Откуда я могла знать?

Отравленное чувством сердце, Стремительно и с новой силой, Забилось, открывая дверцу Молитв, надежд души и мыслей… Кто-то буравил меня взглядом и проделывал дыру в моём в затылке, отчего бросало в жар… потом в дрожь, а потом снова в жар. Терпеть это было невыносимо. Могу поклясться, что я видела тень через зеркало. Да что там, я слышала странный шорох со стороны окна! Это весьма пугало. Складывалось такое ощущение, что за мной наблюдает какой-то маньяк и с минуты на минуту должен на меня напасть и, в лучшем случае изнасиловать меня, а в худшем – сожрать заживо. От этой мысли внутри что-то с ужасом сжалось в маленький комок, что было весьма неприятно. Я резко обернулась… Но моим опасениям сбыться так и не удалось — я никого так и не увидела. Была идея подойти к окну и просмотреть всю улицу, чтобы полностью удостовериться в том, что ничто моему телу или жизни не угрожает. Но, блин, мне, почему-то, было настолько лень это делать. И когда это я успела научиться относиться к вещам такого рода с таким безразличием? Я фыркнула и снова уставилась на своё отражение. За эти пять секунд, которые я в зеркало не смотрела, на бледном лице успели появиться красные пятна, а по всему телу «прошлась» гусиная кожа. Могу с уверенностью сказать, что картина не из прекраснейших. В этот момент я почувствовала, что моё тело ноет. В глазах всё поплыло, а веки так и норовили сомкнуться. Я устала. Хоть я и проспала полдня, сидя на полу, но складывалось такое ощущение, что я не смыкала глаз, по меньшей мере, неделю! Да что со мной происходит? Нужно было сделать хоть что-то, но даже крик не мог сорваться с моих уст. Я была не в состоянии даже пальцем шевельнуть. Моё тело онемело целиком и полностью. Я падала куда-то во тьму. В пропасть. Летела туда, откуда не было возврата. Было темно и просто жутко. Страх пробирал насквозь. Я ничего не видела, не слышала. Зато осязание врубилось на полную катушку. Прохладный ветер дул мне в спину и, такое ощущение, холодил моё тело до костей. Руки были связаны за спиной какими-то лентами. Ноги тоже были связаны. Ткань была мягкой на ощупь, и это, как ни странно, немного успокаивало. Сама я, по всей видимости, была в платье. С широкой юбкой по колено, которая прилипала к ногам из-за того, что я падаю. Мягкая. Думаю, из такой же ткани, что и ленты. Похоже на шёлк. Но на данный момент это было не так уж важно… Я летела. Летела вниз. Я не знала, сколько времени прошло. Минута или вечность? Понятия не имею… Странное ощущение. Будто бы что-то приближается. Через несколько секунд моих лопаток коснулось что-то холодное. Что-то жидкое. Внезапно меня резко потянуло за ленты на руках и на ногах вниз, и я упала в воду. От неожиданности я непроизвольно открыла рот, и воздух начал выходить из лёгких пузырьками, стремясь наверх. К поверхности воды. Инстинктивно я закрыла рот, дабы сохранить хоть немного воздуха. Но это не помогло. Его в лёгких практически не осталось. Я задыхалась. Сердце выбивало бешеный ритм. Пульс стучал где-то в висках. В ушах зазвенело. В глазах зарябило, и я поспешила зажмуриться. Губы открылись сами собой, и теперь малые остатки воздуха уплывали куда-то далеко. Туда, куда мне уже не добраться. Меня тянули за ленты всё глубже и глубже, не оставляя и шанса на то, что я смогу выжить… А я смирилась. Не брыкалась, не пыталась вырваться. Просто тихо тонула… Как ни странно… Я просто смирилась… — Люси… Прощай, Эрза. Знаешь, ты была моей первой и единственной подругой за всю мою жизнь. Поправочка. Не просто подругой, а замечательной подругой. Иногда ты была резка, и дело даже доходило до грубости, но ты это делала не просто так, а во благо. И я могла что-то сказать невпопад, но ты мне это прощала. Спасибо тебе за это… — Люси… Прощай, Грей. Знаешь, когда я впервые тебя встретила, я подумала, что ты сумасшедший извращенец. Я быстро поняла, что ошиблась. Ты, не побоюсь этого слова, великолепный друг и товарищ. Ты помогал мне, даже тогда, когда я не просила об этом. Иногда что-то советовал. На тебя можно было положиться. Спасибо тебе за это… — Люси-сан… Прощай, Джубия. Знаешь, я жалею, что не смогла с тобой как следует подружиться. Ты всегда считала меня соперницей. Мне так хотелось донести до тебя, что Грей в плане парня меня не привлекает, но так и не смогла. Сколько ни пыталась. Прости меня за это… Но за то время, пока ты была в нашей гильдии, я разглядела в тебе честную, верную и просто хорошую девушку. Думаю, если бы не это «соперничество», мы могли бы стать неплохими подругами. Я на это надеялась… — Люси! Нацу… Я не знаю, как описать те чувства, которые я испытываю к тебе. Знаешь, ты, наверно, первый человек, которому я по-настоящему искренне улыбнулась после смерти мамы. Знаешь, ты — настоящий балбес и идиот! Но… Ты честный, преданный и верный друг, который не побоится пожертвовать собой ради товарищей. Ты заражаешь всех своим ежедневным задором и весельем. Ты не раз спасал мою жизнь. Даже несмотря на то, что у тебя тяжёлое прошлое, ты держишься изо всех сил. Я же вижу. Тебе тяжело, но ты всегда отмахиваешься и скрываешь всё за своей тёплой улыбкой. Может, именно за это я тебя и… полюбила. Спасибо тебе. Спасибо тебе за всё! И прости… Прощай, Нацу. Больше я не буду обузой в боях. Больше не скажу чего-нибудь резкого. Больше никого не обижу своими словами. Больше меня не будет… Эта мысль улетучилась куда-то далеко, как только я почувствовала горячую руку на своей талии. Мгновения… Сливаются в одно… Я резко села на кровати и тяжело задышала. Я не сразу смогла понять, что попала в чьи-то горячие руки, которые сжимали меня в объятиях. Я распахнула глаза, но всё, что я увидела — это темнота. Сердце, казалось, билось где-то в висках. Во мне смешивались два чувства — страх и какое-то безразличие. И только немного отдышавшись, я, словно сквозь вату, расслышала успокаивающий шёпот: — … Люси! Люси! Ты дыши глубже. Тихо-тихо! Я с тобой. Я здесь. Я рядом. Это был всего лишь сон… Ну, конечно. Горячие руки, знакомый обеспокоенный голос… Да и кто может пробраться ко мне в дом, не используя ключей? Конечно же, Нацу. Я не знала – радоваться его приходу или плакать по этому поводу. Ведь если он пришёл, то разговора не избежать. Я бы могла сослаться на усталость и притвориться спящей, но разве в этом есть смысл? По-моему, бежать от этого уже бесполезно. И так набегалась. — Нацу… От слабости я наклонила голову в сторону и уткнулась щекой в его плечо. Как тепло… — Может, ты ляжешь на кровать и попробуешь уснуть? — Не получится… А ведь реально, не смогу. Желания спать совершенно не было. Не хотелось снова попасть в тот сон, чем-то отдалённо напоминающий кошмар. Страшно. — Ты уверена? Я кивнула и, оторвавшись от Нацу, свесила ноги с кровати. Только сейчас я вспомнила, что всё ещё лифчике и в бриджах. И только сейчас я поняла, что мне абсолютно наплевать на то, что Нацу увидит меня полуголой, можно сказать. Подумаешь. Это не так-то серьёзно. Но вот рану на боку, которая только начинает покрываться новым слоем кожи, показывать не хотелось. Тем более, забинтовать её я не потрудилась. Я прикрылась одеялом по грудь и включила лампу на прикроватной тумбочке. От резкого перехода «из тьмы в свет» в глазах зарябило, и я прищурилась, чтобы хоть что-то можно было разглядеть. — Ты чего это прикрываешься? – донёсся до моих ушей слегка озадаченный голос Драгнила. — Ну, вообще-то, я не одета! – прикрикнула я на него, вживаясь в роль, а-ля: «я стесняюсь». — Да хватит, Люси! – усталым голосом сказал он, поднимаясь с моей кровати. Таким я его ещё никогда не видела. Серьёзное, задумчивое лицо, на котором не было и намёка на хоть какое-то подобие улыбки. Серые глаза наполнены грустью и какой-то долей обиды. Видеть его таким было необычно. Где-то глубоко в груди что-то со скрипом сжалось. Неприятное ощущение. — Я видел рану, — тихо, едва слышно, произнёс он немного нервным голосом, смотря мне в глаза. От этого взгляда у меня по телу пробежали мурашки. Где-то в глубине его потемневших серых глаз затаились злость и непонимание. — Какую рану? О чём ты? — строя из себя дурочку, сказала я. Может, получится увести разговор в другое русло, внушив Нацу то, что ему показалось? Я и моргнуть не успела. Он просто схватил меня за руку, стаскивая с кровати. Я не заметила, как поднялась на ноги. От неожиданности, край одеяла выпал из рук и теперь я стояла перед Нацу «не прикрытая». На секунду в голове мелькнула мысль: скрыть рану рукой – благо дело, она была небольшая. Но разве в этом есть смысл? Думаю, рано или поздно, он всё равно узнал бы о ней. — Я об этом, — спокойным голосом произнёс он, жестом указывая на мой правый бок. От его спокойствия мне стало жутко. Складывалось ощущение, что это только затишье перед бурей. Я и сказать ничего не могла. Язык будто бы завязался в узел. Почему-то, я не могла думать о некоторых вещах. Например: откуда он узнал про рану? Или: почему он был у меня дома в такой поздний час? Я просто стояла перед ним, стыдливо опустив голову. Я чувствовала себя маленькой девочкой, которая стоит так перед грозной няней. Няня ругает меня за то, что я разбила раритетную вазу. Странное сравнение. Я немного приподняла голову и из-под чёлки посмотрела на Драгнила. Он стоял буквально в паре шагов от меня и старательно смотрел куда-то в сторону. — Извини… Я резко подняла голову и уже напрямую воззрилась на Нацу. Разве не я должна перед ним извиняться? — Я следил за тобой. Ты стояла у зеркала примерно несколько часов назад. Именно тогда я и увидел рану… Так вот в чём дело. Вот, кто меня напугал. Вот тот человек, чью тень я видела в зеркальном отражении. Неожиданно. Хотя… Если подумать, то только Нацу, в принципе, готов залезть ко мне в дом через окно. Да и только его взгляд способен меня бросать то в дрожь, то в жар… — Откуда она у тебя? – сейчас в его голосе появились нотки требовательности. Я вздрогнула. Словно по команде, узелок развязался, и я обрела дар речи: — Меня ранили на задании, — от долгого молчания, голос был слегка осипшим. Предотвращая следующий вопрос, я добавила: — сухой веткой дерева. Он только молча кивнул. Мы стояли, не шевелясь и не произнося ни звука, около минуты. А потом… Нацу сократил расстояние между нами и упал передо мной на колени. Он начал внимательно осматривать рану. — Болит? – голос был немного обеспокоенным, но нотки тепла и… Стоп! У меня, определённо, либо паранойя, либо глюки. — Есть немного… А смысл врать? И тут случилась совершенно неожиданная вещь. Вещь, которая коренным образом вылезала за рамки… приличия? Да какая разница? Я почувствовала в области раны что-то горячее, влажное. Я сразу же поняла, что это было. От осознания я начала медленно-медленно сходить с ума. Сердце застучало где-то в горле. В глазах резко потемнело. Ноги вот-вот перестанут держать. В ушах неприятно зазвенело. Нацу аккуратно вылизывал мою рану, словно заботливая собачка. Собачка… Животное… Зверь… Крепкие горячие руки держали меня за талию и не давали упасть. Как ни странно, но это было единственным, что держало меня в сознании. Кто-нибудь может мне объяснить, что за фигня тут происходит?! И почему моё тело так бурно реагирует на прикосновение его языка?.. В кои-то веки я вспомнила, что такое смущение. Щёки пылали. Внутри ежесекундно что-то обрывалось, оставляя после себя какую-то пустоту. Дыхание сбилось… Собирая мельчайшие остатки разума воедино, я попыталась сделать шаг назад. Лишь бы не чувствовать… Я не смогу этого терпеть. Я ведь могу не сдержаться. А он неправильно поймёт. Да кому оно надо? Но моя попытка не удалась. Тело, казалось, не хотело подчиняться голосу здравого смысла. А был ли он вообще этот здравый смысл? А что это такое?.. Нужно было что-то сделать. Срочно! Или, по крайней мере, что-то сказать… Я открыла рот… Да вот только слова, помимо моей воли, вырывались с моих уст глухим стоном. Меня бросило в жар. Надо прекратить это… Прекратить. Немедленно! На этот раз мне кое-как удалось собраться с мыслями. Как-то раз мне кто-то дал совет: «Чтобы что-то получилось, нужно быть в себе уверенной». Я всегда следовала этому совету, где только могла. И сия «ситуация» не была исключением. Какие-то остатки уверенности и какой-то странной гордости собрались воедино. Мне это весьма помогло. Я взяла Нацу за плечи и отодвинула его от себя. Да вот только… Взглянув в его лицо вся уверенность улетучилась далеко и, по всей видимости, надолго. Его серые глаза потемнели и стали практически чёрными. От той грусти, которая когда-то была в его взгляде, не осталось и следа. Как и безмятежного спокойствия… Сейчас где-то глубоко в его глазах затаилось жаркое пламя, которое готово вот-вот выплеснуться наружу со всей резкостью, выразительностью, экспрессией… Взгляд потемневших глаз сейчас был каким-то смелым и немного хитрым. Но что самое страшное… Сейчас Нацу был похож на хищника. Видимо, не зря я его до этого сравнила с собачкой… с животным… со зверем… А ведь прошло всего-то несколько секунд! — Нацу, ты что? – от волнения голос, казалось, сейчас сорвётся на крик. В глотке уже начинало саднить. — Когда я был маленьким, так Игнил делал, — его взгляд был всё ещё таким же жутким, но голос был спокойным. Хоть и отдавал небольшой хрипотцой: — стоило мне где-нибудь пораниться, и он сразу начинал меня вылизывать, и это мне помогало. — Но я-то тут при чём? – я отпустила его плечи, которые до этого времени держала в достаточно крепкой хватке, и отступила на шаг, — рана ведь уже затягивается. — Я подумал, что так она пройдёт быстрее. Случайно взглянув в его глаза, я невольно вздрогнула. Они были до сих пор потемневшими. Да что на него нашло?! — Люси… От его голоса по моему телу прошла волна каких-то томительных, сладких мурашек. Немного осипший, но такой глубокий. Интересно, почему я раньше не замечала, что у него такой красивый голос? Хотя, в принципе, я догадываюсь. Ведь основную часть нашего с ним общения он разговаривал, как говорится: «на повышенных тонах» и с широченной улыбкой на лице. И с искорками веселья и какой-то непринуждённости в глазах… У меня снова подкосились ноги, и, дабы не упасть ненароком, я опёрлась рукой о комод. Благо дело, я стояла прямо около него. — Ч-чего? – от новой вспышки смущения, язык начал заплетаться. Я уже точно знала, что мои щёки снова заалели. — А ты вкусная! – сказал Нацу, с широкой улыбкой на лице. Но я даже толком не успела обдумать его слова. Его губы дёрнулись. Улыбка стала теперь больше походить на хитрую ухмылку. Я, словно загипнотизированная, смотрела, как он медленно приближается ко мне. Каждый его шаг отдавался в моём теле нарастающим ритмом биения сердца. Я сделала шаг назад и практически голой спиной упёрлась в холодную стену. Тело резко покрылось мурашками от ощущения такой прохлады. Да вот только не успела я «насладиться» этими мурашками, так как, стоило Нацу крепко сжать меня в объятиях, меня тут же бросило в жар. Да что с ним происходит? Что же он делает?.. Эти мысли не успели развиться в моей голове. Они просто разбились, словно хрупкий фарфор, как только он примкнул губами к моей шее. — Мне ведь можно? – прошептал он, поцелуями выкладывая дорожку от сонной артерии к мочке уха. Никчёмные остатки здравого смысла вовсю вопили, что нужно оттолкнуть его. Да вот только… Что такое здравый смысл? Внезапно для себя, я поняла, что я была готова согласиться. Тело хотело продолжения «банкета»… жаждало до сумасшествия… И согласие сорвалось с моих уст хриплым стоном. Я кожей почувствовала, как он улыбнулся. Я не помню, как я оказалась на кровати. Я не помню, насколько быстро мы сорвали одежду друг с друга. Я только помню ощущения жажды чего-то большего, странного томления и какого-то адреналина. Я помню, как сбивались наши дыхания, и наши сердца постепенно, медленно, но верно, начинали биться в унисон в бешеном ритме. Откуда я могла знать, что сходить с ума, оказывается, так приятно? Приятно до безумия… Резкая боль меня на несколько секунд вышибла из колеи. Я выгнулась в спине. Никогда не знала, что я такая гибкая… Меня будто бы парализовало. Я и пальцем-то шевельнуть не могла. Было такое ощущение, что по моему телу прошёлся электрический заряд в несколько тысяч вольт. Как я ещё, при такой «встряске», не отправилась на тот свет? Понятия не имею… Странное ощущение. Хотелось и умереть от этой боли и в этих сладостных муках, и было неописуемое желание жить дальше… заходить дальше… глубже… и достать до самого сердца… Достучаться до Его сердца… Боль прошла так же внезапно, как и появилась… Я не знаю, как можно описать те ощущения и чувства, которые я сейчас испытываю. Что чувствует скрипка, когда талантливый музыкант, искренне влюблённый в издаваемые ею звуки, нежно проводит по струнам смычком? А что чувствует дерево, опалённое солнцем, которое жаждет дождя? Что оно испытывает, когда, такие долгожданные, серебристые струи воды омывают его листья, поят корни и растекаются по стволу? Наверно, я чувствовала себя приблизительно так же как та скрипка, и как то дерево. И вот оно… Наступило уже откуда-то знакомое мне ощущение. Когда мгновения… Сливаются в одно…