Когда двери закрываются

Если увидите ошибки, отметьте их, пожалуйста, в ПБ ;) Распечатать посылку Северус решился лишь поздним вечером, прежде переделав все возможные и невозможные дела, которые он смог найти для себя в пределах подземелий. И вот теперь, когда все эссе студентов были несколько раз перепроверены, все полки и столы были вручную очищены от пыли, а каждый из оставшихся на зимние каникулы слизеринцев мирно спал в своей постели, Северус, наконец, мог расслабиться. Его медленные шаги раздавались в тёмном холодном коридоре стуком каблуков о каменный пол, лёгкий ветерок морозил бледную кожу, заставляя ту мгновенно покрываться мурашками, а тело неприятно дрожать от пробирающего кости холода. Глаза сами собой слипались от усталости. Хотелось прямо сейчас сесть на холодный каменный пол и уснуть, погрузиться в нирвану, забыв на какое-то время обо всём сущем. Северус неожиданно остановился, развернулся к стене, освещённой тусклым светом факела, и произнёс: - Клюв диринара. В следующий миг стена, словно проход на Косую Аллею, образовала в себе некое подобие врат, разглядеть за которыми хоть что-то, к глубокому сожалению каких-нибудь заплутавших в подземельях студентов, не удавалось. В образовавшейся арке будто висело зеркальное полотно, в котором сейчас отражалось лишь недовольное лицо зельевара. Мужчина переступил через магический занавес и, преодолев небольшое расстояние в шесть шагов, обессиленно рухнул на длинный грязно-зелёный диван, где и просидел следующие двадцать минут, почти не двигаясь, смотря на играющие в камине языки пламени, вслушиваясь в треск поленьев и тиканье висящих на стене часов. После зельедел левитировал на маленький чайный столик одну внушительных размеров бутылку огневиски, а после трансфигурировал лежащую на диванчике пепельницу в маленькую стеклянную рюмку. - Тридцать шесть, - сухо продекламировал Северус, сделав первый глоток горячительного напитка. – Тридцать шесть, - повторил он, смакуя на вкус каждую букву и не веря в сказанное. Нет, ну кто бы мог подумать, что Снейпа действительно будет настолько расстраивать собственный возраст, словно и не он это был сейчас: суровый, сидящий в одиночестве на старом потрёпанном диване, с бокалом огневиски в одной руке и с бутылкой того же напитка в другой. Не он, мужчина в расцвете сил, а старая потрёпанная миром дева в ожидании принца на белой перламутровой метле, напивающаяся с горя и одиночества, проклиная не остановившееся время, когда ей было двадцать и когда мир казался ей, если и не сахарным лакомством, то хотя бы точно не большой жирной задницей, в которую Северус был вынужден с головой окунаться сутки через двое и оставлять в ней не только свои нервы и душевное спокойствие, а ещё и жизненные силы, которые из него сосали двое великих магов Магической Британии. И гордиться тут было абсолютно нечем! Северус поставил на чайный столик рюмку и жадно приложился губами к горлышку бутылки. Почему? Этот вопрос всегда волновал мужчину больше других. Почему именно он? Почему именно она и почему именно от него? Почему именно этот и почему именно сейчас? Аббревиаций было великое множество, но ответа, как ни странно, ни одного. Почему судьба решила отыграться именно на нём за весь этот чёртов мир, ведь от него, от Северуса, по сути ничего и не зависит на самом деле? Дамблдор ведёт свою игру, не открывая ему, скорее всего, большую часть своих секретов, а для Волдеморта он был единственным возможным шпионом на территории Хогвартса и потому продолжал жить. Хотя… теперь здесь находился и Малфой, но, к глубокому облегчению Снейпа, парень был не так близок к директору, чтобы успешно за кем-то следить. Однако Северуса больше всего волновало другое: почему Драко доверили такое сложное задание? Даже Хвост краем своего крысиного мозга, скорее всего, понимал, что это совершенно глупо – поручать подростку убийство Величайшего Светлого Мага столетия. Разве мог убить кого-то строптивый глупый мальчишка-аристократишка, который лишь полгода назад встретился с реальной жизнью и теперь нехотя пожинал её плоды, не смея и тявкнуть что-то в свою защиту, забитый и униженный, но сохранивший в своей душе… свет? Свет? Северуса всегда удивляло это не проявившее себя до какого-то времени качество Драко. Мальчик в любой ситуации старался выбрать путь менее грязный, неживотный и даже в некотором роде гуманный к окружающим. Хотя можно ли назвать это именно качеством, а не присущей всем слизеринцам изворотливостью? Северус задумался, а бутыль с огневиски опустела ещё на пару глотков. Нет, всё же это было нечто другое. В мире магии и волшебства между крёстным родителем и крестником всегда было место особой связи. Даже сейчас, напиваясь с горя и думая о великом, Северус чувствовал страх Драко и совершенно тусклое свечение, предположительно и не дававшее Малфою запачкать свои руки в крови. Возможно, именно в этом и заключались все провалы мальчишки, ведь не был же блондин настолько туп, чтобы действительно потерпеть сокрушительное фиаско во всех своих начинаниях? Неожиданно для самого себя Северус откупорил вторую бутылку с огневиски и теперь, недовольно и пьяно хмурясь, продолжил свои гениальные рассуждения, только теперь предметом его душевных терзаний отчего-то был он сам. И где-то на периферии недовольства своей жизнью, потерей сознания и сетований на молодость, которую он потратил впустую, Снейп побрёл в сторону большого, заставленного всякой всячиной стола. Но целью зельевара был вовсе не стол! А посылка, что всё ещё, благодаря снейповской мнительности, не была раскрыта. Но теперь, когда и она, и недоверчивость, и банальная осторожность на пару с трезвой головой и чистым разумом были утоплены в алкоголе, Северуса Снейпа не остановил, казалось бы, и сам Мерлин во плоти. Поковыряв коробку кончиком волшебной палочки, якобы снова проверяя её на проклятья, по крайней мере, именно это видел сам Северус, зельевар аккуратно и очень медленно, почти любовно снял с неё большой слой почтовой бумаги. У Снейпа непроизвольно расширились глаза от того, что он за ним увидел. Это была цветная фольга, пестрящая ужасными маггловскими блёстками и празднично оформленная сверху большим красным бантом, за который тоненькой золотой нитью была прицеплена маленькая прямоугольная открытка. Ужасное сочетание цветов, ужасные блёстки, ужасный тошнотворно-красный бант и всё это в одном месте – данное могло значить лишь одно. Северус, выйдя из лёгкого оцепенения, потянулся дрожащей рукой к открытке, совершенно не вписывавшейся в эпический дизайн посылки, искренне желая узнать, чьим же рукам принадлежит сие произведение искусства, всецело и полностью лишённое вкуса. Но, увы и ах, открытка оказалась абсолютно пустой. - Apar… ceum… cim… apaer, - произнёс Снейп, но ничего не произошло. Но это и ясно, пьяным языком вообще было довольно трудно орудовать, поэтому вместо одного «Aparecium», заклятья, проявляющего невидимые чернила, Северус минут пять, дрожа всем телом от злости и праведного гнева, словно какой-то тибетский шаман, призывающий демона, бормотал себе под нос что-то нечленораздельное и тарабанил волшебной палочкой по сияющей блёстками коробке. Когда же в бедную голову зельевара пришла идея воспользоваться контрзаклятьем, которое было в два раза длиннее первого, комнату заполнили звуки, похожие на немецкий мат. Обессилев, Северус с горем пополам оторвал от крышки алую ленту и наконец-таки раскрыл коробку. Тёмную, освещённую лишь огнём из камина комнату заполнил мягкий синий свет. Однако через миг он потух, будто его и не было вовсе, только на дне посылки, словно звезда на ночном небе, мерцало нечто. Северус заворожённо смотрел на синюю искру, не в силах отвести от неё взгляда. Она казалась зельевару такой манящей и недосягаемой, что в следующий миг рука Северуса непроизвольно к ней потянулась. Ладонь обожгло лёгкой прохладой, пронизывающей тонкие мужские пальцы и заставляющей те покорно неметь. Северус резко отдёрнул руку в сторону и ужаснулся. К его плечу с бешеной скоростью поползло синее пламя, одаривая кожу не жаром, а адским холодом, от которого у Северуса сводило мышцы и обрывалось дыхание. Лицо мужчины раскраснелось, ноги подогнулись, но Снейп из последних сил, держась за кромку письменного стола, продолжал стоять. То, что он испытывал, было во сто раз хуже Круциатуса, хуже боли в руке, которую он чувствовал, когда Тёмный Лорд призывал своих Пожирателей. Казалось, даже смерть была несравнима с этим опустошающим чувством боли. Вся жизнь Снейпа в этот самый миг стремительно проносилась перед его глазами. Детство, школа, а дальше ничего и не было. С тех пор Северус совершенно не изменился. Прибавилось морщин, сожалений, но суть осталась той же. Даже привязанности к тем же людям властвовали в сознании зельевара. Грусть лавиной накрывала мужчину, не давая ему вздохнуть полной грудью. Печаль росла в его душе, будто Северус стоял в окружении сотни дементоров. Огонь между тем распространился по всему его телу, и у зельевара не осталось сил терпеть жгучую боль. Комнату оглушили наполненные болью мужские крики. Ледяной жар впитывался в тело, вспыхивая и словно раздирая кожу. Слёзы, что текли из глаз Северуса, казались на удивление тёплыми, а сердце, бьющееся, словно птица в клетке, ужасно давило на грудь. Оно было слишком большим, слишком тяжёлым для этого тела. Голова трещала по швам, а крики, сбивавшиеся на противное визжание, лишь незначительным шумом отдавались в голове. Северус на негнущихся ногах побрёл к двери из гостиной, движимый одними лишь инстинктами, будто бы от этой ужасающей боли можно было хоть как-то убежать. «Я заслужил», - пронеслась вполне оправданная мысль в голове Северуса, прежде чем он пересёк порог своей гостиной, окунувшись во тьму подземелий.

***

- Гарри, ты куда? – сонно пробормотал рыжий, приоткрыв один глаз и с немым вопросом взирая на своего друга, стоящего у двери и уже схватившегося за ручку. Гарри замер и посмотрел на Рона, который уже через миг, словно и не просыпался вовсе, видел десятый сон и пускал слюни на уже изрядно смоченную ими подушку. Парень облегчённо вздохнул. Сейчас ему как никогда хотелось побыть одному, а разговаривать, хоть и с близким другом, о своих проблемах и тревогах насчёт будущего он не желал. Пускай Рон, Гермиона, Джинни – пускай они все наслаждаются обычными школьными буднями, пока это возможно, пока опасения Гарри не сбылись и Волдеморт не перешёл в наступление. Пока все они могут быть вместе, Гарри, как признанный Магической Британией Герой, должен был, нет, он был просто обязан защитить каждого из всех тех, кто был ему дорог, и чьи улыбки он не желал терять. Ведь и одной потери было уже слишком много. Прошлый год не обернулся для Гарри ничем хорошим, лишь близких, тех, кто грел его душу, стало на одного человека меньше. Сириус, мама, папа и просто оказавшийся «лишним» Седрик Диггори – все будут отомщены.