Капля в море

О Сехун. "Что ты делаешь, чтобы исполнить свою мечту? Ничего? Вот и не жалуйся." Мы можем любого человека считать амбициозным, ведь в каждом из нас заключается n-ное количество каких-либо желаний и грез. Но что же необходимо сделать, чтобы обратить их в цели, а постепенно и в достижения? Во-первых, нужно начать, ведь, как говорится, начало - уже полдела. Для этого нужна усидчивость, выносливость и определенная сила воли, которая есть отнюдь не у каждого человека. Многие грезят о прошлом и хотят хорошего будущего, прозябая свою жизнь лежа на диване перед телевизором, накапливая калории и обрастая ленью. Многие хотят большего и добиваются своих целей, имея сильное желание достичь их. Сехун относится ко второй категории. О Сехун родился в провинции Кенгидо, в семье адвоката. Мать мальчика умерла при родах, и его воспитывала бабушка. Отец постоянно находился в разъездах, чаще всего в Сеуле, временами летал в Китай, иногда умудрялся даже в Америке пропадать на месяца, а то и на годы. О сыне он не забывал, поощряя его деньгами и дорогой одеждой, но в лицо отца мальчик почти не знал. Он знал, что его родной отец живет с любовницей где-то в центре города, и даже и не думает о том, чтобы купить для сына и матери новый дом в столице. В принципе, Сехуну не так нужно было жилье в Сеуле, он просто хотел почаще видеться с отцом, родной и близкой душой. Однако ничего не удавалось. Он вырос немного замкнутым и не имел друзей. Когда парню исполнилось тринадцать, отец угодил за решетку. Будучи расточительным и неразумным, он истратил все деньги на развлечения и даже не думал о страховке. Дом в один момент опечатали и отобрали, так и Сехун, приехав навестить папу, остался ночевать на скамье на улице. В те дни пребывания в столице он точно познал что такое одиночество, тоска и грусть, что значит "болит сердце", "болит душа". Любой другой на его месте наверняка отвернулся бы от этого и постарался вернуться в провинцию, в худшем случае, покончил бы с собой, но Сехун ни о первом, ни о втором не мог даже и подумать. Он знал, что любой воздушный замок можно построить, и строил он его помаленьку очень долго, ведь стоило прибавить скорости, и все могло рухнуть в один момент. Но и сбавлять обороты тоже не стоило. Поэтому в тот же день он купил старый жетончик на пару сотен вон и позвонил с таксофона бабушке. Просил не беспокоиться, обещал вернуться как можно скорее. Естественно, не обошлось без волнений и вопросов, но в конце концов она позволила ему остаться в Сеуле и пробовать жить самостоятельно. Она была уверена, что это пойдет ему на пользу. На оставшиеся деньги Сехун снял крохотную комнатушку с жесткой кушеткой и маленьким столиком на трех ножках, но суть была не в этом. В этой комнате он лишь ночевал, все дни напролет он работал на трех подработках, искал подходящий институт, узнавал сколько стоит плата за обучение, покупал учебники по музыкальной грамоте и всего за каких-то два месяца он накопил на простенькую гитару и выкупил ее у какого-то мальчишки на блошином рынке. Починив ее, он настроил ее на слух, используя учебники и посоветовавшись с соседом-музыкантом, и начал учиться игре на гитаре самостоятельно. Искать и нанимать учителя было не по карману, да и Сехун привык всего добиваться сам. Он освоил игру на гитаре за два года и к тому времени мог играть довольно непростые произведения. Он копил деньги, отсылал половину зарплаты бабушке, четверть тратил на книги, десятую часть - на пропитание, остатки откладывал. Вскоре ему удалось купить небольшой домик из двух комнат, который тоже не отличался новизной и бывшие владельцы продали жилье за гроши, утверждая, что там обитают привидения. Сехун был рад, что добился этого, но это вовсе его не удовлетворяло. К тому же за эти четыре года он стал до жути одинок. Девушка, которая действительно запала в его сердце, была сиротой из школы, куда он устроился учиться. По договоренности он посещал занятия редко, но это никоим образом не отмечалось, только одноклассники порой завистливо смотрели на парня. Тогда все учились во втором классе средней школы и готовились к поступлению в старшую школу. Тогда Сехун уже ясно и четко знал свою главную цель - поступление в музыкальный институт. Он выбрал учебное заведение и усердно готовился, сломав около сотни медиаторов. Иногда их приходилось делать из кусков пластмассы, иногда даже из дерева. Но Сехун уже очень хорошо играл, ведь любой труд вознаграждается. Солли стала его первой любовью. Она казалась ему милым ангелом, она была милой и невинной, скромной девушкой, сосредоточенной на учебе. Она была старше него на год и Сехун даже не надеялся на ее внимание. Он купил компакт-диск в канцелярии, попросил у одноклассника магнитофон, и, запершись в музыкальном классе на два часа, играл мелодию собственного сочинения. Всю ночь, сломав все медиаторы, он тренировался. Он изрезал руки так, что не мог не то что писать, он не мог даже двигать пальцами. Было тяжело и больно. Но теплое чувство любви к этой девушке согревало его. Он записал мелодию на диск и положил его в ящик Солли. Со следующего дня все в школе считали, что Солли из третьего класса "В" и парень - ее одноклассник - профессиональный гитарист, встречаются. Слух разошелся по школе в мгновение ока. Сехун был опечален, но рассказать правду он попросту боялся. Солли ему очень нравилась и он не хотел ее оттолкнуть. К несчастью для него, Солли подтвердила слух. Тем не менее, они расстались уже через две недели, парень поиздевался над ней как мог. На защиту девушки, естественно, встал Сехун, которого здорово избили тогда. Деньги, которые он копил, требовали врачи, и их пришлось отдать. "Знал бы, что это так дорого, не обращался бы в клинику вообще, а пожалел деньги" - думал Сехун. Но всякие злость и недовольство вмиг пропадали, когда он вспоминал о Солли. После того случая и Солли, и Сехуна исключили из школы. Их не аттестовали и все надежды и мечты об институте просто рухнули. Сехун окончательно закрылся в себе, но Солли, которую выгнали и из школьного общежития, просила помощи. Они стали жить вместе. Сехун прекрасно понимал, что она видит в нем не более, чем просто друга. Конечно же, это до боли удручало. Но где-то глубоко в сердце теплились еще две надежды - надежда о становлении великим музыкантом и надежда о любви Солли.