Морской ветер

Море вырезает горе в костях, тянется по коже глубокими ранами. И всего лишь один, один человек может вылечить их. Но, однако, все же нет. Он не может. И осознание этого проходит по коже кривыми буквами, раня еще больше и глубже, кожа теряет цвет, как, в общем, и весь мир. Для некоторых море – облегчение, с помощью которого можно забыться и отдаться боли. Для Йоги прохлада моря становится горячей кислотой, а нежный плеск воды – сжатием пальцев на шее. Йоги – свет. Ему самое место в так называемом «городе огней», где яркие лучи солнца гнездятся в его волосах. Он относитcя к тем людям, для которых компания – лучший способ забыться. Гареки – море. У него стальной характер, который выражается даже в походке, изгибы плеч напоминают морские волны в полночь, а в глазах – холодная темнота. Настроение его, будто море – отливы и приливы наступают с одинаковой точностью. - Гареки – кун, ты хорошо себя чувствуешь? Блондин тянет руку к темным, словно смола, волосам, но как только Гареки поворачивается к нему, одергивает себя, убирая руку. Осознание того, что он хочет прикасаться к мальчику перед ним, хочет быть с ним рядом, и чуть ли не до скрипа костей сжимать в объятьях, пугает. - Я говорил тебе уже, что все в порядке, не так ли? – чересчур холодно и безразлично отвечает тот и вновь отворачивается. Но Йоги успевает сохранить в памяти темные глаза, совсем немного синевы в них. В памяти также навечно сохранится задумчивый и чуток загадочный взгляд, обращенный в никуда. Блондин вздыхает от бессилия и закусывает губу. Для него это странно, нехарактерно. Здесь не нужны слова. Даже такой болтун, как Йоги, отлично это знает и понимает. Он лишь чувствует, как из глубоких глубин моря к нему тянутся руки и, сжимаясь на горле, утягивают к себе в море. В море Гареки. Да, он не особо-то и любит воду. Но эта вода нужна ему, чтобы жить. Пугающая реальность размыта за водянистыми краями. Йоги позволяет воде заполнить его легкие, обвить свое тело каплями влаги. Разум говорит, что он должен ненавидеть воду. Но взгляд черных глаз затягивает, словно водоворот. И он тонет. *** Есть моменты, когда Йоги понимает, что энергию в костях Гареки заменяет фатальная медлительность. Горделивая осанка исчезает, заменяется усталым вздохом и еле заметным подрагиванием губ. Он будто иссыхает. В то время он действительно не знает, что делать, как помочь. И осознание своей беспомощности – словно укус, разъедающий кислотой внутри. Так странно, что холодная вода может ломать кости и заставлять разум подчиняться. А так происходит, когда человеку больно, или нужная ему влага слишком далека, даже если находится в нескольких шагах. Йоги узнает, что океан, несмотря на свою холодность и резкость волн, бывает нежен и расслаблен, но бывает это, чаще всего, только ночью. Когда никто не видит. - Когда ты уезжаешь? – слова слетают с языка, и блондин даже не успевает понять, что сказал. И зачем. Все равно же не ответит. - Ты не должен знать это, - о, да, он был прав. Но в тоне Гареки чувствуется печаль и даже грусть, - в конце концов, разве тебе не все равно. Нет, Йоги не все равно. Если Гареки не будет рядом он, он знает это, задохнется. Задохнуться от сухости, глупо, да? - Ты всегда можешь остаться здесь! – пальцы подрагивают от собственной ничтожности и мысли о том, что он все равно не сможет его удержать, - Это твой дом, Гареки – кун! Это место, куда ты можешь вернуться. И… И я счастлив, когда ты тут. Неправильно. Он знает. Это горькое, горькое ощущение, что живет в его сердце, не хочет признавать. Сердце Йоги большое, но слишком пустое, оно не хочет терять свой кислород. Каждый вздох и выдох Гареки словно пропитан иронией. - У меня нет места, куда я мог бы вернуться, – это ложь. Но Йоги улыбается уголками губ, тихо бормочет «хорошо». Тупая боль в груди распространяется по всему телу, доходит до кончиков пальцев, и на мгновение парень теряет над собой контроль. Он касается бледной кожи, проводит подушечками пальцев по нежной щеке, поднимается по вискам к темным волосам и ласково их треплет. Потом вновь возвращается к скулам, и опускается к губам, проведя по нижней указательным пальцем. Гареки не кричит, молчит, лишь берет руку Йоги и опускает её от своего лица. Ладонь Йоги горит, а ладонь Гареки потрясающе холодная. Гареки шагает назад и будто исчезает под волнами. И, несмотря ни на что, Йоги разворачивается, поднимая взгляд к небу. Дышит тяжело, горько, с натягом, вдыхая больше морского воздуха в легкие, пока тот не исчез до конца.