Северус молча смотрел на мокрый пол, где находились безжизненные статуи двоих учеников. Одну из них звали Падма Патил — Снейп запомнил её, потому что ещё одна Патил училась на Гриффиндоре, пусть девочки и различались по степени наглости, знаниям и цвету шарфов, да галстуков. Второй — типичный двенадцатилетний «циник, много повидавший в жизни», который любит жаловаться на несправедливость мира, и вечно ноет.
Но даже быстро раздражающейся рейвенкловке-зануде и вечно усталому идиоту-слизеринцу не пожелаешь того, что с ними произошло.
Да, Северус помнил, то происходило с учениками в этом году в той самой параллельной Вселенной, где Гарри был Поттером и чересчур самоотверженным сиротой с ужасными родственниками, Гермиона — магглорожденной гриффиндоркой, а Рон — их лучшим другом. Да, они тогда ещё в одиночку отправились убивать василиска и, как ни странно, победили. Причём, Грейнджер была жертвой василиска, Уизли издевался над Локхартом, а Гарри сам прикончил гигантскую змею с помощью певчей птички и шляпы. Нет, это конечно очень смело, но эта храбрость — синоним к безрассудности, а то само по себе мягкий вариант слова «идиот».
— Что Вы думаете с ними произошло, директор? — слабо осведомилась МакГонагалл,
— То, чего я никогда не хотел, — глубокомысленно изрёк Альбус, рассматривая стену. — Этого я и опасался, — даже не будучи директором, Снейп догадался, что Дамблдор просто не хочет говорить.
На стене было выведено чем-то, напоминающим кровь,
«Тайная комната открыта спустя пятьдесят лет. Пощады можете не ждать. Все объявлены врагами наследника». Как Северус помнил, что в прошлый раз фраза была иная. Возможно, всё дело в авторе написанного?
В Больничном крыле, где разместили учеников, уже сидели сестра жертвы и подруга сестры. Парвати тихо плакала, держа Падму за руку, и гладила её по голове, шепча какие-то глупости вроде «всё будет хорошо». В таком поведении не было ни малейшей логики, с таким же успехом можно было сочувствовать тумбочке или пытаться переубедить Альбуса. Но Парвати было всё равно.
Снейп презрительно скривил губы. Можете называть его бездушным — это будет справедливо, но у него был свой взгляд на вещи. Показывать эмоции — значит, показывать людям, что слаб, давать им оружие, чтобы убить себя. Он это из собственного опыта знал. В чём смысл убиваться по несбывшемуся? Не лучше ли взять себя в руки и постараться либо достичь этого, либо при полной безысходности просто смириться?
Лаванда приобнимала Парвати, с сожалением глядя на неё, и начала шептать слова утешения ей на ухо. Снейпу стало уж совсем некомфортно, и он стремительно вышел из палаты, а за ним следом последовала МакГонагалл, которой, видимо, тоже стало не по себе. Альбус вышел только через три минуты, и они вместе направились в учительскую.
Там уже собрались все учителя. Флитвик нервно писал письмо семейству Патил, и письмо выходило длиннее, чем рост бедного профессора, но зато все были уверены — Патилы ничего не поймут из-за сложности и изящества формулировок и решат, что Падма просто отравилась, упала с лестницы или поскользнулась на мокром полу. Спраут нервно выстукивала по подлокотнику какую-то мелодию, Хуч вся сырая и грязная из-за неудавшегося урока полетов у первокурсников (Колин Криви, Стивен МакДуглас и Астория Гринграсс устроили дуэль в воздухе, используя агуаменти, левиосу и прочие элементарные заклинания) решила не пачкать кресла и не садиться.
Вектор и Синистра тихо переговаривались, Локхарт весь бледный трясся и почему-то разгадывал кроссворд. Видимо, совсем свихнулся на почве нападений. МакГонагалл прошествовала к своему креслу и буквально упала в него, при этом сохраняя выражение невозмутимого спокойствия. Если кому Снейп и мог сопереживать так это ей.
Он знал, как та устала, но человек, который не так хорошо её знает, может подумать, что у неё всё в порядке. А это было далеко не так. Минерва побледнела и осунулась, а ведь ей ещё предстоял разговор с Парвати и Лавандой. Какой силой воли нужно обладать, чтобы вместо «да пошли вы все, я чертовски устала, мне нужен отпуск» просто молча делать свою работу? Уж точно не Трелони, которая пила вино прямо из горла.
— А я вам говорила, — наставительно говорила она. — Это одиннадцатый признак апокалипсиса. Нам сто процентов конец. Собираем вещички и едем отсюда к чертям. Хотя, мы уже обреченные. Если я умру, кремируйте меня и выбросите мой прах в винишко.
— Сивилла, прекратите нести бред, — раздраженно заявила МакГонагалл. — Вы во-первых, не имеете права напиваться на работе, а во-вторых, ещё не конец, хватит распространять идиотизм.
— Минерва, не обманывайте себя, — отмахнулась Трелони, делая ещё глоток. — Нам конец. Не имею права напиваться? Это ВИНО, а не какая-нибудь там водка. От вина не напиваешься, от вина развиваешься духовно! И знаете, что я предлагаю? — поинтересовалась Сивилла. — Просто махнуть на всё это рукой, ногой, головой, всем, что найдёте. Надо уметь сдаваться!
— Всего три жертвы, из которых ни одна не погибла, а вы уже предлагаете махнуть на всё рукой? — скривилась МакГонагалл.
— Где три, там четыре, а где четыре, там и пять! — философски изрекла Трелони, с удовольствием развалившись в кресле.
— Мне показалось, Сивилла, или Вы в конец охренели?! — внезапно взвизгнул Локхарт, прерывая подзатянувшуюся перепалку.
Флитвик так удивился, что оторвался от письма и деликатно кашлянул. Спраут, преисполненная возмущением и желанием высказать Локхарту всё, что она о нём думает, раздраженно подняла голову. Вектор и Синистра еле-еле сдержали Хуч, чтобы она не показывала свои таланты, связанные с битьём блондинов. В общем-то, не только блондинов и именно поэтому мужчины у неё долго не задерживались, а быстро уходили к медсестрам из Больницы святого Мунго. Снейп пытался не убить кого-нибудь и мысленно перечислял казни.
— Ага, я охренела, — ничуть не смутилась Трелони, которая вероятно слишком много выпила.
Локхарт открыл рот и в шоке уставился на Трелони, которая совершенно не смутилась и стащила у ошеломленного Флитвика письмо для Патил и приписала «Привезите, пожалуйста, вино, которое открывалось бы без штопора, и мы вылечим Вашу девочку, прокачаем её, улучшим карму и не станем продавать на органы!». Возмущенный Филиус забрал писанину и попытался стереть надпись.
— Знаете, обычно все говорят, что мне показалось, — тихо пробормотал Локхарт.
— Так я ж охренела, мне твоё мнение, как Волдеморту до Питера Петтигрю, — закатила глаза Трелони.
МакГонагалл, которой действительно надоело всё это выслушивать, прогнала Локхарта и Трелони вон. Чтобы они не пугали учеников, она следом за ними отправила стул, который колотил их, когда они останавливались. Трелони даже не изменилась в лице, пожала плечами и направилась в свою комнату, а Локхарт переборщил с показными эмоциями и драмой, поэтому зарыдал в голос и принялся жаловаться на свою тяжёлую судьбу, чему очень мешал стул, летящий вслед.
— Так теперь, когда у нас в кабинете остались только компетентные преподаватели, — сухо произнёс Снейп, однако все сразу посмотрели на него. — Мне бы хотелось высказать мои предположения, связанные с данным происшествием, а также рассказать об одной очень интересной детали, в которую меня и других Пожирателей Смерти посвятил Тёмный Лорд.
Повисло неловкое молчание. Обычно о прошлом Снейпа предпочитали не упоминать, в конце концов, грубо напоминать человеку о его старых ошибках. Северус по этому поводу ничего не говорил, о Тёмном Лорде предпочитал не разговаривать, да и из Пожирателей виделся только с Люциусом Малфоем. А сейчас сам начал разговор. Да, вероятно, сейчас происходит нечто серьёзное.
— Темный Лорд создал крестражи, и Вам это известно. Насколько я знаю, а я знаю не так уж и много, несколько из них он передал на хранение пожирателям. Один из них он точно отдал Люциусу. Тот в те времена ещё не достиг того уровня снобизма, как сейчас, но уже обожал доказывать всем, что великолепен, поэтому не удержался и, несмотря на прямой приказ Тёмного Лорда, всё равно рассказал мне. Он исследовал этот крестраж и поведал, что он может устроить в Хогвартсе такой хаос, что я изрядно повеселюсь. Это дневник, чёрного цвета, на котором написано «Том Риддл» и он почему-то пустой. Мне кажется, что именно с помощью него некто открыл Тайную комнату, — лгал Снейп, не краснея.
— Северус, разве Люциус не был запуган до такой степени, что заикнуться бы не сумел об этом дневнике? — прервал тишину Дамблдор.
Конечно, Люциус ничего не говорил Снейпу. Северус знал об этом, потому что своими глазами видел дневник Тома Риддла, проткнутый клыком василиска. Ну и выслушивал рассуждения Дамблдора, рассказ Поттера (правда, с помощью омута памяти), тихое повествование Джинни Уизли. В общем, ничего хорошего из этого не вышло.
— Даже Люциус разговорится после пары стаканов огневиски, — пожал плечами Снейп.
— Интересная теория, Северус, — ответил Альбус, как-то странно всматриваясь в Снейпа. — Теперь мои предположения. Думаю, уже все из нас поняли: то, что заставило трёх учеников оцепенеть — не человек. Давайте поразмышляем. Что мы имеем? Тайная комната по мифам была создана Салазаром Слизерином. Жертвы, грубо говоря, превращаются в камень. Северус сообщил, что у Тома Риддла был дневник, а сам Том — наследник Слизерина. Салазар был змееустом.
— Вы думаете, это… — ахнула МакГонагалл.
— Да, Минерва, — грустно произнес Альбус. — Василиск. Почему никто не погиб от его взгляда? Потому что никто не смотрел ему в глаза. Если посмотреть Медузе Горгоне в глаза, то окаменеешь, а её отражение тебе ничего не сделает. В отличие от василиска. Его отражение в воде, которое увидели Падма и Блейз, и то, что Джордж видел его сквозь призрака всё объясняет. В итоге, все трое окаменели. Миртл не могла умереть во второй раз, она и в глаза никому не смотрела.
В учительской повисла напряженная тишина. Северусу в его прошлой жизни никто не соизволил объяснить как именно и где открывается проход в Тайную Комнату, и больше он ничем не мог помочь. Ну, разве что присматривать за Джинни Уизли. Если дневник, конечно, и в это раз у неё. Альбус не до конца поверил Снейпу и хотел узнать, как на самом деле Северус узнал о дневнике. Но тот, как назло, не моргая смотрел в окно. А остальные преподаватели, как нормальные люди, думали, как обезопасить учеников и убрать василиска.
Всеобщие тяжкие думы нарушил стук в дверь.
***
— Гермиона, прекрати пытать мои бедные мозги, я их люблю, мы с ними уже двенадцать лет душа в душу живём! — отнекивалась Дафна, которую Грейнджер силой тащила в кабинет.
— Это ты прекрати ныть! — воинственно произнесла Гермиона. — Ты обязана признаться во всём профессору Снейпу! Ты украла дневник у профессора Локхарта, а Забини его потерял! Боже, где это видано?
— И как ты себе это представляешь? — ядовито спросила Дафна. — Представляете, профессор Снейп, а я тут украла дневник Гилдероя Локхарта, а Блейзик его случайно потерял! Простите-простите! Так?
— Нет, — уверенно сказала Гермиона, чувствуя себя странствующим рыцарем, который сражается за справедливость. — Ты должна честно рассказать, что произошло.
И Гермиона решительно постучалась в дверь, пока Дафна молилась Мерлину, Моргане и Снейпу, чтобы кабинет оказался пуст. Но удача сегодня явно была не на её стороне. Дамблдор сказал «Войдите», и Гермиона подтолкнула Гринграсс к двери. Девочки зашли в кабинет и обнаружили, что здесь собрались почти все учителя. Дафна — с отчаянием, а Гермиона — с непоколебимой решимостью.
— Здравствуйте, — уверенно сказала Гермиона, словно читала лекцию на тему букв и цифр с детском саду, а не стояла посередине кабинета, заполненного учителями. — Дафна хочет Вам кое-что рассказать.
Все взгляды устремились на Гринграсс, которая вопреки своему обычному поведению, была бледная, как полотно, нервно перебегала взглядом с одного на другого, что-то бессвязно бормотала и явно не могла ничего рассказать. Видимо, вконец довела её Грейнджер со своими моральными ценностями и благородством души. Наверное, именно так должен выглядеть Санчо Панса после глубоких размышлений Дон Кихота о рыцарстве. Или женщины, у которых смысл жизни — дети, после переговоров с человеком, не любящим детей.
— Я не хочу… губите меня… я планировала жениться… то есть замуж выйти… Мерлин, за что? — еле-еле разобрала её речи Гермиона.
— Так, ладно, Дафна временно вышла из игры, — несколько разочаровано произнесла Гермиона.
— Мисс Грейнджер, Вы соизволите нам рассказать в чём причина Вашего визита? — поторопила её Минерва.
— Да, профессор МакГонагалл, — впервые за всё это время смутилась Гермиона. — Наверное, без Дафны будет трудно, но хорошо…
И Грейнджер поведала весьма странную, но в подобных обстоятельствах почти обыденную, историю.
Оказывается, Дафна и несколько учеников с разных факультетов ночью пробрались в кабинет Локхарта и украли его, чтобы продать Рите Скитер, ибо Гилдерой раздражал их, а врезать ему они не могли, потому что не гриффиндорцы. Но, к их удивлению, дневник оказался пуст, как черепная коробка Крэбба, поэтому ребята несколько растерялись. Как и бывает в подобных случаях, виноватые решили, что небезопасно хранить дневник у одного человека. И каждый из них хранил дневник до определенного промежутка времени. Когда настала очередь Забини, его перевели в Хаффлпафф, поэтому всё усложнилось. А сейчас, после совершенного нападения, они не могут его найти.
— Мы хотели просто проверить вещи, — слабо пояснила Дафна. — Крэбба облило уксусом.
У Спраут застыл на лице выражение, обычно ей не свойственное, — самодовольное и горделивое, будто она говорила "ну, так мы, хаффлпаффцы, не мерлиновыми трусами шиты, мы знаем как оградить гостиную от нежелательных посетителей."
— Ну, мы договорились с одним хаффлпаффцем, Захария, кажется, я не запомнила, и он проверил все вещи, полки и кровать в комнате у Блейза, но всё без толку, — продолжала Дафна.
Снейп и МакГонагалл переглянулись, Спраут с разочарованием думала о Захарии, Синистра и Вектор многозначительно перешёптывались, Хуч, похоже, ничего не поняла, Флитвик по-прежнему писал письмо, и лишь Дамблдор сидел с таким видом, будто фотографировался на паспорт, то есть его лицо ничего не выражало.
И тут в дверь снова постучали.
— Войдите, — снова произнёс Альбус.
Все с интересом уставились на дверь. Сегодня определенно был день открытий, потому что в кабинет зашёл Гарри с видом милой серьёзности. Он с удивлением посмотрел на сборище, приподнял одну бровь, непроизвольно копируя отца, вопросительно взглянул на Гермиону и Дафну, зачем-то задержал взгляд на бороде Дамблдора и наконец спросил:
— Простите, я не вовремя?
— Нет, что ты мальчик мой, — пробормотал Альбус. — Что же у тебя случилось? Гигантская змея на твоих глазах съела первокурсника? НЛО приземлилось в твою спальню? Волдеморт воскрес? А может у тебя просто кончились лимонные дольки и ты пришёл в учительскую, в надежде, что я буду здесь?
— Нет, вообще-то, — несколько шокировано произнёс Гарри, пытаясь взглядом отыскать что-то, послужившее бы оправданием такого странного поведения. — Просто ко мне в комнату ввалился домовой эльф Малфоев по имени Добби и предупредил меня, что в Хогвартсе зло пробуждается, так что лучше бы мне собрать вещи и уехать отсюда навсегда, желательно иммигрировав в Россию.
— По-моему, теория Северуса и Альбуса полностью и бесповоротно правдива, — наконец, сообщила МакГонагалл. Гарри, Дафна и Гермиона непонимающе переглянулись.
— Ага, осталось только узнать, где сейчас находится дневник.
***
Луна Лавгуд как обычно зашла в туалет Плаксы Миртл, чтобы утешить её и поболтать. Но та сегодня явно не была настроена на интеллектуальные беседы. Миртл сидела, точнее парила, в кабинке, рыдая и попутно заливая всё пространство водой. Сердобольная Луна, как только нашла подругу, начала её утешать:
— Господи, Миртл, милая, что с тобой приключилось?
— Ты тоже пришла бросаться в меня книжками, да? — истерично завизжала Миртл. — Все меня называют прыщавой Миртл, плаксой Миртл, страшной Миртл, глупой Миртл, жирной Миртл, очкастой Миртл, и всем плевать на мою тонкую душевную организацию!
— Нет, конечно, — удивилась Луна.- Почему ты их слушаешь? Люди часто судят о человеке, толком его не узнав, и это большая ошибка. Ты прекрасна, Миртл. Твои волосы струятся водопадами на плечи. Очки отражают свет, ослепляя всех на своём пути! Ты такого жемчужного оттенка, напоминаешь мрамор, а при свете солнца и луны, ты кажешься серебристой. Нет никого прекраснее тебя. Люди не должны навязывать другим своё мнение и свои представления о красоте.
— Правда? — всхлипнула Миртл.
— Чистейшая, — заверила её Луна.
— Знаешь, ты такая странная, — откровенно поделилась Миртл. — Тебе случайно не нужен дневник? А то эти идиоты бросаются ими в меня, наплевав на то, что я чувствую, пусть и не физически, а духовно!
Миртл показала Луне дневник в чёрной обложке, валяющийся где-то за раковиной. От воды он весь разбух, но Луна смогла прочитать расплывшиеся буквы. «Том Риддл». Лавгуд не знала кто это, но надеялась, что этот человек был счастлив, когда выкидывал дневник и не помышлял ничего плохого. Желтоватые страницы были абсолютно пустые.
— Спасибо, Миртл, — поблагодарила Луна. — Я буду писать сюда свои исследования по морщерогим кизлякам!
