Ради силы

      «Благоуханьем сливовых цветов       Наполнена небес далёкая вершина,       И вешней ночи ясная луна       То заблестит,       То скроется за дымкой...»       Едва отзвучало в мыслях последнее слово, как на старые пожелтевшие страницы плавно опустился розовый цветок вишни. Икаруга подняла голову: заворожённая земным стихотворением, она замерла аккурат под одним из множества деревьев, украшавших дорогу к Древу Жизни, и сейчас стояла, окружённая дождём из лепестков. Лёгкий ветер расстилал их повсюду, превращая Шитсуракуэн в плещущееся розово-белое море.       И пахло... восхитительно. Чуть-чуть сладостью цветов, но больше свежестью и свободой — воистину дыхание природы, пробуждающейся ото сна.       Икаруга вернулась взглядом к книге: их «далёкая вершина небес» действительно цвела и благоухала, как будто автору даровали возможность заглянуть в Шитсуракуэн. Очарованный, он запечатлел в строках его весеннюю красоту — и в благодарность описал для Небесных Воинов, какова в эту пору жизни луна, на которую они никогда не смели поднять взора. Символ Йессо, символ уничтожения и разрушения... до чего же прекрасной она представлялась.       — Икаруга, — улыбчивый голос и прикосновение к плечу. Ни сколь внезапностью не потревоженная, она повернулась с ответной сдержанной улыбкой:       — Куро-сан, — к своей наставнице. Та вкрадчиво заглянула в глаза:       — Ты стоишь тут уже несколько минут. Всё хорошо?       — Земная поэзия, — Икаруга качнула закрытой книгой, — очаровывает.       На секунду по чужому лицу пробежалась тень. Икаруга осталась к ней равнодушна: она знала, какую реакцию вызовет своей честностью, и давно перестала бояться её последствий. В конце концов, Курогане уже давным-давно разменяла гнев на смирение, ибо никакие запреты не уменьшили странной тяги к Земному Краю.       — Вот как, — наконец ответила Курогане. На губах и между слов всё ещё звенела улыбка, однако Икаруга слышала её напряжение. — Всё ещё тащишь сюда человеческие вещички?       — Ничего не могу с собой поделать.       — И не надо. Просто не разбрасывайся об этом на каждом шагу, хорошо? Я пойму твоё увлечение, а вот остальные...       — И в мыслях не было, Куро-сан, — улыбнулась Икаруга.       Так ровно, так безучастно и так фальшиво, как умела она одна.       — Хорошо, — кивнула Курогане. — Тогда пойдём, мы и так уже подзадержались. А ведь сегодня не абы какой день: у нас наконец прибавление!       — В ваших словах столько радости. Собираетесь взять очередного Воина под своё крыло?       — Ни за что! — со смехом отмахнулись от её по-сдержанному подстёгивающего намёка. Встретившись глаза в глаза, Курогане с усталой улыбкой приложила ладонь к груди: — Я пережила столько своих учениц, Икаруга... Ещё одну не возьму даже под угрозой смерти.       Пусть балуются другие. Я — навоевалась.       Икаруга спрятала книгу за воротом кимоно. В памяти всплыло одно из трёхстиший, как ничто другое прекрасно подходившее четырёхсотлетней Курогане.       «Земля спит давно.       Не буди её. Усни сам.       Твоё время пришло».       Парадокс только в том, что её время не приходило. Благословение Ченджей или проклятие Йессо — чем бы ни был рок, сотни лет преследовавший Курогане, он забирал на тот свет кого угодно, но не её. Десятки учениц-последовательниц-дочерей навеки уснули там, на вражеской земле, пропитанной кровью, и лишь их матерь-наставница оставалась невредимой, живой, спасённой от смерти и унижения.       Но — задушенная болью.       Небесные Воины не могли иметь детей, но связь, возникавшая между той, кто вышла из вод Ченджей, и той, кто взяла её под свою опеку, ничуть не уступала связи, зовущейся на нижних землях «семейной», «любящей», «материнской». Потерять её было равносильно потерять всё. В том числе и саму себя, пожалуй.       Там, на Земле, матери сходили с ума от горя, держа на руках навсегда затихшее дитя, а дети были способны забыться в ярости, когда на их глазах погибали родители. Икаруга видела это не раз и не два. Наверное, поэтому сама за сто лет так и не решилась стать для кого-то матерью. Как и многие из её ровесниц: когда старшие Воины безмолвно скорбели по тем, кого утратили, молодые делали всё возможное, чтобы никогда не оказаться на их месте.       Губы Икаруги тронула невесёлая улыбка: как иронично, что они, дети богини жизни, быстрее всего бежали от возможности даровать жизнь.       И их с каждым годом оставалось всё меньше. Сейчас, в просторной зале, где в лёгком золотистом свечении раскинуло ветви Древо Жизни, а у подножия его корней мерцала гладь воды, благословлённой Ченджей, Воинов собралось так мало, что пришедшим под конец Икаруге и Курогане ничто не загораживало обзор. Они легко могли видеть Королеву, со стандартной улыбкой и непоколебимым спокойствием глядящей себе под ноги, и нового Воина — русоволосую нескладную девочку, которая мёртвой хваткой прижимала к себе колени, втягивала голову в плечи, смотрела — странно, напряжённо, словно с секунды на секунду на неё должны были напасть, и...       — Что-то не так, — сказала Курогане.       Хах, «что-то».       Не так было всё.       Икаруга стояла в самом конце, однако это не помешало ей разглядеть, что волосы новорождённой девочки уже начали подсыхать, а бледноватая кожа и вовсе не знала следов воды. Она вышла не минуту назад и даже не пять — так давно, что кто-то уже должен был взять её под своё крыло. Вот только не взял никто. Не взял, не собирался, как будто и не смел — в тишине, повисшей в чертогах священного места, Икаруга могла расслышать судорожное дыхание ребёнка.       Напуганная, отчаянная, она выглядела, как и все только появившееся на свет Воины, на десять земных лет, однако для такого возраста была слишком большой. Но бог с ними, с непривычными пропорциями тела — куда больше пугало отсутствие магии.       Её не ощущалось вообще. Как ни навостряй чувства и сколько ни вслушивайся в потоки волшебства, её следа — не поймаешь.       — Она... без магии? — потрясенно выдавила Курогане. Стоявшая впереди неё женщина бросила такой же ошарашенный взгляд из-за плеча:       — Мы сами до сих пор поверить не можем...       Такого не случалось никогда.       Без волшебства. Без эфира. Без осколка Первой магии, возвышавшей их над драконами и людьми.       Невозможно. Немыслимо, неправильно... недопустимо.       Икаруга встретилась со стеклянным взглядом ребёнка, теперь ясно понимая, почему в таком страхе заходилось чужое сердце. Странный дефект в новом Воине не волновал её так, как остальных — куда больше тревоги внушал вопрос: и что с ней, вот с такой неправильной, дальше?..       Звонкий голос Королевы разбил молчание:       — Если никто не желает взять её под своё крыло...       Никто не желал, понимала Икаруга. Никто и не пожелает: слишком странно и сложно.       Без магии тебе нечего делать в мире магии.       Королева опустила всё тот же ровный взгляд на девочку:       — ...боюсь, тебе придётся вернуться.       Тебе придётся умереть.       Между Воинами пробежалась волна тихого встревоженного гула, сотни таких же — осторожных, напряжённых, ты-неправильная-тебя-не-должно-здесь-быть — взглядов впились в ребёнка, и тот, ещё больше поддавшись страху, отпрянул назад. От глади воды, в которую дефектной девочке следовало вернуться, отделяла только кромка камней, ограждавших берег.       Достаточно слегка надавить на худое плечо, чтобы опрокинуть её и заставить исчезнуть.       — Разве так правильно?..       — О Ченджей, за что ты так со своей дочерью...       — Это всё из-за Йессо. Его проклятия уже так много, что оно рушит даже наш мир!       — И всё же...       Как недавно стояла она под дождём из цветов, так сейчас Икаруга застыла, обуреваемая сомнениями и доводами, окружённая гулом, но не слышащая его. Взгляд девочки то и дело останавливался на ней, единственной не движимой и молчащей, но не искал ни спасения, ни поддержки — скорее просто отмечал странность той, кто не присоединялся ко всеобщему белому шуму.       Хах.       Крепче стиснув спрятанную за воротом книгу, Икаруга дёрнула уголком губ: «Кажется, мы обе с тобой — странные, да?..»       — Достаточно, — отрезала Курогане, опуская залу обратно в могильную тишину. — Это самое милосердное, что мы можем для неё сделать. Ей не выжить без магии.       Дети богини жизни... Как страшно вам эту жизнь давать.       Улыбнувшись, Икаруга двинулась навстречу девочке. В спину наверняка врезались удивлённые взгляды Воинов, но она не почувствовала ни один из них ни в тот момент, ни позже, когда опускалась на колени перед дрожащим ребёнком и протягивала ему ладонь, когда улыбалась с мягкостью кружащего меж лепестками ветра:       — Привет, милая, — и не видела ничего, кроме широко распахнутых карих глаз. Не понимающих. Не верящих.       Но — таких ярких в лучах зародившейся надежды...       От прикосновения к щеке девочка крупно вздрогнула и снова отпрянула, однако, спиной ощутив тепло воды, тут же метнулась обратно. Ещё толком ничего не понимающая, она, тем не менее, не хотела умирать — и это... боги.       Икаруга ласково провела пальцами по дрожащей челюсти.       — Падающий цветок вернулся вдруг на ветку, — пропела, даруя взглядом всю осторожную нежность, на которую была способна. — Оказалось: бабочка.       Девочка распахнула глаза. Удивлённая. Заворожённая.       Икаруга шире улыбнулась — и тогда девочка, смотря с по-прежнему горьким сочетанием недоверия и надежды, рискнула прильнуть к её ладони.       В этот момент решилось всё.       — Икаруга, не стоит, — предупредила Курогане. Икаруга перевела на неё выровнявшийся взгляд, и та добавила: — Не надо её успокаивать. Дай ей уйти с миром.       Безболезненно, безмолвно, без ран и сожалений... Чушь. Вернувшись к девочке, обеими руками схватившейся за её запястье, Икаруга лишний раз убедилась в том, что будет и боль, и сожаления, и слова, которые ребёнок сейчас просто не способен обличить вслух — будет смерть вместо жизни, которая всего-навсего обещала быть не такой, как привыкли.       Икаруга встретилась глазами к Королевой.       — Я возьму её, — уронила мягко. И в то же время с такой непоколебимой уверенностью, что взрыв из возмущения и шока за её спиной не тронул в душе ничего. Она вернулась взглядом к ребёнку. — У тебя есть имя?       Девочка едва заметно помотала головой. Икаруга задумалась.       — Рождённая весной... Весна ассоциируется с теплом. Но это слишком простая ассоциация, слишком... привычная. Нет. Пусть будет то, чего не привыкли ожидать. Холод. Да, — она погладила прохладную щёку ребёнка, — «Тсуметаи» отлично подойдёт.       Икаруга поднялась на ноги, потянула девочку за собой и вместе с ней обернулась к сёстрам с безмятежной улыбкой и сердцем, не знающим сомнений.       — Чужих меж нами нет, — заструился поверх потрясённых голосов мелодичный напев. Икаруга опустила тёплый взгляд на жизнь, что она спасла; на жизнь, что отныне значилась её ученицей и что сейчас смотрела ярко-ярко, разливая нежность на чужих губах: — Мы все друг другу сёстры под вишнями в цвету.

Сочла кукушка Мгновения летних дней И улетела. Морио Таскэ.

      Связь между ними крепла. Но, следуя странностям обеих своих сторон, не совсем так, как следовало бы, как ожидали — все остальные и сама Икаруга. К первым ученицам всегда прикепали особенно остро: твой первый опыт, твоя первая молодая кровь, она вбирала в себя всю спесь молодости, которой полыхали столетние Воины. Первых учениц всегда отпускали с неохотой. Их держали под крылом дольше, чем следовало бы, теснее, чем остальных — а потом, познав горечь потери, учились обрастать хладнокровием и умением прощаться.       Икаруга почувствовала готовность отправить спасённую жизнь в свободное плаванье, как только меч в руках Тсуметаи стал порхать достаточно уверенно, чтобы разрубать тренировочные столбы. На это ушёл год, кажется.       Маленький дефектный гений холодного боя.       Икаруга любила её. Правда. И вкладывала лучшее, что могла отдать.       Но сердце почему-то совсем не заходилось болью, когда она представляла ученицу среди горы трупов и с руками, обагренными кровью.       «Что-то не так», — сказала Курогане при виде Тсуметаи. По итогу же получилось, что «не так» оказалось с ними обеими.       Возможно, ту часть любви, которая отчаянно противится необходимости расстаться, забрала у неё Тсуметаи. В начале жизни спасённая от смерти, она любила её так, что не находилось слов, и жар её сердца, пылающего любовью, Икаруга ощущала во всём. Она не соответствовала своему имени. Холод? Боги, какая глупость.       Девочка-противоречие.       Девочка-порождающая-противоречия.       В день, когда в руках этой девочки спустя сотни лет обрело силу бисэнто с серебристым драконом на древке, Икаруга удивилась больше тому, что давняя игрушка действительно оказалась оружием, а не красивым музейным экспонатом, — уж точно не тому, что сила Йессо нашла применение в дочери Ченджей.       — «Не из обычных людей тот, которого манит дерево без цветов», — с излишним пафосом зачитала Курогане. Хмыкнув, захлопнула блокнот: — Лучше про тебя и не скажешь.       Они сидели на заднем дворе её дома. На скамейке дымился мятный чай, летнее солнце совсем не душило зноем, который знала только тренирующаяся перед их глазами Тсуметаи. Икаруга безмятежно наблюдала за её выпадами и уворотами — тем, в чём сочеталось потрясающее единство филигранности и силы. Курогане как-то отметила, что, если проживёт достаточно долго, она не будет знать равных в искусстве меча. «Не считая Её Высочества, конечно», — добавила она тогда следом.       Вот только Икаруга совершенно не считала это добавление необходимым.       — Приравниваете меня к людям? — с улыбкой отметила Икаруга.       — Учитывая твою так и не утихнувшую страсть ко всему земному? Да, — фыркнула Курогане, — приравниваю. Уж без обид.       — Для меня это скорее комплимент.       В воцарившейся тишине выкрик Тсуметаи был всё равно что лезвие, рубанувшее по стволу.       — Что, прости? — от потрясения перейдя на шёпот, нахмурилась Курогане. Икаруга покачала головой.       — Вам ли не знать, Куро-сан, — протянула со спокойной улыбкой, — что Земной Край для меня уже давно намного привлекательнее Шитсуракуэна. Ченджей совершила ошибку, принеся меня в этот мир, — она лёгким движением кисти очертила Небесное Царство, — а не в тот.       Она опустила было ладонь вниз, указывая на нижние земли, как Курогане перехватила запястье и стиснула до боли, вынудившей выпрямиться.       — Вот эти мысли оставь при себе, — процедила следом. Под взглядом глаза в глаза, тёмным и тяжёлым, улыбка растворилась с лица Икаруги. — Не забывай, Икаруга, что тебе больше нельзя быть эгоисткой. У тебя есть ученица. Представь, каково ей будет, когда тебя за все эти «Земные Края» и, прости богиня, «ошибки Ченджей» сбросят на землю.       — Больно, — просто уронила Икаруга.       — Больно, — с готовностью подхватила Курогане. — Поэтому держи язык за зубами. Хотя бы ради неё.       — Я вас услышала, Куро-сан.       Игра в сдавшуюся и согласившуюся позволила закрыть тему. Курогане вскоре ушла, а Икаруга продолжила наблюдать за тренировкой Тсуметаи с разумом, не потревоженным чужой злостью и возможными перспективами.       Даже такими. Даже, чёрт побери, такими.       Иногда Икаруге казалось, что Шитсуракуэн выпивает из неё всю живость и возможность чувствовать. И только поздним вечером, расчёсывая волосы лежащей на коленях ученицы, что смотрела на неё яркими-яркими прямо в душу, улыбалась, смеялась и заверяла: «Моя наставница — самая сильная, самая непобедимая!» — только в такие мгновения Икаруга понимала, что ещё остались в её сердце сожаления, тоска и горечь с болью.       И — вина.       «Я пригрела тебя слишком сильно — и тебе будет очень больно, когда меня не станет...»

Примятый ногой, Он стал по-иному прекрасен — Листок увядший. Такахама Кёси.

      В сырой тёмной камере Икаруга сидела так, словно вокруг сомкнулись не душащие тюремные стены Фиора, а его королевские своды, словно бы не было ни ссадин, ни боли, ни горечи поражения, словно бы она не проигрывала Эрзе Скарлет, Королеве Фей, и потом не спасалась бегством от безумства Эфириона.       — Ты называла свой меч Мугетсу-Рю.       Словно бы ножны на поясе не были пусты.       — Что ты знаешь о нём?       Словно бы была возможность проснуться.       — Я не владею Мугетсу-Рю. Моя видимая способность уничтожить что угодно — всего лишь отточенное мастерство.       — Для того чтобы достичь такого уровня, требуются десятилетия.       — Столетия, мальчик, — с хитрой улыбкой поправила Икаруга.       — Очень смешно.       Они не верили. Икаруга и не старалась убедить: лишённая заклинанием возможности лгать, она преподносила правду с издёвкой, игривостью и плутовством лисы, которой никто не доверял.       Но — лишь пока. И Икаруга чуяла, что всё ближе становится час, когда фиорские рыцари узнают обо всём.       «Они найдут тебя».       Нет.       «Они объявят на тебя охоту».       Нет.       «Будут выслеживать. Ранить. Убивать».       Нет, нет, нет.       Из спины давно исчезли крылья. Они расстались не меньше полувека назад и с тех пор ни разу не встречались на просторах Земного Края, однако сердце всё ещё хранило привязанность. Любовь.       Желание уберечь любой ценой.       Икаруга подняла глаза к потолку и улыбнулась, не сожалея ни о чём. Она видела достаточно, она прожила достаточно — и так, как хотела. Короткий век среди людей заполнил пустоту, порождённую Небесным Царством, и в то же время позволил узнать: выбор, сделанный ею сто лет назад, был единственно правильным. Для них, Небесных Воинов, для людей, для мира.       Для неё.       Пальцы заскрежетали по грязной рыхлой кладке кирпича.       — Только не обезумь от горя... — прошептала Икаруга, глядя ввысь и вместо сводов камеры видя чистое пронзительное небо Шитсуракуэна.

~*~

      Небо, под которым снова проливалась кровь.       Макаров только начал связывать ответ Люси с убитым, потерянным состоянием Стинга и осознавать ужас, обрушившийся на неё, когда тишину пронзило женское яростное восклицание:       — Вот они!       И следом всё потонуло в грохоте: затрещала земля, взметаясь осколками и пылью, засвистел воздух, по сердцу вдарили испуганные охи саблезубых и хвостатых, поток ветра впечатал в стену одних и отшвырнул прочь сидевших поодаль — и тогда же раздались первые крики. Внезапная, молниеносная атака обрушилась на них как лавина, погребая со всех сторон: один Воин кинулся к Стингу и Люси, которых выбило на другую улицу, другая с мощным вертикальным ударом спрыгнула на Эрзу, лишь в последний момент успевшую выставить меч, третья, проскользнув между всеми, врезала подорвавшейся было с лечением Венди и пинком избавилась от бросившейся ей на помощь Леви.       — Сука! — рявкнул Гажил. Меч железного дракона заставил Воина отпрыгнуть от Марвелл, и та с судорожным вздохом рухнула на колени.       — Рёв огненного дракона!       Столб пламени развеял облако пыли, но ни по кому не пропал — последний, четвёртый Воин, статная черноволосая женщина с тяжёлым взглядом исподлобья, в лёгкую перенаправила огонь в небо. Тут же схватилась обеими ладонями за катану, рывком присела, на гарде зазвенели потревоженные колокольчики, а в глазах, обращённых к Нацу, сверкнуло пламя чернее самой глубокой бездны. На миг застыло, казалось, всё.       А потом Курогане крутанулась на месте, и с катаны её, описавшей круг, сорвался ветер столь зубодробительный и концентрированный, что разрезал даже стены домов.       Кто-то увернулся, кто-то успел пригнуться, кого-то задело: магия резанула Эрзу по груди и левому плечу, отсекла часть взметнувшихся волос. Через брешь в доспехах брызнула кровь. Скарлет издала задушенный звук и — осела, ослабла, прежде чёткое движение-уклонение превращая в беспомощное падение.       — Эрза! — взревел... кто-то. Кажется, одновременно.       Макаров кинулся увеличенной рукой к Скарлет и дёрнул на себя за несколько мгновений до того, как в прежнее место воткнулся меч спикировавшей Мирасаки. Атака провалилась, враги растерялись и замедлились — кроме той, что охотилась на Стинга, краем глаза уловил Макаров, но пока что им приходилось жертвовать.       — Гилдартс!       — Да!       Клайв вскинул ладонь, и дорога под их ногами разлетелась на куски, полетевшие в Воинов. В ту же секунду Дреяр схватил остальных волшебников и вместе с ними рванул к выходу из переулка — от Воинов не сбежать уже в любом случае, понимал он, не та территория и не та ситуация, но раз столкновению быть, следовало хотя бы сменить поле боя! Зажатые между двумя домами, они становились лёгкой мишенью для воздушных атак и мечей — менять, срочно менять! А по возможности отвлечь всё внимание на себя и всё-таки отправить группу с ранеными к выходу!..       — Стоять! Мирасаки, за ни!..       Гилдартс перехватил сорвавшуюся было с места беловолосую девчонку и швырнул её в сторону закричавшей, сбивая с ног, припал рукой к земле — и новый град камней обрушился на Воинов, вздымая в воздух пыль.       — Не пройдёшь, — процедил сосредоточенно-злобное. Дожидаться контратаки не стал — вместо этого сам побежал навстречу Воинам: задержать, ранить, добить, сделать что угодно, но в особенности — не дать снова разгуляться черноволосой женщине с ветром, что способен разрубить сталь! Сила его замаха развеяла пыль и позволила увидеть, как Воины перекатились в разные стороны, спасаясь от удара: беловолосая влево, черноволосая вправо, и Гилдартс моментально последовал за второй.       Как вдруг, встретившись с чёрными испуганными глазами, окинув взглядом маленькую фигуру с мечом наперевес, с мечом, с ужасом осознал: это не та. Не та, что вжимала ветром в стены, не та, что ранила Эрзу — не та, не та, не та!       «Мастер!..»       Тот сделал первый шаг из теней узкого переулка, когда перед ним как из ниоткуда возникла Курогане — с катаной, приготовленной для удара, и со взглядом, не сулившим нарушителям ничего, кроме смерти.       — Как будто я позволю вам уйти, — неестественно ровным голосом, промораживающим до костей.       Взмах — и ветер, вырвав волшебников из рук Макарова, разбросал их по сторонам. От него разлетелись на куски дома, а оставшихся в проёме Воинов вместе с Гилдартсом отшвырнуло прочь. В округе словно произошёл маленький взрыв, дрожью прошивший землю и заставивший затрястись даже отдалённые дома.       Эрза со стоном перевернулась на спину. Если Гажил, улетевший с ней в одном направлении, смог зацепиться за вывороченную землю и остановиться, её раненая рука не позволила сделать ничего — и, кубарем откатившись дальше всех, Эрза едва ощущала собственное тело за накатывающей болью. Ныл, казалось, каждый сантиметр кожи. Но больше всего душила разрубленная грудь: отозвав доспехи, Скарлет обнаружила рану, в которую свободно уместился бы палец. Начинаясь под серединой ключицы, она филигранно ровной алой линией тянулась до плеча и пульсировала как от дикой судороги — так мощно и патово, что немели пальцы. Чёрт, зажмурилась Эрза, припадая затылком обратно к земле.       — Ну-ка! — кто-то подхватил её под спину и заставил принять сидячее положение. Не резко, но слишком быстро: от прострелившей боли Эрза не сдержала крика, пусть под конец и нашла в себе силы сцепить зубы и сменить его на сдавленное мычание. Словно желая убежать от ада, который скручивал руку и постепенно перекидывался на левую часть туловища, Эрза завалилась вправо — на грудь оперативно сместившегося Гажила. — Чёрт, — сплюнул он, — выглядит хреново.       Разлепив глаза, Скарлет с трудом опустила голову достаточно, чтобы видеть рану. Кровь не думала останавливаться, но чёрт бы с ней, с кровопотерей: перевязать так, чтобы не потерять сознание и не откинуться, она могла, но это всё равно не позволит вступить в бой.       Вылететь из него с самого начала — какое же дерьмо, криво усмехнулась Эрза. Она призвала бинты и всучила часть Гажилу, оставшейся очищая грудь с рукой от крови.       Нужна Венди. Срочно, чёрт побери, нужна Венди.       Эрза подняла нечитаемый взгляд перед собой: вот только она сейчас так далеко, что и на горизонте не видно. Не докричишься, не дашь никакой знак — да и будем честны, заметят ли его те, на совести кого остались все Воины?       Со стороны уцелевших домов вдруг послышались шаги. Хвостатые застыли, подобрались, Гажил отвёл левую руку в сторону, готовый в любую секунду обратить её в столб и встретить врага, Эрза сосредоточила магию на доспехе Валькирии, чтобы и атаковать «Небесной Осью», и спастись с помощью крыльев, и в то же время не потревожить рану благодаря открытому верху брони. В ближайшем переулке показалась тень, и одежда Эрзы тут же вспыхнула — сейчас!..       — Остынь, — внезапно осадил её Гажил, чьё тело, ощутила Эрза, расслабилось. — Это свои.       И правда: через несколько секунд между домов показался Гилдартс. На его скуле наливался синяк, а одежда посерела от пыли — и это было единственным, что он вынес из недавней стычки.       — Хорошая штука, — Редфокс с хмыканьем кивнул на протез вместо левой ноги, — сразу тебя по ней слышно.       Гилдартс фыркнул, и только отзвук его голоса позволил Эрзе выйти из напряжённого оцепенения. Она тяжело выдохнула: спёртый воздух вкупе с нечеловеческой концентрацией эфира Шитсуракуэна и до этого путал мысли — теперь же, когда к ним добавилась кровопотеря и ни на секунду не смолкала ноющая боль, мозги вообще превращались в кашу. Соображалось с такой задержкой, что неволей закрадывалось сомнение: а правильно ли она поступила, когда согласилась участвовать в спасательной миссии?       «Я расправлюсь с той, кто уничтожил "Хвост Феи"»?       Какая жалость, что тут уже расправились с тобой.       Гажил неаккуратно поправил бинт, тревожа рану, и Эрза осеклась на ядовитых мыслях.       — Порядок? — присел между тем на корточки Гилдартс.       — Жить буду, — с мрачной усмешкой ответила Скарлет. — И в стороне не останусь, даже не проси.       — На другой настрой я и не рассчитывал.       Он помог закончить с повязкой, потянулся было обездвижить и закрепить руку, как Эрза отмахнулась: несмотря на страшную боль, при каждом движении пронзавшую, казалось, даже мозг, шевелить ею она могла. Пальцы ощущались слегка онемевшими, но тем не менее цепко стискивали меч — ещё повоюет, отмечала Эрза. Конечно, в любой другой ситуации лучше не подвергать тело стрессу и не ковыряться в ранках, однако сейчас она не могла позволить себе послаблений — только не в условиях, когда от работоспособности левой руки могли зависеть жизни товарищей.       К слову о них...       Пора выдвигаться на помощь.       Словно услышав её мысли, Гилдартс с Гажилом встали во весь рост и помогли ей подняться на ноги. Эрзе пришлось изнутри прикусить щёку, чтобы не издать ни звука. Глупость, по правде говоря, от драконьего слуха никакого вздоха не скроешь, а Гилдартс, что ни говори, чертовски проницателен благодаря опыту... но куда больше в иллюзии «всё-в-порядке-мне-не-больно» нуждалась, пожалуй, она сама.       Вдох.       Закрыть глаза.

(...и лишь усилием воли не пошатнуться от густого эфира, хлынувшего в лёгкие.)

      Выдох.       Перевооружиться. Поудобнее перехватить меч. И, подарив враждебному миру решительный взгляд Титании, в очередной раз поклясться: она вернёт долг за «Хвост Феи» и ни за что не умрёт.       Ни за что.       — Кто-то приближается, — навострился Гажил.       — Можешь определить, кто?       Не меньше десяти секунд прошло в напряжённом молчании.       — Чужой, — наконец процедил вердикт Редфокс. Гилдартс с воодушевляющим фырканьем сжал кулак до хруста костяшек:       — Ну что, ребятки, пора размяться.       Когда враг показался на горизонте, Гилдартс не удержался от по-приятному удивлённого хмыканья: судьба словно решила даровать ему шанс отыграться и отправила по их душу черноволосую девчонку, которая недавно спутала все карты. Она не отличалась силой, припомнил он её не самые хорошие удары — во всяком случае, уж точно не такой, которой могла похвастать её черноволосая более зрелая напарница.       И им же лучше.       — Это будет просто, — ухмыльнулся он и присел, готовясь к выпаду.       Заметившая его Айно тут же вдарила по тормозам, в испуге отшатнулась.       — Твою мать! — вырвалось у неё загнанное. — Вас должно быть двое! Ты-то тут откуда взялся?..       — Пришёл закончить начатое.       Не давая ей времени опомниться, Гилдартс сорвался с места. Он уничтожил землю под ногами Воина, тем самым выводя из равновесия, и если от первого замаха кулаком Айно ещё смогла ускользнуть, то второй жёстко впечатался ей под челюсть. Сила удара подбросила в воздух — аккурат для того, чтобы третьим ударом по животу Клайв пригвоздил её к дороге.       От раздробленных камней взметнулась пыль, и вдруг — меч! Гилдартс едва успел вовремя толкнуть себя назад — вот же!..       — Рёв железного дракона!       Тёмно-серый вихрь снёс Айно с ног. Контратака провалилась, едва начавшись: когда Воин, затормозив, вскинула голову, хвостатые уже взяли её в кольцо и замахивались для ударов. Винт серой магии, град мечей, вновь разрушенная опора под ногами — грохот обрушившейся злости хвостатых слышало, казалось, всё Небесное Царство. В небо столбом вдарила пыль и — крик.       Крики.       Захваченные азартом битвы, яростью и болью, кричали все.       Айно укатилась в бок, неуклюже, но мощно махнула мечом перед собой, отпугивая ринувшегося за ней Гажила, снова попыталась разорвать дистанцию. На её щеках алела кровь, а разорванная одежда обнажала синяки и ссадины — от недавней мощи хвостатых увернуться удалось лишь частично. Тем не менее, опускать руки Воин не собиралась. Ей просто требовалось создать себе простор; чуть меньше тесноты, чуть больше пространства для манёвра — и тогда, не сомневался никто из них, она наконец покажет, на что способны столетия жизни.       Айно не отличалась силой. Во всяком случае, не такой, какой обладала другая черноволосая женщина. Однако по спине всё равно пробегал холодок, стоило Эрзе, Гажилу и Гилдартсу вспомнить напутствие Макарова — о том, что на стороне Воинов не столько осколок Первой магии, сколько время.       Они живут в разы дольше людей. Когда для человека сто лет окажутся глубокой старостью, Воины назовут эту цифру возрастом отречения от детства и взросления. И не нужно обладать гениальным разумом, чтобы понять, какой опыт накапливается, если можешь жить столетиями.       «Не позволяйте им воспользоваться этой пропастью между вами».       Отброшенной пинком в живот, Эрзе пришлось воткнуть в землю меч, чтобы быстрее затормозить. И тут же — молниеносный рывок обратно в гущу сражения, тут же — крик и удар, и ещё один, и ещё. Забыв о боли, не дыша и не моргая, не думая ни о чём, кроме «не останавливаться, не останавливаться, не...», она обрушила на Айно град ударов. Не отставал Гажил, периодически вклинивался между их атаками Гилдартс, поддерживая — всех их объял один порыв: из кожи вон вылезти, но не дать Воину и секунды на передышку! Задушить, замотать, задавить — не до смерти, но до победного конца!       В какой-то момент Айно удалось крутануться вокруг оси и описать мечом полукруг, и это вынудило Гажила и Эрзу отпрыгнуть.       — Сука, — сплюнул Редфокс, — она себя лечит!       Эрза потрясла головой, чтобы сбить заливавший глаза пот. То, что с лица Айно давно исчезли кровоподтёки, а сама она двигается слишком живо для человека, который словил не один прямой удар, она успела заметить и потому была солидарна с рыком Редфокса: это действительно вставляло палки в колёса. Получалось, что от них требовалась феноменальная скорость — не просто не допустить возможности Айно отдохнуть, но и не давать ей лечить себя, выбить сознание за пару-тройку ударов, победить... слишком быстро.       Это не работало.       И Эрза не могла отделаться от мысли, что именно она тянула командную работу на дно. И плевать, что ни разу не оступалась, не медлила и от боли не ломала траекторию выпада. «Чёрт, — прошипела она в мыслях, кидая злобный взгляд на перевязанное плечо, — будь всё проклято!»       — Погнали, — рыкнул Редфокс и ринулся на подмогу Гилдартсу.       Тот в одиночку справлялся, кажется, даже лучше, чем вместе с ними. Когда, вынырнув у Айно за спиной, Эрза врезала ей по ногам и мощно добавила по пояснице, она увидела подслеповатый от боли и усталости взгляд чёрных глаз. С окровавленной, местами синюшной кожи взмывали бирюзовые частицы лечащей магии, но ран на теле было столько, что они не справлялись. Айно грузно завалилась вбок, со стоном заставила себя кувыркнуться, чтобы избежать очередного добивания, махнула мечом у самой земли, поднимая пыль и хоть так пытаясь их отвлечь. Её движения сковывала столь тягучая истома, что Эрза воспряла: чёрт побери, у них всё получится!       Ещё не меньше нескольких минут они гоняли Айно по углам. Дорогу испещряли кратеры и ямы, дома обзавелись паутиной трещин, новым дверным проёмом или и вовсе перестали существовать, обратившись в груду мусора, в воздухе витал удушающий запах пыли: куда ни кинься, везде — последствия того, как вцепились друг другу в глотки хвостатые и Воин. И хотя Айно как могла старалась не отставать, пробивая мечом даже железную защиту Гажила или отпинывая от себя Эрзу, чем дальше, тем призрачнее становился её шанс на успех.       Сотни лет — бесценный опыт. Но даже он бессилен против усталости.       Что есть мочи зарядив Айно по голове, Эрза позволила себе предвкушающую усмешку: победа за ними! Хотя бы здесь, хотя бы в этом маленьком сражении с одним-единственным Воином — чёрт побери, вершина горы тоже покоряется не сразу!       Оглушённая Айно распласталась на земле, и этим тут же воспользовались Гажил и Гилдартс, добавив парочку ударов сверху — как ногами, так и магических. От разлившейся по округе концентрации эфира Эрза отшатнулась. В глазах потемнело на несколько долгих секунд, и лишь усилием воли она удержалась от порыва зашарить по воздуху руками, чтобы найти опору.       Нельзя выглядеть слабой, нельзя, нельзя, нельзя, Эрза, слышишь! Иначе...       — Эрза!       Предупредительные крики напарников вернули в реальность. Эрза распахнула подслеповатые глаза и сквозь пелену чёрных точек увидела ринувшуюся на неё Айно — достаточно вовремя, чтобы выставить блок. Железо заскрежетало о железо, выбивая искры. Эрза стиснула зубы: усилие, прикладываемое для блока, потревожило левую руку и прострелило болью едва ли не до очередного ослепления.       Плевать.       Скользнув по долу вниз, Эрза захватила гарду чужого меча, резко крутанула свой, и у Айно, пытающейся удержать оружие, перекрутило руки. Она бросила быстрый шокированный взгляд на своё загнанное положение, но буквально тут же взметнула его обратно на противницу — и Эрза, собравшаяся было пинком отправить её к бегущим Гажилу и Гилдартсу, вдруг замерла.       Глаза в глаза.       Чувство, пронзившее в этот миг, было сродни тому, как если бы ей вскрыли черепную коробку и начали копошиться в мозгах. Эрза буквально почувствовала лёгкую щекотку там, в глубинах мозга, и это заставило её скривиться — до чего мерзко!       Настолько, что она не сразу заметила, как Айно широко распахнула глаза и отчего-то стала выглядеть ещё более шокированной и больной.       — Ты... Эрза?.. — вдруг выдавила она севшим голосом.       В следующую секунду Гилдартс снёс её с ног мощным ударом в висок. Гажил, кажется, добавил следом, но Эрза не увидела этого и не услышала. Проморгавшись, она в растерянности перевела взгляд в ту сторону, куда улетела Воин: что ещё за вопрос?..       — Залезла в голову? — поинтересовался Гилдартс. Эрза неопределённо повела плечом: кажется, да, но...       Что-то не давало покоя.       — Ты знаешь меня? — тяжело спросила она.       Услышав её голос, Гажил передумал добивать Айно и отступил. Та с трудом приподнялась на локтях и коленях, не меньше минуты шумно глотала воздух. Их разделяли по меньшей мере десять метров, но Эрза всё равно видела, как под её лицом на земле расползались капли крови.       — Думаешь, та самая? — навострился Редфокс.       Скарлет в сомнениях окинула Воина взглядом. Нет, качнула головой мгновением позже: «та самая» определённо должна была быть сильнее, чтобы разрушить гильдию.       И у «той самой» было бисэнто.       — Ладно, — сказал Гилдартс, — тогда пора заканчивать.       Айно вскинула голову, тут же вжимая её в плечи, инстинктивно подалась назад, завалилась, осела, но сил сдвинуться с места, сбежать от неминуемой участи не нашла — только смотреть на неё заплывшими от оглушения глазами и ждать удара — сейчас, сейчас, сей!..       Ринувшийся на неё Гилдартс вдруг резко затормозил, толкнул себя назад. Его лицо исказило столь досадливо-злобное выражение, что у Эрзы потяжелело в животе.       Спустя мгновение перед Айно с грохотом спикировала фигура с крыльями. От мощного приземления по земле пошла дрожь, а хвостатых обдало волной воздуха. Эрза моргнула, не сразу соображая, что к чему: чёрт побери, подмога!       Лицо Айно просияло.       — Тсуме-чан! — воскликнула она преисполненным счастья голосом, от которого Скарлет не сдержала оскала.       Новая противница разительно отличалась от Айно. Когда она выпрямилась, неторопливая и спокойная, промораживающая хвостатых хладнокровным взглядом карих глаз, сразу бросилась в глаза разница в комплекции: по сравнению с миниатюрной Айно эта походила на гиганта. Она была как минимум не меньше Гажила, и тот, заметивший это, с мрачным удивлением присвистнул.       — А мастер сказал, вы тут все гномы, — ухмыльнулся он. — Чем питаешься, пташка, раз вымахала до таких размеров? Диета из крови маленьких девочек, которых вы, твари, похищаете?       Она действительно была... крупной, с лёгкой растерянностью отметила Эрза. Чёрный облегающий комбинезон, надеваемый под доспехи, очерчивал каждый изгиб мышц и недвусмысленно намекал на их сталь. Айно, конечно, тоже отличалась подтянутостью, сотни лет для неё в пустую не прошли, но эта... Эрза знала, о чём может свидетельствовать такое тело.       «Она точно мастер ближнего боя и холодного оружия».       В ответ на издёвку Гажила Тсуметаи скептично выгнула бровь и — была такова. Взгляд не растерял ни капли холода, и Эрза крепче перехватила меч: подобный настрой вкупе с совершенно другим внешним видом противницы обещал бой в разы тяжелее предыдущего.       — Поднимайся давай, — лениво протянула она Айно, как та ткнула пальцем в Скарлет и выпалила:       — Это Эрза, Тсуме-чан! Вон та, рыжая!       Взглядом, который в следующую секунду перевели на неё, можно было пронзить.       Он по-прежнему был ледяной. Но... не так, как раньше.       Совершенно, чёрт побери, не так.       В округе повисла звенящая тишина. По дороге прокатился ветер, слабым отзвуком завывая в полуразрушенных переулках и между развалинами домов. Он потревожил волосы, и их срубленная часть противным щекотом пробежалась по разрубленному левому плечу. Эрза отмахнулась бы — имей она возможность пошевелиться под напряжением, скрутившим внутренности, и тем яростным холодом, который ни на секунду не думали отрывать от неё.       Ярость.       Точно, подумалось ей отстранённо, именно так и выглядит холодная ярость.       За что она на неё злилась?..       — Эрза, говоришь? — ни живым ни мёртвым голосом протянула Тсуметаи.       Странно, что при взгляде в её глаза не возникало ощущения копошения в мозгу. Она же Воин, вновь пробежала в голове отрешённая мысль; способность читать мысли с помощью взгляда у них действует едва ли не безусловно. Да и зачем переспрашивать у напарницы, если сама может заглянуть в душу?..       Тсуметаи крутанула между пальцев оружие. Его широкий взмах перехватил внимание Эрзы. Она оглядела толстое длинное древко, по которому серебристыми изворотливыми линиями полз какой-то узор, идеально наточенное и вычищенное лезвие, возвышавшееся над головой высокого Воина — и мир ушёл из-под ног, когда Эрза поняла: это бисэнто.       Крупная мощная фигура. Бисэнто.       И злоба, обращённая к ней.       Не отрывая от Скарлет потяжелевшего взгляда, Тсуметаи сказала:       — Иди к Куро-сан, Айно. Тут я разберусь сама.       Всё начинало вставать на свои места.       Дважды повторять Айно не потребовалось. Лечебная магия более-менее сняла последствия мощного удара по голове, и Воин оперативно подскочила на ноги, развернулась и сорвалась прочь. «Надо её остановить!» — ужалила судорожная мысль.       — Стоять!.. — рявкнул Гажил.       Он рванул было с места.       Как внезапно возникшая перед ним Тсуметаи схватила его за голову и что есть мочи впечатала в землю.       Эрза увидела удар многими секундами позже — когда задушенный вздох Гажила утонул в ладони на его лице, звук немыслимого в своей силе удара врезал по ушам, а в воздухе расплылась пыль от потрескавшихся камней. Всё произошло так быстро, что они с Гилдартсом успели только обернуться, когда Тсуметаи уже отскочила от оглушённого Редфокса и повернулась к ним, готовясь продолжать.       «Теперь я ваш противник», — читалось в её по-ледяному решительном взгляде.       Ближайшей к ней стояла Эрза, но Тсуметаи почему-то проскочила мимо, и вновь — так резко, так молниеносно, что случившееся столкновение Скарлет сначала услышала и лишь потом осознала. Лязгнуло железо о дерево, поперхнулся воздухом от усилия Гилдартс, и в тот момент, когда Эрза наконец обернулась к нему, Тсуметаи локтём разбила блок Клайва, вынуждая его потерять равновесие, крутанула бисэнто, с размаху зарядила древком по голове, добавила ногой по колену, замахнулась, в зенитном свете сверкнуло лезвие.       — Нет! — выкрикнула Эрза, срываясь на помощь.       Но рубящий удар обрушился на согнувшегося Гилдартса быстрее.       То, что била Воин не лезвием, а древком, Эрза осознала так отдалённо, что как будто бы не осознавала вовсе — лишь сердце на мгновение отпустило от отсутствия пролившейся крови. А потом всё исчезло из мыслей и растворилось, оставляя в голове одну звенящую ярость.

(...на себя?)

      Эрза с криком замахнулась мечом, но Тсуметаи легко ушла от атаки. От этой, от следующей, когда Эрза моментально сменила хват и попыталась достать уколом, от ещё одного выпада и ещё, и чем дальше, тем больше Скарлет начинало казаться, что загоняет она в угол не её, а себя. Лицо Тсуметаи словно сковала ледяная маска: ни один мускул не дрогнул под шквалом сыпавшихся на неё ударов, ни на секунду в глазах не отразилась усталость или мысль, предположение — как увернуться, как уйти, как отвязаться, как... Она не думала ни о чём.       Эрза тоже так могла. На это был способен всякий хороший мечник, говоря начистоту: отключать в сражении разум.       Потому что не надо думать, не надо предполагать, строить планы или угадывать. Не надо ничего.       Ибо ты сражаешься с тем, кто против тебя ничего не стоит.       Это здорово остудило ярость. Совершив в очередной раз неудачный укол, Скарлет оборвала череду атак, затормозила и прыжком разорвала дистанцию. Тсуметаи тоже остановилась.       В голове тяжелела такая каша, что требовалось... подумать.       — Повторю вопрос: ты правда Эрза? — ровно спросила Воин. Та нахмурилась:       — Зачем спрашиваешь, если можешь заглянуть в разум?       — Не могу, — вдруг со странной простотой уронила Тсуметаи. Небрежно пожала плечами: — У меня нет этого дара. И магии тоже нет. Я отличаюсь от остальных Воинов, если ты не заметила.       Нет магии?..       В удушающем смраде эфира Шитсуракуэна прислушиваться к магиям других людей было той ещё задачкой, которую на автомате, как в Земном Краю, решать не получалось. Эрзе пришлось навостриться, чтобы в гуще магического тумана отыскать Тсуметаи — и понять, что от неё действительно не разило волшебством.       — О, так ты у нас дефектная... — прокряхтел со спины Гажил.       — Воин без магии и чтения мыслей... нонсенс, — криво усмехнулся поравнявшийся с ними Гилдартс.       И тем не менее именно она, а не её магическая телепатическая подружка парой ударов поставила их на колени. Губы Эрзы дёрнулись от напряжённого оскала: в этот раз всё совершенно по-другому. Молниеносная, воистину нечеловеческая скорость, сила, способная вбивать в землю до вмятин, потрясающая реакция, потрясающая связь с оружием — они ни разу не скрестили клинки, но Эрза и без того могла увидеть, с какой лёгкостью парило в ладонях Воина тяжеловесное длинное бисэнто, — помножить всё на возраст, и получалась убийственная смесь.       Смертельная.       Она не может себя лечить, пытался найти луч света разум; а значит, ей не избавится, как подружке, от усталости и боли. Просто загоните в угол, просто задушите атаками, просто...       Ни черта это будет не просто, оскалилась Эрза. Гилдартса и Гажила, ощутила она, охватил тот же настрой — понимание разницы в силах и предстоящих усилий, которые нужно приложить для победы.       Предстоящей крови, которую им придётся пролить.       А впрочем — пропади оно всё пропадом! И не в такой заднице оказывались! Эрза тряхнула головой: вместе они смогут!..       — Вы двое, — Тсуметаи оглядела Гажила и Гилдартса, — можете присоединиться к своим друзьям. Вы мне неинтересны.       ...что?       Тсуметаи присела, отвела бисэнто в сторону — приготовилась к выпаду. Подарила Эрзе всё тот же пронзительный в хладнокровной решимости взгляд.       — Для справки, Эрза, — отчеканила ровно, — это я та, кто разрушила «Хвост Феи».       Миг.       И оказавшаяся перед ней Тсуметаи схватила за грудки и ринулась с нею прочь от хвостатых.       Потребовались вновь несколько долгих секунд, прежде чем Эрза сообразила, что к чему. А может, даже дольше: признание, вроде и ощущавшееся уже под коркой мозга и шелестевшее на задворках сознания, а вроде всё равно выбивающее из колеи, спутало в мыслях всё; их внезапное уединение — тем более. То, что её разделили с Гажилом и Гилдартсом, Эрза осознала слишком поздно, и стоило зародиться мысли о сопротивлении, как Тсуметаи сама остановилась и бросила её на землю.       — Теперь нам никто не помешает, — отметила она, возвышаясь в нескольких метрах над ней.       Эрза не сдержала больного шипения: хоть опрокинули её спиной, боли в развороченном плече это не умаляло ни капли. Она проморгалась, прогоняя болезненную пелену, попыталась приподняться на локтях, но судорога в левой руке тут же толкнула её обратно. «Чёрт!» — в злом отчаянии зажмурилась она, уваливаясь на правый бок и хоть так пытаясь придать себе сидячее положение.       — Хорошо тебе досталось от Куро-сан, я смотрю.       Эрза в шоке вскинула голову: Тсуметаи пристроилась с правой стороны и уже сидела перед ней на корточках, так вплотную, что ей достаточно было протянуть руку и — задушить. «Когда?..» — перехватила дыхание задушенная мысль. Как она умудрилась не услышать шагов?..       Тсуметаи между тем отвела отрешённый взгляд в сторону.       — Так не пойдёт, — протянула задумчиво. — Сражаться с тобой в таком состоянии всё равно что сражаться с младенцем.       — Кто... ты такая? — с трудом владея пересохшим горлом и подрагивающими от боли губами, выдавила Скарлет.       — Я же уже сказала тебе: та, кто напала на твою гильдию.       Тсуметаи поднялась, снова схватила Эрзу за грудки и потащила к одному из домов. Эрза вцепилась в её ладонь, но не смогла сдвинуть ни на миллиметр — потому что такой силой обладал враг и потому что такой дикой слабостью заходилась она, задыхаясь от резкой, простреливающей всё существо боли. Натянутая рубашка ещё больше ухудшала ситуацию, от короткой передышки на мышцы навалилась патовая усталость, а от судорожных рефлекторных вдохов лёгкие всё сильнее ощущались как камень.       Всё играло против неё.       И это... боги, зажмурившись, простонала Эрза.       Когда удалось разлепить глаза и прогнать мельтешащие чёрные точки, она обнаружила себя в доме. Тсуметаи тащила её по голому серому коридору, и Эрза не могла даже предположить, что она задумала — потому что поведение противницы едва ли не с самого начала не укладывалось в голове и потому что соображалось так туго, что хоть вой. Голову словно набили ватой, а каждый оглушительный удар сердца вставал комом в горле и больной пульсацией перед глазами. Мир ощущался нереальным. Эрза как будто находилась не в своём теле. Она не чувствовала ни пола под собой, ни чужой ладони, в которую продолжала впиваться на автомате, ни даже боли — и та отступила, затихла, затухла под накатывающим на все органы чувств онемением. Скосив глаза, Скарлет подтвердила догадку: бинт сполз с плеча, и теперь всю левую половину тела омывала кровь.       «Слишком... много...»       Тсуметаи не резко, но ощутимо придвинула её к стене, побуждая к очередной попытке вернуться в реальность. Эрза проморгалась, подслеповато огляделась: маленькая комната с очередными голыми серыми стенами, распахнутая дверь, тумбочка, огромная деревянная бочка, схожая с теми, какие она встречала на горячих источниках... Первое подозрение заставило округлить глаза: её что, привели в ванную?..       Сверху обрушился поток ледяной воды, от которого Эрза не сдержала испуганного вздоха.       В следующую секунду на корточки перед ней присела Тсуметаи с тазом воды.       — Обработай рану, — приказала она вновь голосом столь ровным и безынтересным, что закрадывалось сомнение: а нужна ли ей эта битва?..       Эрза мотнула головой, смахивая заливающую лицо воду, судорожно глотнула воздух от контраста температур, в потрясении уставилась сначала на чашу, потом на врага. В голове отказывалось укладываться всё — и предложение-приказ залечивать раны от противника, и тот факт, что чудовищную рану на плече ей предлагали закрывать одной грёбанной водой.       — Что ты несёшь?.. — процедила она настороженно.       — Наша вода особенная. Сила Ченджей, богини жизни и всё такое... Не важно. Она залечит что угодно. С разрубленным плечом справится, конечно, не сразу, но если поотмокаешь пару минут, хотя бы перестанешь походить на контуженную. Пока что, — Тсуметаи со вздохом поднялась и окинула её вроде всё тем же холодным, но нет-нет да разочарованным взглядом, — я не вижу в тебе Титанию, про которую слагают столько легенд. И сражаться с тобой в таком состоянии не намерена.       — Как мило с твоей стороны заботиться о здоровье врага, — с вызовом усмехнулась Скарлет.       Миг, и у её горла остановилось лезвие бисэнто, вынуждая смолкнуть, убрать усмешку и покорно приподнять голову.       — Я могу снести тебе голову прямо сейчас, Эрза. И ты не увернёшься — не в таком состоянии и не в такой узкой комнате. Так что вместо того чтобы дерзить, пользуйся возможностью. Это и твоих же интересах — набраться сил, поквитаться с глупым Воином и побежать на помощь друзьям с двумя работающими руками. Разве нет?       От её безучастного тона, с обыденной простотой констатирующим безвыходное положение Эрзы, тяжелело в животе. Хуже загнанности в угол было только понимать, что Эрза совершенно не знала, чего ожидать от противницы. Ни голос, ни глаза — ничто не отражало её намерений и настроения, ничто их не колыхало и не трогало, и это... не то чтобы пугало, но настораживало. Эрза не могла её прочесть — ни полностью, ни хотя бы примерно.       А нечитаемые враги — худшее, что может встретиться на пути мечника.       Спустя минуту напряжённых гляделок Тсуметаи убрала бисэнто от шеи Скарлет. Та, однако, позы не сменила: натянутая как струна, она продолжала напряжёнными, злыми глазами буравить Воина и поджимать в раздражении искривлённые губы.       Тсуметаи слегка наклонила голову, словно оценивая.       — Я знаю, что ты сильная, гордая, никогда не сдающаяся и всё в таком роде. Не надо демонстрировать. Лучше лечись, — она призывно подопнула к ней чашу с водой, после чего, закатив глаза, вышла из ванной, — а потом уже оправдывай звание Королевы Фей.       — Чего ты добиваешься?!       Тсуметаи полуобернулась на её окрик, вопросительно выгнула бровь. Движимая злостью, Эрза оторвалась от стены и попыталась приподняться, но боль вернула её на место, в итоге вынудив, держась за кровоточащее плечо, лишь бессильно прожигать Воина взглядом.       — Зачем ты искала меня? Зачем напала на гильдию? Зачем сейчас притащила сюда и заставляешь лечить раны?!       — Мне нужен нормальный бой, Эрза, — развернувшись к ней, уронила Тсуметаи. — Нормальная возможность вернуть долг.       — За что?       В задумчивости Тсуметаи подняла глаза к потолку, побродила взглядом.       — Я расскажу, — в конце концов выдала, — но ты наконец начнёшь лечить своё плечо.       Коридор перед ванной расширялся достаточно, чтобы принявшая позу лотоса Тсуметаи смогла спокойно положить перед собой бисэнто. Её лицо оставалось по-прежнему отстранённым, и Эрза всё больше терялась — чёрт побери, как можно, настигнув врага, в злости на которого ты разрушила целую гильдию и погребла десятки невиновных людей, вести себя столь безучастно и незаинтересованно? Она же злилась, вспоминала Скарлет чужие промороженные яростью карие глаза, она же, чёрт побери, злилась — так почему сейчас ведёт беззаботные беседы и смотрит так скучающе, словно не сама организовывала их уединение?       Воины стремятся к битвам, говорил мастер, их жизнь полна жажды крови и сражений.       Глядя на Тсуметаи, Эрза не могла поверить в правдивость этих слов.       Та между тем опустила подбородок на ладонь и оглядела сначала таз с водой, затем её. Эрза не испытывала никакого желания идти на поводу у врага, однако всё же зачерпнула горсть и омыла развороченное плечо. О целебных свойствах воды, которая протекала в Шитсуракуэне, мастер тоже что-то мельком говорил — о том, что рождаются они из вод богини жизни, которые, способные создать новое существо, способны и на то, чтобы это существо вылечить ото всех болезней.       Легко. Мягко. И так незаметно, что Эрза, поначалу напряжённая в ожидании нового витка боли, вскоре растерянно осела плечами: попадая в открытую рану, вода, тем не менее, ни разу не потревожила её.       Как... странно.       Эрза ожидала боли хотя бы ещё и потому, что вода Небесных Воинов должна быть панацеей для них одних — уж точно не для других рас, которых крылатые воительницы ненавидели. Но благословение богини жизни распространялось на всю жизнь, и это... вот уж действительно — бесстрастный божественный рок.       В мыслях Скарлет позволила себе слабую улыбку: какой бы нетерпимостью к другим ни заходились её потомки, богиня жизни стремилась помочь всем и каждому.       Справедливо. Так, как и должно быть.       Эрза украдкой взглянула на Тсуметаи: почему же вы, наследницы Ченджей, не пошли по её стопам?..       — Помнишь Икаругу? — внезапный вопрос.       Эрза подняла на противницу напряжённые глаза, ожидая увидеть перемены в лице — когда спрашиваешь такое у того, с кого вскоре хочешь сыскать долг, во взгляде стоит появиться ненависти или льду. Но Тсуметаи по-прежнему продолжала безразлично подпирать рукой подбородок и глядеть на неё, от скуки покатывая бисэнто по полу, и Скарлет рискнула предположить, что дело, возможно, не в мести.       Икаруга.       За девятнадцать лет в её жизни встретилось множество врагов, но женщину с непривычно звучащим именем и катаной, разрезавшим самый сильный её доспех, женщину, бой с которой позволил впервые раскрыть облачённое в железо сердце, Эрза запомнила навсегда.       — Да, — ответила она осторожно, — помню.       — Она была моей наставницей.       Потрясённая, Эрза распахнула глаза. Икаруга была Небесным Воином?..       — К моменту, когда вы столкнулись, её уже сбросили, — пояснила Тсуметаи. — Лишили крыльев, возможности читать мыслей, долголетия... превратили в обычного человека. Так что ты не могла догадаться. Никто не мог.       Наставница, поверженная её мечом.       Это не могло быть ничто иное, кроме мести, умом понимала Эрза.       Вот только — разве ж о тех, кого любили и ради кого хотят отомстить, говорят так междудельно и ровно?       Тсуметаи опустила глаза на ладонь, покатывающую бисэнто. Замолчала. Молчала и Эрза, не зная, что говорить, и надо ли, и к чему всё вообще идёт — только чувствуя, будто клубок, до этого узлами затягивающийся на шее, начинает потихоньку распутываться. Будто бы всё начинает идти к своему финалу.       Будто бы мир под ногами разрушился и началось падение в бездну.       — Ты помнишь, как она погибла?       От растерянности Эрза прекратила промывать плечо.       — Она... погибла?       Тсуметаи тут же стала как камень. Ни на секунду не отрывающая от неё глаз, Эрза легко увидела, как она напряглась и застыла, как прекратила раскатывать бисэнто, как расширила глаза, как — вдруг почувствовала хоть что-то помимо равнодушия.       Дурной знак.       Тсуметаи подняла на неё заледеневший взгляд.       — Прикалываешься надо мной? — отчеканила ни живым ни мёртвым голосом. Когда в следующий миг она подхватила бисэнто и поднялась на ноги, Эрзе стоило титанических усилий не дёрнуться. Понять, что битвы прямо сейчас не будет: Тсуметаи она нужна в полном порядке, а не с разрубленным плечом, иллюзию которого ещё удавалось создавать благодаря морю крови.       Хороший момент. И Скарлет не собиралась тратить его так рано.       Вот только — что за вопрос?..       — Это ты убила её, Эрза, — обрушилось на неё гробовое обвинение Тсуметаи. — Ты победила её там, в Райской Башне или как вы называли то дерьмо для воскрешения мёртвых. Ты разрубила её меч, который прежде разрубал всё твоё оружие, ты проткнула ей живот — и оставила умирать. Даже не знаю, что забрало её жизнь: потеря крови или ваше магическое оружие, которое разнесло вашу башню к чёрту.       Эрза помотала головой, не веря.       — Нет... я...       ...она же никогда не убивала. Несмотря на то, что мечом убить во сто крат проще, чем магией, ей всегда удавалось выйти сухой из воды — не без крови, но уж точно без груза оборванной жизни на плечах. Эрза умела сражаться так, чтобы ранить, но не убить — потому что, с какой бы ненавистью к врагу ни вступала в битву, слышать голос разума, голос человечности она никогда не переставала. И тогда, в Райской Башне...       Мысль оборвалась, когда Эрза поняла, что — не помнит. Злясь на себя за невозможность победить, проклиная вновь себя за боязнь снять доспехи, желая больше всего на свете добраться до Джерара и положить всему конец, она... Боги, вздрогнула Эрза, что же тогда произошло?..       Она ранила Икаругу. Ощутимо, опасно, во сто крат серьёзнее того, что получила сама. В их последнем столкновении Икаруга оставила ей порез на плече, а она ей — что?..       Эрза помнила ощущение того, как меч разрубил чужую катану и полоснул по чужой груди. Помнила море крови, расплывавшейся под поверженной противницей. Помнила слова про Эфирион и свою решимость, граничившую со злобой.       И только сейчас осознала, что... кажется, действительно оставила её умирать.       От потери крови. Или от первого удара Эфириона, который разрушил лживый фасад Райской Башни — ей, с разрубленным животом и жесточайшей потери крови, вся судьба погибнуть под одним из обломков. Или от того, как уже сама Эрза заставила взлететь на воздух всю постройку.       У неё не было ни шанса выжить.       Эрза потрясённо уставилась на свои ладони: почему она осознала это только сейчас?       Никто, разумеется, не обязан волноваться о врагах, особенно когда они сами не прочь пустить тебя в расход. Тем не менее, если была возможность, хвостатые старались вытаскивать из лап смерти и их. С одной стороны, чтобы предать справедливому суду.       С другой — чтобы просто не становиться убийцами.       — Наставницы для нас как матери для вас, людей. Это ближайший к нам Воин. Та, кто учит нас всему. Та, кто дарит нам любовь и заботу. Кто... спасает, — от сдавленного, полного сокрушительной горечи выдоха Эрза вздрогнула — так загнанно и так неожиданно он звучал. Ничего не в силах сообразить, она подняла на Тсуметаи взгляд и застала её с лицом, перекошенным от боли. — Я не должна была жить, Эрза. Как выразился один из твоих дружков, я дефектная. Ни магии, ни чтения мыслей, спасибо хоть крылья появились. Меня должны были убить. Но Икаруга спасла меня. Единственная из тысячи Воинов вызвалась растить. В даре жизни она для меня имеет не меньший вес, чем Ченджей, которая такой дефектной меня и породила.       ...и ты убила её, звучало немое продолжение следом.       Что ж, действительно месть.       Только Эрза не верила. Не желала верить, не могла — в то, что может, оказывается, лишить кого-то жизни.       В то, что кого-то уже всё-таки лишила.       И не одним быстрым милосердным ударом, а — медленно, жестоко. Заставляя истекать кровью, задыхаться под обломками и сгорать в буйстве чудовищной магии.       Нет, полоснула по внутренностям отчаянная мысль, нет. Не отрывая больного взгляда от Тсуметаи, Эрза снова помотала головой: нет, нет, нет...       — Она должна была спастись, — вырвалось то, во что не верила сама. Тсуметаи криво усмехнулась:       — Серьёзно?       У неё же были товарищи по гильдии, они могли вытащить и её — если, конечно, выбрались из Райской Башни сами, тут же следовал удушающий вывод, в реальности которого Эрза не могла быть уверенной. Она и сама-то, боги, до последнего думала, что умрёт там, в далёких чужих водах, забравших детство и чуть было не унёсших с концами жизнь. Что говорить о поверженных врагах — их судьбу она и подавно не знала. Хотя должна была. Хотя бы задуматься о них, возможно, сбежавших и не понёсших должного наказания; а возможно, погибших.       Из-за неё.       Из-за неё.       — Теперь понимаешь, чего я хочу?       Эрза вернулась взглядом к своим ладоням.       — Мне жаль.       — Твоя жалость не вернёт её к жизни.       И погибших членов «Хвоста Феи» тоже, вдруг молнией пронзила Скарлет мысль. Болезненную растерянность как рукой сняло. Застыв, Эрза подняла на Тсуметаи окаменевший взгляд.       — Если хотела разделаться со мной, — процедила жёстко, — зачем напала на гильдию?       — Вспомнила наконец, — фыркнула Тсуметаи. — Я спустилась в Земной Край, чтобы поквитаться с тобой. Но тебя там не оказалось. И я бы подождала тебя до завтра, но завтра на ваших землях не останется никого и ничего. Поэтому решила, что раз не могу вернуть долг прямо, верну опосредованно, — она наклонила голову, выдержала короткую паузу, позволившую охладить тон с обыденно-незаинтересованного до промораживающего на уточнении: — Больно терять тех, кого любишь, верно, Эрза?       — Дрянь.       — Приятно видеть, что к тебе возвращается боевой дух.       Вновь вернувшись к деланной беззаботности, Тсуметаи закинула бисэнто на плечо и возвела отсутствующий взгляд к потолку.       — Вы были врагами. Логично, что в вашем столкновении мог кто-то умереть. Я понимаю это. Но простить тебе её смерть не могу.       — Ты убила тех, кто мне дорог.       — Как и ты. Хочешь сказать, мы квиты? — Тсуметаи дёрнула уголком губ в слабой улыбке, прежде чем добавить вкрадчивое следом: — Что ты готова простить мне разрушение твоей гильдии?       Скарлет поджала губы. По-хорошему — точнее, по правилу кровной мести, по дурацкому равноценному обмену — так и было. Они обе отняли друг у друга членов семьи. Грех Эрзы, пожалуй, будет даже потяжелее, потому что её ошибка отняла у Тсуметаи единственного дорогого человека, в то время как у Эрзы, несмотря на потери, ещё остались те, к кому можно прийти.       Тем не менее — око за око, зуб за зуб. Цена заплачена с обеих сторон, и по идее, в новом кровопролитии нет ни нужды, ни смысла.       Но есть желание.       Отвечать она не стала. Впрочем, никто из них не нуждался в ответе.       — Пока жива одна из нас, другая не успокоится. Не надо строить из себя благородную, Эрза: мы обе знаем, что ты хочешь пролить мою кровь. Что ты хочешь меня убить, — одно ловкое движение, и лезвие бисэнто уставилось на Скарлет, — равно как и я хочу твоей смерти. Скажу честно: если бы я знала, что мы столкнёмся лично, я не стала бы разрушать твою гильдию. Но я не сожалею о содеянном. Ты отняла у меня семью, — Тсуметаи с холодом прищурилась, — и я рада, что отняла часть твоей в ответ.       — Сволочь!       Эрза вскочила на ноги, на ходу перевооружилась, и её мощный рубящий удар под аккомпанемент десятка мечей Небесной Оси снёс стену дома. Оружие не встретило плоти: мерзавка увернулась, стиснула зубы Скарлет, с помощью Доспеха Ветра в один прыжок выбираясь из пылевого облака и оказываясь на улице. Она планировала напасть не так и позже, но чёрт побери, полоснувшая по мозгам ярость оказалась слишком сильна — оставить такие слова без ответа всё равно что унизить гильдию, унизить саму себя!       Перехватив меч, Эрза прикрыла глаза и сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Состояние стабилизировалось, вдобавок целительная вода Шитсуракуэна как будто бы подарила иммунитет к гигантской концентрации эфира: раз за разом вдыхая спёртый воздух, она не чувствовала ни головокружения, ни боли в груди — ничего из того, что прежде выкручивало наизнанку. Что ж, если так, это просто замечательно. Эрза подарила оседающему пылевому облаку испепеляющий взгляд: ты ещё горько пожалеешь о том, что, потакая своему высокомерию, решила вылечить врага.       — Наконец-то. Я уж думала, ты до вечера будешь прикидываться раненой, — невозмутимо протянула Тсуметаи, вышагивая из пыли.       Ни единой царапины.       Судя по словам Воина, атака внезапной не оказалась, но тесный коридор должен был доставить неприятностей вкупе с десятком мечей. Эрза правда надеялась, что хотя бы один резанёт по чужому телу, но — нет.       Она присела, навостряя все чувства: просто точно не будет.       — Чтобы немного уравновесить наши знания, Королева Фей, скажу тебе одну вещь, — Тсуметаи перехватила бисэнто, также присела — приготовилась к атаке, напряглась Скарлет. — Моё прозвище — Королева Уничтожения. Кто-то называет Королевой Смерти, но вернее всё-таки первое, потому что мой Мугетсу-Рю не убивает, а уничтожает всё, чего коснётся.       — Мугетсу-Рю? — нахмурилась Эрза. Звучало знакомо. Кажется, так же называла свою катану Икаруга — и точно такими же словами о способности уничтожить абсолютно что угодно она разбрасывалась. — Хо... так это у вас семейное.       — Не понимаю, о чём ты.       — Икаруга тоже называла свой меч Мугетсу-Рю и тоже говорила, будто бы может разрезать что угодно. Вот только по итогу мои клинки оказались сильнее.       По лицу Тсуметаи пробежало недоумение:       — Она называла свой меч так же?..       Растерянность.       Вот он — шанс!       — Перевооружение! Доспех Ветра!       Эрза кинулась на неё, одновременно призывая «Круг мечей» Небесной Оси, и от скорости её рывка с земли поднялась пыль. Со стороны едва ли кто-то смог бы увидеть её движения: столь воистину молниеносны они были. Мечи обрушились на противницу, секундой позже с криком присоединилась Эрза, но ножи встретили пустоту. Скарлет оскалилась: растерянность не выбила врага из боя, Тсуметаи вновь в лёгкую увернулась от десятка мечей и глазом не моргнула, прежде чем отскочить от молниеносной скорости Доспеха Ветра. Эрза ринулась вдогонку: достать, нужно, чёрт возьми, достать!       Пролить кровь.       Мысль не вызвала ни отторжения, ни ступора, несмотря на недавнее неприятное открытие. Эрза атаковала с разумом, лишённым сомнений, ибо перед ней — враг, принёсший в гильдию боль, кровь и слёзы, поэтому — плевать! Убить не убьёт, но предаст заслуженному возмездию!       «Победа достанется мне!»       Несмотря на скорость, Эрза прекрасно видела и чувствовала окружение. Не мешала ни пыль, ни неизведанность территории, ни едва поспевающий за меняющимся окружением разум, ни тело, начавшее ныть от перегрузок — ничто не было в силах затмить взгляд, пылающий праведной злобой. Стоило в очередном вираже выцепить высокую фигуру, как всё отступало на второй план — и всё будто бы подстраивалось под намерения Скарлет. Когда для того чтобы остановить инерцию мощного рывка, оказалось недостаточно даже двух воткнутых в землю ножей, пятками Эрза уткнулась в стену дома — и, ни секунды не промедлив, тут же оттолкнулась. Замах, крик и — первая кровь! Эрза чиркнула кончиком меча по чужому бедру, в полёте рывка развернулась, надеясь полоснуть по животу, но Тсуметаи древком выбила оружие из рук. Тут же попыталась проткнуть вдогонку: Эрза заметила сверкнувшее на солнце бисэнто, прежде чем скорость Доспеха Ветра оттолкнула её на безопасное расстояние.       Или не такое уж и безопасное.       Эрза едва успела выпрямиться, как Тсуметаи вдруг возникла перед ней. Нос к носу, глаза в глаза — уже успевшая убедиться в феноменальной скорости врага, она тем не менее пошла в лобовую, причём — рукопашную. Расстояние между ними было слишком маленьким, чтобы нормально орудовать бисэнто, и Эрза от этого растерялась столь сильно, что пропустила удар в лицо.       Перед глазами замельтешили чёрные точки и закружился мир, в ушах зазвенело — чёрт побери, это было охренеть как сильно. И как будто этого мало — Тсуметаи схватила её, оседающую от оглушения, за воротник, потянула на себя и впечатала колено в живот, заставив Эрзу поперхнуться от боли. Прилетевший в висок локоть Скарлет больше услышала, чем почувствовала, застонав от звона в голове, и добивающий пинок в спину растворился в накатившей на тело слабости.       Ртом глотнув воздух, Эрза закашлялась от пыли и лишь в последний момент успела проглотить стон от боли, прострелившей виски. Немногие её противники увлекались кулаками, обычно всё решалось мечом или магией, поэтому она немного подзабыла, каково это — драться вручную.       «Но...»       Эрза сжала кулак.       «...не надейся, что я сдамся!»       Когда на спине перестала ощущаться чужая стопа, Эрза рывками откатилась от врага, толкнула себя наверх, поднимаясь на ноги. Мир дрогнул и качнулся, вслед за ним на мгновение потеряла ощущение земли под собой и сама Скарлет, но стоило на глаза попасться приготовившейся противнице, как все мысли выдуло из головы напрочь. Она сосредоточила в ногах столько магии, сколько могла выдержать за раз, вместо одноручных ножей Доспеха Ветра призвала Бенизакуру — ей нужен один крупный мощный удар на такой скорости, что Воин ни за что не сможет уклониться.       Рывок!       От ударной волны из-под ног затрещала земля. Всё пространство на периферии зрения превратилось в смазанный серый цвет. Первую миллисекунду грудь жгло от сопротивления воздуха, но потом магия преодолела его — и Эрза ринулась на Тсуметаи со скоростью, не видимой для человеческого глаза.       Вот только противница не дрогнула. Не отшатнулась, не попыталась отстраниться, уйти прочь с линии атаки — перехватив чужой взгляд, спокойный и хладнокровный, видящий, казалось, каждый её шаг и каждое движение так, будто она приближалась пешком, Эрза как в замедленной съёмке наблюдала за напрягшейся стойкой, отведённым назад оружием, за взмахом аккурат ей в район лба... Взмахом?!       Эрза в шоке распахнула глаза: Тсуметаи верно подгадала время и траекторию удара и теперь атаковала в ответ, используя её скорость против неё самой!       «Чёрт!..»       Эрзе пришлось подбить себе ногу, чтобы в последний миг упасть под бисэнто и позволить ему чиркнуть лишь волосы, а не её шею. Она отозвала меч и, едва почувствовав кончиками пальцев землю, оттолкнулась от земли, чтобы не распластаться прямо под оружием врага и быстро выйти из зоны поражения. Доспехи Ветра спасли от второй контратаки в спину: к моменту, когда Тсуметаи изменила хват оружия и развернулась, Скарлет была уже далеко. Она повернулась к противнице лицом, оперлась о колени, переводя дыхание и не сводя с противницы напряжённого взгляда.       Потрясённого.       Будь всё проклято, оскалилась Эрза. Ещё никто из её врагов не привыкал к скорости Доспеха Ветра так быстро и уж точно никому не хватало всего пары минут, чтобы придумать, как превратить преимущество в погибель. Она бегло оглядела Воина и не сдержала досадливого цоканья: единственное, чего она добилась за время адаптации врага, так это слегка поцарапанное бедро. Одна рана, и та столь ничтожная, что кровь давно перестала сочиться, а сама Тсуметаи свободного опиралась на раненую ногу — чёрт возьми, как же так получилось?..       Вот, значит, какова она — пропасть, вызванная долголетием?       Эрза встала во весь рост и призвала меч из Доспеха Морской Императрицы. Несмотря на открытость Доспеха Ветра и приноровившегося врага, менять основное вооружение она пока не планировала: если Тсуметаи выдерживала ускоренный темп, с обычным против неё не будет ни шанса.       Решительно нахмурившись, Скарлет выставила перед собой Кристаллический Меч: раз не помогает скорость, зайдёт с другой стороны.       — Это твой единственный доспех? — выгнула бровь Тсуметаи.       Сорвавшись с места, Эрза замельтешила вокруг неё с чередой лживых атак. Меч порхал в заманчивой близости от уворачивающейся противницы: достаточно было сделать крохотный шаг ближе, чтобы попытаться достать, насадить, ранить если не ощутимо, то хотя бы до пары капель крови, — но Эрза, стискивая зубы, вместо сокращения дистанции её, наоборот, разрывала, чтобы развернуться и вновь накинуться с ударом. Тсуметаи в лёгкую уклонялась. В ответ не атаковала, не то опасаясь не достать из-за выверенной дистанции между ними, не то желая покрасоваться мастерством, не то — изучая, анализируя. И её въедливый пытливый взгляд прожигал лопатки до ответной настороженности.       Тсуметаи чувствовала, что она что-то задумала. И, пытаясь разгадать это, задумывала что-то своё в ответ.       — Водяной Разрез! — воскликнула Эрза. Окрестность рассекла волна воды. Тсуметаи подпрыгнула, филигранно уклоняясь в полёте, и атака в итоге раздробила дома и расплескалась оставшимися каплями по перекошенной дороге. — Ещё не всё!       Пользуясь скоростью, Эрза закружилась вокруг приземлившейся Тсуметаи, со всех сторон атакуя её водяными лезвиями. Большая часть волн улетела в стены, поднимая их разрушением страшный грохот, но Эрза не расстраивалась — пока что всё шло так, как она и задумывала. В завершении атаки она встала к врагу лицом к лицу, и вместе со вскинутым мечом в небо взмыла огромная стена воды.       Взмах бисэнто разрубил её пополам, и волна обрушилась бесформенным, абсолютно безвредным потоком, превращая раздробленную мостовую в грязевое болото. «Чудно, — в мыслях усмехнулась Скарлет, — вот теперь...»       — Твоё мельтешение... — вдруг в опасной близости раздался голос Тсуметаи. Эрза распахнула глаза: в мгновение ока Воин сократила дистанцию и теперь, стоя на расстоянии вытянутой руки, уже замахивалась оружием и прожигала озлобевшим взглядом, — ...раздражает.       Время словно замедлило свой ход. Разум ошпарило судорожной мыслью: «Слишком близко! Не увернуться!», и, повинуясь ей, лицо Скарлет перекосило отчаяние. Она что есть силы толкнула себя назад, зная, что в этот раз сухой из воды не выйдет.       Лезвие бисэнто заскользило по лифу, разрезая ткань и грудь.       И в следующий миг Доспехи Ветра рассыпались на части.       У Эрзы перехватило дыхание от безумной смеси боли и шока, полоснувшей по мозгам. Рывок наконец отдалил достаточно, чтобы оружие выскользнуло из кожи, а Тсуметаи не стала кидаться вдогонку — крохотная дистанция между ними вернулась, но Эрза, нагая стоявшая перед врагом с рассечённой правой грудью, едва могла об этом помыслить.       «Что за?..»       Новый виток боли вернул в реальность. Эрза с шипением схватилась за рану, бегло осмотрела: неглубокая, но оттягивающаяся под весом груди, она патовым ноющим раздражением охватывала правую часть тела. «Перевооружение! — встрепенулась она и облачилась в Одеяние Чистого Сердца. — Никогда бы не подумала, что верх из бинтов однажды так сыграет на руку...»       Эрза отпрыгнула от врага и подняла на неё потемневший взгляд.       — Забыла? — с отстранённой учтивостью поинтересовалась Тсуметаи и качнула оружием: — Мугетсу-Рю уничтожает всё, чего коснётся. Поэтому тебе лучше достать из арсенала тряпки посерьёзнее этих.       Памятуя о битве против Икаруги, Эрза понимала, что это не поможет. Возможно, против их клинков выстоял бы Алмазный Доспех, но он существенно урезал скорость: в нём она и глазом не успеет моргнуть, как эти самые глаза Воин проткнёт бисэнто. Если и прятаться за ним, то позже — когда она поставит разрушительницу гильдии на колени.       «Доспехи Ветра разрушены. У меня больше нет преимущества в скорости, а значит, она будет атаковать чаще. Прямого столкновения мне не выдержать», — на мгновение задержавшись досадливым взглядом на мече, Эрза отозвала его. Признавать это было как минимум... неприятно: за годы сражений Эрза прикипела к схваткам лоб в лоб, глаза к глазам и клинок к клинку, однако способности Мугетсу-Рю и куда лучше чувствующий себя враг вынуждали идти другой тропой.       Впрочем, к ней она уже давно подготовила и себя, и окружение.       — Перевооружение!       Оставив верх от Одеяния Чистого Сердца под доспехами, Эрза облачилась в Доспех Громовой Императрицы, встретилась с сосредоточенным взглядом Тсуметаи — и обе застыли в ожидании первого вражеского шага.       «Давай, — холодно сверкнула глазами Эрза, — нападай».       Тсуметаи дёрнула стопой, наклонилась вперёд — собралась атаковать, прошило осознание, и Скарлет, раскрутив Посох Молнии, врезала им о землю с громогласным:       — Луч Молнии!       Электрический импульс с треском пробежался по воде, повсюду разлитой после недавних взмахов Кристаллическим Мечом. Тсуметаи почти по щиколотку стояла в центральной, самой глубокой луже — и удар Громовой Императрицы обрушился на неё в стократной мощи, выбив первый долгий вскрик.       — Чернокрылый Доспех!       Взлетев, Эрза активировала на конце Посоха Молнии ярко-алый магический круг, и из него каскадом обрушились сотни электрических лучей. Сквозь грохот дробящейся земли с трудом удавалось слышать даже свой голос — и тем не менее Эрза слышала чужой крик так ясно, словно в округе не было больше ничего.       «Отлично!»       Поверхность заволокло дымом. Эрза прекратила осыпать землю градом из молний, прищурилась, вгляделась: атака продолжала бушевать, подпитываемая водой, и всё ещё звучащий женский крик говорил, что враг не выбрался из водно-электрической западни, но Эрза, наученная горьким опытом, не расслаблялась — и в миг, когда из дымного облака выпрыгнула тень, она была готова отправить её обратно в ад. Перевооружившись в Броню Гиганта, Скарлет схватила взмывшую было Тсуметаи за ногу и швырнула обратно на землю, после чего вновь прошлась по мостовой Кристаллическим Мечом и Посохом Молний.       Приземлившись в отдалении, она вернула себе Одеяние Чистого Сердца и выжидающе замерла. Крика больше не доносилось, но Эрза чувствовала, что Тсуметаи там, в центре дымно-пылевого облака — стоит на четвереньках в сердце бушующих молний и не в силах подняться от того, как электричество свело мышцы. Дрожит от судорог. Пахнет гарью.       Выглядит поверженной.       Такой, какой и должна быть.       В ладонь легло копьё из набора Брони Гиганта. Огромное и тяжёлое, оно, знала Эрза, в состоянии пробить даже многометровую сталь. Если после убийственного единения молнии и воды Тсуметаи решит пошевелиться, оно тут же пригвоздит её к земле, где ей и место.       Дым рассеивался. Электричество короткими слабыми отблесками вспыхивало в отдалённых уголках. Эрза присела, перехватила Копьё удобнее и застыла, вглядываясь в сердце завесы.       Когда она развеялась, Скарлет увидела то, что, в общем-то, и ожидала: мелко содрогаясь, Тсуметаи стояла на четвереньках с лицом, перекошенным от боли и попыток сдержать судорожные вздохи. От тела тонкими струйками поднимался в небо дым и воняло жжённой кожей. Наиболее пострадавшие участки Эрза выцепила практически моментально: ноги, с которых магия содрала обувь, колени и кисти рук. Чудесно, отметила она в мыслях: теперь Воин не похвастает ни прежней скоростью, ни былой силой, ни тем более высокомерием.       Тсуметаи стиснула древко бисэнто, и этот звук вывел Эрзу из мыслей.       — Н-н-неплохо... — кое-как владея деревянными губами, выдавила Тсуметаи. В следующий миг она подняла на Скарлет тёмный от злобы взгляд: — Но если хотела м-меня добить... следовало выложить на стол больше карт...       Эрза не поняла, когда она успеха приподнять руку и крутануть бисэнто так, чтобы лезвие вонзилось в землю.       И то, что в это же мгновение вся вода исчезла с поверхности Шитсуракуэна, тоже дошло до неё не сразу. Скарлет в растерянности огляделась, когда до слуха перестало долетать электрическое стрекотание: как это понимать?..       «Она не сдвинулась с места. Да и как вообще можно разрезать воду до уничтожения?.. — тщетно пыталась проанализировать ситуацию. Она припомнила битву в Райской Башне — и спину вдруг прошиб холодный пот. — Икаруга... действовала не так. Я не видела её ударов, но чувствовала. Мои доспехи распадались на части, которые вырезала она мечом. Доспех Ветра же...» Эрза застыла. Бисэнто Тсуметаи задело лишь лиф, дальше оно никуда не доставало и даже не пыталось. Но тем не менее, под уничтожение попала вся броня.       «Как... это возможно?»       Тяжело дыша, Тсуметаи схватилась обеими руками за древко и попыталась поднять себя ноги. Эрза всполошилась: «Нет!» Она с криком метнула Копьё.       В миг, когда до Воина ему оставались несчастные метры, Скарлет поймала на себе промораживающий взгляд карих глаз, ярость в которых заставила прирасти к месту.       Ничего не получится.       Тсуметаи подбила почти достигшее её оружие. Эрза провожала его, сверкающее в ослепительном свете солнца, до тех пор, пока спустя пару крохотных секунд оно не превратилось в пыль.       Одним ударом.       Так ведь... не бывает.       «Что это за сила?..»       Тсуметаи повела плечами, разминая одеревеневшие мышцы. Ей по-прежнему было тяжело стоять на ногах самостоятельно, поэтому приходилось опираться на бисэнто, но теперь хватало и одной руки. Вторую она задумчиво вытянула перед собой, разглядывая ожоги.       — Если мне не изменяет память, магия молний произошла от Йессо. К несчастью для тебя, Эрза, — Тсуметаи опустила ладонь и подарила Скарлет немного выровнявшийся, но всё равно веющий злобой взгляд, — у меня неплохой иммунитет к разрушительным магиям.       Что ж, это объясняло, почему после столь убойной дозы электричества она не просто находила в себе силы стоять на ногах, но ещё отбивать атаки и язвить. Вот только легче от этого Эрзе не становилось.       — Что у тебя за способности? — в лоб спросила она. Тсуметаи приподняла брови, и Эрзе процедила: — Как ты умудряешься уничтожать всё одним ударом?       — Не я. Твои надежды на победу уничтожает Мугетсу-Рю.       — Икаруга так не могла.       — Она не владела Мугетсу-Рю. Не знаю, для чего она нарекла свою катану так. Но подлинное оружие Йессо — у меня, и его сила заключается в уничтожении одним прикосновением. Удивительно, что до тебя это никак не дойдёт.       В недоумении Эрза проморгалась.       — Это... оружие Йессо?       Эрза не особо располагала знаниями о богах (не считая краткого экскурса от бога смерти, который, однако, так шокировал просто своим появлением, что от его слов мало что осталось в памяти) до момента, когда обстоятельства вынудили отправиться в Шитсуракуэн. По пути в логово Воинов мастер поведал об основных моментах: о Ченджей, богине жизни и покровительнице Небесных Воинов; о Йессо, её противоположности и оттого непримиримом враге, который пропал сотни лет назад; и о том, что вражда между ними находила отражение до сих пор — несмотря на то, что Йессо давным-давно исчез из истории.       «Она последовательница Ченджей... и владеет оружием её врага?»       Тсуметаи опустила бисэнто лезвием вниз и покрутила его вокруг оси. Зенитный свет отразился на серебристом узоре, который, насколько Эрза могла судить со своего расстояния, складывался не то в змею, не то в дракона.       Эрза вздрогнула.       Драконы — последователи Йессо.       — Да, — между тем ответила Тсуметаи. — Каждый из верховных богов владеет бисэнто. Когда Йессо был жив, это принадлежало ему. После его смерти оно попало сюда, в Шитсуракуэн... и спустя сотни лет раскрыло силу в моих руках.       Подхватив оружие, Тсуметаи выставила его перед собой — аккурат остриём на Эрзу.       — Икаруга могла выдать за способность уничтожать свои искусные навыки. Она была достаточно молниеносна, чтобы в мгновение ока порубить противника на части и вернуться на прежнее место, создав иллюзию, что никуда с него не сходила. Мне потребовалась сотня лет, чтобы совладать с её скоростью. Но я в ней не нуждалась. Чтобы Икаруга могла уничтожить вещь, ей требовалась дюжина ударов — мне достаточно всего одного. Я не она, Эрза. И раз уж ты показала, на что способна... — Тсуметаи блеснула холодным взглядом, — я покажу тебе разницу между нами.       Ещё скованная от электричества, противница не смогла ринуться с места достаточно быстро, чтобы Эрза не увидела и не среагировала. Вот только реакция была неправильной: ещё не до конца уложившая всё в голове, Эрза не сообразила, что выставлять меч против нацеленного на неё Мугетсу-Рю — очень плохая идея.       Оружие превратилось в ничто сразу же, стоило их клинкам соприкоснуться. Оно сместило направление удара лишь чуть — вместо груди бисэнто вспороло тело от живота до левого колена. Взмыла кровь.       И за этой кровью для Эрзы исчезло полмира.       Её тут же покосило. Колени подогнулись, Эрза начала оседать, и Тсуметаи, с размаху ударившая её по лицу, в мгновение ока обрушила её на землю. Боль охватила каждый сантиметр тела от головы до пят, ибо теперь везде сочились раны.       Голова. Грудь. Живот. Бёдра.       «Как же побе...»       Тсуметаи пнула под подбородок с силой, заставившей Скарлет перевернуться, и задушенная мысль оборвалась. Ничего не видящими глазами глядя в бесконечное небо Шитсуракуэна, Эрза осмысливала всё, что услышала о силах врага и что успела испытать на себе, в надежде найти лазейку, путь к победе, путеводную нить... но ничего не могла придумать.       Оружие бога.       Что ему противопоставить?..       Чёрт, в злом отчаянии скривилась Эрза, чёрт, чёрт, чёрт!       «Думай! — взревела она. — Она уничтожила «Хвост Феи»! Покалечила твоих товарищей! Ты не имеешь права сдаваться! Думай, думай, думай, чёрт тебя возьми!»       На остатках выдержки Эрза катнулась в сторону, спасаясь от очередной атаки Тсуметаи. Кровь с новой силой хлынула из раны, к горлу подкатила тошнота, а голова налилась столь патовой ватной слабостью, что выключить своё существование виделось единственным возможным исходом. Но вместо этого, стиснув зубы, Эрза заставила себя вскочить с четверенек, даже так умудриться увернуться от удара, перевооружиться в Доспех Утренней Звезды и выжигающим сиянием дать себе минуту передышки.       Минуту раздумья.       Что ей делать, что, что?       «Его сила — уничтожать одним прикосновением».       Эрза обрушила на сорвавшуюся с места Тсуметаи «Срез Фотона», тут же добавила десятком мечей из «Небесной Оси». Невзирая на закрытые глаза, Воин ловко уворачивалась либо уничтожала — действительно одним ударом, единым мимолётным касанием. В отличие от Икаруги, ей и вправду не требовалось с десяток раз полоснуть по атаке, чтобы её нейтрализовать — хватало единожды коснуться. И предсмертный звон клинков, после которых они рассыпались в пыль, теперь звучал куда чаще, ибо Воин решил показать, на что способен.       «Когда Йессо был жив, это бисэнто принадлежало ему».       Не в силах остановить атаку, Эрза была вынуждена принять её лоб в лоб. «Алмазный Доспех!» — в мыслях воскликнула она, перевооружаясь и ставя между собой и приближавшейся противницей щит — её последнюю, сильнейшую линию обороны.       Ту, что, потаённо знала Эрза, не устоит пред оружием бога разрушения.       «После его смерти оно попало сюда, в Шитсуракуэн...»       Тсуметаи уничтожила Алмазный Барьер одним взмахом. Бело-синие обломки взмыли в воздух, чтобы через пару секунд обрушиться пыльным дождём на Воина, склонившегося от инерции удара и только начинающего поднимать голову, и на неё, от больной пустоты в голове ставшей как камень.       «...и спустя сотню лет раскрыло силу в моих руках».       В мыслях вдруг вспыхнуло... что-то. Догадка. Или надежда.       Как там она говорила — надежды на победу уничтожает не она, а Мугетсу-Рю, верно?       Эрза распахнула глаза: что, если?..       Их взгляды пересеклись, и, видя чужой, промораживающий решимостью убить во что бы то ни стало, Эрза оборвала мысль — другой идеи всё равно нет! Но если получится, если её догадка окажется верна, всё в мгновение ока перевернётся с ног на голову, и тогда шансы на победу придётся искать чертовке, уничтожившей «Хвост Феи»!       Эта мысль придала сил. Вмиг будто открылось второе дыхание, и на задний план отступила сводящая с ума боль в разрубленном теле и не умолкающий звон в ушах — исчезло всё и вся, что до этого камнем тянуло вниз. Эрза почувствовала, как во взгляде зажёгся огонь — тот, что в столкновениях всегда знаменовал ей победу, а противнику сокрушительную горечь поражения; тот, что окрылял и гнал в бой, даже когда враг уничтожал все возможности и надежды; тот, что носил гордое звание гильдии «Хвост Феи» и что поможет ей и в этот раз! Засияли доспехи, сменяясь на Броню Феи — символ гильдии, не менее прочное, чем Алмазный Доспех, сосредоточие гордости и в то же время одна из экипировок, предполагавшая металлические перчатки. Эрза сверкнула яростным взглядом на врага: «Победа будет за мной!»       Она вытянула руку и схватилась за древко Мугетсу-Рю. До плеч тут же пробежалась дрожь: Тсуметаи вкладывала достаточно силы в замах, чтобы попытка остановить его простреливала болью. Эрза стиснула зубы, чтобы не выронить ни звука, и с криком навалилась на Воина. По её лицу пробежалась такая растерянность, что Эрза не удержала злорадной усмешки: не ожидала такой прыти от раненой, верно, дрянь?!       Воспользовавшись чужой заминкой, Эрза вцепилась в Мугетсу-Рю обеими руками, дёрнула на себя, нырнула стопой между чужих ног и в ту же секунду насела обратно. Тело прострелила адская боль, под железом заструилась кровь, и Эрза легко увидела её бурные потоки на обнажённых бёдрах, но — плевать! Эрза крутанулась, наваливая врага на подножку, опрокинула через колено, потянула оружие к себе и — да! Вывернувшейся Тсуметаи не оставалось ничего, кроме как отпустить древко, и Эрза с коротким победным криком отскочила от неё, держа в руках оружие бога разрушения.       — Не стоило тебе меня недооценивать, — зычно бросила она, вскидывая бисэнто на поднявшуюся Тсуметаи. Та выглядела напряжённо, не без удовольствия отметила Эрза. Растерявшаяся от настроя врага и потому легко позволившая себя обезоружить, с пустыми руками, без доспехов — теперь ты стала лёгкой мишенью, осклабилась Скарлет.       Теперь ты за всё ответишь.       Они одновременно кинулись друг на друга. Эрза с криком замахнулась, но Тсуметаи проворно нырнула в бок, откуда тут же кинулась с кулаком. Бисэнто воткнулось в землю, и Эрза позволила ему утянуть себя, уходя от атаки. Адреналин не спал, но даже будучи оглушённой им и перспективой победить, Эрза понимала: с её ранами особо не повоюешь. Если хочет выиграть, придётся избегать прямого столкновения, иначе одно попадание по телу — и она вне игры.       — Круг Мечей!       Диск кружащихся мечей обрушился на преследовавшую её Тсуметаи. Раздрабливая землю, он поднял в воздух столб пыли, но Эрза и без того не могла уследить за местоположением противницы: глаза заливало потом и заволакивало дымкой от кровопотери. Скарлет отпрыгнула от пылевого облака и для надёжности нашинковала его ещё одной армадой мечей, спикировавших на завесу с неба.       Тсуметаи выпрыгнула из неё буквально секундой позже — без единой царапины, невредимая и столь решительная, что Эрза оскалилась: вот же упёртая! Эрза призвала Кристаллический Меч и встретила противницу градом из водяных лезвий, подпрыгнула в воздух на Чернокрылом Доспехе и добавила многократными разрядами молний, следом за которым спикировало не меньше полусотни мечей.       Но от всех атак Воин увернулась.       Спокойно, чётко, не разменивая сосредоточенной отстранённости на лице и во взгляде. Напряжённость после потери бисэнто пропала и более ни разу не вернулась, даже когда Тсуметаи ужом вертелась между падающими мечами, подпрыгивала, разворачивалась, кувырком отдалялась, чтобы моментально подняться на ноги и продолжить погоню. Её не пугала ни сотня клинков, ни вода в сочетании с молнией, ни огонь — ничто из того безумства арсенала, который не уставала комбинировать Эрза, не вызывало в ней ни единой эмоции проигрывающего. Она хладнокровно уходила в сторону, чтобы уклониться от одного меча и не напороться на следующий, вонзившийся прямо перед носом, хваталась за чужое оружие, подпрыгивала, спасаясь от электрического разряда, пущенного по воде, выдёргивала меч из земли и метала в ответную, чтобы вынудить Эрзу отпрянуть. Не сбавляла скорости, когда Эрза встречала её «Кругом Мечей» или «Лепестком»: тут кувырок, там толчок от меча, здесь взяться за чужое оружие, затормозить с его помощью, прокрутиться, дав себе дополнительный импульс, и — снова в погоню.       Тсуметаи, бесспорно, желала отобрать у неё бисэнто. Но в погоне за своим желанием совершенно не теряла голову.       Сдержанные, невозмутимые, филигранно выверенные движения. Полная сосредоточенность, которая, однако, не ограничивает мир на враге и попытках его достать — Эрза убедилась в этом, когда спрятала мечи за стенами домов, подманила Воина ближе и попыталась застать врасплох, но та легко переключилась на внезапно возникнувшее оружие сбоку и спаслась. Находясь в смертельно опасном сражении, она, тем не менее, ни капли не нервничала, не суетилась и не теряла хладнокровия.       Это было не «вижу цель, не вижу преград» — это было «вижу цель, вижу преграды — и, видя их, спокойно обхожу и неумолимо иду к цели».       Хладнокровие мечника, взращиваемое годами и десятилетиями. Эрза знала его.       Сейчас — слишком хорошо, чем хотелось бы.       Потому что оно говорило об опытном враге. Слишком, чёрт побери, опытном.       Когда из очередного пылевого облака Тсуметаи выскочила с одним из мечей «Небесной Оси», Эрза, скованная подкрадывающимся осознанием, не удивилась. В конце концов, этого и следовало ожидать — того, что опытный враг использует своё окружение, чтобы выкроить себе путь к победе.       «Но!..»       В этот раз Эрза не стала убегать. Она перехватила бисэнто для удара и замахнулась, встречая выпад Тсуметаи, ибо — в её руках оружие, способное уничтожить что угодно! Это сила Мугетсу-Рю, а не Воина, — а значит, теперь эта сила на её стороне!..       Звон впервые за долгое время скрестившихся клинков был последним звуком, прежде чем полуразрушенную площадь окутала давящая тишина. В ней раздавалось лишь надсадное дыхание врагов, изо всех сил налегающих на оружие в надежде проломить напор другого. Вот только если в глазах Эрзы полыхало пламя, в другом карем нельзя было сыскать ничего, кроме промораживающего льда.       От усилия хрипло застонав, Эрза налегла на меч Тсуметаи.       Вот только тот под лезвием Мугетсу-Рю всё никак не исчезал.       Эрза в досадливом отчаянии распахнула глаза: почему оно не работало?..       Не изменяя отстранённого выражения лица, Тсуметаи вдруг фыркнула. И — резко увела меч вправо, вынуждая Эрзу потерять равновесие и соскользнуть с клинка. В следующую секунду ей уже врезали в лицо, аккурат по губам и носу, с которых потекла кровь, добавили под подбородок, в живот, и дезориентированная Эрза разжала ладони. Мугетсу-Рю тотчас исчезло из них, и не успела Скарлет осесть, как, крутанув оружие, Тсуметаи с размаху зарядила древком по вискам — и Эрза как подкошенная рухнула на землю.       — Вижу, ты совсем меня не слушаешь.       На дрожащих руках Эрза попыталась приподняться, но головокружение и боль моментально вернули её на место. Тяжело дыша, Эрза слепо смотрела на обожжённые щиколотки стоящего над ней врага и не могла думать ни о чём, кроме надсадно пульсирующего тела, истекающего кровью как зарезанное животное.       — Мугетсу-Рю на землях Шитсуракуэна обнаружили сотни лет назад, задолго до того, как я вышла из вод. И хоть это оружие врага, им пытались овладеть, потому что только глупец откажется от силы абсолютного уничтожения. Оно прошло тысячи рук, Эрза, — Тсуметаи поддела носком её подбородок, чтобы заставить взглянуть себе в глаза и холодно отрезать: — Но пробудилось лишь в моих. Не знаю, почему. Даже в руках драконоборцев, прямых наследников Йессо, Мугетсу-Рю оставалось пустой тяжёлой безделушкой. Ты так и вовсе просто человек — и ты правда надеялась, что сможешь завладеть его силой?       Уязвлёно зажмурившись, Эрза с криком призвала меч и попыталась прямо так, лёжа, полоснуть по чужим ногам, но Тсуметаи перекатила бисэнто между пальцев — и оно, подбив меч, превратило его в пыль. Сердце Эрзы в отчаянии рухнуло вниз: «Чёрт!..»       Возникший за спиной Посох Молний не стал для Тсуметаи неожиданностью: она развернулась и уничтожила его раньше, чем на конце его засверкали молнии. Однако в ту же секунду трещинами пошла под ней и Эрзой земля: вонзив перед собой одноручные мечи из Доспеха Утренней Звезды, Скарлет «Срезом Фотона» пробила под ними глубокую воронку. Тсуметаи была вынуждена отскочить, и это дало Эрзе пару лишних секунд на то, чтобы перевооружиться.       — Доспех Накагами!       Эрза выпрыгнула из воронки, широким взмахом разрезала пыль и вперила в Тсуметаи пронизывающий взгляд.       Тот, кому удастся надеть Доспех Накагами, становится неподвластен самим законам магии, говорилось в волшебном трактате.       Он рассечёт всё, подобно острому клинку.       — Раз играемся оружиями богов, я отставать не стану, — процедила Эрза. — Не так давно этот доспех уже покарал того, кто причинил боль моим близким. Ты, — Скарлет перехватила алебарду, — следующая! Звёздный Луч Накагами!       Она кинулась ей навстречу с мощным рубящим ударом. «Я разрежу всё! — пылала в мыслях решимость. — В том числе твоё проклятое бисэнто!» Тсуметаи присела, отвела оружие — в ответ бежать не стала, решив принять удар на месте, и это лишь ещё больше подстёгивало Эрзу — влить больше эфира, вложить всю себя в алебарду, которой когда-то в мгновение ока сокрушила Минерву, победить, победить, чёрт возьми!..       Их оружия встретились с оглушительным грохотом. Эрза вывернула алебарду в попытке описать полукруг и полоснуть по туловищу врага, но Тсуметаи сорвалась вперёд, и Эрза, цокнув, отпустила её. Разбежавшись по разным сторонам, они остановились спиной друг к другу, и лишь улегающаяся к ногам пыль говорила о недавнем столкновении.       — Бог удачи? — разлился в тишине мерный голос Воина. — Никогда не слышала о таком.       Едва отзвучало последнее слово, как Доспех Накагами разлетелся на части.       Эрза опустила стеклянные глаза на свои пустые ладони. И, обнажённая, пыльная, умытая кровью с ног до головы, рухнула на колени.       От бессилия — и отчаяния.       Ибо ей больше нечем крыть.       — У тебя потрясающий набор оружия. Но, кажется, это всё?       Эфир не кончился. Эрза могла призвать ещё хоть сотню мечей и облачиться в новые доспехи ещё хоть с десяток раз... но не видела в этом смысла. Бисэнто Йессо сводило на нет любую её атаку, а для рукопашного боя не хватало сил и — крови. И более потрёпанного безоружного врага, который не насадит ей, как дурочку кинувшуюся с кулаками, на лезвие.       От рухнувшего следом вывода желчный ком встал у Эрзы в глотке: ей не победить.       Сердце гнало в атаку, жажда мести за погибших и покалеченных товарищей обжигало руки, зудя на кончиках пальцев желанием вцепиться в глотку той, кто посмела причинить боль согильдийцам, но Эрза, перепробовав всё, что имела в арсенале, сломав сотню мечей и распрощавшись со множеством доспехов, просто не видела, как претворить желаемое в действительное. Это — тупик.       И Эрза правда не знала, как из него выбраться.       Превозмоганием не закрыть раны и не отобрать божественную силу разрушать. Мысли о друзьях тоже не помогут — лишь сделают ещё более невыносимым понимание собственной беспомощности.       Эрза подняла уставшие глаза к небу.       «Мастер... что мне делать?..»       То, что в небесной высоте вспыхнули разноцветные магические круги, Эрза осознала, приняла за реальность не сразу. Когда, огромные, ярко горящие, такие неестественные и такие знакомые, они не исчезли спустя долгую половину минуты и попытки сморгнуть наваждение, когда их увидела даже подошедшая со спины Тсуметаи:       — Это ещё что? — тогда Эрза поняла: ей не кажется. Потрясённая, она словно вросла в землю, когда поняла: это Эфирион.       Грей отправился в Совет, чтобы предупредить власть о вернувшихся Небесных Воинах, отдалённо вспоминала Эрза, и о том, что их жертвами стали драгонслееры «Хвоста Феи». И тот вместо помощи решил... похоронить их?       Эфирион достаточно увидеть лишь раз, чтобы на всю жизнь запомнить мощь чудовищного магического взрыва. Когда-то она стала вообще редкой счастливицей, не просто увидевший действие Эфириона, но попавшей под него и сумевшей выжить. Вот только сейчас рядом нет огромной лакримы, которая поглотит урон — рядом нет абсолютно ничего, что защитит, понимала Эрза, и от этого понимания уходила из-под ног земля.       Все её товарищи, пленённые или отправившиеся на помощь пленным... умрут?..       — Нет... — вырвался из груди задушенный вздох.       В тот же миг засверкал между магических кругов ослепительный белый смертельный свет — и громада Эфириона устремилась к Шитсуракуэну. Секунда, вторая, третья — он заполнял собой небо, спокойную голубизну вымещая беспощадным белым, от которого свирепствовал ветер и веяло неминуемой смертью.       «Молись перед божественным светом», — говорили служащие Совета. Говорили в народе.       Молись, ибо нет после него ничего, кроме твоей погибели.       Когда до поверхности Шитсуракуэна Эфириону оставались считанные метры, а вместо домов Эрза видела лишь их трещащие по швам чёрные силуэты, перед ней вдруг выбежала Тсуметаи. Разогнавшись, она подпрыгнула, активировала крылья и ринулась навстречу бушующему потоку с бисэнто наперевес. «Бред, — отстранённо подумалось Скарлет, — бог разрушения, может, и остановил бы такой поток эфира, но она, опосредованно?..»       Тсуметаи взмахнула бисэнто, словно бы желала рассечь эфирный столб надвое.       И Эфирион исчез.       Обрушившаяся на поверхность ударная волна сбила Эрзу с коленей. Кубарем прокатившись несколько метров, она со стоном перевернулась на спину, открыла глаза, долгую вечность вглядывалась в плывущий перед глазами мир, бледный после выжигающего сияния, но... живой. Прежний. Закладывающий уши внезапной тишиной, неуверенно поскрипывающий перекошенными домами, но нетронутый и неразрушенный.       Не знавший Эфириона.       Приняв сидячее положение, Эрза потрясённо уставилась на приземлившуюся Тсуметаи. «Невозможно...» — шелестела в разуме мысль, тихая от шока — и будто бы от боязни быть услышанной, замеченной, пойманной.       Тсуметаи закинула бисэнто себе на плечо.       — Второй концентрированный столб эфира за день... А вам везёт сегодня, согласись, — она скосила на неё цепкий взгляд, — Эрза?       Второй?..       Боги, застыла Эрза. Поток, выгнавший из тюрьмы Небесных Воинов и несколько долгих минут щекотавший спины дыханием смерти, развеяла она?..       Что ж, логично, что раз Мугетсу-Рю расправилось с многовековой мощью драконов, оно выстояло и против Эфириона. С другой стороны...       На неё упала тень. Эрза подняла голову к Тсуметаи, лишь в этот миг в полной мере осознавая своё безвыходное положение: если она способна уничтожить Эфирион, ей абсолютно нечего ей противопоставить.       Тсуметаи схватила её за чёлку, приложила лицом об колено, с силой швырнула на землю, чтобы потом ногой припечатать по затылку и ещё глубже вбить в пыль и грязь. Стон Эрзы потонул в глотке. Она до крови закусила губу — зная, но не желая принимать как данное, что ничего не может сделать.       В какой-то момент Тсуметаи отняла её голову от земли и врезала так сильно, что Эрза отлетела. Она попыталась приподняться на локтях, но головокружение и зубодробительная слабость, а следом пинок в живот пригвоздили обратно. Эрза закричала — от боли, скрутившей внутренности рассечённого живота, и от пугающей темноты, на мгновение клешнями вцепившейся в разум.       Уж не так ли выглядит бездна смерти?              От удара по груди Эрза сплюнула кровью. Она не видела ничего и не слышала: от мира не осталось ничего, кроме боли-боли-боли, поселившейся в каждом сантиметре тела, заменившей каждый орган чувств и каждую мысль. На остатках сил, движимая хвостатой гордостью, Эрза в полной темноте сумела единожды ухватиться за руку, цепко впившуюся в волосы — за что в следующий момент поплатилась ударом бисэнто. Тсуметаи рассекла ей лоб, и лицо в мгновение ока окрасилось в алый.       Тогда-то Тсуметаи и отступила. Почему-то.       Почему, Эрзе, сидящей на коленях в луже собственной крови, хрипящей от боли и с трудом приоткрывшей слипающиеся глаза, не было никакого дела.       Тело больше не подчинялось. Дышать было так больно, словно лёгкие порубили на куски. Кровь затекала в рот, и от её металлического привкуса жгло глотку, но Эрза не находила сил сплюнуть. Говоря откровенно, сил не было ни на что, кроме как поднять невидящие глаза на противницу и... вспомнить.       «Эрза...»       Мастер. И их небольшой разговор перед тем, как ринуться в логово врага.       — Ты талантлива, Эрза. Я не раз говорил тебе это, но повторять никогда не устану: ты лучшая мечница за все мои годы жизни. Твоё упорство и твои способности превратили тебя в прекрасного воина, которому я не знаю равных. И помяни моё слово: чем старше будешь становиться, тем больше могущества обретёшь, ибо ничто не закаляет талант с навыками так, как опыт.       — К чему вы это, мастер?       — К тому, что в Шитсуракуэне тебе может встретиться такой же враг, как ты сама.       Между ними повисла тяжёлая пауза. Мастер подбирал слова, тяготея взглядом, и Эрза, растерянная внезапным наставлением, не смела его прервать.       — Все Небесные Воины мечницы. И среди них ты можешь встретить ту же градацию, что и у людей: кто-то более искусен, кто-то менее, хотя возраст обеих одинаков. Есть среди них и те, кого мы называем... самородками. Алмазами. Драгоценными камнями, которые появляются на свет раз в тысячелетия. Ты — такой алмаз среди людей. Но если встретишь подобный алмаз среди Воинов, окажешься бессильна. Ибо — просто представь, Эрза, на что ты будешь способна, дай тебе провести в сражениях двести лет.       — Я справлюсь с любой опасностью, мастер, — стандартный решительный ответ.       — Нет, — нестандартное резкое осекание, — не с любой. Это — то, о чём я и хотел тебя попросить, Эрза: не будь самонадеянной. Каждый однажды сталкивается с преградой, которую ему не перепрыгнуть. Для таких случаев и созданы друзья. Не бери на себя слишком много, оставь эту роль мне как мастеру, а сама... — Макаров заглянул в глаза столь серо и одновременно столь умоляюще, что у Эрзы заныло сердце, — береги себя. Ты нужна здесь живой. Если столкнёшься один на один с опасностью, которую не сможешь одолеть, любой ценой возвращайся к остальным. Вместе мы справимся со всем. Вместе мы вернём Нацу с Венди и отомстим за гильдию. Поняла, Эрза?       Выслушивать про свою гипотетическую беспомощность было не из приятных, но звучащая между строк забота, струящееся во взгляде и интонациях тепло быстро развеяли горечь, и Эрза не могла не ответить улыбкой искренней и живой:       — Да, мастер. Поняла. Обещаю, со мной всё будет в порядке.       «Мастер... ребята...»       Ведь её ждёте вы. Ведь её ждут товарищи.       «Простите...»       Эрза встретилась с непроницаемыми карими глазами.       Но вместо них увидела чёрные глаза Грея, перекошенные от невозможности пойти вместе с ними.

(«Не смей там помирать. Пообещай мне».)

      С трудом владея разбитыми окровавленными губами, Эрза нашла в себе силы горько усмехнуться.

(«Я вернусь живой. Обещаю».)

      «Прости, Грей...» — медленно, неповоротливо, с таким усилением и хрипом, словно Эрза пыталась выдавить слова из залитого кровью горла, а не просто подумать. Впрочем, думать тоже было чертовски тяжело — вот так, на коленях сидя избитой израненной перед врагом с пониманием, что из тупика в этот раз не выбраться.       Сморгнув наваждение, Эрза в последний раз взглянула на возвышавшуюся над ней Тсуметаи, которая, одержавшая победу, не выказывала радости от наконец свершившейся мести — которая смотрела в ответ спокойно и хладнокровно.       Так, как смотрят те, кто привык к постоянным победам. Кто никогда не знал горечи поражения.       Кто не познал её и сегодня.       Со лба с новой силой хлынула кровь. Она задерживалась в уголках глаз и, скатываясь с них, ощущалась как слёзы.       «...кажется, я не смогу сдержать обещание...»

~*~

      Дела у остальной части хвостатых и саблезубых шли не сильно лучше. К моменту, когда к ним присоединились Гажил и Гилдартс, сквозь зубы процедившие о пропавшей с врагом Эрзе и вызвавшие этим у Макарова сокрушенный взгляд, все три Воина твёрдо стояли на ногах. Повсюду горели дома и завывал меж развалин ветер, дорогу испещряли кратеры, мешающие нормально разогнаться, а в воздухе стояла удушающая концентрация эфира — обе стороны на славу постарались, чтобы превратить одну из площадей Шитсуракуэна в ад. Но цели не достиг никто.       Потому что и у Воинов, и у людей был лекарь.       Стоявшая в стороне под защитой Роуга и Леви, Венди неустанно лечила каждую ссадину, появлявшуюся на телах товарищей, а следом не забывала про усилительные и ускоряющие заклинания. Только благодаря им ещё удавалось нивелировать способность врага летать: достаточно разогнавшийся, вложивший всю силу в ноги Нацу мог подпрыгнуть так высоко, что доставал до скрывающихся в небесах Воинов и сбивал то одну, то вторую на землю, где за них принимались остальные. Не отставал и мастер: в форме гиганта он становился открытой мишенью, но отточенная сноровка позволяла быстро схватить хотя бы одну «пташку», спустить её с небес к хвостатым, а затем, вернувшись в нормальный размер, помочь её добить. Сталь Гажила и разрушительная магия Гилдартса для этой роли подходили прекрасно.       Командная работа этих четверых поражала Леви. Никто из хвостатых никогда не работал в паре с мастером или с Клайвом, но Нацу и Гажилу потребовалась несчастная пара минут, чтобы подстроиться под убийственный темп лучших волшебников «Хвоста Феи» и не просто помогать, а становиться ему опорой, важным связующим звеном.       И полыхание огня, звон железа, грохот рушащихся камней и огромная фигура мастера складывались в непоколебимую уверенность: они победят.       Несмотря на то, что палки в колёса враги вставляли... порой знатные.       Магия ветра Курогане перерезала на корню возможность Венди вступить в бой и добавить к аккомпанементу огня и стали небесное волшебство. То, что Воин почувствовала это уязвимость, хвостатые осознали быстро — сложно было не осознать, когда первое время женщина то и дело бросалась на Венди, провоцируя её применить магию. Вставшие на стражу Роуг и Леви несколько сбили настрой, но... ненадолго, чуяли они. И куда большую лепту внесли всё-таки атаки Нацу и Гажила, а не безучастное присутствие «проклятых».       Проклятых, которых как назло вылечили из рук вон плохо.       Поджав губы, Роуг в очередной раз раздосадованно оглядел свою развороченную грудь. Кровь засохла толстой противной коркой, но там, под ней, всё ныло и пульсировало от каждого неосторожного движения, а порой и вздоха. Ситуация с Леви была не лучше: левая рука не подчинялась, на щеках, шее и груди волдырями вздулись ожоги и алела содранная кожа, по животу то тут, то там струилась кровь от треснувших ранок. Вспоминая Стинга, пришедшего в сознание после них, но выглядящего в разы свежее, лишённого грубых кровавых корок и синяков, Роуг понимал: в целебной воде Воины продержали их с Леви недолго. Не то поджимало время, не то — просто не нуждались в проклятых. Оставили, как вторсырьё, на случай, если основного не хватит.       И это... боги.       Каким же боком это вылезало сейчас.       Они оба хотели ринуться в бой. На кону стояло слишком многое, чтобы оставаться в стороне и зализывать раны. Но по итогу всё, на что хватало сил, — наежиненными гарпиями стоять возле Венди, создавая иллюзию защиты. Магия до отвратительного плохо вспыхивала на ладонях, а тело при каждом шаге скручивало как от судорог — если вступят такими в бой, только разрушат отлаженную командную работу, понимали Роуг и Леви. А потому — оставались на стороне.       Вновь не при делах. Вновь вынужденные опустить руки, чтобы не навредить товарищам.       Леви скривилась, ощутив, как досада в очередной раз безумно полоснула по рёбрам: будь проклята глумящаяся судьба! Люси снова оказалась чёрт знает где со Стингом, а она снова была не способна прийти ей на помощь!       «Лю-чан...» — с горечью бросила она взгляд за спину. Словно прочитав её мысли, с такой же болью оглянулся назад Роуг: их обоих душило желание броситься на выручку товарищам, но правда состояла в том, что в таком состоянии они им не помощники. Требовалась помощь хотя бы одного из «Хвоста Феи». Но внимание всех из них сосредотачивалось на Курогане, Мирасаки и Айно.       Справятся с ними — отправятся на выручку Люси и Стинга. Нельзя разделяться сейчас, если даже под усилительными чарами они вчетвером не вынесли ни одного Воина. Нужно разделаться с одними и лишь затем спокойно приниматься за других.       Леви зажмурилась и прикусила губу: лишь бы только ещё было кого спасать, когда они закончат здесь!       Она подняла злые глаза на схлестнувшихся с хвостатыми Воинов: «Проиграйте вы уже наконец!»       — Осторожно!       Внезапно спикировавшая перед ними Мирасаки напугала лишь Леви и Венди. Роуг вовремя кинулся вперёд, под меч, встречая колющий удар и не давая ему добраться до МакГарден. Мирасаки в лёгкую отскочила от ответного выпада. Она крутанулась в воздухе, рассекла мечом перед собой, и на драгонслееров обрушилась звуковая волна, подрубившая им ноги. Оглушённые, они упали на колени — и оставался лишь крохотный шаг для того, чтобы полетели три головы.       — Рёв огненного дракона!       — Рёв железного дракона!       Мирасаки резко взлетела выше, и два «Рёва» столкнулись между собой, не попав по цели. Нацу на огненном прыжке ринулся за противницей, Гажил рванул за ними следом по земле, и в итоге главного они достигли — опасность на время вновь ускользнула от Роуга, Венди и Леви.       Щурясь от боли, Венди с помощью Шарли дотянулась до спин саблезубых и окутала их целебным сиянием. Их не в первой дезориентировала звуковая магия Мирасаки, поэтому на лечение уходило меньше минуты — что ни говори, а в моменты боя Марвелл училась не по дням, а по часам.       — Порядок, — кивнул Роуг и поднялся на ноги. Чувствовал он себя, на самом деле, и близко не в порядке, но долго киснуть под магией лечения не позволяла совесть: когда Венди концентрировалась на них, остальные оставались без поддержки. Превозмогая себя, к нему присоединилась Леви, и Венди, быстренько подлатав себя, вернулась к хвостатым.       Её лицо покрывала испарина. Роуг и Леви слышали бешеное сердцебиение и улавливали волнительную дрожь, порой пробегавшуюся по вытянутым рукам. Венди не боялась, но была напряжена столь сильно, что даже не разговаривала, и проблема пряталась не в ответственности за жизни семерых товарищей.       В очередной раз поймав на себе цепкий взгляд Курогане, Роуг и Леви озлобленно оскалились: проблема заключалась в подозрительном интересе Воина.       Венди чувствовала: за ней охотятся. Осыпая градом ударов хвостатых, изредка отправляя подружек пощекотать нервы саблезубым, она то и дело возвращала внимание к Марвелл — наблюдала, выискивала слабости, выжидала момент, когда можно ринуться за жертвой. Её вкрадчивый интерес пугал и путал мысли: зачем она ей понадобилась?       Ветер Воина отличался достаточной силой, чтобы без помощи ветра небесного драгонслеера раскидывать хвостатых по углам. Ни Венди, ни Роуг с Леви не видели ни единой причины, по которым Воин иначе как в порыве издёвки желала спровоцировать Марвелл на использование магии. Вот только интерес Курогане веял снисходительной насмешкой лишь поначалу — сейчас в него, пронзительный и выверенный, закралось что-то... иное.       Что-то во сто крат более жестокое.       Венди подняла по-злому решительный взгляд в небо, прямо встречаясь взглядом с Курогане: как бы ты ни намеревалась воспользоваться ею против товарищей, она ни за что не позволит!       Губы Воина тронула усмешка.       А потом — она вмиг оказалась перед Роугом и Леви, смотря, однако, исключительно на Марвелл.       — Не кажется, что пора нам поговорить наедине, земная владычица ветра? — протянула она елейно.       Чени и МакГарден одновременно кинулись ей наперерез, но один взмах катаны отбросил их в разные стороны. Сзади бросились на подмогу Гажил и Нацу, начал увеличиваться мастер и вскинул руку с разрушительным волшебством Гилдартс, — но звуковой волной Мирасаки снесла с ног драгонслееров, а когда уничтожение Гилдартса достигло земли и протянул руки к Марвелл Макаров, Курогане давно схватила девочку за грудки и взмыла в небо.       — Венди! — в ужасе выкрикнула Шарли, бросаясь в погоню. Курогане мельком опустила на неё глаза, после чего щёлкнула пальцами — и пуля из сжатого воздуха сбила эксида.       Венди всхрипнула: Курогане схватила её за ворот, и ткань пережала горло и перекрыла кислород. Она попыталась отмахнуться от врага «Крыльями небесного дракона», но стоило ветру закружиться на ладонях, как Курогане тотчас перехватила контроль над ним и развеяла. Марвелл вцепилась в чужое запястье и отчаянно уставилась в чёрные глаза напротив: что же ей делать?..       — Грандина, значит, была твоей наставницей? — вдруг вкрадчиво поинтересовался враг, и даже удушение не помешало Венди потрясённо распахнуть глаза: что?..       Курогане спикировала вниз и, когда до земли оставались считанные метры, с силой отбросила от себя драгонслеера. Венди впечаталась в камень с криком и столбом пыли. Курогане приземлилась неподалёку. Она не спешила атаковать, и Венди, вновь ощутив укол елейной заинтересованности, этакий сытый взгляд хищника, загнавшего зверька в угол, на несколько томительных секунд пробрала дрожь.       — Я хорошо помню её.       Поднявшаяся на четвереньки, Венди застыла.       — Что? — выдавила сдавленно, медленно подняв глаза на противницу. Усмешка той в ответ стала шире.       — Четырнадцать лет назад, Венди Марвелл, вы, люди, устроили охоту на драконов. Кровавая, беспощадная бойня чудовищ — мы не ожидали, что вы решите восстать против наследников Йессо. И уж тем более не рассчитывали, что добьётесь таких успехов. Таких, — Курогане ядовито улыбнулась, — что остаться в стороне мы не могли.       Разум сковал липкий ужас. Чем-то дурным веяли интонации Курогане, надменные усмешки и блеск глаз, смакующий её настороженность, что-то больное зарождалось в сердце — Венди не знала, что, и не предполагала, от и до вовлечённая в чужой рассказ так, как навсегда увязают в паутине насекомые. Она нашла в себе силы отнять содранные ладони от земли, но вставать с коленей не стала — слишком патовая слабость ощущалась в них.       Слабость, дурное предчувствие... чего?..       — Я была одной из охотниц, спустившейся в Фиор. И поскольку я владею ветром, мне поручили расправиться с небесным драконом, который поселился в вашем королевстве в семьсот семьдесят седьмом году. Я хорошо запомнила её — белую драконицу, всю себя бросившую на то, чтобы не дать мне добраться до человеческого ребёнка. До той, кого она считала своей дочерью. — Курогане выдержала короткую паузу. И, расплывшись в уничижительной усмешке, протянула остолбеневшей Венди: — Это я убила Грандину, Венди Марвелл.       За спиной Курогане выпрыгнул Нацу. Он обрушил на неё «Сияющее пламя огненного дракона», следом подоспели Гажил и Гилдартс, а обратившийся в гиганта мастер, оттолкнув кружащуюся вокруг Мирасаки, поддел Курогане и швырнул её обратно в буйство магии. Снова запахло гарью, железом и затхлой пылью рушащихся домов, снова уши заложил грохот и крики, снова по дороге полилась кровь.       Венди не видела и не слышала ничего. Широко распахнутыми глазами вытаращившись перед собой, она сидела недвижимой куклой перед гущей сражения и... силилась осознать.       Грандина не пропала.       Грандина умерла.       Подбородок задрожал от подступивших к горлу рыданий. «Ложь, — скрутила разум отчаянная мысль, — это ложь, ложь, ложь!..»       — Венди! — накинулась на неё с объятиями Шарли.       — Ты в порядке? — опустилась рядом Леви, заглядывая в глаза. От беспокойного сочувствия в них по внутренностям полоснула такая боль, что Венди всхлипнула: это не могло быть правдой, нет, нет!       — Вот так ты реагируешь на смерть своей любимой наставницы, Венди? — разлился в небесах звонкий подстёгивающий смех. Венди вскинула поплывший от слёз взгляд на Курогане, что вновь сумела сбросить всех хвостатых на Мирасаки и Айно, а сама приземлилась перед ней и прищурила глаза с насмешливым презрением: — Грандина пожертвовала жизнью, чтобы ты была в безопасности. И вот как ты отвечаешь на её жертву? Я, её убийца, стою перед тобой, а ты вместо того чтобы поквитаться со мной, разводишь сопли?       Роуг прервал уничижительную тираду, бросив в Воина «Клинок теневого дракона». Та покорно отдалилась и покорно вернулась к основному сражению, но её взгляд напоследок мигом высушил слёзы Марвелл.       Она уходила безнаказанной.       И она упивалась этим.       «Венди...» — всплыл в глубинах памяти нежный голос Грандины, беспощадного дракона для остальных — и самой лучшей, самой любящей матери для неё.       Она мертва.       В груди нездоровой тетивой натянулась ярость. С глазами, стеклянными от злости и желания поквитаться, Венди поднялась во весь рост и застыла. Разум скручивало больное неверие, которое, однако, чем чаще появлялось в мыслях «она-мертва-Грандину-убили-она-умерла-умерла-умерла», тем больше из отчаяния прогрессировало в злобу.       Её наставницу убили.       И она, её ученица, её дочь, не имеет права оставлять это безнаказанным. Она должна поквитаться с той, кто отнял жизнь её матери.       Венди вперила испепеляющий взгляд в Курогане.       Она должна отомстить!       — Венди?.. — испуганный голос... кого-то.       Плевать.       Оскалившись, Венди принялась втягивать в себя столько воздуха Шитсуракуэна, сколько могла вместить. Как маг ветра, она чувствовала колоссальную концентрацию эфира в этих землях, и ярость, погнавшая её в битву, даровало идею того, как воспользоваться им. Поговаривали, Нацу в одно время поглотил Эфирион, а в другое — чьё-то напичканное эфиром пламя, чтобы перейти на новый уровень сил драгонслеера. Что ж, раз так — теперь на него перейдёт она!       «Я отомщу за тебя, — в мыслях воскликнула Венди, — Грандина!»       Хватило всего минуты, чтобы тело начало ощущаться по-другому. Венди казалось, что она поглотила как минимум весь эфир другого измерения: до того ужасающее количество магии клокотало в груди. Оно зудело на кончиках пальцев, било дикой пульсацией в голову, отдавало силой, способной поднять её выше солнца, в ногах. Вокруг кружили потоки воздуха, сами собой притянувшиеся к ней, но теперь ощущавшиеся подконтрольными, лёгкими, столь податливыми, что незаметное движение пальцев — и вот оно, новое направление и новая скорость. Все ветра Шитсуракуэна словно склонились перед ней — девочкой, впервые вошедшей в Драгон Форс.       Тяжело дыша от перенапряжения, Венди провела языком по удлинившимся клыкам, взглянула вниз и обнаружила то тут, то там проступившую на теле чешую. Со всего тела в небо взмывал её бирюзовый эфир, и это было... потрясающе.       Воистину — сила дракона.       Марвелл вернула озлобленный взгляд на Курогане: и теперь ты испытаешь её на своей шкуре!       — Венди, тебе нужно успокоиться!.. — начало было Шарли, но её слова потонули в вихре воздуха, который прогремел от сорвавшейся с места Венди.       Никто не сообразил, когда она вклинилась в гущу сражения. Просто — раз, и мелькнула меж всеми бирюзовая точка, которая в следующий миг прицельным ударом кулака врезала Курогане в лицо и выбила ту из битвы. Хвостатые встрепенулись с взволнованными восклицаниями, попытались остановить, просили сбавить обороты, но Венди не замечала ничего, кроме Воина, поднявшегося на ноги после удара и теперь с проклятым вызовом смотрящей прямо в глаза. Усмехающейся.       Смеющей издеваться тем фактом, что убила её маму!..       Закричав, Венди ринулась на неё — вновь молниеносно, мгновенно, с вращающимся вокруг эфиром-ветром, от которого слезились глаза. В этот раз Курогане отскочила. В следующий — тоже. Одаривая насмешливым взглядом сверху вниз, она отпрыгивала от каждого выпада, ныряла под каждый ветровой поток, в мгновение ока срубавший дома под основания, смеялась, улыбалась, острила — злила, злила, злила, просто невыносимо злила! Она не атаковала в ответ и не перенаправляла атаки Венди, никак не пользовалась преимуществом в магии, никак не реагировала ни на что, только, уворачиваясь от маленькой девочки, одаривала снисхождением, и у Венди от ярости всё меркло перед глазами.       Достать, достать, достать!       — Рёв небесного дракона! — выпалила она. Поток ветра, сравнимый с ураганом, пробил не меньше полусотни домов.       — Венди, успокойся! — крикнул мастер. Обернувшись к нему, Марвелл в беспомощной ярости воскликнула:       — Она убила Грандину!       — И это было просто потрясающее убийство драконьей падали! — рассмеялась сверху Курогане.       Под ядовитым смехом её забылось всё. Венди отвернулась от хвостатых, которые пытались приблизиться к ней, но не могли, задерживаемые Мирасаки и Айно, мощным прыжком поднялась в воздух и атаковала «Когтём». Вихри воздуха обрушились на землю как удары огромных мечей. Ни один не достиг Воина, и Венди кинулась в атаку — ещё одну, ещё, и ещё. Срывая горло в крике, дрожа от концентрации эфира в каждом заклинании, Марвелл обрушила на противницу всё безумие собственного горя, которое душило изнутри.       И всё оно оказалось бесполезным.       Курогане уворачивалась, и злые слёзы набегали на глаза: как же, будь всё проклято, до тебя дотянуться?!       — И это всё, на что способна твоя ярость?       Как же, будь всё проклято, заставить тебя замолчать.       Венди сжала кулаки, зажмурилась. Каждый новый взгляд Курогане и её язвительная интонация разжигали в груди беспощадный огонь. Не способная достать до врага и выместить пламя ярости, Венди сгорала в нём и сходила с ума — ничего не работало, ничего не помогало!       Чёрт, чёрт, чёрт, чёрт!       «Грандина!..»       В одном из ударов Курогане прямо встретила её кулак. Схватила за ладонь, дёрнула на себя, приблизилась к лицу, выдыхая насмешку:       — Рубить её на части было сущим удовольствием, малышка Венди. Я купалась в её крови так, как ваши короли купаются в своих золотых ваннах, и наслаждалась предсмертными хрипами, которые доносились из её разрубленной глотки.       С душераздирающим криком Венди взмахнула ногой, но Курогане, пнув в ответ, метнула Марвелл в землю. Боль скрутила тело от головы до пят, но почти сразу же на её место вернулась разгорающаяся злоба. Венди рывком подскочила, Курогане приземлилась напротив.       — Жаль, не могу показать тебе воспоминания, — уронила очередной яд. — Уверена, тебе бы понравилось, с какой филигранной точностью я расчленила её, как дичь.       — Тварь! — взревела Венди.       — Тварь здесь ты, раз это вся твоя решимость отомстить за мать.       Под гнётом прежде невиданного гнева Венди сжала кулаки и согнулась. Из глотки сам собой вырвался не то крик, не то нарастающий рёв. Полыхающее в груди пламя стало невыносимым, больным, жадным до крови и разрушений; оно кинулось на пальцы, и Венди отдалённа ощутило, как уткнулись в кожу когти, охватило горло, вырывая хрипящий рык, поползло по коже ощущением костяного нароста. Всё горело, всё менялось — и всё вызывало ярость.       Вокруг нарастал поток волшебства. Он подкинул голову Марвелл, и та уставилась в небо глазами, красными от лопнувших капилляров. Зарычала.       И забыла обо всём, кроме ненависти.       — Верно, девочка, — протянула Курогане с выровнявшейся улыбкой, — познай Драгон Соул.       За её спиной закричали хвостатые, из последних сил ринувшиеся на помощь.       Вот только было слишком поздно.       В небо вдарил столб бирюзовой магии. Курогане пришлось воткнуть катану в землю, чтобы поднявшийся ураган не сбил с ног. Хвостатым за спиной повезло меньше, ударная волна отбросила их прочь, но нестрашно: они друзей в беде не оставят. Улетят хоть на другой конец Шитсуракуэна, но вернутся на помощь к Венди.       Вернутся, чтобы встретить смерть.       — Познай Драгон Соул... и разорви на части своих товарищей.