Багровое небо Рагнарёк

Февраль выдался особенно снежным и донельзя мрачным. Свинцово-низкое небо нависало над землей, словно крышка гроба, а снежные вихри подозрительно напоминали пляшущие саваны. На фоне этой могильной гаммы неестественно и дико выглядели жизнерадостные огоньки волшебной деревни, которые так и хотелось стереть к чертовой матери, чтобы не выбивались из общей атмосферы уныния. Волшебники благоразумно прятались по домам, укрывшись за уютными шторами, и даже самые отпетые чудаки и мизантропы не рисковали появляться на улице, справедливо рассудив, что в такую погоду соваться в мертвенно-снежное буйство совершенно не к добру. И именно поэтому от обитателей Годриковой лощины остался скрытым факт появления на границе деревни двух фигур в тяжелых плащах. - Надо было ночью идти. - В метель? Уволь, я жить хочу. - А среди бела дня нормально? Здрастье, ничего, что мы тут слегка похозяйничать решили? - Не ворчи! С чарами управишься? - В сотый раз спрашиваешь! Управлюсь, якорь тебе в глотку! Уй, чтоб тебя… А по дороге пойти что, религия не позволяет, какого мы тащимся по сугробам?! - А кто нас в сугробы аппарировал, Годрик Гриффиндор?! - Сейчас исправлюсь! - Не вздумай!!! С твоей точностью попадания плюс-минус метров двадцать, нас точно обо что-нибудь размажет. Все, будь паинькой, захлопнись и не отсвечивай. Фигуры с трудом преодолели снежные наносы и уверенно пошагали куда-то в лес. Несколько поободравшись об колючие ветки и растеряв заодно львиную долю уверенности, таинственные гости еще раз хорошенько окунулись в снег, наивно посчитав маленькую ямку маленькой ямкой, а не засыпанным по самый верх оврагом, и с горем пополам выползли к шикарным зарослям шиповника. Кусты отлично прикрывали заговорщиков от ветра и чужих взглядов, что позволило скинуть промокшие насквозь плащи и хотя бы попытаться отряхнуться. - У меня этот… географический кретинизм! – стуча зубами, попытался оправдаться Джеймс Поттер. Получилось неубедительно. - У тебя кретинический географизм, блин! Открой свое туристическое агентство с турами неведомо куда и в один конец – озолотишься! Находить такие дыры – талант нужен, ей-богу. - Ядом не подавись, змейка, - огрызнулся замерзший, а потому злой Поттер. - Дорастешь до василиска – тогда и поговорим, а пока готовь швартовы - приплыли… Сев осторожно выглянул из-за кустов. Променад по пересеченной местности в условиях никакой видимости и на ощупь по перелеску все же был совершен не зря: за пустырем на уютной улочке мрачной кляксой маячил полуразрушенный дом. Тот самый дом, где шестнадцать лет назад разыгралась трагедия, стоившая впоследствии многим жизни. Наверное, возвращаясь на место свершения и определения собственной изломанной судьбы, положено испытывать горечь, боль и украдкой смахивать слезы с ресниц. Вот только не было ни горечи, ни боли, а глаза оставались сухими… В душе поднимался лишь трепет от жутковатого грандиоза погибшего Дома и от осознания столкновения с Историей. Двухэтажный, из темного кирпича, в окружении кустов давно одичавших роз, дом зиял черным провалом в крыше и проломом стены наверху. Значит, именно там и находилась детская… До чего же странно стоять здесь шестнадцать лет спустя и с каким-то ледяным спокойствием осматривать место, где был подписан и исполнен приговор – ему, родителям… Волшебному миру, наконец! Нет, не так все должно было быть, совсем не так. Не зимой девяносто седьмого, а осенью девяносто первого, не Снейп-младший, а Гарри Поттер, и не в обнимку с темными гриммуарами Блэков, а с букетом цветов в руках… Сейчас же – ни намека на светлую память погибшим, но отчаянное в своей циничности желание спасти жизни близких и свою в придачу. Прости, Дом. Впрочем, ты перестал быть таковым после смерти Лили и Джеймса Поттеров. Не Дом, но эшафот, напротив которого словно злой насмешкой водрузили пьедестал – умеренно пафосный памятник семье Избранного. Так и видится жутковатый символизм, шаг влево, шаг вправо – или палач, или обожание толпы… Скрипнула разукрашенная тематическими автографами калитка, пропуская гостей внутрь, кольнули защитные чары – обошлось, хвала Мерлину. Холодная стена обожгла ладонь, черт с тобой, не трогаю, знаю, что теперь чужак… Открытая нараспашку дверь. Коридор, небольшая гостиная с мягкой мебелью – тут погиб отчим. Лестница, вырванная почти с косяком створка – детская. Здесь-то и прозвучал финальный аккорд трагедии. Уютное семейное гнездышко, запорошенное наметенным сквозь разлом снегом, разбитая навесная погремушка над кроваткой и мертвая тишина вокруг. Обломки, обломки, обломки… Серое небо, холодный ветер и незваный гость из мира живых. Собственный черный плащ вдруг показался неприемлемо ярким, совершенно лишним в этой скорбной обстановке, и бывший Избранный решительно развернулся к выходу. Разломанный косяк подпирал Поттер, меланхолично дымящий очередной сигаретой, и от этого зрелища Сева невольно передернуло: ну ни дать, ни взять бывалый следователь, уставший созерцать смерть и разрушения. Давно перегорели остатки сострадания к погибшим, все, что имеет теперь значение – следы преступника и улики. А трупы… что, трупы? Неизменная деталь пейзажа и немые свидетели трагедии, которых, в общем-то, тоже можно разговорить. Или заставить дать нужные следствию показания – Фемида справедлива, но безнадежно слепа. Когда они успели к этому привыкнуть?.. Будь ты проклята, война. Прости, Дом, но в этом буйстве цинизма и мне отведена ведущая роль. Ты не послужил защитой семье, вместо строгого памятника стал доской объявлений о любви к Гарри Поттеру – ну, что ж, попробуй побыть приманкой. Вдруг получится? …Опуститься на колени и взяться за руки. Палочки наизготовку! Скоро эти мрачные развалины попросту растворятся в воздухе, намертво скрытые Фиделиусом, а завтра в «Пророке» выйдет открытое письмо Гарри Поттера, объявляющего свою волю и желание называться отныне Певереллом. Для посвященных намек не просто жирный, а вызывающе жирный – фактически признание того, что Хозяин Даров наконец-то объявился. Ну-ка, цепные псы правосудия, попробуйте, поймайте! След приведет их в Годрикову лощину – здесь как нельзя кстати сыграет давешний экспромт с письмом друзьям в Хогвартс. Ха, Избранный оказался на диво последователен: узнал о знаменитом предке-Годрике, потом о еще более знаменитом основателе рода Игнотусе Певерелле, выяснил, что Поттерам до него индифферентно – и со спокойной душой причастился к великим мира сего. Скажите спасибо, что Гриффиндором не обозвался, а ведь мог бы!.. Но не обозвался, зато засел под Фиделиусом на земле своих древних предков, и фиг вы его оттуда выкурите. Окопавшийся в родовом домишке Гарри Поттер, да еще и с опасными артефактами на руках, гарантированно соберет аншлаг. А чтоб господа авроры-инквизиторы-Мерлин-знает-кто-еще покопались здесь как можно дольше, то вот на закуску им закрытый еще одним Фиделиусом подвал. И в качестве приятного бонуса – стенной шкафчик под теми же чарами, да еще упакованный в шесть слоев проклятий. И тройной рунный контур. Сами рисовали! Поэтому не факт, что контур сработает как защита. И вообще, черт его знает, как оно сработает, общий смысл контура сводится к заковыристым пожеланиям всяческих благ левым личностям, рискнувшим сунуться по душу Избранного, а вот конкретики нет… Ну, не убьет, и на том спасибо. И пара штучек из магазина приколов близнецов Уизли по углам. Осиротевший мертвый Дом примет последний бой и прикроет отступление – на войне как на войне, да. Развлекайся, Фемида! - Не нравится мне все это, Невилл. - Мне тоже, но… знаешь, Джинни, по-моему, не надо нам лезть в это дело. - Гарри опять куда-то вляпался, а мы сиди, сложа руки?! Хороши друзья! - Будем объективны, ему ближе Рон и Гермиона, а они явно в курсе. - Невилл, мы оба знаем Гарри. И оба знаем, что его авантюры напрямую связаны с риском для жизни, а мой брат и Гермиона его в этом поддерживают. Ну, хоть повлиять как-то… - И из этих авантюр Гарри всегда выбирался целым. Если они что-то задумали, то пойдут до конца и мы им не указ. Пусть идут до конца и делают то, что хотят. Если нас не поставили в известность, значит, там что-то очень личное, - Невилл вздохнул. – Я понимаю твое беспокойство, и все-таки стоит им доверять. - Невилл! – Джинни в отчаянии вцепилась в волосы. – Сам подумай, ЧТО должно было случиться, чтоб Гарри отказался от своей фамилии официально?! Ладно, скрываться, но такие крутые меры… - Джинни, - твердо сказал Лонгботтом, - если тебя это успокоит, то знай: я был свидетелем кое-чему. И из этого «кое-чего» сделал вывод, что за Гарри беспокоиться не стоит – не знаю ни подробностей, не скажу конкретных имен и дат, но то, что происходит сейчас, было спланировано давно и с полным осознанием. - Говоришь загадками, - нахмурилась Уизли. - Если я тебе скажу всю правду, ты можешь насовершать глупостей. Уж прости, но твоя сердечная привязанность к Гарри известна всему Гриффиндору, а беспокойство за любимого – не лучший советчик, - Невилл и сам толком ничего не знал. Но из того, что видел, сделал определенные выводы: Рон, Гермиона и Малфой объединились тогда не столько вокруг него, известного зельевара-недоучки, сколько вокруг некой общей проблемы, напрямую связанной с Поттером. И, судя всему, эта самая проблема была успешно решена, правда, не без потерь, но… Главное, что Гарри жив. А раз сменил фамилию – значит, так и надо было. - Да вы сговорились, что ли?! – чуть ли не взвыла Джинни. – От Рона ничего не добьешься, МакГонагалл туда же, мол, не беспокойтесь, мисс Уизли, все хорошо, и ты еще! - А, так МакГонагалл тоже?.. – заинтересовался Невилл. - Тоже! Вот знаешь, ты меня совсем не успокоил! Значит, Гарри все давно спланировал, провернул, жизнью рисковал, сейчас неизвестно где и непонятно, что еще задумал! - Тебе какая разница, сменил Гарри фамилию или нет? - Он отказался от семьи. - Узнаю кредо Уизли, семья – святое. Допустим, у него был существенный повод, что это меняет? - Я бы поняла, возьми Гарри фамилию кого-то из близких, - нервничала Джинни. – Я проверяла Патронусами: Эванс, Блэк… Ничего. Значит, это что-то другое. Лепить с потолка Гарри бы не стал, даже в целях маскировки… а если он отрекся от рода официально, то значит, что перешел в другой род, так, получается. - Или решил с нуля основать свой, - пожал плечами Невилл. - Хм… - Вот-вот. - Но на связь с нами он не выходит. - Он пишет Рону, этого мало? - Одно письмо за месяц? - Откуда мы знаем, что одно? - И к чему такая конспирация? - Перестраховка, сама видишь, что сейчас творится. - Но при этом ты знаешь что-то такое про Гарри, что может меня окончательно разозлить, - прищурилась Джинни. – Даже и не представляю, что и думать… - Ничем не могу помочь. - Невилл, все это звучит просто и логично, но… Но что-то тут не так. И сильно не так. Я боюсь, что Гарри ступил на скользкую дорожку… «Нет, Джинни, - подумал Невилл, пожимая плечами. - Гарри как раз нашел свою собственную дорогу, теперь-то я в этом уверен…» Метель сменилась густым снегопадом. Огоньки деревни словно бы потускнели и уже не резали глаз своей дерзкой жизнерадостностью, ватная тишина опустилась на округу, а вместо мрачного куража в душе поднималась не менее мрачная апатия. Джеймс Поттер, хоть и признавал справедливость обвинений родственников, совсем уж непроходимым тупицей себя все же не считал – и совершенно не ожидал, что и это светлое заблуждение вдребезги разобьет партизанская вылазка в Годрикову лощину. Глядя на то, как уверенно колдует Снейп-младший, Джеймс с нарастающим стыдом осознал, что и половины из арсенала сообщника не знает. А то, что знает, лучше ему на практике не применять – во избежание позора. Книжный мальчик Джейми гордился своей начитанностью и с изрядной долей эпатажа красовался в палаческом одеянии, но как волшебник оказался серой посредственностью. Воистину, прав был отец, когда говорил, что знание должно работать!.. Толку-то сейчас от Поттера – ни подстраховать, ни помочь не в силах, разве что развлечь рассказами о морских сражениях… Ну, или книжки в руках подержать, да, пока брат скорбной фигурой торчит над могилой родителей. Как ни печально признавать, а к реальной жизни Джеймс оказался совершенно не приспособлен. Специфические умения хороши в своей области – без штурвала и кровавых застенок молодой палач оказался бесполезной деталью пейзажа, в то время как ситуация требовала решения иных задач. Вот, пожалуйста, дом напичкать неприятными сюрпризами на случай штурма – казалось бы, проще простого, ан нет! Думать надо. И Поттер позорно спасовал, не представляя, что еще можно учинить кроме банального Фиделиуса – хорошо хоть сообщник в мелких гадостях явно поднаторел… Стыдоба-то какая! А учитывая масштабы операции, начало которой назначено на сентябрь – о-ля-ля, никаких гадалок не надо, чтобы предсказать мизерную пользу от Джеймса и там. Естественно, палач – самая нужная фигура в любой интриге, да… И ведь подводить-то не хочется!.. Черт, правы были родители, ой, как правы. Но что теперь-то делать?! Ответ напрашивался сам собой: хочешь быть полезным – научись чему-нибудь полезному, вопрос только в том, чему? С практическим волшебством у Джеймса не то, чтобы ах, а головой некоторые и получше думают. Нет, друзей, конечно, любят не за умения или знания, но Поттер сам решил, что станет добрым товарищем знаменитому Избранному – совершенно не предполагая, что этому Избранному, оказывается, надо соответствовать! И не из-за статуса, а из-за приключений, сыпавшихся на Гарри как из рога изобилия и требующих определенных навыков выживания. Все-таки хороший друг это живой друг, а Джеймс тут первый кандидат в трупы. Дела… Видимо, у Поттеров это было семейным – они начинали хорошо соображать только в критической ситуации. Выпорхнув из уютного родительского гнездышка, Джеймс оказался один на один с целым ворохом проблем. Возвращаться некуда, помощи ждать – тоже, а чувствовать себя ничтожеством и того невыносимо. Хотел он, не хотел, а придется взять себя в руки, стиснуть зубы, запинать амбиции куда подальше и начать учиться, пока есть возможность. Раз уж ему так наглядно показали, что он из себя представляет в деле, то имеет смысл принять это к сведению – один черт мосты сожжены… Или вперед, или в гроб, вот и весь выбор. Ох, где бы только взять мужества отвечать за свои поступки… Тоскливо оглядев кладбище и поежившись, Джеймс взвесил в руках гриммуары из библиотеки Блэков. Ну, темным магом ему не стать, тут и пытаться нечего – а если и пытаться, то ломать себя через колено, а это лишнее. То есть, ломать-то придется, но уж лучше с пользой для дела… Но, черт бы все побрал, куда себя приткнуть?!! Кем стать? Что учить?.. Кризис самоидентификации в семнадцать лет – это даже не отставание в развитии, а действительно диагноз. Обидно. Приступ ненависти к себе прервал подошедший Сев, готично мрачный и крайне задумчивый. Ну, что ж, начинать надо с малого… Джеймс кивнул сам себе и аппарировал обоих на Гриммо – отогреваться и отпаивать… да, друга, чаем. На этот раз приземлиться получилось точно на крыльцо. …Скандала не вышло. От слова вообще. Письмо опубликовали, даже снабдили парой тематических фотографий и кратким экскурсом в историю, но вслед за шокирующими признаниями Героя всея Британии последовала лишь оглушительная тишина. Судя по всему, информацию приняли к сведению все участники тихого противоборства. Министерство молчало, потому, что реагировать на внутрисемейные разборки не имело никакого повода, а Поттеры, видимо, такой прыти от бывшего родственника не ожидали. Идея Малфоя била наповал своей изящностью: эффективна и глупа одновременно, как раз настолько, чтоб временно отвести из-под удара Дамблдора. Участвуй директор в этой затее, и Гарри Поттер ни за что б не взял себе фамилию Певерелл – опасно, претенциозно и в духе юношеского максимализма. Эванс еще куда ни шло, но так… Нет, по здравому размышлению, Дамблдор бы на такое не пошел. Значит, Избранный вылетел из-под крылышка директора и громко заявил о своей самостоятельности. Значит, в Хогвартс не вернется. По крайней мере, не вернется до тех пор, пока там правит Дамблдор, но подкопаться под хитроумного директора будет ой как не просто! Зашевелились чиновники и журналисты лишь несколько дней спустя, огорошив общественность осторожным признанием правоты действий Избранного. Нашелся и какой-то кадр, опубликовавший в «Придире» восторженные дифирамбы Герою, решившему поднять из пепла древних и благородных Певереллов, так незаслуженно забытых историей. Хогвартские сплетники несколько поутихли, а потом с подачи одного слизеринца и вовсе переключились обсуждать грядущий бал у Малфоев. Официально о нем еще не объявляли, но слухами земля полнится - да и куда интереснее перемывать косточки бывшим Пожирателям, нежели набившую оскомину исключительность Гарри Поттера. Атмосфера подозрительности не развеялась, но и большинство вопросов к Гарри Поттеру оказалось снято. Джинни замкнулась в себе, пропадая в библиотеке и посылая мрачные взгляды брату. Ее подозрения усиливались, поведение Рона и Гермионы вызывало недоумение и еще больше настораживало… Вспоминая о приключениях гриффиндорской троицы, девушка вынужденно признавала, что даже на Уизли до мозга костей такие потрясения не могли не оказать влияния. А это значило, что и на Рона полагаться не стоит – особенно на Рона! На фоне ярких братьев и единственной сестры он выглядел серой тенью, и, конечно, для Джинни не было секретом его желание превзойти родственников. Дружа с Гарри, Рон тоже оставался на заднем плане, но если сам Гарри оступился, хоть верить в это отчаянно не хотелось, то братец вполне мог пойти за ним просто потому, что дружба с Героем делала его хоть сколько-то значимым. А Гермиона и сама нарушала правила налево и направо, если видела в этом необходимость. И ведь если подумать, то некий страшный проступок Гарри, о котором упомянул Невилл, вполне мог быть связан с темной магией… Нет, верить в это не хотелось. Но и все оправдания выглядели натянутыми – не укладывалось то одно, то другое, а вот заговор молчания друзей Гарри могло объяснить только некое преступление, на которое они пошли. А вот это было уже страшно. Невилл же, прочитав шокирующую новость на одной из перемен, только хмыкнул. Вот теперь он был совершенно спокоен за судьбу друга: против кого бы Гарри сейчас ни воевал, он выкарабкается. По крайней мере, маневры проводит изящные, наверное, не без чьей-то помощи, но так даже и лучше. Кстати о маневрах… Обернувшись, Невилл крикнул через весь коридор, заставив гриффиндорцев застыть в стоп-кадре: - Малфой, как насчет продолжения индивидуальных занятий по зельям?..