Hey, sexy!

      Когда Грегори Лестрейд еще ребенком решил стать полицейским, пытаясь арестовывать уличных котов за кражу сосисок из кухни своей бабушки, он догадывался, что путь он выбрал не из легких. Коты ловко лазили по деревьям, больно царапались и постоянно норовили укусить побольнее юного хранителя порядка. Но Грегори умело заклеивал боевые ранения разноцветными пластырями, заливал дезинфекторами счесанные в погонях коленки и с еще большим энтузиазмом бросался в бой. Трудности не пугали его, а лишь сильнее раззадоривали, прибавляя энтузиазма. Когда Грегори Лестрейд поступил в академию, он впервые начал ощущать ту ответственность, которую возлагал на него избранный путь. Но хранившиеся в сердце с детских лет искорки по-прежнему тлели, разжигая внутри костер уверенности и непоколебимости в своих решениях. Это придавало сил и уверенности, помогло дойти до финишной прямой выпускного, который закрепился в памяти в виде фотографии на полке в гостиной. Когда Грегори Лестрейд переступил порог Скотланд-Ярда, он не имел ни малейшего понятия о том, насколько сильно это изменит его жизнь. Он честно пытался сохранить твердую руку, когда ему пришлось стрелять в человека при первом в его жизни задержании. Он пытался дописывать отчеты ровно в срок, чтобы не задерживаться на работе, пытаясь провести четкую грань между ней и личной жизнью. Стараясь следовать привычному для него укладу, дослужившись до звания детектива-инспектора, Грегори Лестрейд упустил из виду несколько важных вещей: когда папки с делами перекочевали с его рабочего стола в Скотлад-Ярде на стол в гостиной его квартиры, когда в привычку вошло выпивать по пять чашек кофе в день, когда его брак успел развалиться и, в заключение, когда он влюбился в Майкрофта Холмса. Подобные мысли посещали его, когда они вместе с Майкрофтом ужинали в очередном ресторане, или пили виски, сидя в креслах у камина. Грегори с энтузиазмом рассказывал о своем детстве, новом деле, котах своей бабушки, а Майкрофт, в свою очередь, очень внимательно его слушал, улавливая каждый жест. Такая искренняя и живая мимика Грегори его всегда притягивала. Такие же мысли опять преследовали Грегори, путаясь и обрываясь в уставшем сознании, когда он засыпал, одной рукой обнимая Майкрофта за талию, после очередной бурной ночи или тяжелого трудового дня. Об этом задумывался Грегори, когда раздраженно затевал с Майкрофтом очередной спор, заключающийся в том, что Лестрейд наотрез отказывался от личного водителя, охраны и дорогой машины с правительственными номерами, которая бы привозила его на работу, забирала оттуда и сопровождала Грегори везде. Майкрофт неуклонно и безапелляционно сыпал аргументами, но Лестрейд видел в этом только одну единственную мотивацию, заключающуюся в том, что Майкрофт просто хотел ткнуть в глаза всем и каждому, кому именно принадлежит его инспектор. Грегори не поощрял подобных собственнических замашек Майкрофта, но мог простить это ему в виду того, что это слегка льстило самому инспектору. В результате долгих войн, которые могли превратиться в затягивающую вражду, они пришли к компромиссу в виде новой машины для Грега, нового гардероба, составлением которого с энтузиазмом занялся Майкрофт, и парочкой камер слежения в офисе. Вообще, Грег не исключал того, что Холмс таки приставил к нему тайную слежку, но без доказательств даже начинать этот спор было затеей бессмысленной. Просматривая на работе детали отчета в один из вечеров пятницы, Лестрейд устало покосился на новенькие часы, красовавшиеся у него на руке с недавнего времени. Именно с того момента, как Майкрофт решил, что они жизненно необходимы Грегори. Рабочий день уже успел закончиться, а планы на вечер еще не успели оформиться. Майкрофт улетел в Италию со срочной командировкой, к которым Лестрейд уже успел привыкнуть, но все равно ловил себя на мысли, что скучает каждый раз, когда не имеет возможности в любой момент связаться с Холмсом. Внезапная идея пришла Лестрейду в голову, заставляя потянуться к телефону и отправить короткое сообщение: «Как насчет того, чтобы освежить нашу позабытую пятничную традицию? ГЛ» «Кому на этот раз решишь написать? Поверь мне, никто не будет рад, когда Британия решит объявить войну соседней стране. Измены Британскому правительству караются смертной казнью. ДУ» Грег раздраженно фыркнул. Так как, видимо, в конспирации отношений был заинтересован только Лестрейд, все тайное довольно быстро стало явным. «Очень смешно, Джон. Мне не улыбается перспектива самому коротать вечер дома. ГЛ» Через минут пять Грег таки получил ответ: «Ну ладно, мне тоже не помешает развеяться. Давай через полчаса встретимся в том же пабе. ДУ» Лестрейд просиял в ту же секунду, печатая сообщение: «Без проблем. До встречи! ГЛ» Постаравшись скорее закончить с делами, Грег победоносно захлопнул папку, вскакивая с кресла и закидывая пиджак на плечи. С помощью предстоящей встречи он хотел отвлечься от мыслей о Майкрофте и немного освежить голову. Все-таки, Джон был хорошим другом, и у них было много общего. Например, некто, носившие одинаковые фамилии и обладающие почти исключительным талантом расшатывать нервы окружающим. Насвистывая какую-то мелодию, которая утром доносилась по радио в машине и прочно засела в голове с того времени, Грег вошел в лифт, нажимая кнопку первого этажа. Легкое предвкушение слегка щекотало нервы, заставляя Лестрейда улыбаться своим мыслям. Захваченный размышлениями о том, какая же внезапная отличная идея встретиться с Джоном пришла ему в голову, он попрощался с охранниками внизу, ошарашенным взглядам которых он не придал никакого значения, и, выходя на улицу, так и замер столбом на месте, в силах выдавить из себя лишь: - Какого черта вообще?.. Глаза Грега округлялись сами по себе по мере того, как он осмысливал картину, которая развернулась перед ним: прямо у входа в Скотланд-Ярд стоял двухместный вертолет, уже заглушивший свои винты. Пилота внутри, казалось, абсолютно не волновала абсурдность ситуации, в отличие от уже приличной толпы народа, собравшейся вокруг. Из шока Лестрейда вывел звонок телефона, раздавшийся в кармане пиджака. Даже не смотря на номер, Грег ответил на звонок, поднося трубку к уху. - Майкрофт, это как называется? Что это стоит перед ступеньками в Скотланд-Ярд?! – Лестрейд старался говорить тише, но нервы порой сдавали сами собой. Когда в твоей жизни двое Холмсов это редко служит во благо моральному равновесию. - Грегори, это вертолет, - раздался спокойный и такой родной голос из динамика. – Не говори мне, что ты до этого не сталкивался с ними. - Я не об этом, - скривил губы Лестрейд. Он уже хорошо различал интонации голоса Майкрофта. И последний сейчас откровенно получал удовольствие от ситуации, в отличие от Грегори, который не любил чувствовать себя сбитым с толку. Однако, случалось это с ним с завидным постоянством. – Я имею в виду, что он здесь делает? Из трубки послышался протяжный вздох, от которого уже знакомое чувство скрутило низ живота. - Я скучал по тебе, - почти прошептал Майкрофт, разом выбивая все эмоции из головы Грега, оставляя там лишь желание прикоснуться к Холмсу как можно скорее. – Я хочу тебя увидеть. Поэтому сегодня у нас запланирован ужин в Риме, если, конечно, у тебя нет других планов… - Лестрейд закусил губу. Майкрофт знал, что такой тон действует на Грегори безоговорочно и получал от этого откровенное удовольствие. - Ты опять прослушивал мой телефон? – Спросил уже на ходу Грег, направляясь к ожидающему его пилоту. - Всего лишь следил за сообщениями, - честно признался Майкрофт. - Ты когда-то прекратишь этим заниматься? – Поинтересовался Лестрейд, залезая в кабину, но не спеша готовиться к взлету. - Никогда, - последовал незамедлительный твердый и уверенный ответ. - Меня это устраивает, - улыбнулся Грегори, ощущая, как тепло ему становится от одной фразы Майкрофта и отключил звонок. Пока огромные винты частного вертолета набирали скорость вращения, Грег набирал короткое сообщение: «Прости, планы изменились. Я не смогу прийти. ГЛ» «Ничего, все в порядке. Вынужден отдать тебе должное, ты был абсолютно прав тогда в нашем споре. ДУ» Лестрейд, все еще не в состоянии совладать с улыбкой на лице, расслабился в кресле, наблюдая за расстилающейся внизу панорамой ночного Лондона. Никогда еще в своей жизни он не чувствовал себя настолько счастливым. Конец