Никто не должен знать

Про страшное зрелище или про жестокие испытания часто люди говорят: "врагу не пожелаешь". Хорошее выражение, только лживое. Врагу Тарасов такого не пожелает, он устроит намного хуже. Не до смерти, но на память. В КТЦ, увы, есть противопожарная сигнализация, подсунутую в вентиляцию одной из камер дымовуху обнаруживают быстро, но все же не настолько, чтобы задержанный недавно бывший прапорщик не успел наглотаться дыма. Пусть теперь сам, на своей шкуре поймёт, что такое отравление угарным газом. А вот увидеть молоденькую и небезразличную девушку практически мертвой, обессиленной, запертой изнутри в герметичном инкассаторском броневике, понять, что шансов вытащить ее практически нет... Вот этого действительно врагу не пожелаешь! Сейчас Ума в лазарете, глаза она открыла только на пять минут, когда невесть каким чудом ухитрилась выбраться из броневичка, когда Мура и Физик уже заволокли девушку в машину "Смерча". Несколько коротких реплик, пара слабых улыбок и снова обморок, длительный и глубокий, напугавший даже привычных ко всему медиков лазарета. И для группы Леся, окутанная трубками, подключенная к мониторам и капельницам, оказалась слишком жестоким испытанием, девушка три дня не приходила в себя. Теперь очнулась, но все равно оставалась слабой и апатичной, даже сбежать из лазарета не пыталась, поскольку и встать с кровати ей временами было тяжело. Идёт уже вторая неделя, поздний вечер, из КТЦ разъехались почти все, кроме дежурной смены и кап-три Тарасова. Бизон бродит по комнате отдыха, периодически срываясь и начиная лупить кулаком по стенам и шкафчикам. В голове каждый раз рефреном фраза: "больше никогда". Хотя Бизон и сам затрудняется сказать, что именно "никогда". Никогда не видеть? Больше никогда не выпускать в поля? Больше никогда и никуда не выпускать одну в принципе, оберегая от всех возможных травм? Черт его знает! Просто "больше никогда". Шаги девушки всегда были почти бесшумными, даже если она не пыталась красться специально, вот и сейчас Бизон замечает постороннего в комнате только тогда, когда Ума неуверенно касается его плеча. - Боря? - Что?! От рыка девушка бледнеет и отшатывается, Бизон пытается было ободряюще усмехнуться, но замечает, что бледность никуда не исчезает, а Ума начинает вдобавок лихорадочно и часто дышать. - Ума? Леся, что с тобой? - Сердце... Там таблетки в кармане. Меня выписали, но к строевой пока недопуск, а возможно... Борь, а если... Если я больше никогда? Голос прерывается слабым всхлипом, девушка бледнеет ещё больше, едва не сползая по стене и Тарасов, ругаясь сквозь зубы, подхватывает ее на руки, усаживая на диван. Сам остается рядом, только наливает из кулера воды, но все равно приходится поддерживать стакан, у Леси дрожат руки. И снова звучит тот же вопрос: - Бизон, если меня не допустят к строевой? Больше никогда, тогда что? Заплаканное лицо совсем близко, Тарасову становится плевать на все, он усаживает девушку себе на колени и впервые на много месяцев отвечает на вопрос абсолютно честно, но со своей, эгоистичной точки зрения. - Это будет чудесно! Ты не будешь больше рисковать, никогда! Будешь сидеть в ИВЦ с Багирой, помогать Пригову переписывать отчеты красивым почерком, будешь получать за это награды. Поверь, даже больше, чем в полях, бедные чиновники ведь это читают. Одновременно со словами Бизон приподнимает Лесину кофточку, руки скользят по коже, согревая, и Ума даже не пытается сопротивляться или спорить. Только смотрит удивленно и чуть обижено. Не надо ему обиды, это очень плохое начало. Не надо и Бизон бережно притягивает лицо девушки к себе, покрывая нежными, совсем неторопливыми поцелуями. Хотя хочется сорваться, опрокинуть девчонку на диван, не сдерживаться и не притворяться, заявляя свои права самым древним и очевидным способом. Нельзя, это тоже огромная нагрузка на сердце, шутить с которым теперь точно нельзя. Поэтому Бизон не торопится, даже когда сил сдерживаться уже не остается, когда каждая секунда кажется адской мукой, когда все еще сидящая у него на коленях Леся точно призывно и лихорадочно стягивает с себя одежду. Не торопиться, позволить ей самой остаться сверху, выбрать удобный ритм движений, подходящую степень близости. И ни в коем случае не закрывать глаза, Лесю надо держать в поле зрения постоянно, каждую секунду, это Бизон давно уже понял. Правильное решение. Так видно все то, что делает девушку невероятно, чертовски привлекательной, а сам его спонтанный поступок абсолютно правильным. Красные пятна на скулах и на теле, счастливый блеск глаз, учащенное, но вовсе не паническое дыхание, струйку пота, стекающую по виску из под волос, но главное - улыбку. Вот эту, недоверчиво-счастливую улыбку, становящуюся все нежнее с каждым движением. - Я не останусь одна, да? - Никогда больше.