Подари мне солнечный свет

      В себя Ян пришёл от вылитого на голову чая, тёплого и сладкого, потому липкого.       — Ну-ка, глазки сфокусируй… Соображаешь? Соображаешь.       Кулак ударил в живот, сминая внутренности и выбивая с таким трудом пробившийся в лёгкие воздух.       — Хреново ты соображаешь, раз рискнул заново в клуб припереться. Опять что-то задумали с папашей?       Ян вяло отмахнулся от очередной кружки с жидкостью, которая возвращала его в сознание. Не то чтобы, он правда пытался увернуться, просто вместе с этим его грубо хлопали по щекам. Чай попал на разбитую губу и рану защипало ещё сильнее. Надо признать, по лицу его ударили только раз, правда с кулака, чтобы вырубить. Дальше дружок Влада предпочёл выколачивать злость сам — сначала несколько раз ногами по почкам, потом кулаками в живот. Своих бугаёв он отогнал к мониторам с камерами слежения, а дежурного выгнал ещё до того, как протянул к пойманному Яну ноги.       В дверь неуверенно постучали.       — Ну что там, — рявкнул главный.       В комнатку просочился давешний дежурный.       — Виктор Дмитриевич, можно мне ваших ребят на пару минут?       — Что уже? — поимка Яна и так вывела «Виктора Дмитриевича» из душевного равновесия. Парень в дверях мялся, явно не решаясь говорить по душам. — Ладно, проваливайте.       Мужчина притянул стул, развернул его спинкой вперёд и сел, как на импровизированную лошадку. Ян полулежал на полу, пытаясь уложить мысли в гудящей голове. Жутко ныла вывернутая рука, её наручниками пристегнули к ножке рабочего стола, короткой и толстой, чтобы пригвоздить пленника к полу и лишить подвижности. Стол был старым, добротным, совдеповских ещё времён, потому неубиваемым и неподнимаемым. Уж лёжа, с вывернутой рукой, можно было даже не пытаться сдвинуть с места эту махину.       Его мучитель мрачно раскачивался на стуле, не спеша задавать вопросы. Одна нога его не гнулась в колене, только неприятно поскрипывала в коленном суставе, от чего Яну к горлу подкатывала тошнота.       — Помнишь? — мрачно заметил мужчина.       — Нет, — соврал Ян. Всё равно за чистосердечное не отпустят, только распишется в своей вине. Никто его отпускать не собирается, пока Ян будет себя помнить, а, может, и потом не отпустят — он не видел, чтобы кто-то звонил в полицию, да и нечего ему пришить — в клуб он пришёл как честный гражданин.       Виктор двинул кулаком в солнечное сплетение. Не сильно, но в глазах заплясала рябь. Хотел ударить ещё раз, но на экране монитора, отвечающего за общий зал, что-то ярко вспыхнуло. Видеокамеры в клубе почти везде были чёрно-белыми, администрация когда-то здраво рассудила, что в вечно затемнённом задымленном зале от цветного изображения толку ноль и расщедрились на цветную только на входе. Яркая вспышка резанула по глазам даже в чёрно-белом исполнении. Звук на компьютеры не транслировался, а пробивавшаяся через стены музыка заглушила аномалию, будь это выстрел или взрыв.       Уже замахнувшийся для удара мужчина повернулся к мониторам и щёлкнул ногтем по экрану, проверяя, уж не закоротил где сам экран. Монитор обиженно мигнул и взорвался обжигающе-белым пятном. И тут же в охранку долетел гул возбуждённых голосов.       — Что за…       Виктор подозрительно взглянул на лежащего Яна, снял свой пиджак, накинул на вяло шевелящегося парня, чтобы не привлёк внимание, буде* кто-то посторонний заглянет в каморку, и выбежал наводить порядок.       Словно кто-то следил за ним, стоило затихнуть шагам Виктора, как дверь открылась. Человек торопливо зашёл внутрь, сделал пару шагов, явно что-то ища.       — Это же надо было так упиться, чтобы валяться на полу охранки.       Ян мысленно застонал. Влад стянул пиджак, пару секунд полюбовался на разбитую губу Яна.       — Споткнулся? — съехидничал.       — Как ты его отсюда выкурил?       — Подговорил Тёмыча распечатать коробку петард.       Влад скользил взглядом по Яну, выискивая причину его лежания на полу, увидел руку, наручники и уже даже взялся за угол стола, собираясь его приподнять — стоя это было куда проще сделать. Ян дёрнулся, скривился — металл наручников больно впился в запястье, стол не сдвинулся и на миллиметр.       — Ну?!       — Что мне за это будет? — неожиданно спросил Влад, упираясь ладонью в стол. Больше он не собирался даже пальцем шевелить ради спасения Яна.       — Ты рехнулся? Выпусти меня!       — Не-а. Судя по всему, ты где-то перешёл Витьку дорогу, а мы с ним не настолько хорошие приятели, чтобы мне не перепало, если он пронюхает.       — Кончай издеваться! — Ян дёрнулся раз, два. Влад смотрел на сидящего у его ног парня странным тяжёлым взглядом. — Этот гад сейчас вернётся!       — Точно. Пожалуй, я пойду. — И он в самом деле развернулся и пошёл к двери.       Неужели действительно уйдёт? Вот так запросто? От этого же жизнь человека зависит!       Влад открыл дверь и ступил за порог. Он не тормозил, не останавливался, не растягивал движения, давая возможность Яну подумать, он просто подошёл к двери, нажал ручку, открыл, вышел и уже её закрывал с той стороны.       — Ты сдурел? Эй, стой! Влад, чёрт тебя дери, стой!!! ЧЕГО ТЫ ХОЧЕШЬ?       Два бесконечных мгновения с той стороны было тихо. Ян обессилено прислонился к столу, решив дожидаться конца в более достойной позе, чем развалиной на полу. Закрыл глаза. Открыл.       Влад стоял перед ним, самодовольный донельзя, даже бледные губы растянулись в усмешке.       — Я хочу тебя, — нагло сообщил этот упырь.       — В смысле… секс?       Влад кивнул.       — Вы совсем там с жиру побесились, придурки богатенькие?!       Парень выжидательно сложил руки на груди.       — Между прочим, Витя не из тех, кто будет рассусоливать с проблемой полчаса. — Он с намёком посмотрел на мониторы.       Ян угрюмо молчал. Сказать вслух то, чего от него требовали, он не мог, язык не слушался. Тогда Влад подошёл сам, присел на корточки, на секунду замер перед ним, потянулся и осторожно, будто сам был не до конца уверен, коснулся губами губ Яна. Словно пером по коже провёл…              Следующие сутки для Яна пролетели, словно в тумане. Тело болело, будто его прожевали и выплюнули: болела грудь, куда в последний раз ударил Виктор, живот ныл тупо и навязчиво, по прессу растёкся бурый синяк, а в довершение опухшая губа потрескалась от ночной температуры и на каждое шевеление мелко паскудно кровила. Ян посмотрел на своё отражение только раз, впечатлился бледной осунувшейся харей с перезрелой сливой вместо губ и двумя синяками там, где у нормальных людей глаза, и старался обходить зеркала стороной. Голова сначала болела сама по себе, но уже утром в горле едко запершило, и Ян сообразил, что катание по ночному Владимиру на мотоцикле с влажными волосами и без куртки тоже не прошло даром. Влад тогда накинул на него Витин пиджак, но пиджак был тонким, его хватало разве что для перебежки от машины до клуба, и большим — настоящий хозяин был раза в полтора шире — поэтому чужая одежда на ветру хлопала и пузырилась, больше задувая, чем спасая от холода.       Ехать к Владу Ян наотрез отказался, даже в полуобморочном состоянии он яростно крутил головой и как спасительную мантру бормотал: «Надо домой, меня там ждут».       — Ты себя видел? Да твою маму кондрашка хватит, когда она сыночка с такой рожей увидит. Лучше бы ты у меня переночевал. И ехать ближе.       Но в замутненном мозгу Яна всплывал их ненормальный договор, и от одной мысли о том, что вот прямо сейчас ему придётся провести ночь с Владом, его трясло сильнее, чем от ледяного ветра.       …Влад появился к обеду, помятый и злой, словно настоящий упырь, вытряхнутый из своей могилки в неурочное время суток. Правда, пахло от него не тухлятиной, а апельсинами. Ян ошалело проморгался, но видение не исчезло, а мрачно отпихнуло его в сторону и прошло в квартиру.       — Что ты тут делаешь?       — И тебе привет.       — Что ты тут делаешь?!       — Блин, не ори ты, — Влад поморщился. Ян со мстительным удовлетворением отметил, что голова болит не у него одного. В таком случае, зачем припёрся?       — Как ты сюда зашёл? Опять ждал у подъезда?       — Нет, — усмехнулся Влад, — я вчера увидел код, который ты на домофоне набирал. Блин, как ты тут живёшь? — Парень с искренним ужасом осматривал из коридора маленькую тесную квартирку. Прихожая, от которой ведёт узкий коридор, а к коридору с двух сторон приклеены спальня и совмещённый с ванной туалет, конечной станцией прилепилась кухня и столовая в одном лице. Двери там не было, и оттуда доносился тоскливый запах лекарств.       Ян тоже посмотрел и быстро прикрыл дверь в спальню, где в художественном беспорядке на полу и столе валялись вещи вперемешку с книгами и конспектами. Вчера большая их часть тремя отдельными кучками лежала на кровати и возле неё, но Ян пришёл разбитый, потому попросту сгрёб мешающий хлам с глаз подальше. Среди ночи он делал себе примочки, и миска с водой и тряпкой тоже теперь красовалась на полу как раз между дверью и кроватью. Венчал этот позорный бардак уворованный у Вити пиджак. Ещё вчера брендовая, сегодня вещь потеряла форму и свисала печальной кишкой с внешней ручки ведущей в спальню двери. Ян молча стянул улику, открыл противоположную комнатушку и не глядя запустил в корзину с грязным бельём, лишь бы с глаз подальше.       — На вот. — Влад бесцеремонно впихнул неприветливому хозяину пакет и прошёл в квартиру. — Подарочек.       — Что там? — Ян недоумённо встряхнул «подарок». Из пакета пахнýло цитрусами, аж глаза закатились от запаха.       — Ты их вроде любишь, так меня однажды обнюхивал, я думал — сожрёшь с потрохами.       Ян смутился. На самом деле, апельсины он не ел с детства, с того самого Нового года, когда дареный цитрус у него своровали соседи по спальне. Вроде они всегда были в продаже, но… в детском доме такое лакомство мог позволить только спонсор, а когда его наконец смог забрать отец, было не до апельсинов. Да и стыдно было как-то просить у папы апельсин, когда они перебирались с квартиры на квартиру, а иногда и вовсе ночевали по подвалам. Перестройка тогда выбила почву из-под ног многих, их маленькая семья не стала исключением.       — Ты меня кофе хоть угостишь или так и выпроводишь? — Неожиданно беззлобно заметил Влад. Правда, на кухню прошёл сам, не соизволив дождаться приглашения хотя бы для проформы. — На улице холодно, между прочим.       Ян включил электрочайник, потоптался у плиты, не зная, чем занять руки. Влад сидел напротив у стола, сложив на груди руки, пальцы тихонько выбивали дробь, словно кошка недовольно хвостом дёргает.       — За что он тебя побил?       Ян непроизвольно коснулся ноющего от кулаков живота.       — Спутал с кем-то, — буркнул.       — Ну-ну, это потому ты забился к себе в нору, а не пошёл снимать побои в больницу? Так за что?       — Спутал с кем-то…       Разговор не клеился.       Гость скучающе посмотрел в окно, достал из кармана джинсов потрепанную нокию и протянул Яну.       — Забыл вчера отдать.       — Спасибо, — тот обескуражено повертел мобильник, запоздало вспомнил, что должен был отзвониться Наташе и узнать хотя бы, как она добралась домой.       — Знаешь, что интересно? — Влад смотрел в окно всё так же скучающе. На заднем фоне медленно закипал чайник, это делало его свистящий шёпот ещё более зловещим. — Сегодня утром на него пришло несколько сообщений. Тебя явно не хотели будить. Так вот, одно было от «сестры» из Польши, второе от «мамы» из Петербурга. Так и кто там тебя дома ночью ждал, что ты так рвался сюда?       Ян насупился.       — Твоё какое дело?       — Я тебя лишние полгорода волок на мотоцикле в мороз!       — Ну вот и сидел бы дома, отогревался!       — Лучше бы спасибо сказал за свой раритет, что я его в мусорку не выкинул!       — Я уже сказал «спасибо»!       — Скажи ещё раз или язык отвалится?       — Спасибо!!!       — Не за что!!!       Чайник закипел. Спорщики, злобно пыхтя, отвернулись друг от друга. Ян раздражённо набулькал в кружку кипятка, от души сыпанул кофе и брякнул подношение перед Владом.       — Что это?       — Кофе.       — В каком месте это кофе? Ты бы уже целое ведро заварил.       Ян зарычал. Нашёл чашку поменьше, отмерил кофе, налил кипятка.       — Ничего к кофе нет, — мрачно предупредил хозяин. — Только твои апельсины.       Влад подозрительно понюхал чашечку и лицо его стало грустным-грустным.       — Что опять?       — Ты меня отравить решил? Как ты эту гадость вообще можешь называть кофе?       — Ну простите, ваше величество, у меня только растворимый! Могу чай сделать.       — Я так понимаю, из пакетика?       — Сам ко мне пришёл! Я тебя в гости не звал, вот и пей, что дают.       — А если ты мне отравы дашь, тоже пить? — уже всерьёз возмутился Влад. — Ну ты и свинья! Я думал, ты тут едва живой после побоев, в постели валяешься, а ты меня скорее угробишь, чем сам сдохнешь.       — Я и валялся в постели. И если бы ты не приехал, я бы продолжал там валяться. Пара дней отдыха и…       — …и ты сдохнешь от такого кофеёчку. Я же говорил, побудь у меня. Дома никого, в холодильнике пусто, чего тебе так сюда припекло?       Ян непроизвольно сглотнул. Губы Влада тронула лёгкая ехидная ухмылка, в глазах заплясали чёртики.       — Или ты вспомнил о нашем уговоре? — Он мягко встал из-за стола, Ян невольно отступил к холодильнику. О да, в каком бы состоянии он ни был, тот дурацкий договор не шёл из головы. Слова Влада не были похожи на шутку и уж тем более тот поцелуй… Ян отлично понимал, на что он согласился, но, побитый, замёрзший, вымотанный как собака, он очень не хотел отдаваться Владу вот прямо сейчас. И Влад его отпустил… И приехал на следующий день, когда телу после ночной взбучки и адреналинового всплеска было ещё хуже. Не отбрёхиваться же больной головой, хотя голова аж раскалывается…       Влад протянул руку, медленно, чтобы не спугнуть, коснулся кончиками пальцев лица, провёл вниз по скуле, по шее, к ключицам. Ян сглотнул, закрыл глаза, чувствуя осторожные щекочущие прикосновения. Голова гудела от боли, голова кружилась от непривычной близости другого человека. Стало тихо-тихо, только дыхание — своё и чужое — разносилось по комнате. И бешеный пульс, мешающий дышать и думать. Он почувствовал, как дико колотится второе сердце рядом с его. Чужое дыхание с апельсиновым вкусом на лице…       — Пф, ты в самом деле решил, что я сюда для этого приехал?       Апельсиновое наваждение лопнуло. Ян проморгался и сам шарахнулся от самодовольной ехидной рожи.       — Придурок.       — Мне кажется или ты расстроился, что я тебя не поцеловал?       — Ага, мечтай.       — Да ладно, ты в самом деле расстроился? Ты себя в зеркало видел? Я не настолько извращенец, чтобы у меня хотя бы шевельнулось на такую замученную харю.       Ян незаметно вытер пот со лба. Просто он болеет, просто он не привык, чтобы кто-то к нему прикасался, просто он… не хотел, чтобы Влад остановился. ____________ * Граждане, товарищи, други! Спасибо огромное за бету, но оставьте мой стиль мне на совести, пожалуйста. Есть такое слово, это архаизм, но оно есть (используется в качестве замены «если»), так что хватит мне его вымарывать из текста, это не ошибка// [злобный автор].