Пока не поздно
29 апреля 2014 г. в 20:21
— Эрен, — тихо произнёс Леви, когда Майк открыл перед ним дверь палаты. Юноша удивлённо уставился на пианиста, не понимая, что происходит.
— Мне разрешили немного побыть с тобой, — скосив глаза на Майка, произнёс музыкант. — Наедине.
— Только недолго. Если попытаетесь что-нибудь сделать, то таких поблажек больше не будет, — предупредил санитар. — Не забывайте, что в палате камеры.
— Можешь не волноваться, — скривил губы Леви, заходя внутрь. — Я вроде как в здравом уме, — иронично добавил он. Майк смерил подозрительным взглядом обоих и закрыл железную дверь.
— Леви... — робко улыбнулся Эрен, пытаясь сесть на кровати. Пианист взглядом заставил его остановиться, а сам присел на край постели. Палата Эрена была ещё более гнетущей, чем его собственная. Снова эта обивка войлоком и белые стены… К кровати парня были приделаны кожаные ремни, которые сейчас обхватывали его запястья.
— Тебя каждую ночь привязывают? — глядя на них, спросил Леви. Юноша кивнул.
— Сейчас не так крепко и только руки. А раньше цепи были металлическими и ноги тоже привязывали, — рассказал он.
— То есть, сейчас ты ведёшь себя намного лучше, чем тогда, — сделал вывод Леви. — Ты чувствуешь, что тебе становится легче от лечения?
— Нет. Я просто перестал сопротивляться, — смотря в одну точку, ответил Эрен.
— Я так и думал, — выдохнул музыкант, закрывая глаза. От этого не избавиться, какие бы лекарства не давали. — Я тоже вижу их, — тихо проронил он, смотря на белую стену. Зеленоглазый юноша напрягся, потом медленно развернул голову, непонимающе уставившись на своего гостя. Леви тоже перевёл взгляд на него.
— Однако в отличие от тебя я пока понимаю, что это галлюцинация. Но только пока.
Эрен внезапно дёрнулся и резко сел. Он хотел схватить Леви руками, но те лишь напряжённо вздрогнули в оковах. Музыкант заставил его снова лечь, сжимая юношу за плечи.
— Спокойно. Не забывай, что за нами следят, — он мотнул головой в сторону камеры. — Хоть звук не записывается, но всё видно.
— Я знал, что Вы будете на моей стороне, капрал, — заулыбался Эрен. Его глаза заблестели. Леви скрипнул зубами, продолжая держать его плечи и склоняясь над ним.
— Ты знаешь, почему мы видим их? — попытался вразумить он парня. Но, судя по глазам и полубезумной улыбке, все объяснения были бесполезными. Вряд ли парнишка поверит в этот рассказ про военный эксперимент. Он сейчас живёт в своём мире. И хочет утащить Леви за собой.
— Неважно, — пианист отпустил его, потрепав по голове. — Я что-нибудь придумаю. Не рассказывай Ханжи. Не хочу, чтобы меня так же начали привязывать, как тебя. Понял? — с угрозой спросил он. Парень не отреагировал. Сузив глаза, Леви коснулся его щеки, обхватывая лицо ладонью.
— Иначе я больше никогда не приду к тебе и не смогу помочь. А я обещал помочь тебе, — настойчиво повторил он. Теперь Эрен интенсивно закивал, снова робко улыбаясь и закрывая глаза.
— Ладонь капрала такая холодная… — прошептал он. Леви быстро отдёрнул руку и сжал её в кулак. Дверь за ними распахнулась, и на пороге появился спокойный Майк. Пианист нехотя поднялся с кровати и в последний раз посмотрел на улыбающегося юношу.
— Помни, что я тебе сказал, — бросил он на прощание, выходя из палаты. Майк проводил его до собственной, но в дверях остановился и положил руку на плечо Леви. Больной застыл от неожиданности: санитар раньше никогда так не делал.
— В чём дело? — он попытался сбросить руку с себя, но ладонь сильнее сжала его плечо. Санитар медленно склонился и начал принюхиваться к нему. Леви скривил губы и скосил глаза.
— Снова твои штучки, пёс, — презрительно бросил он. Майк выпрямился.
— Твой запах изменился, — с подозрением произнёс он. — Это странно. Ты будто становишься другим человеком.
— Что за бред, — Леви схватил его руку и освободил своё плечо. — Иди лучше нос промой, ищейка, — он прошёл в свою палату и улёгся на кровать, игнорируя санитара. Тот молча закрыл дверь. Леви перевернулся на бок. Этот надзиратель наверняка доложит обо всём Ханжи. Может, его запах изменился, потому что он перестал пить таблетки? Или потому что начал страдать галлюцинациями? Нет, внутри тоже что-то поменялось. Он больше не чувствует вялости и усталости. В глубине тела будто что-то начало пробуждаться от долгой спячки. Какая-то бодрость и желание действовать.
— Леви, с тобой всё в порядке? — на следующий день, как и предполагал парень, Ханжи решила лично с ним поговорить. — Майк сказал, что с твоим запахом что-то не то.
— Да неужели, — усмехнулся больной. — Может, он моё неудовлетворение учуял? — съязвил музыкант. Ханжи поморщилась.
— Не шути, — она что-то записала в карте. Наверняка новое лекарство. — Если тебе есть что сказать, то говори сейчас. Иначе потом будет поздно, — предупредила доктор, внимательно осматривая пациента с ног до головы.
— Мне нечего сказать, — отрезал Леви. — А если что-то будет не так, то ты и сама это увидишь. Тогда делай, что хочешь.
Он отстранился от стены и вышел из её кабинета. Может быть, действительно стоило рассказать обо всём? Оба выхода тупиковые: днём раньше, днём позже его привяжут к кровати и будут колоть неизвестно что. Всё закончится именно так. Он снова не сможет играть. Видеть Эрвина и Эрена. Лучше насладиться последними минутами этой ограниченной свободы, пока ещё есть время.