное на бумаге. «Джехван». Фото, конечно, было не самого лучшего качества, но было видно, что вампир обладал отличительной внешностью. И это было Воншику только на руку. Он закрыл папку и взял ее с собой в спальню, небрежно бросив на кровать, а затем открыл шкаф и вытащил оттуда дорожную сумку. В его голове почти не было мыслей, когда он паковал вещи, в данный момент он в полной мере ощущал себя льдом. Он взял с собой немного одежды, зубную щетку и другие туалетные принадлежности, свой ноутбук. В одном из ящиков он хранил кое-какое оборудование и оружие для охоты, он не пользовался им раньше, но знал, что оно может понадобиться, поэтому взял его с собой. На мгновение он замер, взяв в руки кол. Свой личный кол он оставил в квартире Хакена. Этот же кол, который он держал в руке, принадлежал Хонбину, тот самый, который они нашли на улице, когда Хонбин пропал. Воншик положил его в сумку. Он положил папку с информацией на самый верх и закрыл сумку. Прямо перед выходом он взял с собой несколько таблеток обезболивающего, но затем, подумав, захватил с собой целый пузырек. Полностью собравшись, он подошел к холодильнику и забрал с него фотографию с Хонбином. Только после этого он вышел, и дверь тихо захлопнулась за ним.***
Город, в котором три года назад видели Джехвана, был очень похож на тот, в котором жил Воншик. Может быть, чуть чище, но со своими темными закоулками. Воншик быстро нашел грязную, дешевую квартирку и заплатил за аренду на месяц вперед. Не потребовалось никаких документов. Он мог бы остановиться в мотеле, так было бы и дешевле, и чище, но он не мог отказаться от той защиты против возможного нападения, которую предлагало собственное жилище. Конечно, в каждом даже самом дешевом мотеле были наложены чары против вампиров, это было законом, но они не могли обеспечить той естественной защиты, которую давал свой дом. В его квартире водились тараканы, правда, их было не так уж и много. По крайней мере, могло быть и хуже. Кран на кухне протекал, но вода хотя бы была чистой. Воншик бывал в местах и похуже, а в этой квартирке было много различных шкафчиков, тумбочек, диван, большая кровать, в которой Воншик, скорое всего, никогда не будет спать. Но, так или иначе, ничто из этого не имело значения. Да Воншик и не собирался задерживаться здесь надолго. Хакен продолжал названивать ему, поэтому Воншик просто игнорировал его. Под его льдом накапливался гнев, так же, как и другие, более сложные эмоции. Но у него не было на них времени. На часах была половина четвертого, когда Воншик окончательно выключил телефон. Он почувствовал голод, поэтому выбрался на прогулку, по дороге перехватив бургер в ближайшей забегаловке, который он съел, медленно шагая назад в свою новую квартирку. В этом городе не было подпольного отделения охотников на вампиров, насколько знал Воншик. Конечно, как и в любом населенном пункте, здесь имелся отдел полиции по делам с вампирами, но у них не было базы данных в открытом доступе, чтобы Воншик смог получить нужную ему информацию. Но это не имело никакого значения. Воншик подобрал газету, валяющуюся под ногами. Судя по дате, она была вчерашняя, а на первой полосе располагалась новость о недавнем нападении вампиров. Третья атака за неделю, каждая из них произошла неподалеку, как раз в этом районе города. Также в газете упоминался какой-то клуб. Воншик пошел дальше, оставив газету и дожевывая бургер. Теперь он знал, куда отправится сегодня ночью. Правда, перед этим он собирался провести оставшиеся дневные часы, вздремнув на диване, так как матрас кровати в его новой квартире был весь запятнан, и, к тому же, у него не было ни простыни, ни одеяла.***
Воншик с трудом перекрикивал музыку, когда заказывал свой первый шот у барной стойки. Напиток обжег горло, но лицо Воншика осталось невозмутимым. Деревянный высокий стул, на котором он сидел, был очень неудобным, а музыка оглушала. Раньше он никогда не играл роли наживки; он лишь видел, как это делают другие, поэтому не был уверен в своих силах. Подвести глаза оказалось делом намного более сложным, чем Воншик ожидал, и он склонялся к тому, что выглядел скорее как полный идиот, нежели как привлекательный и соблазнительный молодой человек. Хотя, может быть, он выглядел как привлекательный и соблазнительный идиот. Его одежда была довольно обычной, он не слишком сильно привлекал к себе внимание. Что ж, именно поэтому он никогда не был наживкой. Теперь же он намеревался просидеть здесь некоторое время, чтобы запах клуба и алкоголя впитался в его одежду. Воншик посмотрел вокруг себя, на людей, толпящихся в темном помещении, на частые вспышки света, на сигаретный дым. В его голове пронеслась размытая мысль о том, что все это было ужасной идеей, ужасной и неправильной. Но он был льдом, и его не должно было это волновать. Он не мог ощущать достаточное количество эмоций, которые проломили бы этот лед, поэтому сейчас он ощущал лишь спокойствие и устойчивую целеустремленность. Судя по всему, он просто сошел с ума. Что-то в нем сломалось. Это было единственным объяснением тому, что он собирался предпринять. Он опрокинул в себя еще один шот. Он не чувствовал себя разбитым, не ощущал ни единой трещины, однако он думал, что если бы его ум находился в полном здравии, то он сейчас не сидел бы здесь. Умный и психически здоровый человек никогда бы не сделал того, что хотел сделать он. Что-то определенно сломалось. Он не мог определить, когда именно это произошло, но что-то внутри него разлетелось на кусочки и собрать этого он не сможет. Может, это произошло, когда ему в голову пришла эта идея, или, может, когда он начал воплощать ее в жизнь. А может быть, что-то сломалось, когда он увидел, как Хакен целует Тэгуна. Или много раньше, еще тогда, когда Хонбина отобрали у него. Он не знал. Он знал лишь только, что теперь он больше не будет поступать правильно. Это осознание было довольно смутным, и оно не вызвало в нем никаких эмоций. Ему было наплевать. Это было холодное, черствое чувство, но оно заставляло его двигаться дальше. Он принял решение, и если бы он бросил все это на полпути, то разбился бы окончательно и никогда бы не смог восстановиться. «Просто продолжай идти вперед, Воншик», - прошептал он самому себе, его горло горело от выпитого алкоголя. «Просто продолжай». -Еще одну? - спросил бармен, указывая на две пустые стопки перед Воншиком. Воншик засомневался в рациональности этого выбора. У него ведь еще было много дел на сегодня. - Да, - ответил он, вопреки здравому смыслу. Полчаса и несколько крепких шотов спустя, Воншик осознал, что не был так сильно пьян еще со времен старшей школы, или даже с той ночи с Хакеном… нет, нет, нельзя об этом думать, все не настолько плохо. Ему понадобилось бы намного больше выпивки, если бы он хотел добиться такого же эффекта. Какая-то девушка стащила его с места и потянула за собой на танцпол. Воншик даже не обратил внимания на то, как она выглядела, и просто позволил опьянению руководить им, пока музыка дрожала тяжелыми басами в его костях. Может быть, он уже перерос все это, поэтому вскоре его голова закружилась от количества прижимающихся к нему тел, и закружилась в плохом смысле этого слова. Желудок проинформировал его, что, кажется, те два последних шота были лишними, поэтому Воншик начал пробираться сквозь плотную толпу к выходу из куба. После всех этих ночных вылазок и наблюдений за тем, как его коллеги притворялись пьяными, в данный момент Воншик был на самом деле пьян и совсем не нарочно хватался за холодные стены здания, чтобы не потерять равновесия. Он хватал холодный воздух большими порциями, но его желудок отказывался успокаиваться, поэтому ему пришлось доковылять до ближайшего проулка, где его благополучно стошнило. -Блять, - пробормотал он, сплевывая на землю. Теперь он вспомнил, почему пообещал себе никогда не пить сверх своего лимита. Он прислонился спиной к ближайшей стене и откинул голову назад, закрыв глаза. По крайней мере, в таком положении мир вокруг него вращался не так быстро. -Больше никогда не буду так пить, - пробормотал он. -Именно, больше никогда, - прошипел голос рядом с его ухом, а затем, его грубо схватили за плечи. Его чары тут же среагировали, послав поток энергии сквозь его тело, что застало его врасплох; он даже и не замечал, что его чары покалывали, и, черт возьми, теперь он действительно никогда больше не будет так пить. Он не мог позволить себе так сильно ослаблять бдительность. Работа его чар произвела на него весьма отрезвляющий эффект, адреналин, ускоривший его сердцебиение, также помог немного освежить голову. Воншик заморгал, пытаясь сфокусировать взгляд, и увидел вампира, схватившего его, который теперь отлетел от него на несколько шагов и упал на колени. Воншик прошел вперед, почти твердо стоя на ногах, и ударил вампира ногой в грудь, отчего тот распластался на земле. Воншик тут же достал из кармана легкую сеть из тонких серебряных цепей. Ему потребовалось пару мгновений, чтобы достаточно распутать ее и накинуть на тело вампира. Цепи также пересекали и его лицо, поэтому существо громко и истерично кричало. И там, где серебро касалось его кожи, она начинала дымиться. Воншик переступил через тело вампира, так что его ноги оказались по обеим сторонам его плеч, удерживая края серебряной сети. Цепи были настолько тонкими, что даже человеку удалось бы их порвать, но на вампиров серебро производило сильный ослабляющий эффект, а эта цепочка, к тому же, была зачарована. Воншик чуть наклонился, изучая лицо вампира. Это был парень, но не Джехван. Да Воншик и не ожидал, что наткнется на Элимию так просто. Вампир шипел на него, его клыки удлинились, Воншик с отвращением произнес: - Иу. Из нагрудного кармана он достал слегка помятую фотографию Джехвана и показал ее лежащему вампиру. -Ты знаешь этого вампира? Вампир зарычал на него в ответ и сделал попытку схватить его за руку, но не смог. Воншик лишь глубоко вздохнул, сжав губы, и положил обе ладони ему на грудь, тут же посылая очередной разряд оглушающего шока. Пламенное колесо на его спине искрилось злостью. Вампир вскрикнул и задергался от боли. Воншик попробовал снова, показывая фото перед его лицом. - Ты знаешь этого вампира? -Нет, - выдохнул вампир слегка шепелявым голоском из-за клыков. Видимо, он еще толком не научился с ними обращаться, что указывало на его молодой возраст. - Сучий урод охотник... Воншик сунул фотографию прямо ему в лицо, и он вскрикнул, когда чары Воншика разъяренно пустили в него залп энергии. - Что ж, тогда ты должен будешь найти его для меня. - Черта с два! Ни за что, ты, кусок дерьма, я порву тебя на части… Воншик достал свой складной нож и маленькую пустую склянку. Просунув нож через сеть, он приставил его к горлу вампира. Лезвие не было серебряным, всего лишь обычная сталь, так что рана затянется за секунды. Он сделал маленький надрез и тут же подставил под него склянку, набрав туда немного крови. Все это время вампир визжал и осыпал Воншика всевозможными проклятиями. Забрав то, что ему было нужно, Воншик несильно ударил его по лицу, чтобы привлечь его внимание. - Видишь это? - риторически спросил он, показывая ему маленький сосуд, теперь наполненный кровью вампира. Вампир не отрывал от него взгляда, обнажив клыки, но так, по крайней мере, он больше не кричал. Не то чтобы кто-нибудь мог сюда прибежать, но Воншику было необходимо, чтобы эта тварь его послушала. - Меня зовут Воншик, и, как ты уже успел заметить, я охотник. Я ищу этого Элимию, его зовут Джехван. Мне нужно с ним поговорить. И ты должен найти его для меня, - вампир начал дергаться и снова шипеть. - Иначе я отдам этот флакончик местным копам, и тогда ты будешь бегать от них в течение всей своей, скорее всего, теперь короткой, жизни. Вампир замер и тихо наблюдал за тем, как Воншик убирает сосуд в карман. Его клыки стали меньше, он выглядел слегка напуганным и смотрел на Воншика, как на сумасшедшего. Для лучшего эффекта, Воншик снова коснулся ладонью его груди и в очередной раз пустил в него зарядом обжигающей энергии. В этот раз удар был немного слабее, однако вампир все равно замер без сил на земле. Воншик отошел от него, забрав с собой серебряную сеть. -У тебя есть неделя, - резко сказал он. Он с силой наступил ему на лицо, затем развернулся и быстро вышел из переулка, чтобы больше не испытывать свою судьбу.***
Воншик повторял тот же самый процесс в течение пяти ночей подряд, правда, исключая чрезмерную выпивку. За это время он успел завербовать еще трех вампиров. Так как в этом городе не было охотников, вампиры были на удивление слабыми. Легкая добыча. На самом деле, он не собирался сдавать собранную им кровь в полицию. В другой ситуации он бы так и сделал, но сейчас… нет. У него не было сил даже на то, чтобы побеспокоиться о том, что все эти вампиры могут выследить его и убить. Именно поэтому он снял себе собственное жилье, а не остался в мотеле. Шестая ночь проходила на удивление спокойно, его чары молчали, пока он шел по темной, незнакомой улице из очередного клуба. Пройдя пять кварталов, он остановился и выпрямился, тяжело вздохнув. Сегодняшнее место находилось довольно далеко от его жилья, так что эта часть города была ему незнакома. Тогда он решил пойти по направлению к своей квартирке. Улица, по которой он шел, была пуста, и уличные фонари ярко горели над его головой. Если по дороге ему попадется еще одно заведение, он определенно зайдет туда и попытается поймать кого-нибудь снова. Он медленно потер глаза ладонями. Как же он устал. Та энергия, которую давало ему ощущение определенной цели перед собой, которую он ощущал в себе в самом начале своих поисков, начала рассеиваться. Нет, его решимость не уменьшилась, сошел на нет лишь огонь в его венах. В итоге, он был измотан, а под коркой льда скопилась печаль. Просто продолжай идти вперед, подумал Воншик про себя. Он свернул направо, на очередную пустую улицу, и его чары оживились, совсем немного. Ощущения усиливались с каждым шагом, его тату начинали теплеть. Он засунул руки в карманы куртки, одной ладонью обвив гладкую деревянную поверхность кола Хонбина. Перед ним предстала узкая улочка, участок пустой темноты между закрытым бутиком и ресторанчиком, и здесь Воншик замедлил шаг. Он осторожно заглянул за угол стеклянной витрины бутика и оглядел улочку, прищурившись. Через пару мгновений его глаза привыкли к темноте, тату совиных глаз чуть подрагивала. На улице он увидел урну, какой-то мусор, раскиданный на асфальте, но никаких вампиров. Он подошел к началу улочки и остановился, задумчиво сжав губы. Его чары начинали беспокоиться всерьез, некоторые из них со злостью горели на коже, но Воншик по-прежнему не видел вампира. Воншик вытащил руки из карманов, держа кол в одной из них. «Ну, давай же!» - крикнул он, поднимая взгляд вверх, на крыши. Но никто не ответил ему, лишь его собственный голос эхом отразился от темных стен. Внезапно что-то сильно ударило Воншика в спину, заставив его полететь вперед на асфальт. Он успел выставить руки, так что ударился не так сильно, как могло бы быть, но ему все равно было больно, кожа на ладонях была содрана о дорожное покрытие, подбородок ударился о землю, так что Воншик прикусил язык, и его рот заполнился неприятным металлическим вкусом крови. Его тут же придавили сверху, чтобы он не мог подняться, его чары буквально сошли с ума и среагировали, что говорило о том, что это был не обычный грабитель; это был вампир. Воншик почувствовал, как вампир склонился к его уху и прошептал: - Я слышал, ты ищешь меня. Воншик резко дернулся, пытаясь скинуть его со своей спины, но это не принесло никаких результатов. - Слезь с меня! И, к его удивлению, вампир повиновался и встал с Воншика, который в тот же момент вскочил на ноги и обернулся. Вампир стоял на некотором расстоянии от него, достаточно близко, чтобы его чары кричали об опасности, но слишком далеко для того, чтобы Воншик мог его атаковать. Воншик стоял ближе к началу улицы, вампир же находился чуть глубже, в темноте, но Воншик все равно смог разглядеть его лицо и узнал его. Наконец-то. С большим усилием выпрямившись, Воншик встал напротив вампира, пытаясь выглядеть так же непринужденно, как и он, хотя его мышцы вот-вот готовы были лопнуть от перенапряжения. - Джехван, - произнес он с легкими нотками вопроса. Вампир широко улыбнулся, открывая вид на чуть удлинившиеся клыки. - Да, это я. Воншик пытался дышать глубже, чтобы оставаться спокойным. - Меня зовут Воншик, и я охотник. -Это я тоже слышал, - ответил Джехван, начиная расхаживать перед Воншиком, окружая его. Охотник не двигался. Усилия, с которыми он пытался сохранить неподвижность, вызывали боль в его мышцах, а пробивавшая его дрожь была невыносимой. Джехван источал ауру хищника, Воншик еще никогда с таким не сталкивался. - Зачем же ты искал меня? Сначала я подумал, что, должно быть, это какая-нибудь ловушка, так как ты не можешь охотиться на меня в одиночку. Но ведь ты определенно совершенно один. Ты хочешь убить меня? Если ты знаешь, кем я являюсь, то ты уж точно должен знать, насколько эта идея глупа. Воншик и не мог подумать, что когда-нибудь услышит, чтобы вампир так много говорил. Это было очень странно. - Я знаю, что ты Элимия. Джехван остановился, встав перед самым выходом из улицы, тем самым преградив Воншику путь. - Итак, скажи мне, ты просто глупый или сумасшедший? - И то, и другое, - честно ответил Воншик, и Джехван рассмеялся. - Я здесь не затем, чтобы тебя убить. У меня есть одна просьба. - Ох? - произнес Джехван, с нотками веселого удивления. - Так давай, рассказывай. Все, что привело его к этому моменту, пробежало в мыслях Воншика, каждая охота, все ночи в объятиях Хонбина, пьянка с Хакеном, холодные дни, проведенным им перед камерой Хонбина, Хакен, целующий Тэгуна, смех Хонбина… Чары Воншика кричали от отчаяния, а его сердце громко стучало в его груди. Лед надломился, так что теперь он чувствовал страх. Он закрыл глаза, сделал глубокий вздох, успокоив себя, насколько это было возможно, и взглянул на вампира впереди себя. - Я хочу, чтобы ты обратил меня.