Коварный план

Капитан Хитцугая, так и не смог добраться до их базы, столько было мест, где требовалось его помощь. Свои напали на своих, какая ирония и как неожиданно все было рассчитано. Все входы в подземные туннели были запечатаны и ему не представлялось возможным туда попасть, да и без возможности использовать свою реацу он бы лишь оказался в ловушке. Оказываясь в такой ситуации, он начал серьезно скучать по Сейрейтей, и гневить судьбу, за то, что он получил столь отвратительное задание. В скором времени начался пожар, такой же что сжёг прежде лагерь отрядов из Сейрейтей, только в этот раз он был в разы больше и расходился большими масштабами. Оставив Дасенгановцев самим справляться с их проблемами направился тушить огонь, разумно рассудив, что кроме него никто не справится. Он отправился к деревне, что не повезло расположиться по соседству с Дасенганом. Тоширо принял позицию на окраине леса, где огонь расходился широкими масштабами, и начал подготовку, чтобы не допустить огонь и к беззащитной деревне, огонь словно стремился туда или загонял кого в ловушку, идя по кругу. Юный капитан знал, что просто так этот пожар не остановить это было понятно с ночи, когда лагерь сгорел до тла. Огонь не остановился пока не достиг своей цели. Так же Хитцугая мог видеть, что владелец этого зампакто не мог до конца его контролировать, ведь чтобы контролировать столь мощный зампакто, шинигами должен был обладать мощью подобной мощи Ямомото Генрюсая, поэтому ему нужно было победить именно зампакто. Проверив чтобы вокруг него не было ни души, которой он мог бы навредить, Тоширо приступил к технике, которую ненавидел больше всего, ибо ему ещё не хватало полного умения её контролировать, не смотря на все его единство с Херинмару. Он был на середине подготовки своей техники, когда произошел огромный выброс реацу столь похожей на его, и весь огонь полностью заморозился, он так и остался стоять, открыв рот. - Надо же как все быстро получилось, - пробормотал юный капитан, напряженно усмехаясь. Если бы он не был в форме банкая и был обычным шинигами, то и он бы был полностью проморожен, в такой близости он стоял. К счастью радиус поражения не дошел до деревни. Все так и осталось заснежено, кто-то лихо переплюнул все его спонтанные выбросы реацу прежде, чем он научился себя контролировать, и Тоширо казалось, что он знал, кто это сделал. Поднявшись на вверх, он направился к центру поражения территории. Азмария лежала на большом сугробе, Тоширо опустился рядом с ней. Глаза Азмарии были закрыты, под глазами залегли темные круги, из носа текла кровь. Она достигла предела, на который была способна. Тоширо подхватил её под руку, чтобы она оказалась на его спине и направился к остальным. Первым, что бросилось ему в глаза была Рангику, чье состояние было не многим лучше, чем Азмарии, рядом с ней находился капитан Ичимару. В Тоширо проснулась злость, ведь это даже не было их битвой… На земле сидела шокированная девушка, очевидно, которой и принадлежал этот побежденный зампакто. Тоширо вновь посмотрел на замерзший огонь, он имел подозрение, что это и была форма зампакто, этой шинигами понадобится огромная реацу, чтобы вернуть назад себе зампакто. - Считаю необходимым, - заговорил надменный голос капитана Кучики, - сообщить в совет сорока шести и совет Дасенгана, а также собрать главы домов, об опасности, что представляет член клана Фукусима, что не в силах контролировать столь мощный зампакто, - закончил свою речь капитан шестого отряда. Сора подняла затравленное выражение лица в сторону капитанов, Фукусима поднял брови: - Полагаю, мы так же должны сообщить о шинигами, - с усмешкой говорил глава клана Фукусима, - что сотворил это, не в силах себя контролировать. - Уверяю вас, - хмыкнул Бьякуя, - капитан Хитцугая прекрасно контролирует свой зампакто и реацу, - говорил глава клана Кучики указывая в сторону Тоширо. - Хотите убедить меня, что это он сотворил? - ядовито произнес Фукусима, бросая красноречивый взгляд в сторону ребенка-капитана. - Сомневаетесь в моих силах? – спросил приглушенным голосом капитан Хитцугая, положа свою ношу рядом с Рангику, глаза капитана Ичимару пробежались по своей подчиненной. Он непривычно молчал. - Делайте, что хотите, - произнес Фукусима, посмотрев на капитана Кучики, дал знак своим подчиненным уходить. Молчащая девушка тоже поднялась вместе со всеми. - У нас много раненных, - вновь раздался приглушенный подростковый голос капитана десятого отряда Сейрейтей, - можем ли мы рассчитывать на ваш лазарет? - Вы оказали неоценимую помощь в нашей битве, - произнес Фукусима, - двери Дасенгана открыты для вас, - и он направился прочь.

***

Бьякуя находился в больничной палате, где лежала Азмария, никто из медиков не нашел ран на её теле, которые требовали бы лечения, и они не понимали, что было не так. Всего за несколько часов она словно постарела, лицо осунулось, под глазами залегли синяки, дышала с большим трудом. Он держал её руку, что казалась ещё меньше, чем обычно и ещё более беззащитной. Если бы он был с ней, то, возможно, он смог бы её остановить, но он не имел ни малейшего понятия, где она находилась, уверенный, что с ней все должно было быть в порядке. Он приложил непривычно горячую сухую руку к своим губам и на мгновение прикрыл глаза. Лейтенант Абарай пропал, как и все, кто находился на поле, очень многих из защищавших Дасенган схватили, свои же люди, никто не знал кто окажется предателем. Очень много шинигами находилось в лазарете. Хитцугая сообщил в Сейрейтей о произошедшем. Бьякуя не мог ни о чем думать. Он знал, с самого начала, когда услышал, как они с Ичимару спаслись, чем все это закончится, но потом он увидел изменения, что произошли с её зампакто, и ему казалось, что с ней все должно было быть по-другому, ведь, Азмария не тот человек, кто умрет без боя. Так всегда и происходило, в точку наивысшего стресса, шинигами достигали пика своих сил. Бьякуя безразлично смотрел перед собой, его рука сжалась в кулак, в палату бесшумно зашла лейтенант десятого отряда. Она почти восстановила свои силы. Когда лейтенант пришла в себя, она передала все что узнала, для чего они собирали реацу, и срочную необходимость посылки отрядов на север, времени у них почти не оставалось. Она села рядом с Азмарией на кровать, смотря на осунувшееся лицо девушки, перевела взгляд на замороженное выражение лица капитана Кучики. - Мы доложили о произошедшем в Сейрейтей, они направляют срочные отряды на север, чтобы не дать им убрать границу, разделяющие миры, - тихо говорила Рангику, - мне сообщили о произошедшем… мы должны найти Ренджи и остальных, - лейтенант осеклась, смотря на не реагирующее лицо капитана шестого отряда. – Капитан, - вновь заговорила Рангику, положа руку на его сжатую руку, чтобы поддержать, но он тут же убрал свою, - мы должны решать проблемы по мере возможностей, - разумно говорила Рангику. – У нас есть приказы и мы их выполняем… - Почему бы вам не пойти куда-нибудь ещё, - леденящим душу голосом произнес капитан Кучики. - После того как мы вернемся в Сейрейтей, - заговорила, игнорируя его слова Мацумото, ей нужно было дать ему надежду, - мы могли бы встретиться с Урахарой. - Зачем? – с легкой усмешкой спросил Бьякуя. - Возможно, он мог бы помочь, - очень тихо произнесла Рангику. - Мне не требуется помощь в выборе гроба, а если и потребуется, думаю, вы справитесь с этим лучше, - произнес Кучики, Рангику бросила на него прямой взгляд, Бьякуя поднялся и не проронив ни слова направился прочь, приняв какое-то решение. Оставшись в одиночестве, Рангику печально смотрела на лицо Азмарии, как она и говорила эта девушка неожиданно ворвалась в их жизнь и так же неожиданно исчезнет, оставив грусть и сожаления. - Так и будешь там стоять? - раздался тихий голос Мацумото. В ответ была только тишина, капитан Ичимару стоял, прислонившись к косяку, - Я, надеюсь, что капитан Кучики, решил взяться за наше задание, но и мы должны тоже, - Рангику поднялась, оборачиваясь к Ичимару, - Гин, мы должны отыскать пропавших и Ренджи. - Мне безразлична их судьба, - произнес Гин, заходя во внутрь. Горько усмехнувшись, Рангику направилась связаться с единственным разумным человеком в этом месте, капитаном её любимого отряда.

***

Картинки в голове сменяют одну другую, столь знакомые и в то же время, словно не настоящие. Она была очень одиноким ребенком, без друзей, и с семьей, что отвергла её, сестру и брата. Но у неё был один очень важный друг, что был всегда с ней, как она могла забыть о нем? Полет… маленькая девочка, что была полностью едина со своим единственным другом, который у неё был. С рождения их было двое она и её верный друг, что неотступно следовал по пятам направлял вперед, показывал путь. Они всегда развивались наравне и словно соревновались друг с другом, кто же будет сильней. Знакомые образы были в её голове, людей как две капли похожих на неё внешне, совместные тренировки, овладение все новых техник. Вот она летит на спине своего единственного, но столь близкого друга, высоко-высоко в небе и в какой-то момент широко расставляя руки и смеясь, не думая о всех невзгодах лежащих на ней… Азмария очень медленно открыла глаза, от столь сладкого сна и казалось, что она забыла что-то очень важное, что всегда было с ней. Из своей прошлой жизни, что-то, что всегда должно было быть с ней. В теле была слабость она приоткрыла глаза, и даже если в глазах все расплывалось, перед её глазами был только потолок, белый потолок. Она прикрыла глаза, в памяти ещё был образ девушки, что обладала большой мощью, этот случай всплеск реацу, колыхнул в ней знакомые воспоминания, знакомую мощь, которую раньше она с легкостью контролировала, но теперь эта мощь почти разрушила её. Из старенького приемника раздавалась еле слышная музыка. Девушка подняла свою руку, смотрела на белоснежную кожу руки, что с легкостью могла управлять… вновь знакомые образы сражений возникли в её голове и голова стала невыносимо разрываться, заставив девушку зажмурить глаза и выбросить все из головы, и только образ счастливого полета на спине единственного друга никак не желал уходить из головы, он раньше приходил ей во снах, но ей всегда казалось, что это было о будущем, а теперь было ощущение, что это что-то, что она упустила и потеряла, столь важное. Азмария вновь открыла глаза, но не могла заставить себя думать о снах, что могли быть лишь выдумкой её больного сознания, она повернула голову морщась, рядом с её кроватью, облокачиваясь спиной на кровать прямо на полу сидел капитан Ичимару. Его локти лежали на коленях, а руки рвали какую-то бумажку, бросая мелкие оторванные кусочки, которые очень медленно плавая из стороны в сторону опускались вниз. Девушка хотела засмеяться, но вместо смеха вырвался болезненный кашель, который болью отозвался в её потерявшем всю энергию теле, после взрыва мощи, что была ей так знакома, но крепко забыта. Не подав виду, что слышал её, Гин продолжал свое занятие. - Почему, - немного хриплым голосом, когда кашель сошел на нет, заговорила девушка, - когда мне так плохо, всегда рядом оказываетесь вы? Чтобы не пропустить этот момент и добить меня? Стояла тишина, и казалось Ичимару так и не заговорит, но его голос все же раздался, очень тихий и без эмоциональный: - Ты разгадала мой план, - очень медленно почти по слогам произнес Ичимару. - И все? – несколько разочаровано спросила девушка, - не будет никакого саркастического выпада в мою сторону? Ичимару молчал, продолжая свое дело, на полу уже была небольшая куча из белых бумажечек, напоминавшая небольшой сугроб. - Давайте попробуем ещё раз, - вновь немного обревшим силу голосом заговорила Азмария, этот глупый разговор, помогал ей уйти от головной боли, что вызывали воспоминания или сны. – Когда мне очень плохо, вы всегда оказываетесь рядом, вы получаете от этого удовольствие? - И когда ты стала так разбираться в людях? – раздался ответ капитана. Азмария засмеялась, немного болезненным смехом, протянула обессиленную руку к белой макушке капитана Ичимару, и потеребила его белые волосы, горячей сухой ладошкой. - А где капитан Кучики? – спросила Азмария, её рука перестала теребить его голову, но осталась лежать на плече, ей нужно это было, прикосновение человека, доказывающее, что она не одинока. - Не имею представления, - шепотом ответил Гин, он перестал рвать бумагу, руки так и лежали на согнутых коленях. - Предположения? - Мне безразлично, - хмыкнул Гин. - А Ренджи? - Аналогично, - произнес капитан, запрокидывая голову назад на кровать и прикрывая глаза. - А Рангику? - Ищет их. Ей не безразлично. Азмария смотрела на его лицо, такое спокойное, без насмешек, без саркастической улыбки, такое тихое и настоящее, какое ей не часто удавалось увидеть. Его что-то гложет, и ей хотелось его утешить, повинуясь порыву, она легонько коснулась до его лба, провела рукой по линии носа, обводя, еле касаясь пальчиками, под глазами, виски, лоб, запуская руку в, такового же цвета что и её, волосы. Он не откинул её руку и даже не пытался убить за это. Азмария обратила глаза к потолку. - Как жаль, - заговорила девушка, приглушенным тоном, словно боясь спугнуть тишину. – что его нет, когда он так нужен. Она прикрыла глаза, его такие добрые глаза, что всегда смотрели строго, теплые даже горячие руки, что грели её замерзшее сердце, показывая, что она не одинока. Его насмешки, когда она хотела закидать его снежками, первый поцелуй… пока он все не испортил, роза, что он подарил ей качестве извинений. Его столь редкая улыбка на лице. Азмария полностью унеслась в воспоминания, что отдавались блаженным теплом в её сердце, и легкая щемящая грусть оттого, что его не было с ней, вновь, когда он был так нужен. - А если бы он здесь был, - вдруг раздался очень тихий голос, одного из самых жестоких людей, что думала знала Азмария, - что бы ты хотела делать? Азмария широко раскрыла глаза, возвращаясь к реальности, повернулась на бок в сторону Ичимару, он приоткрыл глаза и посмотрел на неё, их лица оказались очень близко друг от друга, давая девушке окунуться в эти небесно синие глаза. Глаза Гина прошлись по бледному лицу, задержались на сухих потрескавшихся губах, что были почти одного цвета с кожей девушки, но кое-где виднелись маленькие алые точки, что делали вид ещё более болезненным, и широко открытые невинные глаза, что были очень ярки на столь бледном лице. Во всей этой тишине особенно отчетливо слышалась очень тихая музыка, раздающееся из приемника, больничной палаты. - Я, - шепотом заговорила девушка, у которой сердце пропустило удар. «I wanna dream. Leave me to dream» звучали тихие слова песни, - хотела бы танцевать, медленный танец, - она слабо улыбнулась. - Думаешь он бы согласился? – усомнился Гин, отворачивая голову, смотря прямо. - А почему нет? Капитан не двигался, песня продолжала звучать, столь тихо, что если бы не щемящая тишина вокруг них, то они были бы не в состоянии слышать слова, девушка пододвинулась к человеку, что всегда издевался над ней. - А ты? – почти беззвучно спросила она, дотрагиваясь до его затылка рукой. Капитан третьего отряда поднялся, и Азмария с разочарованием смотрела на высокую худую фигуру, ожидая, что он оставит её, но на удивление он подошел к старому приемнику и сделал песню чуть громче, вернулся к кровати и протянул руку. Округлив глаза, девушка смотрела за его действиями не совсем понимая, что происходило. Но на автомате положила руку в его, резко потянув, Гин поймал в объятия девушку. Девушка была в больничной сорочке белого цвета, что опускалась до колен, медленно под звуки медленной песни, он покрутил её вокруг руки, запрокинул, крепко держа за спину, выпрямил. Азмария положила руки на его плечи, почему-то её сердце щемило от грусти, пока они кружились в тихом медленном танце, кто бы мог подумать, что Ичимару Гин знал, как танцевать. Изредко он делал резкие выпады заставляя девушку смеяться. Никто из них не замечал, одинокую фигуру в дверях, что смотрела на них тихой улыбкой. Рангику пришла, чтобы заставить хотя бы капитана Ичимару работать, поскольку вокруг нее совершенно никого не было.Капитан Хитцугая был занят, а единственный самый ответственный в плане работы человек, полностью испарился и никто не знал куда он исчез. Улыбнувшись, она сделала бесшумный шаг назад и тихо прикрыла дверь, не смея вмешиваться в мир двух столь близких ей людей. Она не смела разрешать себе грустить, просто шла прочь от них, кто-то должен был пойти на поиски Ренджи, пока все играли в их драмы, она не могла позволить себе тоже окунуться в это. Жалея, что позволила себе быть столько близко к человеку, который возможно скоро исчезнет из её жизни, оставив там пустоту.