Супруг по контракту

Эйлин Милон (Эвальд люн Кассль) - Омега, ты читать умеешь? - Я знаю, что здесь написано, - еще не отойдя от только что пережитого потрясения, рассеянно отозвался я. Все происходило слишком быстро, и я не успевал следить за собой. Мы были в мрачной комнате с голыми стенами, - двое слуг, стащивших меня с помоста, и чиновник в высокой шапочке за столом, на котором лежал исписанный лист белой бумаги. Контракт. Я мельком оглянулся - господина в красном плаще здесь не было. Отлично, значит, наша первая встреча с ним пока откладывается. - Знаешь? Тогда макай пальчик в чернила и ставь отпечаток. Отлично, теперь одевайся. Здешние штаны снимай, они тебе больше не понадобятся. Я равнодушно стянул маленькие панталоны, оставшись в чем мать родила, не испытывая при этом ни капли стыдливости (и когда я успел стать таким толстокожим!), и так же равнодушно напялил на себя то, что подали. Простые штаны и туника, поверх теплый плащ, а на голову... На голову один из слуг ловко напялил мне что-то типа широкой накидки. Она доходила до шеи, полностью скрывая лицо, но вниз обзор не закрывала, так что я вполне мог видеть, куда идти и не спотыкаться, однако тут же выяснилось, что такой самостоятельности от меня не требовалось. Слуги подхватили меня под руки с двух сторон и повели прочь из комнаты. Я не был на улице целых три дня, и теперь жадно хватал ртом свежий воздух, щедрой лавиной хлынувший под накидку. Запах земли и прелой листвы, дым от печей... Прикрыл на мгновенье глаза, и мне показалось, что я дома. Родной замок на взгорке, отец и братья, ласковый взгляд Мичи... Близко фыркнула лошадь, и я очнулся, увидев перед собой громаду повозки. - Видишь ступеньку? - меня подтолкнули сзади, я влез и сел, на сиденья напротив плюхнулись мои спутники, и дверка закрылась. - Я все равно не знаю город и не собираюсь запоминать дорогу, чтобы сбежать, - спокойно объявил я, - так почему бы не снять с моего лица эти тряпки? - А ты дерзкий парень, - усмехнулся один из слуг, (или кем они там были, не знаю), - но командовать здесь тебе не позволят. Так что сиди смирно и наслаждайся поездкой. Лицо мне он все же освободил, взамен нахлобучив широкую шляпу, так что дышать стало легче. Я огляделся, - шикарная повозка, я прежде таких никогда не видел. Бархат и шелк, дорогое дерево... К кому я попал в супруги? Спрашивать бесполезно, да и что мне даст имя, даже если ответят? Я никого здесь в столице не знаю. - Нам далеко ехать? - шторки на окнах плотно задернуты. Странная предосторожность, и если покупка омег так секретна, зачем на Аукцион допускают зрителей? Я не спросил тогда у Мичи, может быть, с зевак тоже взимают какую-то плату? - Вы почему молчите? Вам запрещено со мной разговаривать? - Нет, - снова усмехнулся сопровождающий. Маску он снял, но в карете было полутемно, и лица его я не видел, да и широкая шляпа закрывала обзор. - Мы можем с тобой говорить, хотя и не обязательно. Но раз спрашиваешь, отвечу. Ты будешь жить в загородном поместье, в лесу, это довольно уединенное место. Поездка займет час, успеешь выспаться. - Да. Хорошо. Намек понял, я больше ничего не спрашиваю. - У тебя будет трое слуг, омега, - не обращая внимания на мои слова, продолжил он. - Они объяснят тебе правила, которые очень простые. Ты можешь передвигаться внутри поместья без каких-либо ограничений, но за ворота выходить не имеешь права. Там есть сад и большой пруд, если захочешь погулять, скажешь слуге, и он проводит тебя. Тебе запрещено заниматься грубой физической работой, как-то вредить здоровью или портить свое тело. Да... нерадостная перспектива, целый год просидеть в доме, совершая медленные прогулки до близлежащего пруда под надзором прислуги. Ни верховых поездок, ни стрельбы из лука, ни чтения книг, ни игры на бузуке... Я свихнусь тут от скуки, следя за своим драгоценным телом, балуя его полезной едой и дневным сном для успешного выполнения главной задачи. А ты что хотел, Эвальд, статуса настоящего супруга и выходов в свет? Кстати, запомни, что ты лишен здесь даже собственного имени, и зовут тебя Эйлин! Пора привыкать к его чужому звучанию, а то не дай бог проговорюсь перед кем-нибудь из своих надзирателей, они доложат хозяину, а тот докопается до истины, узнав, что я хоть и не ахти какой важный, но все-таки дворянин, и что мне тогда будет, страшно представить! Палками забьют или язык вырвут, а то может и вовсе четвертуют?! Могут припомнить отца и обвинить меня в каком-нибудь жутком злодействе или объявить шпионом... Ладно... Эйлин, не нагнетай всяких страхов! Путь длинный, за окнами ничего не видать, про господина не спросишь. Когда он ко мне заявится? Лучше б попозже... Вот обживусь, осмотрюсь, настроюсь... хотя можно ли настроиться на такое? О, Юйвен, надеюсь, что все пройдет гладко. Наверно, страшно и больно только в первый раз, а уж потом все пойдет проще. Пока господина здесь нет, и то благо! После произошедшего на Аукционе я решил, что он в эту же ночь потащит меня в постель, но он ко мне и близко не подошел. Контракт был уже им подписан, и ехал я сейчас в его дом только в компании слуг. *** Поместье поразило размерами, а сам дворец чем-то напомнил мне наш столичный дом, который остался в памяти с раннего детства. Такие же величественные стены с башенками по бокам, резные двери и запах достатка: дорогие сорта дерева, изысканные отдушки, кожа и тонкий аромат редких растений. Отец Альвин любил цветы, и в нашем доме их было много, они стояли на окнах и в огромных напольных вазонах, смесь запахов витала в главной зале, не раздражая обоняния, я вырос в ней, этой чудесной гармонии, и долго скучал потом, оказавшись в изгнании. Замок в провинции источал разруху и бедность: дрова и едкий дым, и застоявшаяся сырость, разбавленная вонью варившегося на кухне мяса или резким духом озерной рыбы. И вот теперь меня вдруг снова окутало до боли родным, незабытым запахом. Запахом далекого беспечного детства. Я словно домой вернулся, после долгой и трудной дороги, и дом встретил меня теплом и уютом. Приятным и милым, который так часто хотелось вспомнить... Домой... Вот я дурак, что за нелепые мысли? Это поместье моего (ох, как же называть-то? хозяин? рабовладелец? ну не супруг же?) ... господина, который нанял меня (нет, купил! за 140 монет!) в качестве живого сосуда для своего семени. Я буду жить здесь самое малое год с месяцем, а возможно и больше, если забеременею лишь в конце срока, предусмотренного контрактом, и тогда мне придется застрять здесь еще почти на столько же, чтобы выносить и родить ребенка, и только потом я смогу вернуться домой, чтобы возродить из руин наш мрачный унылый замок... Навстречу вышли несколько человек в форме горничных и один важный господин в позолоченной ливрее. Главный дворецкий. Оказывается, я еще помнил одежду слуг, вот забавно. Они называли меня тогда маленьким господином, кормили, одевали, водили на прогулку, баловали, несмотря на добродушное ворчание родителя. Что с ними стало после нашего отъезда? Наверно, продали в государственные рабы или сослали на плантации? Воспоминания назойливо лезли в голову, отвлекая от главного. Что он там говорит мне, Главный дворецкий? - Простите, господин? - мне надо помнить, что я из крестьян, и выражаться проще. - Вот ваши слуги, сударь, - с вежливым интересом рассматривая меня, кивнул дворецкий, - Линь, Сакари и Рити. Они проводят вас в ваши покои и помогут с туалетом. Вы временный супруг господина, и поэтому слово ваше для нас закон. Пожалуйста, располагайтесь, теперь это ваш дом! *** Было приятно принять настоящую ванну, с ароматным мылом и мягкой губкой для тела, смыв назойливый налет Аукциона и грим с лица и шеи. Линь с Сакари замотали меня в огромное полотенце, а Рити уже приготовил одежду, которая показалась мне невыносимо шикарной. - Простите, господин, если не подойдет размер, - оправдывался Рити, - подгоняли наспех. Завтра придет портной и снимет с вас мерки. - Вам обязательно именовать меня господином? - с интересом глядя в большое зеркало, спросил я. Никогда прежде мне не доводилось видеть себя в полный рост, ибо в нашем замке таких зеркал не было. Собственное отражение мне совсем не понравилось, слишком тонкая фигура и бледное лицо, а я-то, дурак, считал, что немного похож на альфу, поэтому без раздумий и отправился тогда на войну. Вот глупый, да от меня за версту несет омегой! - Я простой человек, как и вы, так что со мной можно обходиться проще, ну хотя бы пока мы одни и никого нет. - Вы супруг господина, а значит, тоже наш господин, - почти в голос испуганно возразили Линь с Сакари, и только Рити широко улыбнулся, незаметно подтолкнув меня под ребра, вроде поправляя пояс на одеянии. Что ж, похоже, именно с ним мы и подружимся. - Вот, ваша комната, поспите с дороги. На ужин спуститесь в столовую, мы вас проводим. Мне не хотелось отдыхать, и я выпросился посмотреть дом, пользуясь относительной свободой в отсутствии господина. - Хозяин нынче не приедет, не волнуйся, - шепотом ободрил меня Рити, без слов поняв мои опасения. Я выбрал горничного в качестве провожатого, и теперь медленно шел по комнатам, рассматривая богатое убранство и дорогую мебель. - Там зимний сад и галерея, правда, небольшая, - рассказывал Рити, - отец нашего господина любит живопись и всю жизнь собирает картины. Красивые, потом посмотришь... Эйлин? А здесь библиотека, ну тебе, наверное, неинтересно? - Напротив! - загорелся я, умом понимая, что выдавать свою страсть к чтению в моем положении довольно опасно, но великий соблазн подержать в руках незнакомую книгу вскружил голову. Здесь есть библиотека! Какое облегчение! Теперь я могу вЫносить и родить хоть и не одного ребенка, потому что мне будет чем занять себя в долгие месяцы одиночества. Я буду читать, книгу за книгой, наслаждаясь каждым словом и каждой буквой! Наши восемь книг, которые отец смог взять с собой из городского дома, я знал почти наизусть, а новых купить было негде, да и не на что, а тут, в этом шикарном доме, есть библиотека!! - Пойдем скорее, Рити, пожалуйста! - Ты знаешь грамоту? - удивился омега. - В провинции крестьяне грамотные? - Отец ремесленник. Он научил, - коротко объяснил я, жадно оглядывая шкафы с книгами. Так много, штук пятьсот, не меньше!!! - Могу я выбрать что-нибудь? - Конечно, господин, - в дверях возник дворецкий. - Пока вы здесь живете, не стесняйтесь. Можете делать все, что захотите, единственное, что вам запрещено, это покидать поместье. Я выбрал толстый трактат по боевым искусствам и силовой гимнастике, - когда вернусь домой, надо будет всерьез заняться упражнениями и нарастить мышечную массу, не дело мне ходить таким костлявым. Хотя я и омега, но судьба определила мне роль старшего в семье, и я должен быть сильным, чтобы заботиться о доме. В соседнем шкафу мое внимание привлек другой цветной корешок, - новые стихи известнейшего сочинителя Груммеля, многие из которых были переложены на музыку и стали балладами. О, непременно перепишу для родителя, он будет очень рад, а музыку придумает и сам, как не раз уже делал прежде! С сокровищем в руках вернулся в свою комнату, попросил свечей и углубился в чтение, на время позабыв и о хозяине, и о контракте, и о своем статусе в этом доме, а потому внезапное появление темной фигуры на моем пороге вызвало в душе досаду и неприятие - меня отвлекали от любимого занятия! - Я твой супруг, - делая ко мне шаг, объявил вошедший, - надеюсь, мы поладим... О, Юйвен! Этот голос я узнал бы из миллиона! Реналь лан Эккель!!! Строчки расплылись перед глазами, и ураган эмоций, чувств и страхов охватил все мое существо, бросая в пропасть отчаяния... Жестокий Бог, ну что я тебе сделал? За что ты так со мной немилосердно? Ну почему изо всех столичных господ именно герцог, почему именно он, НУ ПОЧЕМУ,ПОЧЕМУ, ПОЧЕМУ??? Я поднял на него глаза и почувствовал, что задыхаюсь... Судорожно схватил ртом воздух, но это не помогло. Хотел встать, не смог, тело не двигалось, руки похолодели и сердце больно тюкнуло о грудную клетку, пропуская удар. Я умираю? Ну, что ж, по крайней мере, я умру счастливым, потому что небеса позволили мне увидеть ЕГО перед смертью... Герцог Реналь, высокородный вельможа, он был далек от такого, как я, словно звезда в небе. Глупо любить того, кто не просто недоступен, но недоступен вдвойне, но разве бывает любовь глупой? Мне нравилось думать о нем, и эти мечты придавали мне силы, раскрашивая унылый мир разноцветными красками. Мой принц, мой прекрасный фантом, не приснившийся сон и не спетая песня! Днем я работал как проклятый, зная, что ночью снова смогу улыбаться в темноту, рисуя в воспаленном воображении чувственные волнующие фантазии. Потом случилась эта встреча в лазарете, бросившая мое сердце на новый алтарь безответной любви. Он прикоснулся ко мне, заставив остро почувствовать всю глубину зияющей между нами пропасти, он опалил мое сердце своим дыханием, и снова исчез, даже не догадываясь, как мучительно бьется оно в агонии чувства, не умея и не желая просить пощады... Последнее, что я ощутил - его чарующий горьковатый запах... И руки, так нежно и мягко баюкающие меня в своих объятиях. Мой альфа, мой единственный! Спасибо, Юйвен, лучшей смерти и желать не надо...