Серые слёзы. Серая кровь

В конце концов, это должно было произойти. Не могли же они постоянно с одинаковым успехом захватывать город за городом. Где-то они споткнулись бы, но почему именно о такой острый камень, как Драс-Леона? Талика не смогла бы описать все ее чувства даже под страхом смерти, если бы ее попросили. Возможно,она припомнила бы несколько самых простых слов — разочарование, злость, обида. Но буря, разгоревшаяся в ее душе была в сотни раз сильнее, чем мог выразить хоть какой-нибудь язык. Эта смесь бурлила и закручивалась внутри, заставляя ее ходить кругами и тренироваться без устали, думая о том, что трусость Всадника их всех погубит. Вот именно. Трусость. Она, Талерика Бранвен, смеет сомневаться в своем собрате-сюзерене варденов — неужели это правда? Она, так восхищенно на него смотревшая, едва не захлебывающаяся от восторга, теперь считала, что он поступает трусливо, избегая Муртага… Муртага, который их спас. Со своими целями, конечно, но он вытащил их из Белатоны… И пока не спросил с них плату, и теперь она не знала, желает ли ему поражения… То есть, поражения, разумеется, желает, но не так чтобы прям до смерти, потому как ему самому все это не в радость… да как она смеет… да как ты смеешь… ты не колебалась, когда бежала на бой… как ты смеешь — ты должна заплатить за эти мысли, мерзкая предательница!.. — Талерика? Она дернулась и разжала руки. Сингвет упал на землю с глухим стуком. Она снова ему почти проиграла. Джо Рид, запыхавшийся и всклокоченный, стоял рядом с ее палаткой, приложив руку к сердцу. Наверное, он как-то почувствовал, что проклятый меч снова завладел ее мыслями и руками. И несся со всех ног. Что он мог сделать, кроме как испуганно вскрикнуть «Талерика»? Выбить ей руку, как Дес, или железной хваткой парализовать сознание, как Йоль? Но все-таки, он здесь. «Хватит с меня этих мыслей и бессилия. Насуада решила стоять и ничего не делать, а я смею сомневаться даже не во Всаднике, а в ней — в той, которой поклялась в верности. Лучше занять себя чем-то полезным». И тут мимо них, будто вихрь, пронеслись вскрики: «Гномы, гномы! Гномье войско на подходе!» — Вот этим-то я и займусь! Она с противным лязгом вогнала клинок в ножны и схватила Джо Рида за руку — он пытался протестовать, говоря, что там его исследования, и он только на минутку заглянул — но Талика с воплем, что они немедля и прямо сейчас идут смотреть на гномов, или она за себя не отвечает, увлекла его в бушующую человеческую реку, полную любопытства, смешанного с отчаянной надеждой. Вдруг гномы что-то изменят? Но людей становилось все больше, толпа сжималась, и дышать становилось все сложнее, и Талика то ли слышала, то ли ощущала, что каждый вдох для Джо Рида будто последний. Она оглянулась — на его лице отразилась паника от нехватки воздуха и от давки. Нужно что-то сделать! Нужно помочь ему! Она заметалась, но выхода найти не могла, а Джо Рид все бледнел и бледнел, пока… — Леди Талерика? Талика! Талика! Огромный гнедой конь рассек толпу, и на нем восседал командующий войсками Джормундур, но это не он звал их. Вслед за ним, на крупном белом жеребце ехал такой же белый Гэльти, и под темным плащом с широким капюшоном, Талика могла бы поклясться, она видела его улыбку. Он помахал им рукой, что-то сказал охране, и толпу прорезал зычный крик: — Расступись! Всем расступиться, Командующий войсками перед вами! Вардены шарахнулись в разные стороны, и Гэльти, совсем тощий и маленький на огромном тонконогом коне подъехал поближе. Протянул Талике руку, но потом передумал и спрыгнул на землю. — Что за кульбиты? — деловито поинтересовалась она. Гэльти пожал плечами и терпеливо, едва сдерживая безумный поток речи, объяснил: — Я тебя точно не подниму, а ты меня поднимешь, и его поднимешь, и Береник нам поможет, да, Береник, поможешь же?... Один из стражников вздохнул, кивнул, слез с лошади и вздохнул еще раз. — Да, молодой господин. Талерика почти взлетела на белого коня, уселась в большое и удобное седло, посмотрела вниз на бесформенный кусок ткани, закрывающий Гэльти, и на бледного Джо Рида, затравленно озирающегося по сторонам, и спросила: — Кто из вас может поехать на крупе? В седле для троих места нет. — Я могу, — сдавленно просипел Джо Рид, и Талика, освободив стремя, схватила его протянутую руку. Он оказался тяжелее, чем она ожидала, и едва не выбил ее из седла, но она схватилась за луку и дернула изо всех сил, и Джо Рид уселся позади нее и так в нее вцепился, что будь Талика приличной девушкой, немедля покраснела бы с ног до головы, но она только подумала, что он же теперь ей всю дорогу будет в ухо дышать. Она протянула руку и Гэльти, но того уже подсадил Береник, и альбинос почти взлетел в седло, едва не зарядив Талике по носу, поерзал, схватил уздечку и объявил, что их отряд выступает. Береник где-то позади страдальчески вздохнул еще раз. Пока они прорывались через толпу, Талика представила Гэльти Джо Риду, и Джо Рида Гэльти, и они слушали нескончаемый монолог о гномах, Драс-Леоне, и еще много о чем, и Талерика терялась в этом бесконечном потоке, ощущая, как руки Джо Рида сжимают ее талию все крепче, и только рассеянно кивала, слушая, как спокойно он дышит. Гномов они-таки увидели, бородатых, грязных с дороги, но воинственных и воодушевленных. Они вышагивали ровно и в такт, явно стараясь выглядеть лучше, и Гэльти снова завел длинную беседу о кланах и их взаимоотношениях, но в этот раз оживился и Джо Рид, и они через Талику о чем-то спорили. А она смотрела на блестящие доспехи, пусть и покрытые дорожной пылью, на огромные топоры, на суровые лица и думала, что теперь-то они точно пойдут в наступление, теперь-то вот точно..! Она ошиблась. Зато Джо Рид вернулся к своим исследованиям будто озаренный какой-то мыслью, связанной с Гэльти, и до конца дня Талерика улавливала в голове отблески его образа. *** Нечто звало его. Оно дрожало где-то внутри, это чувство, странное, упрямое, то затихало, то начинало звать с новой силой, и Дес метался, как раненый зверь, не понимая, что делать, ощущая только постоянное беспокойство. Он нашел Йоль, но та тоже не знала, что происходит, и Десу ничего не оставалось, как ждать. А что если это — приближение смерти? А что если он должен заплатить за все? Чушь собачья. Это отголоски проклятья Талики тянут к нему свои щупальца. Как она справляется с этим каждый день? На самом деле Дес громко смеялся, когда Муртаг и его кровавый дракоша послали их куда подальше, обмазав дерьмом их сияющего Всадника. Хоть не так сиять будет, и на том спасибо. Конечно, видеть разочарованные лица варденов довольно неприятно, да и боевой дух падал так же быстро, как… кхм… приличное сравнение Дес так и не придумал, потому оставил это дело. Вместо этого он пил, тренировался и снова пил. Однажды его нашел Хальфред, словил за шкирку и прошипел: — Что ты сделал с мальчишкой? Он по ночам кричит, а утром не признается, что видел. А началось все после вашей вылазки! Дес посмотрел на Хальфреда и хотел было что-то съязвить, но потом, после тысячи мыслей решил, что есть вещи, над которыми не шутят. Кричащий ночью от ужаса человек — над таким не шутят. И он ответил: — Когда ты сражаешься со смеющимися мертвецами, ты переступаешь порог смерти. А когда ты сражаешься с такими мертвецами, которых мы встретили там — ты переступаешь порог человечности. Он переступил сразу оба. Вот и думай. Хальфред ушел думать, но Дес руку готов был дать на отсечение, что ни до чего дельного он не додумается. Вот разгадать заговор, найти шпиона, учуять ложь, столкнуть кого-то лбами, чтобы посмотреть, у кого, собственно, лоб крепче, и что вообще из этого выйдет — это пожалуйста. Хальфред мастерски читал в человеческих сердцах, это да, но проблема в том, что читал он только определенные строки. Не то что бы Дес умел чинить сломанные души, но, по крайней мере, он был там. И он нашел Кледвина. Бледный, осунувшийся, лучший маг тайной службы сидел с толстой книжкой в руках и клевал носом. — Эй, умник! Кледвин вздрогнул, угрюмо на него посмотрел и усмехнулся. — Хальфред пришел к тебе с претензиями, я полагаю. Мне твоя помощь не нужна, так что иди умничай в другом месте. Дес уселся рядом, посмотрел на большую книгу и не нашел слов. У кого их много? У Талики много, все о чести, у Джо Рида слов в голове как пчел в улье, и он собирает мед со своих книг. У Йоль тоже много слов, правильных, о боли, о страхе — она как будто всегда знает, что сказать, а Дес… Он тоже переступил порог смерти. Он переступил порог человечности. Да только было это давным-давно, и что говорить человеку, который сделал это в первый раз, пёс его знает. Может быть, правда — единственно верное решение? — Я тоже их вижу. Кледвин вскинул брови и от удивления даже отложил книгу. — И… и что… что ты делаешь?.. "Что ты делаешь, чтобы спать нормально?" — хотел на самом деле сказать мальчишка. Дес пожал плечами: — Да ничего. Просто жду, пока все пройдет. Я за свою жизнь видел крови больше, чем течет в твоих венах. Я к этому отношусь по-другому. Ты ко всему привыкаешь. Когда-нибудь. Кледвин разочарованно выдохнул и снова уткнулся в книгу: — Ожидать от тебя чего-то полезного было слишком самонадеянно, мастер Денсен. Дес пожал плечами, даже не пытаясь отрицать. — Можно за день устать так, чтобы потом ничего не снилось. Он так поступал, когда Меолитта… — Идём со мной. Может, я не так уж и бесполезен. И меч захвати. Он петлял меж расставленных палаток и сплетничаюших варденов, зная, что Кледвин идёт позади — когда есть шанс избавиться от кошмаров, его не упускают. Краем уха услышал очередную сплетню, мол, когда шел один отряд через поля, все вмиг постарели. Вот как прошли, так и раз! Старики! — И где они сейчас, эти старики? — Откудова мне знать? Куда-то увели. Дес фыркнул. Безделье превращает их в бабок-сплетниц. Но Кледвин, шагая позади, сказал, что видел капитана, и он будто лет на десять постарел. Дес фыркнул ещё раз. Вышел к ристалищу, где Фредерик гонял варденов, чтобы вместо сплетен они занимались делом. И где-то неподалеку Талика в одиночестве вела бой с тенью. Видимо, пёс королька отправился на очередной военный совет. Дес махнул рукой и подошёл ближе — Эй, Тэлли. Она замерла, пару мгновений простояла, как это делал Синге, чтобы потом начать с того, на чем остановился, и повернулась к Десу. — Талика, это Кледвин, Кледвин… — Я ее знаю. — …это Талерика. — И что ему надо? — угрюмо поинтересовалась она, и Дес ощутил, как в ее голове мерно бьётся проклятие. — Ему тоже снятся кошмары по ночам. Талика понимающе хмыкнула и кивнула на место напротив нее. Кледвин оглянулся на Деса, но встал. — Мой тебе совет — устань так, чтобы потом просто провалиться во тьму вместо снов, — авторитетно заявила Талика и вдруг бросилась на Кледвина, взмахивая деревянным мечом. Тот вскрикнул, отшатнулся, вскинул свой клинок и едва оттбил ее удары. Но она ловко опустила его меч к земле и ударила щитом так, что он едва не свалился назад. — Эй! Рыцари так не дерутся! — вскрикнул маг из тайной службы, прижимая руку к груди. — А я дерусь так, чтобы убить. Тут другие правила. Еще раз. И она снова напала, Кледвин снова принялся отбиваться, и Дес, усевшись на землю, с удовольствием наблюдал, как первая леди-рыцарь уделывает мага, и изредка покрикивал что-то вроде “Давай, Кледди, вперед!”, отчего маг спотыкался и злобно рычал. И когда, казалось, жизнь наладилась, нечто снова позвало его. Дес вскочил, ощущая, что внутри все завибрировало, как натянутая струна, завертелось, и он побежал. Что-то не так. Что-то очень не так, но он со своим скудным умишком не мог понять. Он только чувствовал. Изнутри. Что-то в это мире сломалось. Он смотрел по сторонам, ощущая, будто реальность распадается на осколки, много маленьких, острых, режущих руки до костей, и он, Дес, должен собрать их, склеить обратно, да никак, никак… «Успокойся. Успокойся. Ничего не происходит. Дес, успокойся». Этот голос в его голове. Чей он? Чей? Йоль? Он помнит ее имя. И свое имя он тоже помнит. «Что это было?» «Я не знаю, но оно где-то рядом» — пожал плечами Дес и пошел, ориентируясь лишь на это странное чувство, которое будто раздирало изнутри. Будто зачарованный. Будто внутри образовалась нить, которая тянула и тянула, грозя снова разбросать вокруг осколки, и он босой пойдет по этим осколкам, оставляя за собой кровавые следы. Позади слышались короткие команды Талики и стоны Кледвина, которому в очередной раз надавали по ребрам, но Дес уже едва различал их. Он брел между палатками, между удобно расположившимся варденами, и думал, что даже если небо рухнет им на голову, они не заметят. Его окликнул часовой — оказалось, что Дес уже на границе лагеря. Да это он не заметит, если небо рухнет. «Дес, куда ты идешь? Что происходит?» — Йоль все не успокаивалась. Как будто если она не будет знать все на свете, мир пойдет прахом. «Там что-то очень важное», — бросил Дес, будто отмахиваясь. Он шел и шел мимо истоптанных тысячами ног полей, и на ум пришла тоскливая мысль, что все это могло расти, а потом стало бы урожаем, а потом снова вернулось в землю, и так до бесконечности… А потом он увидел огромную золотую трещину от небес и до земли. И золотая пыль утекала куда-то в глубину. «Эй, Йо-Йо… Ты тоже это видишь?» «Ничего я не вижу! Барзул, ну почему тебе именно сейчас нужно было найти все это?» «А ты чем там таким занята, что так возмущаешься?» — хмыкнул Дес. Йоль немного помолчала, а потом буркнула: «Ничем», и он ощутил, что она смотрит его глазами. «Вот барзул! Только не трогай ничего! Я скоро буду». «Что это такое вообще?» «Просто не трогай это!» Просто не трогай это — казалось бы, просто и понятно, но каким-то невероятным образом Десу немедленно захотелось это потрогать. Он ходил вокруг, смотрел, даже подумал немного и решил… решил, что это похоже на кровь. На огромную кровящую рану. Просто не трогай это. И он протянул руку. И мир… …погас. Казалось, через него проходят столетия, текут огромной бесконечной рекой, тысячи лет будто камнепад обрушиваются на него, давя и перемалывая кости в муку. Дес стал стариком и младенцем, мир, такой юный и постаревший одновременно, менялся, то становясь молодым, то дряхлея, и так по кругу до бесконечности. Тьма окутала все, и сквозь эту тьму он мог различить лишь маленькие огоньки, которые то гасли, то зарождались, то пламя их раздувалось, что он начинал слепнуть, то превращалось в маленькую точку, едва различимую. Кто он такой? Где он? Когда он?.. Вот самый главный вопрос — когда. Когда это все произошло? Был ли мир молодым? Был ли он безумным? Был ли он вообще? Война. Вот что было. Война, кровь и золотая пыль, утекающая в трещину мироздания. Дес по привычке закрыл глаза, хотя глаз-то у него и не было. Это огромная рана. Огромная, кровящая,которую надо зашить, иначе мир истечет золотой кровью и погибнет. Иначе время сойдет с ума. И он… он что-то сделал. …Дес открыл глаза и застонал. Болело все. Тело ныло, голова разрывалась, и тошнило, ужасно тошнило, и Дес поднялся на локти, завалился на бок и выкашлял, наверное, все внутренности. Отполз подальше и огляделся — валялся он, собственно, в том же поле, где и была золотая трещина, да только теперь ее не видно. Неужели Дес и правда ее как-то зашил?.. «Да какая разница! Проклятье, как же голова разрывается!.. Где эта Йоль бродит, когда она так нужна?» Сказала же ему не трогать, так нет, надо было обязательно руки свои запихать! У, проклятье! Голова закружилась, и Дес снова растянулся на помятой пшенице, проклиная мир, трещины в небесах и эту Йоль, которая раскомандовалась. Так и ворчал, пока она не пришла и не отдала часть своей энергии и не вручила ему огромную бутыль с вином. И только под вечер, когда они эту бутыль улакали, он спросил, что же это за дерьмо такое было. — Не знаю, — пожала она плечами, вся красная, хотя выпила три капли. — Я видела такое же в Фейнстере, и когда меня утянуло внутрь, во тьму, а потом выкинуло, тоже чувствовала себя отвратительно. Но оно исчезло. И я все думала, что оно исчезло просто так, а вот теперь я думаю… что если я заставила это исчезнуть? Дес приложился к бутылке и поцокал. Если они заставляют это неведомое золотое дерьмо исчезать… то что они за это отдают?