Последний из Белых призраков

- Да что же это такое, во имя Богини, все приходится делать самому! – завизжал старший советник Фу Мин, кидаясь к дорожке, ведущей к императорскому трону и разглаживая крошечную складку на роскошной, шитой золотом ткани. Запутавшись в длинных полах парадного одеяния, Фу Мин замахал руками и упал на спину, смешно засучив в воздухе короткими упитанными ножками. К вельможе тут же подскочило двое слуг, охая и причитая. - Уйдите, идиоты, сам справлюсь, - огрызнулся советник и завозился на полу, пытаясь подняться. С трудом перевернувшись, он встал на четвереньки, но, наступив на длинные рукава, шлепнулся носом вперед. Среди многочисленных придворных раздались с трудом сдерживаемые смешки. Лицо Фу Мина побагровело, он путался в тяжелых парчовых складках в бесплодных попытках принять вертикальное положение. Это продолжалось до тех пор, пока начальник императорской стражи, двухметровый здоровяк Сюн Чи, не подхватил его подмышками и не поставил на пол. - Да как ты … Я не просил! - затряс пухлыми кулачками советник. - Гонг, Ваша милость, - невозмутимо ответствовал Сюн Чи. - Что? - Уже ударили в гонг. - О, Великая! – тут же забыв об инциденте, заквохтал Фу Мин, и, подхватив пышные юбки, бросился к трону. – Все по местам! Император идет!

***

Фу Мин очень волновался. Сегодня – День Золотой ветви, или Осеннего равноденствия, а это значит, что Император лично будет принимать своих подданных в Тронном зале. Молодой Император-павлин Лонгвей из династии Ю учредил эту традицию семь лет назад, когда взошел на трон после ужасной гибели своего отца, императора Гуожи и матери, императрицы Лафен. Это были страшные для Империи дни. Тогдашний советник Джеминг оказался предателем. Многие годы он готовил заговор против царствующей династии, стремясь захватить трон. Джеминг принадлежал к боковой ветви семейства Ю и искренне считал, что может доказать свое право на царство. Обуянный жаждой власти, он не чурался ни подкупа, ни запугивания, ни… черной магии. Ему почти удалось задуманное. Однажды весенней ночью, незадолго до праздника Цветения Сирени, подкупленные им солдаты проникли во дворец и захватили правящую чету. Джеминг лично перерезал горло Императору и Императрице, не заметив полных ужаса и боли глаз в резном отверстии на стене Тронного зала. Когда он вспомнил о наследнике, того и след простыл. Тайными ходами вмиг осиротевший принц пробирался к дворцу родного дяди Императрицы Лафен Гу Реншу. Одной Богине известно, что он тогда пережил. И только Ей ведомо, как уже через два дня после предательства Джеминга в захваченный дворец ворвались верные династии войска, которые в это время находились далеко на востоке Империи. В тот же вечер предатели были схвачены и казнены, но Джемингу удалось бежать. Все его стражники оказались мертвы; причина их смерти так и осталась невыясненной, казалось, они просто уснули. Много месяцев Лонгвей не мог простить себе, что не приказал незамедлительно казнить предателя. Поиски не увенчались успехом – Джеминг просто исчез с лица земли. Мало-помалу боль потери стихала, да и дела государства требовали постоянного внимания. Юному императору тогда едва исполнилось 17 лет. Он был умен, прекрасно образован и понимал, что управление огромной империей – ноша не из легких, несмотря на то, что его готовили к этому с детства. А права на ошибку он не имеет. И вновь его верным наставником стал Гу Реншу, но долго оставаться рядом с правителем он не смог. Два страшных весенних дня дорого стоили им обоим. Реншу, будучи полным сил пожилым мужчиной, в одночасье стал глубоким стариком. А юный Лонгвей получил на память о тех днях тонкую седую прядь в иссиня-черных волосах. Но, главное - навсегда изменилась душа Лонгвея - из веселого, любознательного и открытого ребенка он превратился в хладнокровного, невозмутимого правителя, который никогда и никому больше не доверял. Исключением был дядя Реншу, но здоровье последнего не позволяло ему жить при дворе. На должность старшего советника Гу Реншу рекомендовал Фу Мина из рода Опоссумов – толстого, смешного человечка, который все же великолепно справлялся со своими обязанностями. И вот, стоя справа от трона, Фу Мин с гордостью наблюдал за появлением своего Императора. Это каждый раз было волнительно. Огромные золотые двери медленно открывались, и в проеме возникала величественная, безупречно прямая фигура молодого правителя. Голову царственной особы венчала корона из роскошных перьев глубокого синего цвета с пурпурно-зелеными, с золотой обводкой, глазками. Иссиня-черные волосы блестящей волной спускались до самой поясницы. Из-под полы парадного одеяния вместо шлейфа струился роскошный пурпурно-синий хвост - гордость всех Павлинов. По традиции, в День Золотой ветви парадное одеяние тоже было золотым. Широкие рукава, подчеркивая изящные запястья, спускались до самой земли, скрывая крылья. Тонкую талию Императора охватывал широкий пояс более темного, ближе к бронзовому, оттенка. Высоко держа голову и сложив руки перед собой, Император-павлин прошел по алой с золотом дорожке, поднялся по позолоченным ступенькам и изящно опустился на Золотой трон – настоящее произведение искусства из чистого золота, инкрустированное ровно 777 драгоценными камнями. День Золотой ветви начался как обычно. К Лонгвею шли сотни и сотни людей. За справедливым судом и благословением, с прошениями и дарами, с горестями и радостями, один за другим входили они в Тронный зал. О каждом следующем посетителе возвещал удар гонга. Без устали, не прерываясь ни на минуту, молодой Император дарил этот день своему народу, лишь изредка едва заметным движением тонкой кисти приказывая передать ему чашу с водой. К концу дня в голове Лонгвея звенело. Он устал, но не мог обмануть надежды простых людей. В следующий раз двери Янтарного дворца откроются для них только через полгода. Было уже глубоко за полночь, когда последний проситель из рода Черных лисиц с маленьким ребенком на руках обратился к Императору за благословением. Легко коснувшись тонкими пальцами блестящих темных кудряшек малыша, Лонгвей тепло улыбнулся не верящему в свое счастье Лису и устало откинулся на спинку трона. - Это все, Фу Мин? - Да, Ваше величество. И тут снова раздался удар гонга.