Супруг по контракту

Реналь лан Эккель - Думаю, решающий час настал, - задумчиво глядя на обшарпанный постоялый дом в небольшой деревеньке, с усмешкой пробормотал я, - именно сегодня мой дражайший супруг попытается осуществить свой дьявольский план, потому что другой такой возможности ему не представится. Это единственная ночевка в неудобном месте, где нет отдельных комнат и всем придется спать на полу в общей зале. - Согласен с тобой, - в тон мне отозвался Кайрат, - лучшего случая представить сложно, тем более, что все наши путники до ужина идут в бани, коими издавна славится эта провинция. А после парной, сам знаешь, всегда тянет в сон, что тоже на руку твоим коварным родственничкам. Но не волнуйся, Реналь, мои люди давно подготовились и знают, что делать. Если ты правильно предугадал ход мыслей Ильвара, осложнений не возникнет, но даже если что-то пойдет не так, я смогу отмазать твою честь от любых провокаций. - Рассчитываю на тебя, друг, - стараясь не нервничать, кивнул я, - потому что я буду вынужден разыграть спектакль по их правилам, чтобы мой драгоценный супруг ни о чем не догадался. Но и ему тоже придется пить вместе со мной из одной бутыли, а вот брата его полностью оставляю на тебя. Думаю, дело поручено слугам, ночлег для которых будет устроен в соседней зале, они дождутся, пока все уснут, и только потом явятся исполнять свою миссию. Так что сохраняй хладнокровие, Кай, не торопись и помни, что не только моя репутация, но и будущая судьба королевства сегодня полностью в твоих руках! Через полчаса, выбравшись из карет и повозок, вся делегация разбрелась по отменно протопленным деревенским баням, и пока слуги размещали лошадей в больших ветхих конюшнях и задавали им корм на ночь, знатные господа весело плескались в горячей воде, от души хлеща вениками уставшие от долгой дороги тела. Разомлевшие и довольные, все собрались в главной зале постоялого двора, единственного на много верст вокруг места, способного вместить в себя много народа. Сдерживая зевки, путники сели за длинные столы, накрытые к ужину, часто поглядывая на слуг, которые спешно заканчивали стелить постели во второй половине общей залы. Кай, как мы и договаривались, устроился от меня в некотором отдалении, слуги внесли бутыли с вином, и представление началось. Ильвар усердно подливал в мой кубок янтарную жидкость. Он донимал меня своим вниманием на каждом ночлеге, с дальним прицелом на решающую ночь, я тоже вел себя, как обычно. Не будучи большим любителем спиртного, пил нехотя и маленькими глотками, исподтишка наблюдая, как боролись в коварном супруге два противоположных чувства: страх перестараться и отчаянное желание выполнить возложенную на него миссию, то есть поскорее довести меня до нужного состояния. - Мой господин, могу я сегодня спать возле вас? - подпустив в голос робости, но достаточно громко, чтобы слышали соседи по столу, спросил он. - Эти стесненные условия путешествия и дорожная усталость не позволяют нам делить супружеское ложе, я понимаю это и не прошу многого. Только чувствовать вас рядом и согреть этой холодной осенней ночью, мой господин... - Я бы не прочь, мой милый, - подыгрывая ему, понимающе усмехнулся я, - но сам понимаешь, в этом унылом месте нам негде уединиться, так что лучше спи от меня подальше и не дразни, а иначе я не ручаюсь за свою сдержанность. Я очень устал и в сон тянет, верно к непогоде, - я деланно зевнул, отпивая еще один маленький глоток вина из золоченого кубка. - Я украду у вас милашку Имилина, - в условный момент подошел к нашему столу Кайрат, - нам тоже хочется насладиться перед сном обществом красивого омеги. Не переживай, господин Ильвар, я друг Реналя и гарантирую должное отношение к твоему брату. Мы просто выпьем немного этого чудесного вкусного вина и развлечемся приятной беседой, а потом я лично провожу его на отведенное для ночлега место. Ильвар недовольно дернул бровью, но повода отказать у него не было, и мой друг с вежливым поклоном увел Ими за свой стол, деликатно прикрывая часто зевающий рот ладонью. Со своего места я видел, как упрямо омега отказывался от выпивки, но Кай не настаивал, взамен пододвигая к парню большую тарелку с аппетитным на вид мясным блюдом. Имилин хорошо поел, много смеялся и поддерживал с Каем оживленную беседу. Путники вокруг дружно зевали, некоторые, сославшись на усталость, уже направились к устланным постелям и легли отдыхать, другие еще сидели, но судя по их закрывающимся глазам, намеревались вскоре последовать за соседями. Меня тоже одолевал сон, и я поддался ему, глянув напоследок на сидевшего наискосок от меня Кайрата, который тоже выказывал далеко не бодрый вид. Заметив мой взгляд, он приложил руку к левой брови, - условный знак, что все в порядке, после чего я успокоился и поспешил к приготовленной для меня постели... *** Утром меня разбудили оживленные голоса и пошловатые смешки товарищей по путешествию. Народ обсуждал нечто веселое и фривольное, показывая руками куда-то вбок. Я тоже встал и подошел поближе, попутно уловив довольный взгляд своего компаньона. Открывшаяся взорам недвусмысленная картина стоила того, чтобы на нее посмотреть. Маленький братик моего Ильвара лежал полуобнаженный в тесных объятиях такого же неодетого альфы - единственного сына Главного Казначея, заносчивого грубияна Глейнера люн Белля, которого многие при дворе недолюбливали, слишком уж пренебрежительное отношение выказывал этот парень к тем, кого считал ниже себя по рангу. Любитель выпить и погулять, он пользовался дурной славой даже среди своих близких приятелей, с которыми посещал дома развлечений, а сосватан ему был один из самых богатых женихов королевства, красивый омега из дома графа Шпаллегера. По возвращении из путешествия должна была состояться свадьба, и естественно, утреннее пробуждение почти женатого Глейнера вдвоем с омегой было встречено спутниками с шутками и весельем, перемежающимися, правда, вполне обоснованными опасениями о том, что он поступил слишком рискованно, покусившись на честь не какого-нибудь незначительного слуги или местного жителя, а младшего сына самого Первого Министра! Разбуженный смехом и гулом голосов, Глейнер непонимающе щурился, глядя на лежащего рядом Имилина, потом, когда понял, в какой оказался неловкой ситуации, возмущенно вскочил и начал оправдываться, обвиняя омегу в том, что тот воспользовался его усталостью и нетрезвым состоянием и соблазнил на близость. Увидев, с кем провел ночь, Имилин растерялся еще больше, он испуганно озирался, ища глазами брата, а тот застыл в неподвижности, с ужасом глядя на младшего, и вид у него был настолько ошарашенный, что мне даже стало его на секунду жалко. - Что, Ими, что такое? - шепотом спрашивал он, поспешно застегивая крючки на тунике брата. - Как ты мог, Ими, на глазах у всех? Что я скажу отцу по возвращении, о великий Юйвен! Он отпустил тебя со мной, под мою полную ответственность, а ты... Как ты мог так подвести меня, Ими?... - Я ничего не помню, брат, поверь мне, - растерянно хлопая ресницами, жалобно лепетал Имилин, - я устал и уснул, а он воспользовался моей беспомощностью и соблазнил меня! Это все он, я не виноват, я ничего не помню!!! - Не смей обвинять одного меня, ты, жалкая потаскуха! Что было, то было, и мы оба в том виноваты! - натягивая штаны, с пошлым смешком заявил Глейнер.- Слышал поговорку: сучка не захочет, кобель не вскочит! Сам пожелал, чтобы трахнули, вот и приполз к пьяному альфе в постель, а теперь оправдываешься! - Прекратите, вы оба! - как глава делегации счел необходимым вмешаться я. - Господин граф, вы знаете законы королевства. Вашим партнером был в эту ночь не кто-то из слуг или местных жителей, а сын всеми уважаемого Первого министра, и если у вашей близости будут последствия, то господин Имилин тут же приобретет статус вашего наложника, а рожденный им ребенок будет воспитываться вашим законным супругом, когда вы женитесь. Так что будьте готовы взять на себя ответственность, со всеми вытекающими отсюда обязанностями. Все присутствующие здесь господа выступят свидетелями ночного происшествия, и в случае необходимости подтвердят под присягой, что именно вы отец рожденного Имилином ребенка. На этом все, господа, пора завтракать и отправляться в путь! Имилин сидел красный, как рак, Глейнер метал глазами гневные молнии, Ильвар едва ли не рыдал от отчаяния, глядя на брата, словно на прокаженного. Так прошел завтрак, и мы вышли с Каем на улицу, якобы для проверки готовности каравана к движению, но на самом деле чтобы обсудить удачно выполненную операцию. Я хотел отойти к голове колонны, чтобы без помех поговорить, но Кай потащил меня в сторону уже запряженных карет, остановившись у той, где обычно ехал его временный супруг, которого он тоже взял с собой в путешествие. - Зачем мы здесь? - непонимающе спросил я, оглядывая группу слуг в поисках Эйлина. Трое альф проверяли подпругу, возле них крутились местные конюхи, но моего голубоглазого не было видно. Я совершенно не виделся с ним, ни днем, ни ночью, и эта вынужденная разлука с каждым днем тяготила меня все сильнее. Возможно, было бы лучше оставить его дома в поместье, но там тесть и отец, так что беспокойство мое было бы сильнее, а здесь, в пути, он был все-таки на моих глазах, хоть и недосягаем, в безликом облике одного из незначительных всадников, сопровождающих караван. - Милашку своего ищешь? - проследив за моим взглядом, усмехнулся Кайрат. - Ааа??? О чем ты, друг? - Я не слепой, Рен, да и на лице у тебя все написано. Не притворяйся овечкой, мне с тобой все понятно, и страхи твои, и желания. Ильвар, зараза, как пиявка вцепился, даже в Чонгун за тобой поехал, а ты, как и я, не сдержался, омежку с собой прихватил, только видеться вот вам никак, выдать его перед Илем боишься. Вот потому я и приготовил тебе небольшой сюрпризец, жалко мне тебя, дружище, да и заслужили мы немножко счастья, за удачное дельце сегодня ночью! Только смотри не влюбись в своего временного по-настоящему, тебе же больнее будет при расставании! - Кай, ты о чем? - Все о том же! - подталкивая меня к карете, подмигнул Кайрат. - В карете сегодня поедешь! С конюхом твоим я договорился, лошадь пустая пойдет, ей тоже отдохнуть не мешает. - В карете? В твоей? Но зачем мне в ней ехать? Если я захочу отдохнуть, у меня есть своя собственная! А твой омега, который тут едет? Куда ты его сплавил? - Не переживай за него, он крестьянский парень и приучен к седлу, хотя сегодня ему вовсе не грозит ехать верхом, ибо я нашел для него другую пустующую повозку, - друг рассмеялся и снова заговорщицки подмигнул мне. - Я приготовил тебе приятный сюрприз, мой друг, думаю, ты останешься им доволен! Используй возможность с толком, только не забудь запереть изнутри дверку. В карете тепло, я приказал включить подогрев, так что все пятьдесят удовольствий... - Да погоди ты загадками сыпать! Лучше расскажи, как все прошло, после того, как все ночью уснули? - Да все в точности так, как ты и предвидел, Реналь, - скептически усмехнулся он. - Твой Ильвар использовал отвар мягкого действия, чтобы у принявших его создалось полное впечатление естественной усталости. Вы так старались напоить друг друга, что я с трудом сдерживал улыбку, исподтишка наблюдая за вами, за мной же особо никто не следил, и я только делал вид, что пью, в удобный момент скормив отличное мясное блюдо (с полезными травами!) сидящему рядом Имилину. Ну, а потом все просто. Когда все захрапели, я тоже придурился спящим, и видел, как тихо вошли слуги Ильвара и перетащили Имилина к тебе в постель, не забыв снять с вас обоих одежду, потом встал, попинал братиков, убедившись, что оба отлично спят, после чего аккуратно уложил младшенького к распутному Глейнеру, привел тебя в должный вид и спокойно вернулся на свое место. Результат утром хорош, мы отлично справились, что скажешь, Реналь? - Ты молодец, - похвалил я. - Теперь можно быть спокойным за свое будущее, ибо никто не навялит мне на воспитание чужого ребенка. Хотя, с другой стороны, прямо сейчас Ильвар разносит во все стороны своих слуг, выясняя причину неудачи. Он наверняка уже что-то прочухал и будет теперь бдительнее, хотя мне на это и наплевать, но вот мой омега может попасть в неприятности.. - Вот потому и не тяни время, лезь в карету, пока никто нас не видит, - поторопил Кай, - зря, что ли, я для тебя так старался? Лезь, говорю, дубина ты стоеросовая, неуж не дошло еще до твоей умной башки, о чем я тебе тут толкую? Почти силой втолкнув меня внутрь повозки, он с силой захлопнул дверку и удалился с довольной усмешкой, оставив меня в замешательстве. Правда, длилось оно недолго - я уловил тонкий чарующий аромат моего омеги. Не доверяя обонянию, в изумлении оглянулся и увидел его, тихо сидящего в дальнем уголке большой и удобной Кайратовой кареты... *** - Эйли? Ты здесь, но почему? - глупый вопрос слетел с моих губ прежде, чем я сообразил, что спрашивать об этом не надо. Кай раскусил меня, все мои вздохи, печаль и тревогу, частые отставания от головы колонны и излишнее внимание к едущим верхом слугам. Он понял, как дорог мне всадник в шелковой маске, к которому приставлены лучшие воины из моей личной охраны. Он понял мои желания, мои опасения и мои чувства, а потому и устроил мне тайную встречу с временным супругом. И когда только успел, хитрая бестия, вроде все утро был на виду?! - Мой господин... - не менее удивленно отозвался омега, робко глядя в мою сторону. - Простите, ваш друг... он отозвал меня на улицу, сказав, что вы желаете повидаться со мной, но незаметно для путников, и поэтому я согласился пойти с ним и подождать вас здесь, но видя ваше недоумение, думаю, что не так все понял... Позвольте уйти и продолжить мой путь как обычно... - Тише, малыш, - пододвигаясь к нему, ласково прошептал я. - Не нужно никуда уходить, пожалуйста. Я так долго не видел тебя, не говорил с тобой, ты был от меня так далеко. Прости, что не оказывал тебе должного внимания, что мы не бывали вместе, и ты едешь в делегации на положении слуги, а не моего супруга. - У вас уже есть супруг, мой господин, - спокойно отозвался он, - а я такой же слуга, как и все, так что чувствую себя на своем месте. Я рад, что могу сейчас быть возле вас и что вы тоже рады видеть меня, и я сделаю все, что вы скажете... - Иди сюда, ко мне поближе, - осторожно снимая с него шляпу и развязывая тесемки маски, прошептал я. Глаза успели привыкнуть к полумраку кареты, и милое личико Эйли оказалось так близко, что сердце немедленно отозвалось во мне сладкой пронзительной болью. Как он невероятно хорош, как изящен и тонок, как идеально сложен, словно вылеплен рукой самого лучшего мастера в минуты наивысшего вдохновения! Полыхнувшая на меня синь очей затопила восторгом долгожданной встречи, зажгла нежностью, и я потянулся к нему, как к сокровищу, так неожиданно дарованному мне изменчивой и капризной судьбой. Кай прав, мне нельзя отдавать этому парню свое сердце, я не вынесу неизбежной разлуки и буду страдать по нему бесконечно. Мысль мелькнула во мне и исчезла, разум умолк, оставив одну безрассудную страстность, я ни о чем не хотел думать, а только ласкать его, безумно и нежно, вкладывая в каждое прикосновение всего себя и свою нерастраченную большую любовь... Карета дрогнула и сдвинулась с места, но мягкие дорогие рессоры смягчили тряску на дорожных ухабах, плавно и бережно покачивая нас на волнах движения. Закрыв крючки на дверцах и наглухо задвинув занавески на окнах, мы с Эйли отгородились сейчас от всего мира, забыв о том, где мы, куда едем и что с нами будет потом, полностью поглощенные друг другом. Я ласково гладил его по лицу, прикосновения эти сводили с ума нас обоих, но я не спешил, растягивая до бесконечности томительное удовольствие от нашего первого настоящего раза. Он тихо вздрагивал в моих руках, а я целовал его, осторожно и бережно, едва касаясь и почти не дыша: гладкий висок и упрямую переносицу, темные брови и нежные щеки, спускаясь на шею и чуть покусывая мочки его маленьких белых ушек. Первый поцелуй ошеломил нас обоих, так сладко было узнавать терпкий вкус его губ, пить жаркое прерывающееся дыхание, чувствуя, как постепенно расслабляются и подаются навстречу моим ласкам его невинные губы... Я что-то шептал в поцелуи, называя его всякими ласковыми именами, просил прощения за тот первый грубый раз, дрожащими пальцами расстегивал тугие крючки на его тунике, жадно припадая к тому, что открывалось под плотной тканью... Он позволял мне все, не выказывая ни страха, ни сопротивления, и только тихонько стонал, подставляя то шею, то обнажившуюся грудь под мои жаждущие нетерпеливые губы... - Мой Эйли... "Любимый", - как мне хотелось сказать ему это, но я не сказал, малодушно страшась произнести вслух опасное слово. Если скажу, то признаюсь себе, что безумно люблю его, что не смогу отпустить, буду искать и найду, несмотря на запреты и волю родителя, брошу столицу и титул, и свою семью, уйду в странствия и совершу еще много недопустимых поступков. - Эйли, мой милый, ты так прекрасен... - я притянул его, почти полностью обнаженного, к себе на колени, и целовал уже где-то внизу, теплые бедра и плоский животик, сходя с ума от щемящей нежности и почти нестерпимого чувственного желания. - Эйли, мой Эйли, я так хочу тебя, - рука моя тянулась ниже, спуская с попки темные панталоны, и я не помнил себя от восторга, лаская открывшиеся моим рукам милые окружности, а он стонал и льнул ко мне ближе, бормоча что-то бессвязное и прерывистое... - Мо-ой госп-поодин... - удалось разобрать мне его лепет, тихо срывавшийся с пересохших искусанных губ, - пож-жалуйс-ста, мо-й господ-дин.... - Не так, малыш, не надо так, - приподнимая его повыше и проникая пальцем в горячую скользкую дырочку, нежно и ласково прошептал я. У него цикл, точно цикл, как возбуждающе приятно в такие дни любить омегу! - Не называй господином, назови по имени... Эйли, пожалуйста... Здесь никого нет, кроме нас, и нам так хорошо наедине, ведь правда, мой хороший? - Да... Рени, правда, - обхватывая меня за шею, он приподнялся еще немного, бесстыдно раскидывая стройные ножки, и тогда я вынул палец и медленно вошел в него, стараясь сделать это приятно и не причинить ему боли. - Так хорошо, мой Рени, я мечтал, давно... всегда мечтал... о тебе, мой единственный... - его лепет сделался бессвязным, переходя в шепот, и я закрыл глаза, нашел губами его губы и прервал эти стоны, не пытаясь разобрать, о чем он таком там бормочет. Карета мягко покачивалась, и мы любили друг друга, медленно и чувственно, сгорая в одном костре бесконечной страсти...