***
Джеймс остановился, застыв от невольного восхищения и даже страха — его не пугали Пожиратели, самые кровожадные монстры, Непростительные заклятия и Азкабан, но эта женщина рождала в его душе совершенно невозможные чувства. Она не шла, летела вперед разъяренной фурией — от сияния окруживших ее заклятий она казалась эфемерным видением, с жемчужно-белой кожей и горящими диким огнем рыжими волосами — мстительным призраком, желающим покарать жалких грешников за смерть ее сына. Джеймс не мог отвести от нее взгляда. Зеленые глаза сверкали подобно убивающему заклятью, палочка кружила в ее пальцах, уничтожая всё на пути Лили. Это вообще законно, быть такой красивой и не принадлежать Джеймсу? Но сейчас не время. Как бы он не хотел уберечь Лили от опасности, ему нужно было сражаться — как минимум, Игнотус был здесь, пусть и умело прятался за мантией и занимался легким вандализмом, но все равно рождал в душе скупую отцовскую гордость. И легкую вину. Впрочем, Мэри не стоило знать его мыслей — она наверняка уже обсудила его со всеми говорливыми подружками и перегорела. Он снова вернется к ней, хотя никогда и не тянулся. Мэри хорошая. Красивая. Элегантная, одевается со вкусом, готовит вкусно, заботится, волнуется — обычная женщина, приятная, в чем-то даже милая и обворожительная. Не ее вина, что Джеймсу не нравятся милые женщины. Ему нравятся рыжие ведьмы. Джеймс едва не упустил момент, когда оказался в самом разгаре битве, будто в жерле раскаленного вулкана. Вокруг летели заклятья неудержимым огнем, со всех сторон, непонятно, от врагов или от соратников, почти ничего не видно — отсюда нужно быстрее выбираться, чтобы выйти к лорду Волдеморту. Сейчас самое главное — его смерть. Не то, чтобы Джеймс надеялся уничтожить его лично, мысли о славе давно уже отошли на задний план. Просто хотелось всё это закончить. Может, он тоже перегорел? Но в тот же миг земля под ним ожила — эта та странная рыжая женщина играючи танцевала со своей волшебной палочкой и под ее движениями дрожала земля. Джеймс не позволил себе отвлекаться, расчищая себе путь и выходя на свет к надгробию с Ангелом. Он столкнулся лицом к лицу с Темным Лордом слишком быстро — и из всех стоящих вокруг него авроров он почему-то выбрал именно его. Джеймс одновременно со всеми сделал выпад палочкой, но Волдеморт скинул проклятье небрежным взмахом руки, под его движениями вспыхивала трава, а потом бледная рука коснулась палочки. Джеймс скорее почувствовал, чем услышал роковое: — Авада Кедавра! Он с немыслимой скоростью отскочил в сторону, разрушая круг и понимая, что движется слишком медленно, но в тот же миг его схватили за ногу и бесцеремонно повалили на землю носом, заклятье просвистела над головой. Волдеморт раздраженно прошипел и, не желая больше тратить время на убийства отдельных, особо наглых авроров, смел их всех огромной огненной волной, направляясь вперед. Адский огонь взметнулся с его палочки, предвещая им всем мучительную смерть, но пламя не причинило им никакого вреда — лишь ударная волна отбросила по сторонам авроров. Над пожаром возвысился голубой, искрящийся купол, по обе стороны от круга огня, а в середине были заперты авроры. Темный Лорд остался позади. Вот только вряд ли купол это его рук дело. А чье же тогда…? Джеймс перевернулся лицом к небу, смотря, как над ними сияет водяной купол, защищающий от огня. Рядом валялось несколько обессиленных тел, но вроде бы все живые. Дым вился клубами над головой, ничего нельзя было разглядеть, лишь вспышки заклятий сияли во мраке. Голова нещадно болела. Джеймс поднялся, пытаясь собраться и быстро найти выход из кольца пламени и дыма. Выйти из купола было очень затруднительно. Похоже на искусную ловушку… — Агуаменти! — вскричал стоящий рядом мужчина, и огонь вспенился, поджигая его палочку и руку. — Черт! Магический огонь, ненавижу это дерьмо! Не выходите за пределы защитного купола, иначе вас разнесет по атомам! — Вставай, Сохатый, — послышался насмешливый голос за спиной у Джеймса, и он развернулся, боясь напутать. Действительно он — привычно ухмыляющийся, с лукавым взглядом, черными кудрявыми волосами, едва тронутыми сединой, и внимательными темными глазами. Сириус. Рядом с ним стоял Ремус, задумчиво тыкая кончиком палочки в купол над головой. Он выглядел немного потрепанным после полнолуния, его пальто было все в пропалинах после битвы, а на лице алели новые шрамы, но не узнать его было невозможно. — Я скучал, брат, — признался Сириус с привычным драматизмом. — Я тоже, — искренне заявил Джеймс. — Ребята… Без лишних слов они двинулись друг к другу, заключая в сильные, крепкие объятия. Сириус постучал по его спине, не сумев сдержать довольной счастливой улыбке. Ремус казался взволнованным и немного мрачным — он явно жаждал вырваться за пределы купола. — Нимфадора осталась там, — шепотом признался он. — И как мы выберемся? Сириус приобнял его и покачал головой. Поднимающиеся с земли авроры осторожно крутились вокруг купола и магического огня — один из них сумел пробить что-то вроде окошка и разглядеть полыхающую битву. Это не особо помогло делу — купол поглощал любые заклятье, а без него огонь просто разрушил бы их. Джеймс бросил взгляд на безжизненное тело Гарри, висящее в руках ангела, и вздрогнул. Сириус проследил за его взглядом, и на лицо его упала тень. Он поспешно отвернулся, передернув плечами, и в глазах его отразилось искреннее несчастье и неутомимая злость. Ремус опустил взгляд. Они ничего не говорили, для каждого из них этот мальчик был кем-то своим — крестником, сыном любимой женщины от соперника, сыном друга, — но для каждого из них смерть ребенка казалась чем-то страшным, противоестественным. — Ах, мальчики, включите воображение! — раздался заливистый женский голос рядом с ними, казавшийся слишком легкомысленным и нежным для ситуации. Стоящая в центре поля рыжая женщина невольно привлекала в себе все взгляды — красивая маленькая птичка посреди шума битва. Она ослепительно улыбнулась под всеобщими кислыми и откровенно недоверчивыми взглядами, взмахнула копной рыжих волос и подняла высоко над головой волшебную палочку. Джеймс нервно дернулся — это была бузинная палочка. Женщина прозорливо взглянула на него, а потом чистым мелодичным голосом зашептала нараспев незнакомое им заклятье. Огонь растворялся, сменяясь сияющими сиреневыми искрами, купол сходил вместе с ним. Авроры зачарованно и непонимающе смотрели на эту чужеродную здесь девушку. Она отвернулась, как только работа была сделана, и подошла к статуе Ангела. Под ней лежал бессознательный Северус. Она ласково покачала головой и коснулась его спутанных грязных волос, под движением ее узких пальцев тело и одежда восстанавливались, а потом он и вовсе распахнул обсидиановые глаза. — Добрый день, Северус, — мягко произнесла она. — Пора платить по счетам. — Битва еще не закончена, — хрипло сказал он, мгновенно сориентировавшись в ситуации. — А значит, и наша сделка еще не выполнена. — Вы же прекрасно понимаете, Северус, что другого шанса может и не предвидится в ближайшее десятилетие, а нам нужно спасти мир прямо сейчас, — почти буднично заметила она с легкой улыбкой на губах. Северус устало кивнул ей. — А Вы, простите, кто? — обескураженно поинтересовался Сириус. — Ах, Сириус, вот уж никак не ожидал, что ты меня забудешь, — неожиданно низким голосом проговорила женщина. — Я Альбус. Альбус Дамблдор, уж позвольте мне обойтись без полного имени. Брови Сириуса взвились до самых волос, и он ошарашенно уставился на привлекательную молодую женщину, которая оказалась ста пятидесятилетним стариком. Как опасно все-таки жить… Джеймс и Ремус не высказали никакого изумления. Люпин резко сорвался с места, не интересуясь разыгравшейся драмой — он тут же бросился искать Тонкс в гуще толпы. Джеймс лишь уважительно кивнул Дамблдору и кинулся в самый разгар битвы. — А, то есть меня одного это удивляет? — всплеснул руками Сириус. Альбус пожал узкими плечами. Сириус озадаченно покачал головой и пошел вслед за друзьями — сражаться.***
Они прятались за надгробиями, стараясь не вмешиваться в битву изо всех сил. Дафна все одёргивала рваную юбку и обнимала себя руками — она вся была мокрая, в рваной одежде и с болезненными ушибами и синяками по всему телу. Игнотус мастерски прятался и без мантии-невидимки, сжимая в руках какой-то старый клочок ткани, в котором Гринграсс с трудом узнала Распределяющую шляпу. — Прекрасно, у нас кладбище, полное авроров и Пожирателей, во главе стоит Темный Лорд, а мы школьники с шапкой, — привычный сарказм защищал ее. — Это не просто шапка! — подмигнул ей Игнотус. — Знаешь, маггловские фокусы? Где кролика вытаскивают из шляпы? — Нет, конечно, — кисло ответила Дафна. — Я до сих пор не смирилась с существованием самолетов. — В общем, это не просто шапка, а Распределяющая шляпа, хранящая то, что поможет нам в темные времена! — громогласно произнес Игнотус с явной гордостью. — Это тебе Дамблдор сказал? — со скепсисом спросила Дафна. — Нет, вот та женщина, — Игнотус ткнул пальцем в элегантно одетую рыжую женщину, с легкой улыбкой окружавшей Темного Лорда какими-то голубыми светящимися шариками, похожими на нарглов из мечты Луны Лавгуд. Обменял шило на мыло, называется. Был древний сумасшедший любитель многоходовочек со слабостью к златоволосым горячим Темным Лордам, а стала рыжая женщина, которая посреди битвы умудрялась поправлять стрелки, раскидывать в стороны заклятья и, кажется, задерживать убивающие заклятья самого Темного Лорда. Дафна ничего не понимала. Ей это не нравилось. — Шш, детки, — неожиданно шепнул кто-то над ухом, и Дафна мгновенно ткнула палочкой в незваную гостью. Та рассеянно улыбнулась и окрасила кончик пострадавшего носа под цвет палочки. — Тонкс-Люпин, если мы незнакомы. Видите там женщину? Она отвлекает Волдеморта и незаметно утягивает его змею к нам. Мы должны убить ее. — Как? — недоуменно спросила Дафна. — И почему ты сама этого не сделаешь? — К великому счастью, мой родной факультет отличается не слабоумием и отвагой, а терпением, трудолюбием и очаровательностью, — пожала плечами Тонкс, и волосы ее мгновенно окрасились в бледно-голубой, вторя ее словам. — И я говорю не с тобой. А с ним. Игнотус озадаченно взглянул на нее. Тонкс загадочно улыбнулась и на секунду обратила свое лицо в лицо Альбуса, как бы намекая, что она сама знает не больше, просто выполняет поручение. Дафна не понимала этого раболепного подчинения Дамблдору. С другой стороны, его планы работали. Все приходило к счастливому концу, даже если самым худшим из всех способов. — Есть какое-то заклинание? — растеряно рассуждал Игнотус. — Почему со мной? Очевидно, отсылка на факультет… Так, что связано с Гриффиндором? — Впадина, — безапелляционно предложила Дафна. — Впадина в головах его учеников. — Я не могу убить змею деревней! — отмахнулся от нее Игнотус. — Или это отсылка? Мол, там был убит Тот-Кого-Нельзя-Называть в прошлый раз, значит, и сейчас… магическое место? Или дело в Гарри? Но он же… Дафна вздрогнула. Она до сих пор не могла признать это. Игнотус отвел взгляд. Прибывшая позже всех Тонкс озадаченно нахмурилась и на всякий случай прикусила язык. — Может, есть какой-то артефакт? Или качество? Только самый храбрый полезет в борьбу? — А что есть еще, связанное с Гриффиндором? — Лев. — Храбрость? — Ну, идея с шляпой была его… — Меч… ЗМЕЯ! — Что? — изумленно спросил Игнотус у вскрикнувшей Дафны. — Змея была у Слизерина, а у Гриффиндора… Она оттолкнула его, и он столкнулся взглядами с надвигающейся к ним огромной змеей с сияющей зеленой чешуей. Она что-то сдавленно шипела раздвоенным языком, с клыков капал едкий яд, и Игнотус без перевода понимал, что ничего хорошего она им не желает. Нагини сделала быстрый бросок, сбивая с ног Дафну и отбрасывая ее в надгробье. Тонкс швырнула в хищницу заклятье, но она даже не шелохнулась, острыми клыками целясь ей в горло. Игнотус отбросил Нимфадору с пути змеи и оказался прямо перед ней, нелепо сжимая в руках внезапно потяжелевшую шляпу. Нагини бросилась на него, и он автоматически закрыл лицо руками, и скорее почувствовал, как холодный металл ударил его по лицу. Игнотус обратился в волчонка, сбегая от змеи, она ринулась над ним. Бой приобрел зоологический характер. Игнотус проскочил мимо надгробий и подбежал к шляпе, лапами стуча по холодному металлу. Тонкс бомбардой взорвала надгробья, задерживая Нагини, и Игнотус вновь стал человеком. Не веря своей догадке, он обхватил украшенную рубинами рукоять и явил на свет меч Гриффиндора из шляпы. Вот уж фокус. Времени ерничать у него не было, он сделал взмах и яростно кинулся на змею в ответ, секущим ударом разрубая ее острым лезвием. Она вспыхнула зеленым светом, растекшись ядом по чешуе, и распалась на куски пепельным снегом.***
Лили не могла остановиться. Слезы застилали глаза, она шла вперед по инерции, заклятья срывались с ее палочки с невероятной скоростью, чтобы она могла пройти к Темному Лорду, сражавшемуся одновременно с ордой выстроившихся кругом авроров. Она знала, что его смерть не вернет ей сына, но она больше ничего не могла сделать. Она черпала запасы магии из самой глубины души, достигая такого могущества, о котором никогда и не мечтала. Оно ей было просто напросто не нужно. А уж сейчас тем более. Но грешно же не обратить свои силы против врага? Лили сбила с ног Розье, с яростью швырнув его заклятьем в чье-то надгробие. Как смертоносное мимолетное заклятье она расчищала свой путь. Она чувствовала, что на ее ладонях уже образовались ожоги от слишком частых заклятий, что весь организм атаковала усталость, но она не могла позволить себе остановиться. Рядом с ней хвостиком следовала Мэри, и Лили лишь безразлично не смотрела на нее, слишком занятую другим. Нотт яростно забрасывал ее круциатусом, но Лили была быстрее — резкий росчерк сектумсемпры помог Нотту умерить свой пыл, истекая кровью у ее ног. Она небрежно оттолкнула его каблуком и мгновенно ответила на атаку Крэбба. Мэри, как истинная леди, осторожно перепрыгнула через хрипящее тело, исторгающее кровь, и поморщилась. — Не мешайся под ногами, — раздраженно бросил ей мужчина, в котором она с трудом узнала Джеймса, испачканного с головы до ног сажей, с прорванной мантией и окровавленной ладонью. — Эй, я вообще-то твоя жена! — воскликнула она, но Джеймс уже не слушал ее, лишь оттолкнул в сторону и бросился на очередную темную фигуру. Мэри недовольно топнула каблуком по кладбищенской земле, а потом — мир перевернулся с голову на ноги. Это Лили неаккуратно откинула ее левикорпусом, а над самой головой Поттер пролетело убивающее заклинание. Мэри едва успела вскрикнуть, с ужасом сглатывая. Поле битвы — не лучшее место для истерик… Но ведь ее муж даже не узнал ее! Почему? Чем она заслужила такое равнодушие? Она несется за ним на войну, а он даже не видит ее, небрежно отталкивая от большой нелюбви. Мэри стерла дорожки слез под глазами и всхлипнула совсем как девчонка. Она внезапно ощутила слишком яркое сожаление от того, что заклятье не угодила в нее. Ее бесцеремонно подняли на ноги, быстро отряхнули и стерли грязь с бледной щеки. Мэри не могла поблагодарить спасителя, не могла даже увидеть его — слезы застилали глаза. Опять. Ну вот такая она, видимо, отчаянно грешила в прошлой жизни, раз в этой ей так достается. Котят наверняка топила. А может, бросила своего мужа, вот за это ей такое счастье… Подумать только, как же она была влюблена в школе в этого Поттера! Девочкам почему-то нравятся милые ублюдки, играющие женскими сердцами, с которыми обязательно ничего не получится. Чтобы шанс на любовь не то, что один процент, там скорее минус двадцать. Мэри никогда не была глупой, но и счастливой она тоже не стала. Ей нравился Джеймс, он бегал покорным песиком за Эванс, за ней же таскался Снейп, девчонки с хихиканьем обсуждали развернувшуюся вокруг нее драму, а Мэри мечтала, чтобы за ней так побегали. Ах, ничего ведь эта Эванс не ценила! Мэри была просто по уши и без шансов. И вдруг — чудо из чудес, Эванс вышла замуж, и Джеймс приполз к ней, полностью разбитый и сломленный. Мэри было плевать, что он уже «ношенный», что у него нет искренних чувств, что любовью здесь и не пахло, но она была готова принять его из чужих рук и излечить от ран, оставленных Эванс. Она восстанавливала его без перерывов и выходных, создавала его с нуля, и Джеймс привыкал к ней, предложил ей жить у себя, а потом встал на колено и сделал предложение. Мэри почти поверила, что он влюблен. Ей хотелось верить, что он не носит с собой в кулоне фотографию Лили, что он женился на ней не ради удобства. Она верила, что рождение сына скрепит их семью, и они никогда не утратят эти нежные чувства. Проблема была в том, что невозможно сохранить то, чего никогда не было. Мэри глубоко вздохнула и равнодушно взглянула на взволнованное лицо Лили перед собой. Она опустила свою палочку и остановилась рядом с ней, обеспокоенно глядя на нее. Кажется, Лили даже очнулась от своего транса, чтобы помочь ей. Ах, какая же она милая. Мэри бы сама предпочла ее себе. Она горько усмехнулась. — Ты такая красивая, — дрожащим голосом сказала Мэри. Ее вдруг пронзило ужасное осознание — это не Лили была причиной всех ее проблем, а она сама. Глупая и бесполезная. Лили покачала головой и крепко прижала Мэри к себе, обнимая ее за плечи. Поттер взглянула вперед, смотря, как маги уничтожают друг друга в дыму, крови и блеске заклятий. Вот Ремус загнал в тупик Макнейра, а вот и ее любимый супруг вместе с Сириусом пытался остановить Темного Лорда, но особо в этом не преуспевал. А вот та незнакомая рыжая женщина с необыкновенным изяществом рисовала тонкую вязь рун у огромной ползущей змеи. Нагини, вроде. Мэри не интересовалась таким никогда. Вот змея судорожно извивается под движениями ее палочки, а вот уже Игнотус — ее драгоценный сын — перерубает ее надвое невесть откуда взявшимся мечом Гриффиндора. Мэри пронзает гордость, а потом осознание — от нее ничего не зависит. Мир продолжит крутиться, как ему вздумается. Поэтому, когда Темный Лорд отчаянно шипит от боли, понимая, что Нагини рассыпалась прахом, шлет убивающее проклятье в рыжую макушку Лили, она ни капли не сомневается, когда резко разворачивает ее, закрывая своей спиной: — Не оставляй моих детей одних, — безжизненно проговорила она Лили. — Ч-что? — растерянно спросила Лили. А потом изумрудная вспышка пролетает сквозь них. Последнее, что видит Мэри — отраженная в бесконечно зеленых глазах смерть. У нее никогда таких не будет. А через секунду Лили швырнула ее на землю, Мэри отчаянно вцепилась в нее длинными ногтями, и они кубарем повалились в грязь. Они прокатились дальше по влажной траве, пока не врезались в мужские ноги. Джеймс изумленно опустил взгляд, смотря, как две женщины врукопашную топят друг друга в грязи. А потом он узнал в лежащей на земле даме Лили, а в нависающей над ней испачканной — свою супругу. Сириус невольно рассмеялся, смотря на них. Мэри подскочила, пытаясь стереть грязь с брендовой мантии — подарок Джеймса на пятнадцать лет брака — и помогла встать Лили. — Какая же ты дура! — всплеснула руками Лили, с неожиданной ненавистью оставляя хлесткую пощечину на ее лице. Мэри ответила тем же, но она едва ли дернулась. — У тебя есть дети, муж, кошка — и все живые! Как ты смеешь этого не ценить? — Я-я… — растерянно пробормотала Мэри, а потом вздохнула. — Всю жизнь мечтала начистить твое милое личико, — призналась Мэри. — Ну, мечты сбываются? — подмигнул ей Сириус. — Может, уже пойдем в атаку? — раздраженно спросила Лили. — Ммм, групповушка моей мечты, — влюбленно улыбнулся Джеймс. Он перехватил поудобнее палочку, Лили мгновенно присоединилась к нему, Сириус не отставал ни на шаг. Мэри неловко покачала головой и отошла в сторону, чтобы не мешать им. Сейчас, прокатившись по мокрой траве и едва не погибнув, она внезапно ощутила непреодолимое желание вернуться домой. Какие же глупости порой лезут в голову! Умирать ради мужчины, который этого не оценит! Ну что за чушь? Нет мужчины — нет слез. Завтра же запишется на курсы по танцам. Либо попробует там с женщиной, либо хотя бы танцевать научиться. Неплохо.***
Северус приподнялся на слабые ноги, быстро осматривая разыгравшуюся битву. Вот Малфои привычно рассчитали стороны, сменили одёжку и делали вид, что с самого начала сражались за авроров. Вот Элегантная рыжая жен… Дамблдор сражалась с Темным Лордом, легко блокируя все его заклятья и, кажется, искренне наслаждался полнейшим изумлением на его лице. Еще бы — он великий лорд Волдеморт и какая-то странная рыжая дама боролась с ним на равных. Сзади примостилась Лили, нападая на него снова и снова, безудержно и яростно, и слезы прочерчивали дорожки на ее бледных щеках. Наверняка, Темный Лорд сейчас ненавидел рыжих. На сердце потеплело, и с плеч будто свалилась скала, когда Северус увидел, что его супруга жива, и ей ничто не угрожает. Мельком он заметил, как остатки Пожирателей практически сметают, связывают, и они лежали безжизненными мешками по надгробьям. Северус с каким-то мстительным удовольствием отметил мучавшего его Макнейра с разбитым лицо в овраге. О, а вот и воссоединившаяся семейка Поттеров, Игнотус гордо держит меч… — Всем разойтись! — приказала женщина. — Сейчас мы зажжем не по-детски! — Конечно, господин директор, как же Вы зажжете по-детски, если Вам уже за сто? — пробурчал кто-то в толпе. Северус видел, как трава прожглась алым пламенем, отрезавшим противников ото всех остальных. Полыхающая волна магии пронзила насквозь Темного Лорда, и тот отразил атаку огромным гудящим щитом. Все вокруг завороженно смотрели на сражение двух сильнейших магов этого поколения (Гриндевальд уже потерял это звание в прошлом бою, можно сравнить это с боями ММА), но Северуса не интересовал исход этого боя. Он отвернулся и посмотрел на смиренно взирающего на битву Ангела. В руках его безжизненно лежало тело Гарри, казавшееся хрупкой сломанной фигуркой посреди белого камня. Северус осторожно коснулся пальцами шеи, кожа была холодной и липкой, грудь не вздымалась, а дыхания не было слышно. Северус коснулся его запястья. Пульс не прощупывался. Нет… Этого же не могло произойти? Северусу хотелось кричать, но он молчал и ожесточенно пытался найти хоть какой-то знак того, что он не мертв. Но всё говорило только об одном — убивающее заклятье не дало осечку на этот раз. Северус дрожащей ладонью отвел в сторону челку, смотря на яркий шрам посреди лба. Отчаяние, злость и боль перемешались в его душе. Да, они выиграли войну, по всей видимости, еще до ее начала. Но это не стоило жизни его сына. Раньше Северус ненавидел эгоистов, ставящих личные нужды прежде борьбы — он был шпионом, жертвующим своей жизнью во имя всеобщего блага — но его внезапно пронзила мысль, что он бы разрушил этот самый мир ради Лили или Гарри. Он сложил руки в молитвенном жесте. Сейчас — идеальный момент. Иного может и не предвидеться, как сказал Альбус. Истинные имена обладают удивительной силой над их обладателями. Повторяя раз за разом нужное заклятье, Северус полоснул палочкой по руке, магией сотворив порез, и кровь каплями стекла на прожженную от многочисленных заклятий траву. Так и должно быть — сильная магия, кровь и жертва. И сейчас Северус был готов заплатить свою. — Так-так, — сказал нарочито-медленный мужской голос позади. — Неужели наш проклятый зельевар наконец созрел заплатить свой долг? Северус обернулся и взглянул в глаза Сириуса, только пустыми, насквозь белыми — типичный знак одержимости духом. Интересно, почему он выбрал именно Сириуса? Очередная тонкая шутка без времени и истории? Северус преклонил колено, смотря снизу вверх на тонко усмехающегося Сириуса. Тот взмахнул темными волосами, явно наслаждаясь позабытым за долгое время чувством обладания телом. Он согнул и разогнул тонкие пальцы, и статуя Ангела переломилась пополам. Сириус рассмеялся, когда под движением его рук замер весь мир вокруг — даже заклятье Темного Лорда застыло прямо на подлете. — Ах, этот шум смертных так раздражает. Я уже успел позабыть об этом. Я ожидал тебя лет через двадцать, — признался Сириус. — И что же тебя привело ко мне, зельевар? Впрочем, я догадываюсь. Ваши жизни так коротки! Тело Гарри подлетело к ним и распласталось на земле. Сириус не без интереса коснулся его шрама и пустых распахнутых зеленых глаз. Северус сглотнул, поборов желание забрать тело сына из рук могущественного бессмертного духа. Явно уловив его порыв, Сириус лишь ухмыльнулся кончиком губ и вплел пальцы в растрепанную шевелюру Гарри. — Я верну его, если ты заплатишь свою цену, — деловито сообщил дух. — Последний раз я заключал сделку в… ох, даже и не вспомнить! Сам понимаешь, меня можно вызвать лишь в те мгновения, когда магический фон взрывается от мощи, а это не так уж и часто. В прошлый раз его прорвал твой годовалый сынишка! Хотелось бы познакомиться с ним… ну и получить свою часть сделки. — Я бы хотел немного поменять цену… — у него даже не дрожал голос, когда он заявил это. Сириус приподнял бровь и щелкнул пальцами — Северус вздрогнул, ощутив, как магия невероятной силы прошлась по его телу. Угроза. Не перечь ему. — А что ты можешь предложить мне взамен трех жизней? — фыркнул Сириус. — Или ты забыл? Как у меня в договоре, который так талантливо расписывала матушка Смерть? «Жизнь любимой, жизнь врага и твоя жизнь»? Испугался? — Не за себя, — покачал головой Северус. — Мой главный враг здесь. Но любимая… Я хочу обменять ее. Ты же не просто так появляешься в местах, где так много магии? Как ты относишься к игрушкам Смерти? — Дары смерти? — восхищенно вздохнул Сириус, приблизившись к нему. — Вернуть Матушке ее игрушки… Звучит сладко. И что же ты предложишь мне? — Сначала спаси его, — быстро проговорил Северус, радуясь тому, что хотя бы две невинные жизни он сможет сегодня спасти. — Кажется, это ты платишь, а не я, — опасно сузил глаза Сириус, и Северус почувствовал, как на его горле сжимаются невидимые тиски. Это совсем не напугало его. — Почему бы мне забрать свою награду прямо сейчас? — Мы договаривались на жизнь моего сына, — прошипел ему Северус, не обращая внимания на то, что он начинает задыхаться. — А он мертв. Либо ты возвращаешь его, либо сделка разорвана. — Я изменил время ради тебя, а ты шантажируешь меня жизнью мальчишки, — закатил глаза Сириус. — На самом деле, я слишком заинтересован им, чтобы просто забрать свою награду. Но даже не надейся спастись. Одна жизнь — один дар. Первый будет за твоего сына, второй — за жену. Северус вздрогнул, а потом кивнул. Он хотел обменять мантию-невидимку на свою жизнь, но похоже судьба была против него. И поделом — заслужил. нельзя вмешиваться во время, а уж тем более заключать сделки на крови. Повинуясь своим желаниям, он создал свою Параллельную Вселенную. Это ли не страшно? Сириус протянул ему руку, и они оба погрузились в пустоту.***
Перед ним возник странный пустынный островок цивилизации, в котором не было никого, кроме похожих до ужаса Гарри. Один из них бренчал на гитаре и напевал песню собственного сочинения, рядом с ним подпевала такая же черноволосая девчонка с зелеными глазами, у костра грелся юноша — кажется, это и был сам Гарри Поттер, каким его запомнил Северус — а на огне жарил маршмеллоу его сын. Северус едва не удержался, чтобы не броситься к нему. Заметив их, Гарри-гитарист перестал играть и озадаченно взглянул на них. — Когда я смотрю на лорда Волдеморта, он себя убивает от вида моей морды… — голос девчонки сорвался, и она замолчала, шокированно смотря на них. — Профессор Снейп? — напряженно спросил Гарри Поттер. — И… кто это с Вами? Сириус? — Уж прошу прощения, что не явился в своем истинном обличье, — учтиво поклонился им Сириус с легкой усмешкой. — Видите ли, мое тело разложилось в земле лет так тысячу назад. Теперь занимаю всё чужие тела — мальчишка Криденс был, потом какая-то дама-охранница в атриуме Министерства, когда я встречался с Северусом, а сейчас вот ваш любимый крестный! — У нас тут не зоопарк, — холодно заметила Гарриет. — Да, мы рвем межвселенское пространство. И что? — Ничего, — ласково сказал Сириус. — Вот только никто из людей этого не мог. — А мы не люди, мы дегенераты, — фыркнул Гарри Поттер. — За все эти годы бессмысленной жизни здесь и не такое обнаружишь. Какого черта, профессор Снейп? Зачем Вы обрекли нас на жалкое существование? — Вы о чем, Поттер? — нахмурился Северус. — Пап, — вздохнул Гарри. — Ты создал новую Вселенную на месте их собственной. И вся история с 1980, кажется, по 1996 застыла здесь. — Кажется, такого пункта в контракте не было, — прищурился Северус. — Ах, надо читать, что написано санскритом на задней стороне, — хмыкнул Сириус. — Позвольте разрушить ваш клуб Гарри? Сами понимаете, рвать пространственно-временной континуум не очень хорошо. Можете, порвать не там и заразить наш мир пожирающей мозги оспой, а вам это надо? — Нам надо вернуть нашу Вселенную на место, — рыкнул Гарри Поттер, вскакивая с места. — Вы можете это сделать. — Хм, — Сириус двинулся к нему и провел по его шраму пальцем. — Только если ты пойдешь со мной. Уверен, жизнь здесь тебе уже осточертела, и ты прожил достаточно, чтобы составить мне компанию в блужданиях. — Что? — задохнулся Северус. — Такого не было в контракте! Как ты будешь блуждать, если твое тело сгнило? — Займу твое, — пожал плечами Сириус. — Видишь ли, нам, духам, нужно свое тело, поэтому мы заключаем сделки, — объяснил он Гарри. — И чем ты сильнее, тем тяжелее это сделать. Меня можно вызвать лишь в день, когда магия слишком сильна и происходит разрыв межпространственных тканей. Это может сделать, например, создание Хогвартса. Распределяющая Шляпа — моя бывшая коллега. Или дуэль Дамблдора и Гриндевальда. Ну или парнишка Гарри Поттер, в которого угодила авада. Чудо! — Зачем Вам тело моего отца? — напряженно спросил Гарри Снейп, отталкивая задумавшегося Поттера. — Пап, что он хочет сделать? — Это неважно, — мягко улыбнулся ему Северус. — Я должен уйти. — Прямо сейчас? — дрожащим голосом спросил Гарри. — Но почему? — Мама расскажет тебе, — пообещал Северус, нежно поглаживая по спутанным волосам. — Я должен уйти. — Нет! Гарри бросился к нему, крепко обнимая и закрывая своим маленьким телом от остальных. Северус погладил его по спутанным смоляным волосам, чувствуя, как сильно бьется маленькое сердце. Жив. И это главное. Гарри Поттер покачал головой и с ласковой грустью смотрел на отца и сына. Сириус нетерпеливо щелкнул пальцами. — Я пойду, — решительно сказал Гарри Поттер. — Меня больше здесь ничего не держит. — Прекрасно! — хлопнул ладонями Сириус. — Теперь я смогу путешествовать по земле без границ. Если отдашь мне два дара смерти, я отсрочу твою смерть еще на пять лет, — предложил он Северусу. — Я займу тело твоего лордишки, на пять лет его должно хватить. Но потом… Ты должен умереть. Я уже не знаю, сколько сделал тебе одолжений, но это — последнее. — Хорошо, спасибо, — задыхающимся голосом проговорил Северус. — Бузинная палочка. Мантия-невидимка. Темный Лорд. Я. Вот моя цена. — По рукам, — усмехнулся Сириус, пожимая его руку, смотря, как трогательно Гарри прижимается к нему. — С вами крайне неприятно иметь дело. Он щелкнул пальцами, и всё исчезло.