Кошелек и жизнь.

      Маркарт я обошел стороной. За бешеные деньги, на которые можно было бы нанять целый караван с охраной, извозчик согласился доставить меня прямиком к Старушечьей скале. Ждать он не будет, обратно придется идти пешком, благо я так и не выучился ездить на лошади. Когда я подходил к лошадям, они всхрапывали, пятились, ржали, а если я садился на них - пытались меня скинуть. Арнбьорн сказал, что это из-за волчьей крови, текшей в моих жилах. Сейчас Арнбьорн поглаживал рукоять своей секиры, в ладони старика Фестуса Крекса же образовался огненный шар. Старушечья скала была оплотом изгоев и соваться сюда одному было сродни самоубийству. Благодаря скрывавшему нас кустарнику мы смогли подобраться достаточно близко и отлично видели, как переговаривались варвары Предела, как один из них что-то варил в котле, как изгойка, в которой только по определенным деталям фигуры можно было определить женщину, настолько она была грязна, ластилась к высокому здоровяку в шлеме с оленьими рогами. Грязные хижины дикарей были обвешаны окровавленными костями, какими-то комками грязи и вонючими, нечищеными шкурами. С оружием у "повстанцев" было бедновато, какие-то костяные топоры и мечи и лишь у главаря на поясе висел железный меч, тем не менее, бросаться на толпу оборванцев втроем было самоубийством, получить стрелу в ногу здесь, в горах Друадах, было равносильно смертному приговору, но ведь можно было броситься и по другому. Два огромных волкадлака огромными прыжками перекрыли расстояние, отделявшее их от разбойников, взвыла баба, в ступоре застыл кашеваривший дикарь, огромная лапа сняла скальп с вожака, зубы волка перекусили шею изгойке. Маг швырялся огненными шарами в лучников, вот один из них заполыхал как облитый бензином и с диким воплем упал вниз с карниза высотой в несколько метров. До земли долетел уже обгоревший труп. Через пару часов мы прошли через лабиринт старой крепости, когти старой ворожеи были бессильны против волчьих когтей и я держал в руках навершие Бритвы Мерунеса. Камень переливался всеми отливами черного, огромная сила чувствовалась даже в разделенной части великого артефакта, артефакта самого Мерунеса Дагона, едва не погрузившего Тамриэль в хаос.       Йорген шел на лесопилку. Потомок некогда гордого рода борцов с даэдра, участников обороны Брумы от полчищ даэдра, не был великим воином. Конечно, как и любой норд он знал, с какой стороны у меча рукоять и мог при случае снести пару голов бретонов или данмеров, но в поединке с настоящим воином, даже скверно обученным стражником Морфала, Йорген не продержался бы и минуты, поэтому когда босой седой мужчина, за плечом которого серебрилась рукоять секиры сопровождаемый стариком и странным типом, лицо которого закрывала маска а за спиной находился солидных размеров лук, потребовал от него отдать семейную реликвию, Йорген долго не раздумывал. Жизнь одна а за даэдрическими артефактами пусть смотрят более приспособленные к этому люди.       Через несколько дней в Морфал прилетит дракон и будет сражен таном ярла, который недавно потерял молодую и любимую им жену. Личность этого тана могла бы заинтересовать скромного ассасина Темного Братства, который всегда держался подальше от властей, но к этому моменту троица ассасинов будет уже на подходе к Данстару. С другой стороны, по дороге ведущей из Вайтрана, к Данстару приближались Визара и Габриэлла. Хускарл Сиддгейра, о котором злые языки в Фолкрите говорили, что он защищает ярла от даэдрических монстров, приходящих к ярлу после третьей бутылки бренди, польстился на симпатичную данмерку и отошел за городскую стену. Его труп найдут охотники лишь несколько недель спустя, на его лице навеки застыло сладострастное выражение когда меч Визары пронзил его сердце. Визара и Габриэлла несли обломки клинка Бритвы. Все части великого артефакта были в сборе.       Сил Весул был в восторге. И еще он был в плохой форме. Подъем по занесенной снегом тропе, ведущей к святилищу Лорда Дагона, находившемуся высоко в горах, давался имперцу тяжело. Сил поскальзывался, сморкался и жаловался, мой единственный глаз устал смотреть на его кислую мину. Воистину, последователи Мифического Рассвета, когда-то уничтожившего Септимов и едва не открывшего Мерунесу Дагону путь в Тамриэль, выродились. Впрочем, когда мы выходили из музея, там был еще один посетитель, Арделеан, альтмер. В высокой, во всех смыслах - высокой, эльфийке, было что-то странное. Надо будет найти ее после.       Труп Сила Весула лежал передо мной на снегу и красная кровь вытекала из-под кроваво-красного одеяния Мифического Рассвета. Кроваво-красный, брат мой. Сил сослужил свою службу, но Мифический Рассвет должен жить, пусть дракон в имперском городе уже не пустит Лорда Дагона в Тамриэль, культ необходимо возродить. В дальнейшем. Пока у меня много дел во славу Ситиса. В награду за проделанную Силом работу, я подарил ему легкую смерть и он не увидел ужаса, который увидел я. Я держал в руках Бритву Мерунеса, один из самых могущественных артефактов, когда принц даэдра снова обратился ко мне: - И напоследок, небольшой сюрприз. И из двери святилища Дагона появились два дреморы. Это финиш. Даже одного дремору мне не побить, а с двумя мне не справиться даже в форме волка. Я выхватил Бритву, готовясь принять смерть, как первого дремору ударил мощный разряд электричества. Мгновение спустя ледяной вихрь швырнул второго о камни, я воспользовался моментом, подскочил к первому дреморе, которого еще колотили затухающие разряды электричества и полоснул его Бритвой. Удар Бритвы не был похож на удары других кинжалов, мечей или стрел, Бритва вошла в плоть как в масло, перерезая кости и мясо. В это время высокая фигура поджарила второго дремору. Я повернулся к моему спасителю, точнее, спасительнице. Арделеан была одета в кроваво-красное одеяние Мифического Рассвета и в ее глазах плясали задорные огоньки. - Пойдем, одноглазый, замерзнешь, улыбнулась девушка.       Теперь музеем Мифического Рассвета заведует Арделеан, ярла Данстара убедили искусно подделанные в Рифтене бумаги о продаже дома. Альтмерка чурается большинства жителей Данстара, но меня в ее доме всегда ждет теплый прием, ведь у Темного Братства и Мифического Рассвета один цвет. Кроваво-красный, брат мой. Раздувшийся и объеденный грязекрабами труп нордского мальчишки, вздумавшего оскорбить прекрасную Арделеан, нашли в бухте Данстара а на моем поясе покоится Бритва Мерунеса Дагона. Пожалуй, если я захочу жениться, я выберу альтмерку. Арделеан первая девушка в этом мире, которая не испугалась моего обожженного лица и вытекшего глаза. Нет, я не подкатывал к ней, но находиться рядом с этой женщиной было приятно. Завтра я уезжаю в Виндхельм а оттуда на Солстхейм, пришел заказ на Адрила Арано, высокопоставленного чиновника из дома Редоран. Каждый его вздох оскорбляет Ситиса. - Говорят, на Солстхейме копают рубины. Привезти тебе? Спрашиваю я Арделеан. - Да, привези. Кроваво-красный.