***
Пришедшего домой сонного Сириуса мгновенно взбодрил громовещатель, который голосом Андромеды приказал немедленно прийти к ней, если он не хочет отправиться на кастрацию. Блэк мигом растерял всю сонливость, завернулся в шарф, вспомнил все свои грехи, на всякий случай вытащил из шкафа завещание, проверил список отправленных подарков для друзей и выскочил из дома, аппарировав. Андромеда встретила его не так яростно, как он боялся, но все равно весьма мрачно. Сириус мгновенно принял вид невинного щеночка — ему это всегда хорошо удавалось, и он не знал, каким образом это связано с его анимагической формой. — Раздевайся, — приказала она. Сириус подчинился. — Мой руки и иди за стол. Сейчас ты кое с кем встретишься. Сириусу хватило сил только кивнуть, и он поспешно исполнил все ее приказы. Андромеда не стала бы звать его просто так, а уж тем более с громовещателем. Все еще испуганный он взял тапочки и помыл руки, рыкнул на пса Андромеды по имени Рем, показывая, кто тут альфа, и пошел на кухню. Оттуда уже соблазнительно пахло, и Сириус облизнулся. Рем с лаем закрыл миску со своим кормом. До сих пор помнил, как Сириус забрал его на то Рождество. — Прежде чем начать кричать, позволь ему выговориться, — приказала Меди, ведя его за согбой. — Будешь грубить, получишь заклятием. Сириус знал ее кредо — проклятье в печень, никто не вечен. В такие моменты она до жути напоминала ему свою сестру Беллатрису. Сириус клятвенно пообещал, что никого бить не будет, и зашел на кухню. Когда он заметил сидящего там Регулуса, он тут же пожалел о своем обещании. — Сириус, — восхищенно выдохнул Регулус. — Я так рад, что ты здесь. — А я вот не очень, — прошипел Сириус и повернулся к Андромеде. — Зачем ты меня сюда привела? Я уже говорил с ним. — Заткнись и дослушай, — заявила Андромеда. — Я просто удивился, что ты пришел, — мягко произнес Регулус. — Когда мы виделись в последний раз, ты сказал, что не желаешь больше никогда видеть никого из нашей семьи и сбежал к Поттеру. — Да, отличное было время, — хмыкнул Сириус. — Только это было пятнадцать лет назад. Все изменилось. — В этом-то и проблема, — покачал головой Регулус. — Все изменилось, кроме меня. — Ты о чем? — озадаченно спросил Сириус. — По-моему, наш последний разговор дал мне ясно понять, что ты совершенно другой человек. — Ага, только я не помню наш последний разговор. Сказать честно, я не помню последние лет тринадцать, — признался Регулус, неловко отводя взгляд. — Я помню, как вы с мамой кричали друг на друга, а я не смел и слова вставить, испуганно следя за вашими перепалками и со страхом ждал, когда кто-то из вас, двух властных, сильных людей, взорвется и уничтожит другого. Ты не стал этого ждать, ушел, предал всю нашу семью и сбежал из дома. Это мое последнее воспоминание о тебе. — Ох, — прошептал Сириус. — Не думал, что ты так воспринимал наши с матерью споры. Меди, это правда? — Да, на Регулуса подействовал обливейт, — со вздохом отозвалась Андромеда. — Это была необходимость. — Кто стер ему память? — Гарри. — О, это мой мальчик, — усмехнулся Сириус. — Надо подарить что-нибудь еще, — а потом он обернулся к Регулусу. — Прости, просто я немного перенервничал, это довольно… неожиданно, мягко сказать. Я не видел тебя кучу лет, потом мы побили друг друга и наорали, так что я в смятении. — А уж в каком я смятении, даже говорить не буду, — слабо улыбнулся Регулус. — Прости за такую резкость, — покачал головой Сириус. — Все нормально, да. Точнее, все ненормально, вообще, какая-то дичь происходит, а я слишком трезв для всего этого. Но я рад, что ты по крайней мере жив. И здоров, более-менее. Со всем остальным мы справимся, верно? Я даже готов рассказать тебе о моде нашего времени, потому что выглядишь ты ужасно, врать не буду, смотреть на тебя больно. — Ты вообще не изменился, — рассмеялся Регулус. — Омолаживающий крем — наше все, — пошутил Сириус. Регулус неловко пододвинулся к нему. Сириус позволил обнять себя и крепко сжал младшего брата. Андромеда улыбалась. У Сириуса в голове роилось миллион вопросов, из них половина содержала «какого хера», но он молчал, давая Регулусу время привыкнуть. Они провели весь вечер вместе, мирно переговариваясь, и пару раз ему пришлось прятать непрошеные слезы. Регулус остался у Андромеды. Сириус вернулся домой, пешком, пытаясь привести в порядок мысли. Вдыхая свежий ночной воздух, он старался разобраться во всей ситуацией и успокоиться. Удавалось плохо. Он аппарировал на площадь Гриммо и позвонил Джеймсу. — Дружище, прости, что отвлекаю, но мне чертовски сильно нужно напиться. — Я всегда к твоим услугам, — быстро отозвался Джеймс.***
Как оказалось, отец сварил парочку светящихся зелий и разлил в пробирки разных форм. Смотрелось завораживающе, и Гарри невольно замер, любуясь. Один из них светился неоново-зеленым, и он утащил его в свою комнату. Гарри не был в ней уже несколько месяцев и порядком соскучился по ней. На стене все еще висел плакат с группой, которая ему уже не нравилась, и слизеринский постер с «Настоящий слизеринец должен хоть раз в жизни захватить мир и солгать на плакате», и эти слова уже не забавляли. Гарри фыркнул — вот она, подростковая изменчивость. Завтра пойдет служить Дарт Вейдеру, а послезавтра внезапно найдет в себе реинкарнацию Персефоны, после и вовсе решит уйти в буддисты. Главное, чтобы татуировку не набил, а то от мамы получит два часа нотаций. Нотации она научилась читать в школе, а вот заставлять человека прислушиваться к каждому сказанному слову смогла только после того, как стала целителем. Гарри досталась изрядная часть ее занудности. Гарри поставил флакон с зельем на тумбочку и принялся разбирать список подарков, которые должен был отдать всем своим друзьям. Вот флакон Простоблеска и шампуня для шерсти хорьков, которые надо отправить Драко. Вот обещанная Гермионе энциклопедия, кто бы сомневался, и с трудом найденный «Герой нашего времени» в переводе на древнерунический для Забини. Пачка манги Наруто, которая отчего-то очень заинтересовала Тедди, кто Гарри такой, чтобы осуждать его за вкусы. Летающая за снитчем фигурка Виктора Крама для Игнотуса, он надоел до смерти с этим квиддичем на их уроках зелий. Плюшевый мишка для Беллы Лестрейндж, хотя Гарри догадывался, что после такого подарка его будут откачивать в Больничном Крыле. Все равно, это того стоило. Взрослым, вроде Люпина, Тонкс, профессоров и других они отсылали подарки от имени всей семьи, кроме Сириуса. Отец не желал ничего ему дарить. Лили всегда протягивала ему плотный, непрозрачный пакет с таинственным содержимым, и они загадочно подмигивали друг другу. На самом деле, Гарри не хотелось узнать, что они там прячут. Он берег свою психику. Поэтому Сириусу он просто подарил набор заколок и резинок для волос. Стильные вязаные носки и шарф для Добби особенно аккуратно уложены. Он заслужил намного большего. Что подарить Дафне? Самый главный вопрос, на который Гарри так и не смог найти ответа. Он задумчиво перебирал ее старые письма. У нее было все, о чем только можно мечтать, ей могли купить что угодно. Семью Гарри нельзя назвать богатой — отец учитель, мать целитель, ни одного чистокровного. Дом в пять раз меньше, чем родовое поместье Гринграссов, зато уютнее раз в десять. Уюта… Дафне не хватало уюта? Любви? Семьи? Гарри понятия не имел, и он не желал заниматься психоанализом Дафны в Рождество. Он поднялся и принялся водить пальцем по корешкам книжек, плотно поставленных в шкафу. Вот она — незатейливая, открытая лишь дважды, добросовестно прочитанная, но тут же заброшенная — «Уроки поэзии». Гарри улыбнулся и вытащил книгу, готовясь упаковать ее. Возможно, он получит неприятное заклятье (Мерлин, в его окружении все девушки могут его убить, с кем он общается), но это единственное, что Гарри мог разглядеть в настоящей Дафне за маской ее равнодушия. Пфф, как сказано-то. Хватит ему читать сборники красивых цитат. Все подарки, аккуратно упакованные Гарри, его мама учила, тут же были отданы отцу, который занимался транспортировкой подарков. Он как раз заворачивал что-то, отдаленно напоминающее сиреневые носки со снежинками для Дамблдора, и отправил Гарри помогать маме на кухне. У них дома воцарилось негласное правило — на это Рождество готовим вместе и с минимумом магии. Северус и Лили, как отличные зельевары, привыкшие работать с ингредиентами, легко и аккуратно нарезали овощи в салаты. Гарри старался поспевать за ними. Из радио играла веселая незатейливая песня о Рождестве, семья переговаривалась на мелкие темы, не переходя на масштабные проблемы. Они были одни в своем маленьком мирке, спрятанные ото всех войн и бед. На самом деле, в настоящем мире разгоралась буря, оставались еще неразрушенные крестражи, Пожиратели собирались, паникующе обсуждая возможное возвращение своего хозяина, Хвост лежал в клетке, медальон Слизерина валялся в сейфе, где-то в глубине лесов Барти Крауч-младший обнаружил Темного Лорда ослабленным убогим подобием самого себя. Но сейчас все это было неважно, словно стены их маленького дома могли спрятать их ото всех опасностей реального мира.***
Дафна выдохнула после целого вечера лицемерия в компании всей чистокровной элиты. Даже Малфой-старший подтянулся под конец вечера, и Дафну отправили вместе с другими несовершеннолетними в свои комнаты. Бал в доме Гринграссов, как и всегда, был на высоте — масштабность, изящество, дороговизна, внешняя оболочка великолепна, лучшие блюда от эльфов, высокая елка вся в серебре, оркестр, снующие проворные официанты с разнообразными напитками. Все такое вычурное, отработанное до идеала, никакого ощущения праздника, семейного уюта, ничего подобного. Просто люди собрались в красивом помещении, в красивых нарядах с красивыми манерами и завели свои красивые разговоры, скрывая внутреннюю уродливость. Обычно, все проходило спокойно, согласно плану, но сегодня Дафна проницательно заметила легкое беспокойство и страх, засевшие в головах бывших последователей Темного Лорда. Происходило нечто важное, поэтому не удивительно, что всех детей выгнали и наложили несколько защитных заклинаний от подслушивания. Дафна закатила глаза. Всем приглашенным предложили посидеть в богато обустроенной гостиной и поговорить, похвастаться подарками и талантами. Дафна не собиралась сидеть здесь, сбегая в свою комнату. Драко был в Малфой-мэноре вместе с Гермионой, Забини никогда не были Пожирателями (его мать была слишком умна для этого), Крэбб и Гойл явно не считались отличными собеседниками, да и все остальные чертовски раздражали. Даже Теодор Нотт был отправлен на праздник к Блейзу и не пришел. По сути, Дафна осталась одна посреди людей, которых она презирает. Возможно, проблема не в них, а в ней? Возможно. Дафне все равно. — Ты куда? — озадаченно спросил Крэбб. Дафна привычно проигнорировала его. — Я думаю, она пошла наслаждаться таким чудесным вечером в одиночестве, любуясь звездами и страдая по Гарри, — мечтательно отозвался Гойл. — Иди к гиппогрифовой матери, пострадай о Драко, — грубо предложила Дафна и ушла, не дожидаясь ответа. В своей комнате она наконец смогла расслабиться. Со вздохом упав на кровать, она смотрела в темный балдахин, не включая свет. Она откинула неудобные узкие туфли, стащила с рук перчатки и бросила их в сторону, даже не глядя, куда они упали. Вытащила из строго убранных волос шпильки и позволила светлым волосам неряшливо упасть на постель. Она нехотя посмотрела на гору ненужных подарков и ей стала противна она сама — вот она, дочь богатых родителей, до того избалованная, что ее теперь не устраивает куча подарков. Она видела подарки других детей — у Гарри не было и трети тех подарков, что были у нее, но он всегда был им рад — даже зубочистки от дяди и тети Дурслей он воспринимал со смехом. Со сдавленным вздохом Дафна поднялась и легким движением палочки, спрятанной в скрытом кармане платья, распаковала подарки. Это было легко — они были запакованы заклятьем. Лишь одна коробка просто упала на пол с неприятным грохотом, значит, ее упаковали вручную. Дафна с легким изумлением рассмотрела маленькую коробку и решила отложить ее напоследок. В основном дарили книги — по темным заклятьям, по высшим зельям, по исправлению внешности (будто Дафну вообще это интересовало, она даже ленилась иногда укладывать волосы), еще были разные ненужные вещи, вроде максимально точных весов (зачем, она даже не планирует стать зельеваром), наборов перьев, хотя старые еще не кончатся лет десять, фигурки, артефакты слабой мощности, даже одежда и украшения. Драко, очевидно считая себя гением иронии, прислал ей альбом с целой кучей случайных фотографий Гарри, заказанный у Колина Криви. Дафна быстро распределила, что кому можно передарить. Книги сложила в стопку и решила отправить Гермионе. Все, что связано с внешностью — Драко. Альбом она оставила себе, вовсе не потому, что она обожала Гарри, просто ей хотелось… эм, ладно, она обожала Гарри, но это был строжайший секрет, поэтому не удивительно, что о нем знал весь Слизерин. Кроме Гарри, конечно. Остальное распределит потом, решила она и опять почувствовала себя отвратительным человеком. «Ну, с такой семьей неудивительно, — депрессивно подумалось ей. — У меня и шанса не было.» На ум пришел Снейп, который вполне себе наслаждался жизнью, несмотря на ужасный характер и общую мрачность. Но ему повезло с возлюбленной, вряд ли на свете найдется вторая Лили Эванс, которая поспешит вытащить Дафну из мрака и ненависти ее семьи, в которых она выросла, которые стали частью ее характера. Лили Эванс на всех не хватит, а неприятных чистокровок целая куча. Впрочем, Дафна знала кое-кого, очень похожего на Лили Эванс. Того, кто наполнял ее жизнь светом и смыслом. Человек, ради которого она занялась поэзией и неожиданно увлеклась, хотя получалось чрезмерно ужасно. Впрочем, тут был один очевидный минус — Гарри явно не собирался мириться с ней и, видимо, собирался всю оставшуюся жизнь провести, игнорируя Дафну. Она с остервенением вытащила последний подарок, который не распаковало универсальное заклинание и потянула ленточку на себя, едва не порвав ее от бессильной злости. На глаза попалась прикрепленная записка «от Гарри Снейпа к Дафне Гринграсс». Она вскрикнула и выронила книгу. Потом схватила ее дрожащими руками и приказала себе успокоиться. Гарри творил с ней нечто непонятное, даже не стараясь. Дафна осторожно распаковала подарок и вытащила книгу. Обычную, маггловскую, без движущихся картинок, изменяющегося текста и ора в три часа ночи, если ты не поставил закладку. Дафна озадаченно прочла название «Уроки поэзии» и раскрыла книгу. Из нее выпала записка, написанная почерком Гарри. «Мне очень не хватает твоих стихов. Пожалуйста, пиши. Я даже готов присылать тебе рисунки взамен. Книга в помощь :) Гарри» Дафна перевернула записку и увидела небрежную зарисовку с маленьким котенком. «PS папа подарил маме котенка, о котором она давно мечтала, ну, а мне досталась сова Потрясающе! Папа назвал котенка Дамблдор, потому что он мило мяукал, а потом порвал его отчеты и свалил это все на меня. Мама называет его Ал. PРS возможно в детстве я пару раз нарисовал что-то в этой книге не суди меня строго, я был мал и у меня были карандаши мадам Пинс на меня нет!» Дафна улыбнулась и принялась листать книгу. И правда, на некоторых страницах были неожиданно хорошо для ребенка нарисованы птички, рыбы, прочие животные, звезды, люди и даже мини-комиксы. Дафна не смогла сдержать тихого смеха, рассматривая эти зарисовки. Нужно послать Гарри очередной нелепый стих. Кажется, это Рождество было прекрасно.***
Они все снова встретились в Хогвартсе, обмениваясь впечатлениями от каникул. Гермиона активно расписывала, как она взяла с собой Драко на горные лыжи, и он упал трижды, пока только обувался. Малфой кисло бурчал, что это все неправда, и краснел. А потом мстительно добавлял, как Гермиона активно агитировала его домовых эльфов на восстание и революцию. — А что вы с Блейзом делали? — с интересом спросила Гермиона у Нотта. — Домашнее они делали, сто процентов, оба невероятные же зануды, — ехидно отозвался Крэбб. — Что это было? — с изумлением спросил Драко. — Насмешка. — пояснил Крэбб. — Я насмехался над ними. — Не знал, что ты умеешь, — удивился Драко. Гермиона закатила глаза и принялась показывать всем фотографии Драко в теплой шапке, подаренной ее родителями. Он завернулся в два шарфа и пытался удержаться на лыжах. Сохранить безупречное изящество ему помешали плотные штаны. Вот он плакался над своей испорченной прической, а вот Гермиона лихо упала на него, тоже не удержавшись на лыжах. — Идеальная парочка неуклюжих олухов, — воодушевленно заявил Гойл. — А я пытался найти морщерого кизляка, о котором рассказывала Лавгуд. Нашел только стратегический запас шоколадного печенья. Не расстроился. — Мои родители учились готовить торт и залили кухню жидким тестом, которое засохло и теперь у нас нет кухни, — пожаловался Крэбб. — Моя мама и так готовит на уровне «своруй еду заклятием у соседей», она даже макароны не может сварить. Плохая готовка — это у нас семейное. Мой дядя как-то попытался пожарить яичницу на адском пламени. Больше я его не видел. Папа как-то пошел готовить сэндвичи и случайно стал Пожирателем. Сэндвичи он так и не приготовил. Моя бабушка может одновременно спалить и недожарить пирог. Все блины моего дедушки оказывались на потолке. Даже если он их не переворачивал. — У моего сводного брата выпали все волосы и выскочило тридцать прыщей на носу после того, как он отведал пирог моей мамы, — пожал плечами Блейз. — А ведь он просто сказал, что я выгляжу как девчонка. Мама хорошо готовит и любит меня, — похвастался он. — И деньги. А вот людей не очень любит. — Это мы еще после ее третьего, скоропостижно скончавшегося мужа поняли, — фыркнул Драко. — Меня вот что удивляет, — влез в разговор Гарри. — Почему мужчины все еще женятся на ней, хотя все знают о ее стабильно умирающих мужьях? — Большинство мужчин — идиоты, — отозвался Блейз. — Общаясь с вами всеми, я в очередной раз в этом убедился. — В чем ты убедился? — угрожающе спросил Крэбб, обнажая кулаки. Блейз лениво взмахнул палочкой, и пудинг Крэбба мгновенно схватил его голову и прижал к тарелке. Винсент издал счастливый булькающий звук. — О чем я и говорил, большинство мужчин — идиоты, — вздохнул Блейз. — А ты, Гарри, завел кошку? — спросила Гермиона. — Да, — улыбнулся Гарри. — А как ты поняла? — Трудно не заметить, когда твой черный свитер стал белым, — фыркнула Гермиона. — Кто-нибудь оставался в Хогвартсе на Рождество? — перевел тему Гарри, быстро очищая свитер от шерсти. Заклинание слабо помогло. Гарри решил, что легче смириться. — На самом деле мы с Блейзом, — наконец, заговорил Нотт. — Его мама прекрасная женщина, но есть в ее доме я не буду. Она разрешила нам остаться в Хогвартсе и прислала мне коробку сладостей собственного приготовления. Кто-нибудь хочет ее забрать? — Нет, спасибо. — Покорно благодарю, как-нибудь позже, лет через девяносто. — Когда захочу умереть, обязательно попробую. — Я сытая, спасибо. — Мама уже отдала мне мою коробку, а две в меня просто не влезут. — Эх вы, — закатил глаза Гарри и забрал у Нотта коробку. — Я возьму, спасибо. Все смотрели, как Гарри открыл коробку и вынул оттуда печенье, сделанное одной из лучших отравительниц, и спокойно откусил кусочек. Прошла минута. Не умер. Не позеленел, не покраснел, не побледнел, даже не закашлялся. — Сразу видно — избранный, — вздохнул Нотт. — Ни авада не берет, ни яды. Гарри фыркнул, вспоминая примененную к нему недавно аваду. Он не был настолько уверен в своей неуязвимости — печенье не было отравлено, а все заклинания вполне действовали на него. Кроме той злосчастной авады, примененной Регулусом. Гарри понятия не имел, почему она не убила его. Надо бы как-нибудь ненавязчиво спросить об этом отца. Вот забавно будет звучать: «Привет, пап, ты случаем не знаешь, как можно выжить после авады кедавры? Никак? Жалко… Ну, а если выжить? Просто случайно выжил, так может быть?» Потрясающе. — Что-то Дафна сегодня больно молчаливая, — заметил Драко, прищурившись. — Что же наша Королева Сарказма притихла? — А зачем? — равнодушно спросила Дафна. — Все равно я не смогу оскорбить вас сильнее, чем это сделала природа. — Я сокрушен, — признал Драко, трагично хватаясь за сердце. Дафна фыркнула, любуясь рассмеявшимся Гарри, который радостно смотрел на Гермиону, закатившую глаза, потому что Драко упал на нее в притворном обмороке и потребовал обмахивать его павлиньими перьями.***
Первый урок ЗОТИ в этом году проходил чрезвычайно тихо, несмотря на сочетание Слизерин-Гриффиндор. — Пожалуйста, ничего не говорите, просто сядьте и прочитайте свой материал, — попросил очень бледный и немного зеленый профессор Поттер, очень весело отметивший праздники. Сначала он отмечал с Сириусом возвращением его блудного братца. Потом выслушивал головомойку от жены, недовольной внезапным праздником. Затем отмечал Рождество с семьей. Дальше с семьей Блэк, в частности, с Регулусом, внезапно потерявшим память. Что было после — он не помнит, но они проснулись в Сириусом в Вегасе. На Сириусе было свадебное платье, Джеймс был оленем, на его рогах висели чьи-то красные туфли и обручальное кольцо. Чужое. Они с Сириусом поспешно переоделись и сбежали, надеясь, что не успели стать федеральными преступниками. А дома его ждала любимая жена. Вот поэтому у Джеймса Поттера чертовски болела голова и все тело, и он находил силы только пить водичку и обезболивающее зелье, смотреть в окно и периодически стонать от боли. Все вели себя максимально тихо, даже слизеринцы, потому что Джеймс выглядел действительно плохо. Гарри изучал главу продвинутого зельеварения, когда к нему подлетела знакомая фигурка Виктора Крама, держащая клочок бумаги. Гарри вытащил его и поднял голову на беззвучно смеющегося Игнотуса. Тот предлагал возобновить занятия зельями также поставить галлеоны на команду Гриффиндора, которая победит в этом году, уничтожив все остальные команды. Гарри фыркнул. Он согласился снова начать занятия и добавил, что еще не готов расставаться с галлеонами зря. Игнотус показал ему язык. Вот как он умудрялся оставаться ребенком в такой ситуации? После урока все разошлись по коридорам, готовясь к следующему уроку. У Гарри было прорицание, но его перехватили на полпути, закрыв рот рукой и протащив в пустой класс. Гарри повернулся и смущенно улыбнулся своей похитительнице — Дафне, которая хотела поговорить с ним без свидетелей. — Кхм, — начала она. — Я хотела сказать… — Я не виню тебя ни в чем, — перебил ее Гарри. — Вы с Драко искупили свою вину, так что я теперь совершенно не обижаюсь. Все хотел тебе сказать, да времени не было. — Правда? — у Дафны расширились глаза. Гарри кивнул. — Конечно, — мягко произнес он, взяв ее руку в свою. — Ты хороший друг, мне тебя не хватало. Ты мне дорога. Ты спасала мне жизнь, и я считаю, у нас отличные отношения. Никогда не меняйся. Гарри обнял ее, и Дафна перестала дышать. Он отстранился слишком быстро, но она не могла схватиться за него, не давая отстраниться, потому что это смотрелось бы минимум странно в их ситуации. Гарри ласково взглянул на нее и даже поцеловал в щеку, слегка привстав на носки — Дафна была все еще слишком высокой, и он не казался ни капли расстроенным этим. — Пойдем на прорицания? — предложил он, не давая Дафне орать в своей голове «ОН ПОЦЕЛОВАЛ МЕНЯЯЯ» три часа подряд. — С тобой хоть на край света, — честно ответила Дафна. Гарри рассмеялся и вышел из класса. Дафна поспешила за ним, и внутри все пело. Она смерила ледяным, высокомерным взглядом замерших у двери однокурсников, явно подслушивающих, и высоко подняв голову, пошла на прорицание, сдерживая широкую улыбку. Хороший друг — это определенно лучше, чем никто. К тому же, хорошие отношения часто начинаются с дружбы. И у нее еще есть время до пенсии. Возможно, лет в семьдесят Гарри осознает, что лучше Дафны никого нет. Она надеялась на это.