Гарри Северус Снейп

Полет в трубе был похож на скольжение с крутой горы — бесконечной, темной, покрытой слизью. Мимо пролетали отходящие в стороны рукава, но ни один не был таким широким, как главный канал, который, извиваясь, круто уходил вниз. Скоро Гермиона не сомневалась, что летит глубоко под замком, ниже всех подземелий. Где-то позади со свистящим шумом преодолевали повороты Невилл, Луна и Драко Гермиона с тихим ужасом ожидала падения, которое неминуемо должно было случиться. Но труба вдруг изогнулась под прямым углом, выпрямилась и оборвалась. Гермиону выбросило из нее с мерзким звуком, и она приземлилась на мокрый пол во тьму каменного тоннеля высотой в человеческий рост. Она уже поднялась на ноги и отошла, когда Невилл, тоже сплошь заляпанный грязью, вылетел вслед за ней. Он еле успел шагнуть в сторону — из трубы с таким же чмоканьем выскочила Луна. Невилл протянул ей руку, как истинный джентльмен. Луна ее приняла, и он помог Лавгуд встать. Она мягко улыбнулась ему. Невилл слегка потянул Луну на себя, чтобы уйти с пути. Как раз вовремя, потому что Драко уже летел к ним, судорожно шепча что-то, белый, как полотно, весь грязный и несчастный. Он вылетел на пол, окончательно испачкав все, что ещё было не до конца загрязнено. Драко был в ужасе, представляя, во что превратились его одежда. Он продолжил лежать ничком, словно боясь встать. Гермиона вздохнула и подошла к нему. Она протянула ему руку, не получив ответной реакции, закатила глаза и схватила его за руку, с силой потянув на себя. Драко поддался и встал. Сначала он придирчиво осмотрел себя, потом улыбнулся Гермионе и заправил выбившийся локон из её прически за ухо. Честно сказать, ей это не помогло — её волосы окончательно растрепались и вышли из-под контроля, не подчиняясь законам физики. Гермиона даже не пыталась их пригладить — это все равно бы не помогло. Вместо этого она достала волшебную палочку и тихо произнесла «люмос», потому что мрак в туннеле царил непроглядный. На кончике у нее вспыхнул неяркий огонек, осветивший небольшую компанию. Гонимая лучом света, тьма отступала, открывая влажные, облепленные илом стены. Похоже, они ушли под школу на целые мили, может, даже под озеро. Гермиона сделала шаг и под ее ногами что-то хрустнуло. Драко резко вздрогнул. Это что-то при ближайшем рассмотрении оказалось крысиным черепом. Гермиона направила на него луч света — весь пол был усеян костями мелких животных. Невилл тоже достал свою палочку и зажег люмос, чтобы увидеть больше. Открывшийся пейзаж не слишком-то радовал: сырые, покрытые илом стены, бесконечно длинный коридор, валяющиеся кости и мрачные тени. Не верилось, что Салазар Слизерин мог устроить Тайную комнату в таком мерзком месте. — Ну, идем? — прошептала Гермиона, подсвечивая себе путь палочкой. — Все готовы? — Идем, — решительно ответил Невилл. — Конечно, — почти равнодушно сказала Луна. — Вполне очевидно, что все, кто не готовы, остались наверху. — Драко? — спросила Гермиона, которая почему-то надеялась, что Драко решит остаться. Это желание несказанно удивило ее саму, но она быстро нашла себе оправдание. Они с Драко уже давно знакомы, она привыкла к нему, и его смерть, возможно, разбила бы ей сердце. Последняя мысль проскользнула как-то незатейливо, словно Драко всегда был ей важен и это очевидно, а не чертовски пугающе. Подобная эмоциональность не была ей в новинку — она переживала за всех. Но она знала границу между миролюбивостью и отчаянным желанием защитить близкого человека. — Да, я готов, — жалобно протянул Драко. Очевидно, заметив страх, Гермиона открыла рот в попытке что-то сказать, но Малфой тут же её перебил. — Идемте уже. — Хорошо, — кивнула Гермиона. — Предлагаю прямо сейчас надеть зеркальные очки. Они по-прежнему у тебя, Невилл? — Да, — кивнул Невилл. Он достал их и протянул всем членам команды. Драко первый схватил свои и надел их, дабы лишний раз не искушать судьбу. Он не считал это трусостью — это был инстинкт самосохранения, который напрочь отсутствовал у гриффиндорцев и некоторых представителей других факультетов. Гермиона взяла свои очки второй. На её лице было написано довольно странное выражение, словно это последнее, что она собиралась сделать в жизни. Третью пару очков Невилл сам надел на Луну по непонятной даже себе причине. Луна, похоже, не особо возражала. Потом он надел свои, и команда продолжила путь. Из-за очков все казалось слегка затемненным, что в мрачном коридоре было неприятным минусом. Единственными источниками света здесь были волшебные палочки Гермионы и Невилла. Другие не решались зажигать, потому что заранее решили, что слишком яркий свет может привлечь василиска. Гермиона шла первая, как негласно выбранный лидер, потом — Луна, движущая с поразительной легкостью, за ней следом шёл Невилл, стараясь приглядывать и за коридором, и за стенами, и за Лавгуд, а в конце плелся Драко. Ему было видно не так много. Он не знал, что ждало его за очередным поворотом, поэтому когда Невилл внезапно остановился, Драко налетел прямо на него. Едва не свалившись, от внезапного столкновения, он потер пострадавшее плечо и и, всматриваясь в темноту, попытался понять, почему все остановились. Он ничего не увидел. — Что за черт? — вскрикнул Драко. Ответом ему послужило раздраженное шипение Невилла. Драко уже хотел было возмутиться такому пренебрежительному отношению к своей звездной персоне, но тут его самым грубым образом толкнули и указали вглубь коридора. Драко даже съязвить не успел. Он замер, всматриваясь в черноту, едва освещенную огоньками. Впереди Драко различил контуры огромных колец, лежащих поперек тоннеля. Кольца не двигались. Сначала он решил, что чудовище заснуло. А потом Невилл толкнул его ближе, прямо к Гермионе, и она осветила монстра светом волшебной палочки. Там лежала длинная, изумрудно-зеленая чешуя, располагающаяся на нескольких метрах. Драко побоялся представить, какого размера должен быть монстр, оставивший такого размера шкуру. В нем боролись две абсолютно противоположные по своей сути мысли, лучше всего показывающие мышление Малфоя-младшего. Он боялся, чертовски сильно боялся. Один удар хвоста змеи такого размера, и от Драко останется только мокрое место. Сама мысль о том, что они смогли бы победить такого монстра, начала казаться ему нелепой. Но борясь с отвращением, он внезапно подумал, что продажа хоть десятой части этой чешуи сделала бы его миллионером, хоть он и сейчас на бедность не жаловался. «Получить еще больше денег, — мысленно рассуждал он, в надежде, что его не вырвет прямо здесь перед другими людьми. — Никогда не бывает лишним. Хотя, вряд ли я смогу отрезать от нее кусок и незаметно пронести его с собой. Нужно заручиться союзником, — он оценивающе взглянул на Невилла. — Он выглядит довольно сильным. Только, как переманить его на свою сторону? Купить ему какое-нибудь редкое растение, и оно будет обязательно ужасно вонять, требовать кучи денег и построит новый мир на обломках старого.» — Идемте дальше, — еле слышно произнесла Гермиона. Она повторила, но уже громче. — Не будем здесь задерживаться. Невилл резко кивнул ей и, придерживая Луну за плечо, медленно отошёл от змеиной шкуры. Драко тут же последовал за ними, не желая ни секунду не задерживаться здесь. Гермиона вновь вела их по тёмным коридорам. Тоннель поворачивал снова и снова, словно он был бесконечным, не имеющим конца лабиринтом, и рано или поздно они оказались бы в тупике. Когда они миновал очередной поворот, у них появилось странное чувство, что они шли уже около часа. Они хотели, чтобы тоннель скорее кончился, и одновременно с этим страшились того, что в конце ожидает. Наконец миновав еще один поворот, они увидели перед собой гладкую стену, на которой были вырезаны две свившиеся в кольца змеи с поднятыми головами, вместо глаз у них блистали огромные изумруды. Тоннель ещё не кончился, но было очевидно, что за этой символичной дверью (хотя это трудно было бы назвать дверью) и находился вход в легендарную Тайную комнату. Гермиона в последний раз приготовилась убеждать всех остальных, но, бросив один взгляд на них, она поняла, что это бессмысленно и промолчала. — Кхм, — нарушил молчание Невилл. — Я понимаю, что это все очень трагично и торжественно, но кто-нибудь знает, как проникнуть внутрь? — Через дверь, — глубокомысленно ответила Луна. — Это и так всем понятно. Но как нам ее открыть? Я что-то не вижу в этой двери ни замочной скважины, ни замка, ни даже ручки, — подал голос Драко. — Не все двери можно открыть ключом, — также спокойно ответила Луна. — Изумительно, но давай ты прекратишь строить из себя Мисс Загадочные Намеки и скажешь, как нам попасть внутрь? — произнес Драко. — Я так полагаю, нужно приказать двери открыться на парселтанге, — осторожно предположила Гермиона, с опаской рассматривая дверь. Её любовь к исследованиям могла сравниться лишь с отвращением и страхом. — Поскольку Слизерин был одержим змеями и очень гордился своим умением говорить с ними. Он считал, что никто, кроме его наследников не сможет открыть Тайную комнату, ведь для этого нужен парселтанг. То, что парселтангом может владеть кто-то ещё, как нам продемонстрировали Луна и Гарри, он не догадался. — Очень недальновидно, — попытался пошутить Невилл. — К тому же, дверь можно открыть и без парселтанга — простой бомбардой. — Да, Лонгботтом, — страх Драко не смог вытравить его язвительности. — Жалко, что ты не захватил с собой петарды. Сейчас бы зашли с салютом, распевая песни, и несли бы плакат «Приятного аппетита, мистер Василиск» — Вам, слизеринцам, что, при рождении удаляют чувство юмора? — раздраженно спросил Невилл. — Нет, просто на самом краю, перед лицом смерти хочется услышать действительно хорошую, изящную и искрометную шутку, — сухо ответил Драко. — А вам двоим не кажется, что сейчас не самое лучшее время для споров? — шикнула на них Гермиона. И, правда, мрачная атмосфера, которая царила в этом месте: мерное стучание капель, усеянный мелкими костями пол, огромная сброшенная чешуя, постоянное чувство страха, непрерывное напряжение и безумное ожидание в темноте лабиринтов коридора, — была нарушена этой перепалкой. Она была почти обыденной, лишней в таком месте, как совершенно ненужный элемент, выбивающийся их композиции, будто старое сомбреро на картине Мона Лиза. Драко и Невилл замолчали, обменялись недовольными взглядами и понуро опустили головы. Торжественность момента была безнадежно испорчена, но это не мешало вновь возникшему чувству страха. За привычной перепалкой двух врагов было забавно наблюдать, Тайная комната не так пугала, словно потеряла часть своей зловещей атмосферы. Теперь же при всеобщем молчании, в гнетущей тишине, когда даже собственное дыхание казалось непростительно громким, она вернулась вновь. Появилось безнадежное ощущение, что в конце этого путешествия и от них останутся такие же кости, устилавшие пол. — Луна? — тихо спросил Невилл. — Одну секунду, мне нужно сконцентрироваться, — почти безмятежно отозвалась Луна. Она, похоже, была единственной, не поддавшейся страху, и Комната не имела над ней такой власти, как над другими. — Мой акцент далек от совершенства. -Я все понимаю, но можно, пожалуйста, поспешить, я уверен, твой акцент не произведет впечатление на каменных змей, — скороговоркой произнес Драко. Гермиона взглянула на Невилла, предупреждая его, чтобы он не лез в спор, предвидя очередную перепалку, но это оказалась напрасным. Луна приказала змеям тихим низким шипением: — Откройтесь. В стене появилась щель, разделившая змей, и образовавшиеся половины стен плавно скользнули в стороны.

***

Если бы у них спросили месяц или год назад о том, какие чувства у них появились бы, когда они зайдут в Тайную комнату, то они сказали что-то, абсолютно не соответствующее реальности. Гермиона начала бы увлеченно рассказывать про исследования, историю Хогвартса и несомненной ценности добытых ею сведений. Драко бы начал трепаться про торжественность и важность момента, ведь он — самое красивое существо, хоть раз появляющееся в Комнате. Невилл бы пожал плечами и сказал бы, что у него недостаточно буйное воображение для этого. И лишь Луна со всей правдивостью ответила бы: — У меня было бы чувство, что я поступаю во имя дружбы. Конечно, скорее всего её бы опять подняли бы на смех, но в результате оказалось, что именно она была бы ближе всего к истине. Гермиона, переполненная страхами и сомнениями, прошла первая, чтобы не сломить дух своей маленькой команды. Она боялась — глупо было отрицать очевидное — но она не собиралась сдаваться из-за этого. В ней было слишком много гриффиндорского, несмотря на её принадлежность к Слизерину. Гермиона была храброй, но не отчаянной и безрассудной, скорее заботливой. Драко не прочувствовал торжественность момента по одной простой причине — ему было чертовски страшно. Ему с самого детства твердили, что он должен выглядеть непринужденно, никогда не показывать своих эмоций, но сейчас ему было глубоко наплевать на свою гордость. Невилл тоже боялся. На самом деле невозможно было не бояться. Они ведь были обычными детьми, отправляющиеся спасать школу и убить василиска, способного убивать одним только взглядом. Они стояли на пороге просторной, тускло освещенной комнаты. Уходящие вверх колонны были обвиты каменными змеями, они поднимались до теряющегося во мраке потолка и отбрасывали длинные черные тени сквозь странный зеленоватый сумрак. Все вытащили свои волшебные палочки и двинулись между колонн вперед. Каждый шаг отзывался эхом от перечеркнутых тенями стен. Драко чувствовал, как его сердце неистово билось, словно сейчас выпрыгнуло бы из груди. Невилл внимательно рассматривал каждый сантиметр Комнаты в поисках возможной угрозы. Не раз впереди ему мерещилось какое-то слабое шевеление. Гермиона шла первая, вслушиваясь в холодную тишину. Луне казалось, что каменные змеи следили за ним темными глазницами. В голове у всех появлялось множество мыслей, тут же сменявшиеся другими, еще более пугающими и безвыходными. Где же Локхарт? Жив ли он ещё? Где прятался василиск? Кто же на самом деле наследник Слизерина? Зачем они вообще решились на это опасное путешествие? За последней парой колонн, у задней стены, высилась невероятно огромная, до потолка, статуя. Им пришлось запрокинуть голову, чтобы рассмотреть статую. Это был Салазар Слизерин, облаченный в длинную мантию. У самых его стоп лежал Локхарт. Но как же изменился этот обычно напыщенный и самоуверенный наглец! Он смертельно побледнел, под его глазами залегли глубокие тени, прежде сверкающие волосы запутались в комок и потерял свой прежний лоск. Гермиона ахнула и подбежала к нему. Остальные поспешили за ней. — Профессор Локхарт? — взволнованно произнесла Гермиона. — Профессор? Он не очнулся. Василиск тоже не появился, что немного успокоило других участников отряда, и они подошли ближе, всё ещё напряженно вглядываясь в колонны. Гермиона опустилась перед Локхартом на корточки и дотронулась до его руки, проверяя пульс. Он был, но слабый, нитевидный. Рука была ледяная, как мрамор. Локхарт ещё был жив, но он не окаменел. Тогда, что же здесь случилось? — Ты не сможешь ему помочь, — прозвучало с другого конца зала. Это сказал высокий темноволосый юноша лет шестнадцати, стоявший с невозмутимым, почти равнодушным видом, контрастируя со всем происходящим. Он скучающе вращал палочку в руках, прислонившись к колонне, и ему, казалось, было все равно, что он находился в Тайной комнате, рядом с ним лежало безжизненное тело Локхарта, а в любой момент мог появиться василиск. Контуры его фигуры были странно расплывчаты, словно он стоял за мутноватым стеклом. Гермиона растерянно взглянула на него, не понимаю, кто это и почему он говорил такие ужасные вещи. Невилл смотрел почти враждебно — все его инстинкты просто кричали, что этот человек невероятно опасен и его нужно немедленно устранить, но заставлял себя стоять на месте. Драко рассматривал его с долей страха и сомнения, неуверенный уже ни в чем. Никто здесь не знал Тома Риддла. Одна Луна не переставала удивлять и выглядела почти спокойной. В её глазах сверкнула искра узнавания, когда Том почти джентльменски поздоровался. — Ну, здравствуй, дорогая Луна, — он улыбнулся. — Если честно, ты припозднилась. Я ожидал тебя на полчаса раньше. — Привет, Том, — мягко ответила Луна. — Ты все эти полчаса прятался за колонной, чтобы эффектно появиться и произвести на нас впечатление? Ты же знаешь, что ты позерствуешь? — Да, — пожал плечами Том. — Все люди позерствуют. — Но ты особенно сильно, — отметила Луна. — Иначе бы Локхарт не лежал бы у ног Салазара Слизерина. — Мне нравятся артхаусы и метафоры, ничего с этим не поделаешь, — Том картинно пожал плечами и улыбнулся. — Но он один из немногих, кто действительно заслужил то, что с ним произошло. Ты не представляешь, Луна, как я с ним устал! Видишь ли, не все такие интересные собеседники, как ты. Когда дневник был у него, он целыми днями писал свой ширпотреб, эти убогие жалкие книжонки. У него нет ни таланта, ни интеллекта, ни харизмы, ни-че-го, только непробиваемое высокомерие, эгоизм и невыносимая уверенность в себе. Единственная интересная и одновременно отвратительная черта в нем — это то, что на самом деле он не совершал всех тех подвигов, описанных в его книгах, он просто присвоил себе чужие. — Неужели кто-то действительно верил, что он действительно совершил все эти невероятные подвиги самостоятельно? — удивилась Луна. — По-моему, очевидно было, что он всё выдумал. — В этом мире полно всяких идиотов, — со знанием дела сказал Том. — Но у меня есть объяснение. Очевидно, что Агата Кристи и Артур Конан Дойл никогда не расследовали тех преступлений, что они описали. Никто не думает что Стивен Кинг действительно видел всех этих монстров. Разве кто-то считает, что Толкиен путешествовал с хоббитами, эльфами, гномами? Нет. Потому что они и не пытались это доказать. Они не главные герои своих книг, в отличие от Локхарта, который всеми силами пытались убедить, что он это делал. Подростков и домохозяек легко впечатлить. Не всех, конечно, но читателей его книг — да. — Луна, кто это? — тихо спросила Гермиона, прерывая их вежливую беседу. — Что он имеет в виду? Она очень надеялась, то этот странный Том лгал ей. Ей было страшно, чертовски страшно, и Риддл с его небрежной манерой повествования, веселым равнодушием и странными фразами не внушал ей ни малейшего доверия. Том почти вежливо взглянул на нее и приподнял бровь. Луна вздохнула. — Он не очнется, девочка, — спокойно сказал он. — Он пока жив. Но никто здесь не сможет, ему помочь, кроме, конечно, меня. Но я не собираюсь этого делать. Я находился в дневнике пятьдесят лет не для того, чтобы вернуться туда, пожалев какого-то жалкого никчемного эгоиста. Я слишком долго ждал. — Что? — первый раз подал голос Невилл. Он ничего не понимал, как и большинство находящихся здесь. Том тоже заметил его и усмехнулся, приподнимая невидимую шляпу для большего эффекта. — Вы лжете, — тихим, дрожащим голосом сказала Гермиона, неуверенная в своих словах. — Луна, скажи, что он лжет! — Я никогда не лгу, девочка, — покачал головой Том. — Я совершил множество ужасных преступлений, но среди них никогда не было лжи. Наверное, — задумчиво сказал Том, по-видимому, перебирая в голове все свои преступления. Так как список был чересчур огромен, он быстро решил продолжить. — Ты разочарована, девочка? Не притворяйся, я знаю, что это так. Он был твоим кумиром, твоим идеалом, ты считала его лучшим из людей. Но теперь ты открыла глаза и смогла увидеть истину. Я знаю, каково тебе. Мне тоже приходилось разочаровываться в своем кумире. — Том, прекрати рассказывать, как ты засек Дамблдора, поедающего лимонные дольки под песни Сплин, жалующегося на свою нелегкую жизнь портрету Гриндевальда, — сказала Луна. — Я буду помнить это до самой смерти. — Не драматизируй, Том. Неизвестно, сколько бы ещё продолжалась бы эта интеллектуальная и вежливая беседа, если бы не нервный вскрик Драко. Он бы с удовольствие промолчал, но не сумел. Драко заметил маленький черный дневник, валяющийся у колонны. Малфой вспомнил, как его отец в два часа ночи прятал его в секретном коридоре в сейф, спрятанный за картиной, передвигаясь едва ли не на цыпочках. Драко именно в тот день хотел сказать, что устроил здесь выставку своих рисунков. Правда, с этим пришлось повременить. — О, а ты, я так полагаю, наследник Люциуса Малфоя, — спросил Том со смешком, Драко жалко кивнул. — Я плохо тебя знал. Напомни, как тебя зовут? — Д-драко, кхм, Драко, сэр, — выдавил из себя Малфой. — Значит, Драко Малфой, — произнес Том. — Как всегда у Малфоев, впечатляюще. И что ты думаешь, Драко, обо мне? — Я думаю, что Вы выглядите удивительно хорошо для человека, которому уже свыше пятидесяти лет, — слабо пошутил Драко, не зная, что сказать. Улыбка скривила углы его рта, и Риддл расхохотался леденящим хохотом, дико не соответствующим облику шестнадцатилетнего подростка. От его смеха у Невилла на голове зашевелились и без того растрепанные волосы. Гермиона неосознанно вздрогнула, а Драко вжался в колонну, словно старался слиться с ней. — А ты забавен, — отсмеявшись, продолжил Риддл. — Думаю, мне стоит пощадить тебя. Твой отец предал меня, но поспособствовал тому, что я сейчас нахожусь здесь. Как ты думаешь, Драко, это достаточное искупление его грехов? — Это всё очень весело, — недовольно подал голос Невилл. — Но давайте обсудим это всё позже. В любой момент может появиться василиск и тогда нам всем… — Он не появится, если не позвать, — равнодушно бросил Риддл. — Да неужели? — саркастично спросил Невилл, видимо, не до конца осознавая ситуацию. — Что-то незаметно было, когда он приходил в школу и нападал на учеников! Драко шумно вздохнул, словно сейчас умерла его последняя надежда на выживание. Он умоляющее взглянул на Риддла, словно выпрашивая прощения за поведение Невилла. Подобная раболепность удивляла Гермиону. Она, как и Невилл, до сих пор не знала, кто на самом деле скрывается за маской шестнадцатилетнего юноши. — Так ты еще ничего не понял, да? — вкрадчиво спросил Риддл. — Это ведь не я выпустил василиска. Каждое из нападение, от самого первого до сегодняшнего, было по вине людей, которых вы любите и в которых верите. Джинни Уизли, Блейз Забини, это убожество Локхарт, — он бросил презрительный взгляд на распростертого на полу Гилдероя. — Каждый из них совершил преступление. Джинни открыла Тайную комнату. Это она передушила школьных петухов и малевала на стенах угрожающие послания. Забини натравил змею Слизерина на себя и эту рейвенкловку, а Локхарт на предателя крови. И самого себя. — Это ложь. Полная ложь, — прошептала Гермиона. — Вовсе нет, — небрежно заметил Том. — Все они поддались чарам этого дневника. Ты не представляешь, какая скука выслушивать жалобы сначала одиннадцатилетней глупой девчонки, потом излияния Локхарта, дальше — нытье всем недовольного подростка, а в конце, опять Локхарт. Но я был терпелив. Нашел путь к каждому из них. Был очарователен. И они поддались мне. Неважно, насколько ты силен или умен. Я все равно лучше. Они слушали его, затаив дыхание, не шевелясь от ошеломления. Они хотели бы не верить, думать, что Том просто выдумал всё это, чтоб посмеяться над ними, но не могли. Гермиона так и не встала, крепко сжимая руку Локхарта, словно он был её опорой. Драко упал бы, если бы не крепкая колонна за его спиной. Невилл чувствовал непреодолимое желание встать и напасть прямо сейчас, когда Том занят восхваление самого себя, но реально оценивал свои шансы и продолжал ждать чего-то, что могло ему помочь. Но потом Риддл замолчал и посмотрел прямо на Луну, словно вспомнив что-то важное. — Что ж, я ошибся, — признал Том и улыбнулся. — Не все поддались мне. Я не смог сокрушить всего двух человек в своей жизни. Первый, как бы не было обидно признавать, это младенец Гарри Снейп, который очень сильно подмочил мою репутацию. Я до сих пор гадаю, разве ребенок, не обладавший особенными чарами, смог одолеть величайшего в мире волшебника? Как он мог спастись, отделавшись только шрамом, а лорд Волдеморт утратил всю свою мощь? Неужели дело только в его матери-грязнокровке? — Почему это тебя так волнует? — спросил Невилл. — О, Мерлин, ты такой идиот! — в сердцах воскликнул Том. — Так трудно догадаться? Это не очевидно? Вот Драко уже давно всё понял. Всё, что касается лорда Волдеморта, касается меня лично. — Это так всё объясняет! — раздраженно сказал Невилл. — По-моему, Тот-Кого-Нельзя-Называть был немного позже тебя… — Ты ошибаешься. Видишь ли, Волдеморт не был позже или раньше меня. Волдеморт — это мое прошлое, настоящее и будущее, — произнес с расстановкой Риддл. Он достал из кармана волшебную палочку, в которой Гермиона узнала палочку Локхарта, и стал чертить ею в воздухе, написав три мерцающих слова: Том Марволо Риддл. Затем взмахнул палочкой, и буквы его имени сами собой перестроились в другом порядке: лорд Волдеморт. — Это было очевидно, не так ли? — тихо спросил Том. Все молчали, пораженные значением этих слов. Том наслаждался реакцией на свои, казалось бы, простые действия и улыбался. лишь Луна не казалась ни ошеломленной, ни удивленной, ни испуганной. Он молча смотрела в стену с отсутствующим взглядом, будто стояла не здесь, а за сотни миль отсюда. — А теперь продолжим. Сейчас я могу говорить правду. Повторюсь, на свете существуют лишь два человека, которые не сдались мне и не умерли при этом. Первый, Гарри Снейп, которого я, по правде, ожидал увидеть. Но кто же знал, кто же знал, что он так неосторожно будет гулять по коридорам? Какая жалость, что я не смогу убить его здесь. Хотя, когда я захвачу школы с моим василиском, я смогу убить его лично. Всё-таки, что не делается — всё к лучшему, — Том улыбнулся шире. — Мы не позволим тебе напасть на школу! — храбро воскликнул Невилл. — Да неужели? — с нескрываемым сарказмом спросил Том, взъерошивая волосы небрежным движением. — Кучка подростков, вооруженных палочками, с банальными знаниями магии, смогут одолеть фамильяра самого Салазара Слизерина? Я на это бы посмотрел. Кто вам поможет? Великий профессор Дамблдор? Дамблдора выдворила из замка всего-навсего моя тень! Где он сейчас? Сбежал, бросил вас здесь одних и… Его речь была прервана зазвучавшей музыкой. Она была жуткой, потусторонней, от ее звуков сердце словно выросло раза в два и ему стало тесно в грудной клетке. Когда звук достиг такой силы, что они всем телом ощутил его колебания, с вершины ближайшей колонны рассыпались во все стороны огненные брызги. И неведомо откуда тяжело впорхнул под своды феникс, поющий фантастическую песнь. У него был сверкающий золотой хвост, длинный, как у павлина, и блестящие золотые лапы, которые сжимали какую-то ветошь. Секундой позже птица подлетела к Гермионе, уронила ношу к её ногам, а сама опустилась на плечо Луны, сложив огромные крылья. Луна мягко провела по золотистым перьям феникса, завороженная его песней. Никто не осмелился сказать ни слова. Только Гермиона наклонилась и подняла тряпицу, которая оказалась распределяющей шляпой. Птица умолкла. Она сидела неподвижно, её вес на плече ощущался как что-то потустороннее и теплое. Феникс с неприязнью смотрел на удивленного Риддла. — Это же феникс, — сказал тот с нешуточным удивлением. — Очаровательная шуточка от Дамблдора. Подумать только, он прислал в помощь своим героям! Певчую птичку и древнюю Шляпу! Это было жестоко. Ну как, готовы убить василиска этим? Чувствуете прилив храбрости и безопасность? Риддл опять залился своим диким смехом, отчего зазвучала и зазвенела вся огромная сводчатая комната, как будто смеялись одновременно десяток Риддлов. Никто не отвечал. Просто никто не знал ответа. Они знали эти фирменные шутки Дамблдора, но в этот момент им явно было не до смеха. Ни феникс, ни шляпа не могли им помочь. Все ощущали правоту Риддла. Кроме Луны. — Это не певчая птичка, — спокойно исправила его Луна. — Это Фоукс. — Да, прости, — отсмеявшись ответил Риддл. — А теперь продолжим. Нас все время прерывают. Помимо Гарри Снейпа есть ещё один человек, не поддавшийся мне. И он сейчас находится здесь. Точнее, она, — он насмешливо поклонился Луне. — Единственный из интересных мне собеседников. Девочка, поившая меня чаем. Один из немногих людей, заслуживавших жизни. Так скажи мне, Луна, ты когда-нибудь хотела стать кем-то великим? — Все хотят править миром, — флегматично ответила она. — Правда, — заметил Риддл. — Так не будешь ли ты против, дорогая Луна, отойти в сторонку, потому что от твоей колоритной команды сейчас ничего не останется. Идем со мной, и ты сможешь выжить и стать великой. — Почему никто не выживет? — перебил его Невилл, не давая ответить Луне. — А сейчас, дорогие детишки, я хотел бы устроить маленькое представление. Познавательный урок, как бы сказать! Я всегда мечтал быть преподавателем, но Дамблдор никогда мне не позволял. Зато вас он снабдил лучшим оружием, — Риддл весело окинул взглядом Фоукса и Распределяющую шляпу. — Итак, начнем пьесу. Акт первый, сцена первая. Темный Лорд Волдеморт, наследник Слизерина, против самой лучшей команды по защите Хогвартса. Он повернулся и пошел к каменному изваянию. Риддл остановился между колонн, поднял голову и посмотрел в каменное лицо Слизерина, высившееся в полумраке под сводами. Затем широко открыл рот и зашипел — никто не понимал смысл сказанного. Гермиона всё ещё сжимала руку Локхарта. Невилл схватился за палочку, словно это могло как-то ему помочь. Луна отступила назад, чтобы получше разглядеть верх статуи; Фоукс качнулся на ее плече. Драко прижался сильнее к колонне и всхлипнул. Гигантское лицо Слизерина пришло в движение. Каменный рот раскрылся, образуя черное жерло. Что-то во рту шевелилось, выползало наружу. Исполинская змея — блестящая, ядовито-зеленая, толщиной с колонну сотрясла пол — каждый в Комнате почувствовал, как дрогнули плиты. Чудовищная змея, выползала изо рта Слизерина. Голос Риддла прошипел и на этот раз все догадались о значении его слов: «Убей их».