***
Джеймс угрюмо хлебал кофе, перебирая отчеты. Мэри ясно дала ему понять, что не желает и слова слышать о Лили, но при этом первая начала скандал. Джеймс искренне недоумевал. Хотя в глубине души он понимал, что это не беспричинная ревность, и его чувства к Лили не угасли за прошедшее десятилетие. После ее свадьбы он поспешно женился на одной из своих школьных подружек, также опрометчиво завел с ней первого ребенка — и все это он не воспринимал всерьез. Он никогда не любил Мэри, и она отчаянно пыталась сделать вид, что не понимает этого. Она хотела счастья, а получала лишь жалкие крохи внимания. Но за все эти годы он привык к ней, между ними не было невероятной любви, зато они вместе пережили много — воспитали сына, восстановили положение после войны, потеряли второго ребенка — и это сплотило их. Они казались друг другу просто сожителями. С общим ребенком и золотыми кольцами на безымянных пальцах. Мэри была хороша — красива, достаточно талантлива и довольно умна, чтобы понять — любви здесь не было и никогда не будет. Джеймс их не бросит, потому что он ответственный и заботится о них. Если она его попросит, может даже поцеловать или обнять, создать иллюзию доверия и семейного уюта. И будто и не стояла между ними недосягаемая Лили с горящими изумрудами глаз, огненной шевелюрой и нежной улыбкой. Будто Джеймс и не думал о ней, когда говорил «Согласен» на их свадьбе, когда держал на руках их новорожденного сына, когда она начинала очередной скандал, когда… Всегда. Это было больно. Джеймс никогда не говорил о ней и делал вид, словно ему все равно. Веселился с сыном, которому вдоволь досталось отцовской любви, и который был похож на него один в один. Работал, занимая отличную должность в аврорате. Улыбался жене. Но не так солнечно и ясно, как ей. Следил за ее жизнью, скрывая это ото всех, но Мэри все прекрасно видела. Она далеко не глупа. В глубине души Мэри понимала, что Лили ни в чем не виновата, она не влюбляла в себя Джеймса силой. Но Мэри надо было кого-то ненавидеть, а муж ей был нужен, так что крайней осталась Лили. К счастью, они виделись редко, почти не пересекались. Мэри надеялась, что вскоре Джеймс забудет о Лили, ему надоест думать о ней и напрасно страдать. Наивные надежды. Попроси Лили сейчас сбежать с ней, Джеймс бы бросился за ней, не задумываясь, разом забыв о жене и ребенке. Мэри не плакала, она работала и работала, и ждала чуда, понимая, какая это все глупость. Сейчас у нее был шанс родить еще одного ребенка — просто для себя, чтобы оставить свой след. Все равно ни один ребенок не привяжет ее к Джеймсу навсегда. Какая разница, в общем-то? Мэри никогда не сможет заменить Джеймсу Лили, так нет смысла и пытаться. Сколько ни крась волосы, ни носи линзы, она не станет идеалом. Так что Мэри просто пытается сохранить семью, держась за еще не родившегося ребенка всеми фибрами души. Для ее малыша она будет идеалом, он не будет сравнивать ее с Лили. Ненавидеть глупо, а Мэри не считала себя глупой. Но и поделать ничего с этими не могла. Она вздохнула и вернулась к своему вязанию. Еще немного — и она снова обретет смысл жизни. Мэри не могла жить для себя, не нужна была Джеймсу, да и Игнотус теперь видел идеал не в ней, а в Лили. Но еще несколько недель — и все будет хорошо. Джеймс молчал. Он привык молча терпеть истерики жены, прекрасно понимая, что заслужил это. Он просто не любил ее, вот и все. Нечего рассуждать и ныть, все просто и ясно — он не любил ее, не любит и никогда не полюбит. Зазвонил телефон, и он поспешно схватился за него, радуясь хоть какого-нибудь отвлечению от мрачных мыслей. — Джеймс, мы нашли Гарри, но самое важное, что мой братец внезапно объявился!! — заорал в трубку такой знакомый голос, и Джеймс невольно замер. Как же давно они не общались. — Регулус, что ли? — Он самый! — завопил Сириус. — Это просто… ну охереть, что происходит! — Я еду, скоро буду! — пообещал Джеймс, вскакивая с места. — Площадь Гриммо. да? — К черту это место, я в баре, — крикнул Сириус, попутно называя адрес. — Считай, я уже здесь! Сириус отключил телефон, и Джеймс поспешно аппарировал. Сколько бы лет они не общались, какие между ними ни были бы обиды — все неважно. Они же друзья, в конце концов. Позвони он Бродяге, он бы тут же откликнулся. Джеймс не сомневался, он помнил, как Сириус пришел к нему и поддержал после потери второго ребенка. Что ж, настала очередь Поттера помогать другу.***
В конце рассказа даже Гарри показалось, что он нес какую-то чушь. Он рассказал все честно, не утаив ничего, кроме того, что забыл о поездке домой. Он просто шел, а тут — бац, и Добби забрал его. Не очень честно, но Гарри не мог сказать правду. Хотя, судя по всему, это волновало родителей и Дафну меньше всего. Они все ошарашено глядели на Регулуса, который озадаченно вертел в руках тостер. — Сколько, говоришь, лет я забыл? — растеряно спросил он. — Я не уверен, но примерно четырнадцать лет, — как можно мягче произнес Гарри. — Вау, — пробормотал Регулус. — И, что, Темный Лорд пал? — Ага, — кивнул Гарри. — А я начал сражаться против него? — Регулус явно сомневался в адекватности и Гарри, и своей. — Ага, — подтвердил Гарри. — Насколько помню, он попытался прикончить Вашего домовика Кричера, и Вы разочаровались в нем. — Ох, это помню, — прошептал Регулус. — А что моя семья? Нарцисса, Андромеда, мама, отец, Беллатрисса? — Ну, Нарцисса вышла замуж за Малфоя, у нее есть сын Драко, который, кстати, встречается с Грейнджер, — почти весело сообщил Гарри, наблюдая за удивленным Регулусом. Похоже, весть о падении Лорда его удивила меньше, чем эта. — Мои соболезнования: Ваши родители погибли. Белатрисса теперь многодетная мать кучи Белл. Впрочем, она все еще не самая приятная женщина, но воспитание детей отняло у нее силы на убийство и пытки. Андромеда уже бабушка, ее дочь вышла за оборотня. — А кто-нибудь там еще жив или хотя бы не завел кучу детей? — слабо спросил Регулус. — Когда я смотрю на фотографии ровесников, то же самое спрашиваю, — подал голос Северус. — Если Вас это утешит, мистер Блэк, то Ваш брат Сириус остался холостяком и вполне себе жив, по крайней мере, утром был жив, — обрадовал его Гарри. — Это утешает, — слабо пробормотал Регулус. — Думаю, с мистера Блэка хватит сегодня сенсаций, — остановил их Северус, подходя ближе. — Вам не стоит оставаться здесь. Думаю, Вам следует на время переселиться в знакомое Вам место, где Вас будут окружать близкие люди, которые смогут о Вас позаботиться. Но для начала лучше, конечно, отправить Вас в больницу, чтобы проверить Ваше состояние. — Я уже позвонила Андромеде, — кивнула Лили, понимающая его с полуслова. — Сириус не отвечает. — Неудивительно, — пробормотал Гарри. — Он встретил Регулуса не очень радостно. Мягко сказать. — Не волнуйтесь, мистер Блэк, — повернулась к нему Лили. — Андромеда скоро будет здесь. Она отведет Вас. Регулус слабо кивнул, явно озадаченный происходящим. Гарри попытался как можно незаметнее спрятать под диван его палочку. Дверь распахнулась, в комнату влетела обеспокоенная Андромеда, которая быстро переводила взгляд с одного волшебника на другого. Она остановилась прямо у Регулуса, не сводя с него взгляда, не веря своим глазам, а потом заключила его в объятия. Он замер, а потом обнял ее в ответ, уткнувшись в копну ее медно-рыжих волос, едва тронутых сединой. Она постарела, но ее все еще можно было узнать. — Регулус, Регулус, — прошептала она. — Я и не верила, что мы когда-нибудь встретимся еще. — Я тоже, — ответил он. — Прости, я ничего не помню… — Ничего страшного, Регулус, я помогу тебе, — пообещала Андромеда, крепко схватив его за руки и глядя прямо ему в глаза. — Что ты последнее помнишь? — Темный Лорд приказал мне привести Кричера, чтобы он помог нам в ритуале, — произнес Регулус. — Я испугался, честное слово, но повел Кричера на встречу. Не знаю, чем я только думал. Кричер чуть не погиб, и я осознал, насколько низкий и мерзкий поступок это был. Я хотел украсть крестраж и уничтожить его. Как только мы с Кричером вышли за порог дома, как я потерял сознание и очнулся в этой комнате, а рядом со мной стоял вот тот ребенок с направленной на меня палочкой. Андромеда резко развернулась к Гарри, так напомнив свою жестокую сестру в этот миг, что Гарри невольно отступил назад. — Это была самозащита, — нервно сказал он. — Я потом Вам все расскажу. — Я тебя знаю, ты не стал бы кидаться заклятьями просто так, — покачала головой Андромеда. — Мы еще поговорим. А сейчас нам пора идти. Пошли, Регулус, все будет хорошо. — Конечно, — немного растеряно улыбнулся Регулус. — Я же с тобой. Андромеда впервые за весь день улыбнулась, будто помолодев на десяток лет. Регулус не видел ее почти год, насколько он помнил — она сбежала с магглорожденным, предав всю семью. Ей хватило решимости высказать матери в лицо, что их взгляды давно уже устарели, примитивны и отвратительны ей, и она больше не желала жить в окружении эгоистичных снобов, которые на самом деле ничего из себя не представляют. Андромеду выжгли с семейного древа, но Регулус не мог не восхищаться ее смелостью. Он вспоминал о ней, когда решался на уничтожение крестража. Регулус пошел следом за Андромедой, держась за ее руку. Парная аппарация — он давно этим не занимался. Их закружило в сумасшедшем водовороте, и Регулус с Андромедой пропали в светящемся вихре. Гарри выдохнул. Что ж, одной проблемой меньше. Только проблем у него накопилась целая куча. Виновато смотря на родителей, он поднял с пола Чашу и протянул ее отцу. Северус с изумлением взглянул на золотой крестраж в руках сына и осторожно взял его, осматривая со всех сторон. Так и есть — оригинал. Гарри едва заметно поморщился от боли в шраме, пронзившей его за тот короткий момент, что он держал Чашу. Это не укрылось от проницательного взгляда отца. Он переложил Чашу на стол, тут же накрывая ее барьером. не хотелось бы опять оказаться жертвой манипуляций Темного Лорда. И все-таки, какая удача! За день им удалось найти два крестража! А ведь еще разрушен дневник, дома был медальон, в Хогвартсе лежали обломки уничтоженной Дамблдором диадемы. Оставалась лишь Нагини (или Нагайна — черт разберет, что там Лорд ей говорил, приказывал он ведь на змеином языке), которую найти сложнее всего. И — Мерлин их спаси — Гарри. Северус все еще не знал, что с этим можно сделать. Он надеялся, что раз Лили осталась жива, то и Гарри не стал крестражем, но, похоже, он ошибся, учитывая боль в шраме и реакцию на крестражи. — Кхм, — наконец заговорила Дафна, все это время молчаливо сидящая рядом. — Я, пожалуй, пойду. — Пока, — помахал ей Гарри с напряженной улыбкой. — Заходи в любое время. Был рад тебя увидеть. — Тебе всегда рады в нашем доме, — согласилась Лили. — Но это не повод не делать домашнее задание по зельеварению, мисс Гринграсс, — предупредил ее Северус. — Конечно, я знаю, что лишь смерть является объективной причиной, чтобы не делать домашнее по зельям, сэр, — фыркнула Дафна. — До свидания, миссис… Лили. И пока, Гарри! Провожать не надо, помогать не надо, сама дойду. Дафна поспешно выскочила из дома. В глубине ее души она восхищенно запищала, что Гарри рад ее видеть, но снаружи она оставалась равнодушно-холодной, безучастно и чуть презрительно рассматривая людей вокруг себя. Взглянув на дом с улыбкой на прощание, она развернулась и пошла прямо по улице. Надо прогуляться. Освежить мысли и чувства. И понять, что же там все-таки произошло. Мама дождалась, пока дверь за Дафной захлопнулась, выглянула в окно, еще немного задержавшись, когда Дафна завернула за угол, и наконец-то начала свой допрос. Гарри сглотнул, нервно отводя взгляд. Какие у них потрясающие обои в комнате! А этот стол просто прекрасен. — Гарри, раз уж Регулус и Дафна ушли, можешь рассказать нам, что произошло дома? — мягко спросил Северус. — Как Регулус потерял память? Гарри нервно кивнул и принялся говорить, иногда сбиваясь и замирая, смущенный и напуганный. Лицо матери по продвижению истории мрачнело все сильнее, и в конце Гарри перешел на шепот. Он рассказал всю правду, кроме одного — что Регулус применил к нему убивающее проклятье. Он и сам не понимал, как выжил, а волновать родителей еще сильнее не стоило. — Что ж, молодой человек, Вы намеренно подвергли себя опасности ради того, чтобы достать эту Чашу? — начала Лили. Гарри опустил голову вниз, но мама заставила его поднять взгляд. Изумрудно-зеленые глаза, идентичные, абсолютно похожие друг на друга, взглянули в ответ. — Прости, — пробормотал Гарри. — За что ты извиняешься? — устало спросила Лили. — Перед собой надо извиняться. Ты чуть не погиб, Гарри!! Что было бы, если бы ты не успел наложить на Регулуса заклятье?! — Но он успел, — тихо заметил Северус. Две пары зеленых глаз с изумлением уставились на него. — Ему никто не помог. Он сам сумел одолеть взрослого мага, сам забрал Чашу, сам догадался использовать домового эльфа, чтобы найти Регулуса. Его не нашли за десять лет, а Гарри смог. Разве это не заслуживает похвалы? — Заслуживает, — согласилась Лили. — Однако, он подверг свою жизнь опасности, и мы не можем просто так проигнорировать это. — Не можем, — кивнул Северус. — Как не можем и наказать его за то, что он нашел крестраж. Гарри ошарашено взглянул на отца. С каких пор он заступается за него? Разве не он всегда был куда строже матери и требовал неукоснительного исполнения приказов? Что же такого произошло за этот день, раз отец решил кардинально изменить свою точку зрения? Гарри не знал и боялся спросить. Так что же решат родители? — И что мы будем делать? — спросила Лили. — Твои предложения? — Сначала мы отнесем Чашу Дамблдору, а потом начнем готовиться к Рождеству. — улыбнулся Северус. — К Рождеству? — в глазах у Лили зажглись сияющие огоньки восторга. — Ты же всегда говорил, что это все маггловские глупости, связанные с религией и не имеющие никакого отношения к волшебникам? — Люди меняются, — пожал плечами Северус. — Не будем же мы наказывать ребенка в канун Рождества? Уверен, Гарри прекрасно понял, что больше не следует подвергать свою жизнь опасности, лучше просить помощи у взрослых. — Да, — просиял Гарри. — А ты останешься на Рождество дома? — Конечно. Лили и Гарри обменялись недоверчивыми взглядами, а потом подозрительно посмотрели на Северуса. Тот не сдержал смешка. — Что, не доверяете мне? — фыркнул он, а потом вздохнул. — Да, я знаю, что не заслужил доверия. Я уделял вам преступно мало времени. Я хочу исправить свои старые ошибки. Давайте вместе встретим Рождество? Просто, тихо, по-семейному, безо всяких балов и вечеринок? Лили и Гарри мягко улыбнулись и кивнули почти синхронно. Раньше Северус не видел, как они сильно похожи. Пусть сын и пытался стать таким же, как и отец, да и унаследовал от него черные волосы, он все равно напоминал свою маму куда больше. Черты лица, зеленые глаза, привычки, даже характер — на самом деле он больше напоминал Лили. Даже в тех ситуациях, когда Гарри копировал жесты отца, смотрел холодно и жестко, язвил — он все еще был похож на Лили. И на самом деле это потрясающе. Северус был счастлив, что Гарри не унаследовал его неудачных черт и ужасный характер. Вот Дафна Гринграсс больше походила на него со своим ледяным презрением, равнодушием и «легкой» одержимостью одним человеком с детства. Это, конечно, все шло от воспитания в кругу слизеринцев, неудачного, как и детство самого Северуса с его отцом магглом. Эти испытания испортили их характеры до невыносимости, зато научили любить — любить сильно, однажды и навсегда. Северус бы не удивился, если Гарри женился бы на Джинни Уизли, а Дафна бы страдала в уголке и издевалась над их ребенком, а потом переписала бы историю и вышла за него.***
Когда к нему в кабинет зашла Лили, Дамблдор уже успел грешным делом подумать, что Северус не понял его намеков и пошел праздновать Рождество в компании склянок и котлов. Но нет, Снейп зашел следом, за ним заскочил Гарри с коробкой в руках. Когда он вытащил оттуда Чашу, Альбус изумленно взглянул на нее. Когда успели только? Вроде час назад разрушили один крестраж, а они уже новый несут. Надоели. — Мой сын нашел Регулуса Блэка, — без предисловий начал Северус. — Который уже несколько лет находился под влиянием крестража. В итоге их магической дуэли, Гарри вышел победителем, Регулуса отправили в Больницу Святого Мунго, а мой сын забрал Чашу. — Кхм, молодец, Гарри, 50 баллов Слизерину, — пробормотал Дамблдор, неуверенный, что в таких ситуациях надо делать. — Спасибо, директор Дамблдор, — просиял Гарри. — Ваша мама участвовала в уничтожении дневника Риддла, Ваш отец помогал в уничтожении Кольца Мраксов, а Вы сами приносите мне Чашу Хаффлпафф, — с легкой улыбкой произнес Альбус. — Яблоко от яблони недалеко падает, верно? А теперь можете рассказать мне чуть поподробнее? Гарри кивнул и поспешно затараторил отцензуренную версию происходящего, которую ему помогали составлять собственное хитроумие, боязнь и неуверенность. Дамблдор с интересом слушал, иногда переспрашивая и уточняя непонятные моменты. В общем-то, эта версия почти никак нее отличалась от версии, рассказанной родителям. Разве что Дамблдор старательно смотрел ему в глаза, и Гарри отводил взгляд на Фоукса. Только легилеменции ему еще не хватало. — Действительно занимательная история, мистер Снейп, — произнес Дамблдор, когда Гарри закончил. — Вы вели себя как истинный герой. — Спасибо, сэр, — искренне улыбнулся Гарри, радуясь похвале. — А теперь я должен спросить всех вас троих, — осторожно сказал Альбус, проницательно рассматривая всю семью. — Вы ничего не хотите мне рассказать? «Я уже несколько месяцев как похитил медальон Слизерина и пытаюсь выяснить, как можно извлечь осколок души без уничтожения оболочки, о чем Вам не говорил» «Я вижу фрагменты из чужой жизни, мой шрам болит, когда я прикасаюсь к крестражам, а еще на меня почему-то не подействовала Авада Кедавра» «У нас дома в клетке живет Питер Питтегрю и, пока муж на работе, я подкармливаю его семечками» — Нет, нам нечего Вам рассказать.***
Мебель расставили по углам и в центре зала поставили елку. Лили украсила ее маггловскими гирляндами, светившимися разными цветами. В углах она создала веточки омелу, смеясь смотря на мужа, и Гарри сделал вид, что его тошнит. Они накрыли стол праздничной скатертью, купили продуктов к празднику. Лили магией осторожно нанесла на окна ледяные узоры — раз уж зима слишком теплая, она сделает все сама. Северус достал зачарованные свечи и даже трансфигурировал старые салфетницы в канделябры, гордо водруженные на стол. — Гарри, сбегай, вытащи из чулана под лестницей старые елочные игрушки, — позвала Лили, вырезая снежинки из бумаги. Как она объяснила Северусу, это было старая традиция в их семье. — Хорошо, мам. Гарри в детстве часто лазал в чулан, рассматривая диковинные вещи, которые пылились там годами. Он быстро отыскал залепленный скотчем ящик, на котором аккуратным почерком Лили было выведено «Елочные игрушки». С каким-то небывалым детским восторгом Гарри вытащил из-под груды хлама и побежал на выход. У самого выхода шрам резко полыхнул болью, и Гарри пришлось остановиться, прижавшись к стене, чтобы не упасть. Чулан под лестницей, только совсем другой. Вместо груды интересного хлама, который можно рассматривать, пока никто не видит, — жалкая маленькая постель. Над кроватью паутина, и пауки ползают по стенам. Одинокий солдатик, схваченный у Дадли, и о котором он ни разу не вспомнил, одиноко валялся в углу. Сверху слышался крик тети Петуньи, бас дяди Вернона, неприятный смех Дадли и его друзей. Пахло запеченной индейкой, печеньем и пудингом. Гарри восемь лет, и он сидел в пыльном старом чулане и праздновал Рождество в компании старого солдатика и пауков. Видение закончилось так же быстро, как и началось. Гарри выдохнул, крепко вцепившись в коробку с игрушками. Кем бы ни был тот Гарри из параллельной Вселенной, он был глубоко несчастен и заслуживал лучшего. Все заслуживают праздника. Сердце кольнуло болью. Гарри не мог ничего исправить. — Гарри, ты, где пропадаешь? — крикнула мама из кухни, возвращая в реальность. — Сейчас приду, — ответил Гарри. — Засмотрелся на… — он поспешно покрутил головой. — Старые папины мантии. Вот и костюм на следующий Хэллоуин нашел. Послышался звонкий смех матери, и Гарри побежал на кухню, захлопнув дверь в чулан. Это семейное счастье казалось ему неправильным, пока где-то там, далеко, маленький ребенок ютился в своем крохотном чулане, так и не увидев настоящего Рождества. Вечером, перед самым Рождеством Гарри лег спать, предвкушая завтрашний день, но все еще оставаясь в смятении. Мама собиралась приобщить всю семью к готовке и украшению елки, раз уж сегодня они весь день украшали дом. Гарри никак не мог заснуть, чувствуя себя ужасно неловко и смятенно. Когда на часах уже светилось час ночи, он стал медленно проваливаться в дрему, истощенный безумным днем. Перед самым сном ему предстало иное видение — Хогвартс, украшенные сотнями свечей елки, разнообразные вкусности, ураган рыжих Уизли, наперебой поздравлявших его, радостная Гермиона, — такое тепло и уют, будто он и правда оказался дома. Гарри засыпал с улыбкой, провалившись в сон, полный счастья и почему-то оригинальных носков от Добби. Значит, у мальчика с его именем тоже было семейное Рождество. Немного другое, но от этого ничем не хуже.