Кошелек и жизнь.

      Спустившись по недлинной лестнице, я оказался в неглубоком подземелье. В нем было достаточно светло, горели факелы, валялись кости и пустые бутылки, у стены стояла открытая железная клетка. Из-за поворота широкого прохода слышались нестройные голоса. Я подкрался поближе, самонадеянные уроды даже не выставили никакой охраны. На ветхом, как и все в этом селе, постаменте стоял какой-то волосатый и бородатый мужик и пьяным голосом вещал десятку голых по пояс мужиков и баб: - Когда-то мы поклонялись подземным жителям, но это не помогло и имперцы опять пришли жечь Хакдирт! Теперь Намира - наш покровитель! Намира. Вот как. Я не пытал никаких особых чувств к этой принцесса даэдра, каннибализм не входил в мои интересы и был мне достаточно противен, людей я поедал только как волк и живым, только что убитых, с теплой, еще бьющей из порванных артерий кровью, а не гниющие куски падали. Впрочем, поклонники Намиры не гнушались и свежатинки. Нечесаный тем временем продолжал свою речь: - Сейчас к нам опять пришли чужаки. Мы не хотим их тут видеть и дарим их посланцам Намиры! Один из них уже подох и мы дарим ее посланцам его плоть! К постаменту кидают труп имперца, нет сомнений, что это Валг Тариус. Один из нечесаных со скрипом отворят замок железной клетки, стоящей в углу, и из нее вылетают два беса и кидаются на труп. Отворачиваюсь. Бесы чавкают, слышен хруст косточек под их слабенькими, но прожорливыми челюстями. - Другая жива. Да будет ее плоть частью нашей и плоти Намиры! - Завывает волосатый. К постаменту вытаскивают отбивающуюся Хильду, из одежды на девушке осталось только нижнее белье, представленное парой тряпок и я отмечаю, что у нее великолепная фигура и красивая грудь. Подождать и посмотреть на представление? Валга я все равно уже не спасу, а спасать Хильду мне никто не поручал. Или еще пригодится? В этот момент два замечаю крадущегося кота. М'Арр кинжалом перерезает горло стоящему позади всех мужику, остальные так увлечены нордкой, что даже не замечают как труп их соратника аккуратно укладывается на грязный пол. Подкрадываюсь и режу горло грязной местной женщине. Люди не видят нас, но вот бесы - обращают внимание, но что мне бесы? Выхватываю два кинжала и крест-накрест режу двух соседних дикарей. Они не соперники нам, хаждит кидает кинжал в грудь главного и молнией поражает ближайшего беса, второму я сношу мелкую, мерзкую башку длинным мечом. Несколько стрел довершают картину разгрома. Еще через десять минут мы стоим на поверхности, где нас ждет Авентус Аретино, который за время нашего отсутствия поймал последнего выжившего жителя деревни - подростка лет четырнадцати. Сейчас парень лежит в куче собственных кишок, над ним уже вьются жирные мухи. Ситис доволен, все жители Хакдирта мертвы. Полуголая Хильда смотрит на нас, но ничего не говорит. Девушка в шоке. И тут мой взор застилает тьма. - Иди на запад, мое нечестивое дитя. Просто иди. - Темный голос как всегда лаконичен.       Лошадь мерно ступала по дороге, позади остался Бравил, проплыла таверна со странным названием "Дурное Знамение", деревушка Врата Пелла, несколько мостов. Солнце клонилось к закату и норд хотел остановиться на ночлег на зеленой лужайке по левую сторону дороги, но ее уродовали останки телеги со скелетом, сидевшим на козлах и истлевшими тюками. Когда-то кто-то ограбил и убил здесь путника. Еще через час норд доехал до перекрестка с золотой дорогой, где повстречал патрульного имперского легиона, в компании которого к поздней ночи он добрался до поселения Вейе, стоявшего у гигантского моста, ведущего в Имперской город. У таверны два перебравших местных жителя травили какую-то байку о купце из Вейреста, который ушел по дороге и никто его больше не видел, только легионер нашел его труп. Норд не стал слушать. Мало ли чего болтают трусливые крестьяне?       У южной окраины Хакдирта мы распрощались. М'Арр и Авентус отправились назад в Скинград за вознаграждением от графа, я же, следуя указанием моего покровителя, двинулся прямиком через лес, на запад. Нордка, нацепившая какие-то лохмотья, найденные в поселке, хотела увязаться со мной, но я не взял. Пусть идет себе своей дорогой и не догадывается как ей повезло, что она еще дышит. М'Арр хотел ее на всякий случай прирезать, но глядя на находившуюся не в себе девушку кошак видно решил что ей еще стоит помучиться на этом свете. А может пожалел, не знаю. В Братстве тоже не изверги состоят, мы просто убивать любим.       Вечером монах вернулся в город. Амминус Дареллион остался в таверне на случай, если вервольф был не один, а монах молился девяти и размышлял. Кольцо вело в Скайрим, но может вервольф просто был оттуда родом? Не найдя в своих размышлениях подходящего ответа монах присел на скамейку на главной площади Анвила, когда из дверей находящейся здесь гильдии бойцов вышел здоровый норд, радостно осклабился и подошел к монаху. - Здорово тебе, благослови от имени девяти! - Жизнерадостно пробасил белокурый великан. - Иди в часовню. Я не проводник воли девяти, а лиши их скромный слуга, - ответил монах, рассматривая кольцо вервольфа. - Да я там к служительнице приставал, сказано же, что Дибелла за любовь, а они меня выгнали и теперь на порог не пускают, - сказал норд и заржал. Тут его взгляд остановился на кольце и он присвистнул: - Уж не знаю откуда у тебя это кольцо, но прояви уважение. - Почему? Что в нем особенного? - Спросил монах. - Это кольцо соратников, если хочешь знать, а соратники - наследники Исграмора, лучшие войны Скайрима, они пируют в Йоррваскре в Вайтране, - пояснил норд.       Я не таясь шел по Великом Лесу в западном направлении, солнце клонилось к закату, когда мой желудок решил, что неплохо бы перекусить. Обращаться не хотелось, и я, по пути обгладывая встреченные кусты ежевики, выискивал глазами оленей и вепрей. Как назло, оленей и вепрей не попадалось. Зато попались люди, точнее, негры. Еще точнее - редгарды. А если совсем точно, то попался я им. Четыре чернокожих урода, по развитию не сильно превосходивших зверолюдей, заступили мне дорогу. Ну да, тут же до Хаммерфелла рукой подать. Я бы справился со всеми четьрьмя, не оружием, так благодаря дару Хирсина, но мне в лоб прилетела стрела без наконечника и вырубила мое чувство голода заодно с сознанием.       Пробуждение было крайне неприятным. Мои руки были связаны за спиной, а один из чернокожих, на вид наиболее черный и мерзкий, тыкал носком своего сапога в мой бок. Мои собственные сапоги, а значит и кинжал и метательные ножи за голенищами, были на мне, но связали меня крепко, я даже дернуться не мог. Лежать на спине прямо на связанных руках было неудобно и я попытался перекатиться на бок, но получил еще один чувствительный пинок прямо в желудок, отчего меня вырвало. Редгард стянул с меня маску и ухмыльнулся. - Ну ты и урод! - Резюмировал он, глядя на мои ожоги и целый глаз, который, впрочем, стремительно заплывал. - На себя посмотри, черный весь, - огрызнулся я. Почему-то редгардов я не боялся, даже лежа перед ними связанный. Обидеть дикаря оказалось легко, и я получил очередной удар, на этот раз в голову, который как ни странно меня не вырубил. - Септимы твои где? - Спросил черномазый. - Мои септимы тебе не нужны, - ответил ему я. Редгард достал свой кривой меч и смахнул мне кусок уха. Левого, необожженного. Больно, но я терплю. Редгард подходит ко мне со своей кривой зубочисткой, когда из кустов, куда только что пошел отлить один из негров, раздается дикий вопль. Негры рвутся туда, я пытаюсь кинуться одному из них в ноги, но получаю булавой по голове. Вскользь, но мне достаточно. Кровь заливает голову и я снова проваливаюсь в беспамятство.