Супруг по контракту

Эйлин (Эвальд люн Кассль) Лаз был узким только в начале, затем он сменился вполне сносным подземным ходом, в котором можно было даже выпрямиться во весь рост. Светящийся камень давал немного света, но глаза привыкли к темноте и слабого свечения вполне хватало, чтобы не спотыкаться. Стены гладкие, темные, словно высеченные из камня, они то расходились, в некоторых местах достигая ширины вытянутой руки, то сходились так близко, что протиснуться между ними можно было лишь боком. Кто выбил в скале этот причудливый лабиринт, и почему ход забросили? Я думал об этом, больше чтобы отвлечься от горьких дум, нежели меня действительно интересовало это. Должно быть те, кто занимался издревле таким страшным делом, как изготовление ядов, построили этот запасной выход на случай опасности, а теперешние их потомки не пользовались им за ненадобностью или считали, что он давно засыпан? Но кто-то ведь написал Принцу неожиданное письмо, значит, об этом тайном пути еще не забыто? Привязанная к ноге веревка дернулась и натянулась, видимо, ожидающие меня у входа товарищи размотали ее на всю длину. Я огляделся и увидел, что и ход тоже закончился, упершись в стену, а в дальнем углу небольшой пещерки угадывались очертания уходящей вверх винтовой лестницы. Я глубоко вздохнул, собираясь с духом, решительно отвязал веревку и осторожно ступил на первую ступеньку, вглядываясь вверх, чтобы хотя бы приблизительно оценить высоту подъема. Ничего не увидел, ибо колодец тонул во мраке, последний раз поднял над головой светящийся камень и убрал его в темный мешочек, висевший у меня на поясе. Миссия моя вступала в решающую стадию, и мне следовало быть здесь особенно аккуратным, ведь неизвестно, есть кто-нибудь наверху в помещении хранилища или нет. Малейший шум или отблеск света мог выдать меня и поставить задачу на грань провала, а этого допустить я никак не мог. - Тише, Эвальд, как можно тише, - шепотом ободрил я себя, начиная подъем вверх. - Ты сможешь, ты справишься, ты не подведешь! Рени ждет противоядие, и ты должен его доставить, иначе и жить тебе незачем... - прежде чем встать на очередную ступеньку, я ощупывал ее руками, таким образом передвигаясь на четвереньках, словно большой паук, медленно и упорно лез наверх, - бесшумно, размеренно, упрямо... Лестница кончилась неожиданно быстро, и я увидел блеснувший в левой стороне круглой площадки слабый свет. Вжался в стену, слившись с ней воедино, - весь в черном, как невидимка, спустил на лицо такую же черную маску и весь обратился в слух, пытаясь разобрать, что происходит в хранилище и откуда ко мне проникает это свечение. Продвинулся ближе на несколько мелких шагов и замер у чуть приоткрытой дверки, рассмотрев в узкую щель довольно большое помещение и две темные тени, медленно колеблющиеся на фоне бесчисленных полок с бутылками и пузырьками. - Зачем ты привел меня в это жуткое место, отец? - узнал я знакомый фальцет господина Ильвара. - Я с детства боюсь твоего хранилища, зачем ты не прикажешь разрушить его, ведь деда давно уже нет на свете, а кроме него, никто не умеет варить эти адские зелья! Супруг мой ранен, а я должен лазать тут по ужасным полкам! - Молчи, идиот, и ищи пузырек, о котором я тебе говорил! Пузатый, с темной жидкостью, которая пахнет травой мьядой! Найдешь - сразу разбей, чтоб следа от него не осталось! За тем я и взял тебя, чтобы помог найти, сам я тут до утра проползаю без результата, зрение стало совсем плохое! Он должен быть где-то внизу, на первых полках, но в каком ряду, я не помню... И болван Халим запропастился куда-то, слабоумный урод, что с него взять, кроме уборки? Хотя память отменная, каждый пузырек знает в хранилище... - А что в пузырьке, отец? - нерешительно прервал Ильвар бормотанье министра. - Тебе знать про то вовсе необязательно! Ты провалил все возложенные на тебя простые задачи, заставив отца идти на крайние меры! И этот твой глупый супруг, кто просил его лезть под стрелу, предназначенную Наследнику!? Победа была почти у меня в руках, а вот теперь начинай все сначала! Чертов дурак, пускай подыхает теперь, все равно никакой от него пользы, под стать своему никчемному беспутному родителю, которого я любыми путями, но возведу на престол! - Отец, но зачем вам все это? Разве плохо нам сейчас живется? Обласканы Королем, богаты, чего не хватает? И разве супруг мой настолько тяжело ранен, что вы говорите такие ужасные слова? Мне сказали, что это всего лишь незначительное ранение, и он скоро будет здоров! - Вот верно говорят, что ум у омег короток! Сколько раз втолковывал и тебе, и брату твоему, но до вас не доходит! Это сейчас мы в почете, а стоит Наследнику принять престол, и я сразу же лишусь своего влияния! А к этому дело идет, уже скоро! Вот и решился на жесткие меры! Не будет Принца, на трон возведут герцога Вильдара, отца твоего разлюбезного мужа, а из него я могу вить любые веревки. Жизнь твоего Реналя мне пока не нужна, но если отдаст богу душу, тоже неплохо, тогда у Вильдара не останется никаких наследников, а только мы, королевские родственники - основатели новой династии! Чувствуешь, как все удачно складывается? Так что нам ни к чему спасать твоего герцога, пусть отправляется вместе с кузеном в райские кущи! - Что с моим Реналем? - фальцетом завизжал Ильвар. - Он умирает? Скажите мне правду, отец? Вы что-то знаете о его ране? - Ищи пузырек, идиот! Вот же послал Бог сыновей, не на кого опереться! - Первый министр отвесил сыну увесистую затрещину. - Надо как можно быстрее избавиться от противоядия! Принц уже смотрит на меня с подозрением, я должен немедленно уничтожить улики. - Так в пузырьке противоядие? Вы ранили Реналя отравленной стрелой?- взвизгнул Ильвар. - Отдайте мне снадобье! Это мой шанс на счастливое будущее! Отец, не уничтожайте противоядие! Зачем вам отнимать сейчас жизнь моего супруга? Вы просто в отчаянии от того, что Принц не пострадал, и боитесь теней, вместо того, чтобы думать спокойно! Откуда Принцу знать, что это вы покушались на его жизнь, и что именно здесь находится средство спасения моего герцога! Я не хочу, чтобы он умирал, не хочу овдоветь и запереть себя в монашеской келье! - Лучше уж в келье, чем с таким супругом! - сердито пробормотал Министр. - В тебе совсем нет гордости, дурак ты эдакий! Твой драгоценный герцог не пожелал тебя видеть даже на смертном одре, призвав к себе свою временную дешевую шлюху, а ты еще печешься о его жалкой жизни? Ищи пузырек, щенок, иначе тебя самого здесь оставлю с голоду подыхать, понял? Отец с сыном медленно двигались вдоль стеллажей, освещая полки факелом, а я замер у полуоткрытой двери в полном отчаянье, ибо прекрасно понял их гнусные намерения. Если они отыщут и разобьют драгоценную склянку, тогда шансов у Рени не останется. Что же мне делать? Стоя у двери, я быстро прикидывал свои возможности. Мичи не зря обучал меня приемам самообороны, и я вполне мог при удачном стечении обстоятельств одним точным ударом обездвижить куда более сильного, чем я сам, противника, однако здесь, среди этих полок, мне было негде развернуться для маневра, да и к тому же, их было двое, а это значит, что шанс на успех был невелик. Но все же это был шанс, и я должен его использовать... Дождавшись, пока они снова заговорят и отойдут подальше, я медленно потянул на себя старую дверь, отчаянно боясь скрипа ржавых петель, но Бог оказался ко мне милостив, и створка раскрылась бесшумно. Я выполз по стенке, вжимаясь в нее спиной и медленно двинулся влево. Сейчас... точно в голову бросить камень в министра, одним ударом по шее заставить осесть на пол Ильвара, подхватить из руки факел, потом... - Вот она! Нашел! - прижимая к груди какую-то склянку, восхищенно пробормотал омега. - Я нашел, наконец-то, нашел! - Дай сюда! Дай сюда, говорю! - Не-а, - злорадно пропел Ильвар. - Это снадобье - залог моего будущего, отец! Сейчас я пойду в лечебницу и поставлю супругу условия! В обмен на противоядие он прогонит того смазливого ублюдка и будет каждую ночь спать со мной! Он будет только моим, я заставлю его это сделать! - Ты что, совсем помешался на своем упрямстве, дурак? Что для тебя важнее - семья или равнодушный к тебе супруг? Да чтобы выжить, он пообещает тебе все, что угодно, но разве можно верить альфе? А кроме того, как ты объяснишь, где добыл противоядие? Ты же поставишь меня под удар, мелкий ублюдок! Отдай бутылку мне, немедленно! Ильвар, похоже, не слушал. Рванувшись вперед, он почти уже вырвался из тесного пространства между стеллажами, но отец достал его и сбил с ног. Они покатились по полу, пузырек выпал из руки омеги. Раздался тихий звон, показавшийся мне оглушительным, сердце отчаянно сжалось и перестало биться... - Что ты наделал?! - надрывно завопил Ильвар. - Ты разбил его, разбил всю мою жизнь!!! Что ты наделал, отец??? - Заткнись, идиот! - Министр треснул сына по лицу, раз, другой, третий, поднял с пола, как тряпичную куклу и с силой тряхнул за плечи. - Я больше не буду к тебе столь снисходителен, запомни это! Завтра отпразднуем твое вдовство, а на похоронах герцога позаботимся и о Принце-Наследнике! - он подобрал откатившийся под стеллажи факел и сунул ему в руку, затушил успевший заняться пламенем угол деревянной полки и потащил сына к дверям. - Идите, отец, я следом! Шляпу оставил, любимую, надо забрать! - взвизгнул омега, отчаянно вырываясь из рук отца. Министр пробурчал, что-то типа: "Растяпа, поторопись, жду на улице", а Ильвар метнулся к полкам, светя себе факелом. Я бесшумно пополз по стене в самый угол, всерьез испугавшись, что он обнаружит меня. Приготовился к нападению, но у министерского отпрыска не было намерения обыскивать хранилище. Он воровато оглянулся на закрывшуюся за родителем дверь, зловеще усмехнулся и поднес пламя под нижнюю полку, дождался, пока она затрещала, испуская желто-оранжевое облако дыма, диким взором сумасшедшего любуясь содеянным, после чего медленно повернулся и вышел из хранилища. В двери со скрежетом повернулся ключ... Я был в отчаянном положении. В хранилище пожар, а пузырек разбит, и все надежды рухнули. Морщась от дыма, я выполз из своего угла и бросился к полкам в безумной надежде, не осталось ли хоть нескольких капель спасительной жидкости в разбитом сосуде? Пол земляной, так может удастся собрать в мешочек влажную землю, чтобы потом выжать из нее целительное средство, или забрать с собой осколки бутыли, в слабой надежде на то, что оставшейся на стенках влаги хватит, чтобы спасти Реналя? Пузырек был разбит вдребезги, но на полу, к счастью, покрытому между стеллажами мраморной плиткой, маленькой лужицей растеклась темная жидкость, даже сквозь дымное марево остро пахнувшая мьядой. Вот оно, драгоценное снадобье! Времени мало, пожар хоть и медленно, но разгорался, и я начинал задыхаться, рискуя потерять сознание и сгореть тут заживо. Плотная маска пока спасала легкие от дыма, но это ненадолго, я должен спешить, пока очаг горения еще невелик. Сорвав головную повязку, я бережно промокнул мокрый пол мягкой тканью, вбирая в нее бесценную влагу и оглянулся в поисках какой-нибудь пустой бутыли, в которой мог бы сохранить противоядие. К счастью, мне не пришлось долго искать, - соседняя полка вся была уставлена чистыми сосудами, я выбрал один, с самым широким горлом и бережно сунул внутрь мокрую тряпицу, прибавив туда же и осколки бутылки. На ощупь снадобье липкое, так что на стекле точно должно что-то остаться. Они были разной величины, эти стекляшки, и заталкивались в сосуд плохо, пальцы обожгло болью, наверно порезался острыми гранями, но я почти не обратил на это внимания, лишь равнодушно подумал. Плотно завинтил крышку склянки и сунул в висевший через плечо мешок. Хотелось проверить, ту ли бутылку стащил со стеллажа Ильвар, и я отчаянно огляделся, ища ориентиры. Дым клубился уже вовсю, но в замкнутом пространстве подземелья огонь разгорался медленно, и это спасло меня, дав несколько сравнительно безопасных минут времени. Все верно: вот третий ряд от глухой стены, нижняя полка, в левом углу круглый след среди пыли... я рванулся к двери в подземелье. Задымление усилилось, и я кашлял вовсю, задыхаясь под маской. Господи, дай мне сил добраться до выхода, я не могу здесь погибнуть, не принеся драгоценного лекарства для Рени! Ползком, на ощупь, огибая стеллажи, уворачиваясь от языков пламени, я добрался до двери, последним усилием вывалился наружу и ногой задвинул ее за собой. Сорвал маску, жадно хватая затхлый воздух подземелья, но он казался мне сейчас самым душистыми и живительным на всем белом свете. Уже скатываясь по винтовой лестнице вниз, я слышал, как в хранилище что-то звенело, взрывалось и булькало, трещали и падали деревянные полки... С пальцев правой руки капала кровь, видимо, порезы серьезные. Я обмотал пальцы мягкой тканью своей маски, взял в руку путеводную веревку и как мог быстро пошел по подземному ходу в обратный путь, исполненный надежды на благополучный исход... *** - Эйлин, ну, наконец-то! Думал, с ума свихнусь от ожидания! - Кайрат рывком вытащил меня из темного отверстия. - Как ты, скажи быстрее? Удалось отыскать бутылку? - Они разбили ее, - прохрипел я, только сейчас чувствуя, что ноги меня совсем не держат, - отец и сын, они оба там были. Я смог собрать только осколки сосуда и промокнуть лужицу на полу головной повязкой. Все это здесь, господин... - стянув с плеча мешочек с бутылкой, я протянул ее альфе. - Быстро, галопом в лечебницу! - распорядился Кайрат, передавая мешок верховым всадникам. - Я позабочусь об Эйлине, - легко, словно пушинку, он поднял меня на руки и понес к повозке. - Почему ты весь пропах дымом, малыш? И грязный какой, вроде в саже, даже лица не видно... Сильно досталось тебе в подземелье? - Со мной все в порядке, - еле ворочая языком, ответил я, - только бы не напрасно... Но куда мы едем, господин Кайрат? Всадники поскакали налево. Разве нам тоже не надо в лечебницу? - Конечно, в лечебницу, глупый. Они поскакали короткой дорогой, повозка там не проедет, так что нам придется ехать в объезд, - с сочувствием глядя на меня, сказал великан. - Я понимаю твое беспокойство, но тебе надо отдохнуть хоть немного, иначе твое тело не выдержит, а ты должен непременно быть возле Реналя, когда он придет в сознание. Черт, глядя на вас, я вроде бы заново родился! Он без конца твердил, чтобы я поскорее привез тебя к нему, и ты тоже ведешь себя, словно помешанный! Слушай, тебе обязательно возвращаться в свое захолустье? Раз ты без тени сомнений полез в эту жуткую дыру, значит, мой друг для тебя что-то значит, я прав, Эйлин? Как же ты сможешь жить там, вдали от своей любви? -Мне все равно, что будет со мной, главное, чтобы господин Реналь поправился... - Ох, вот и думай после таких слов, стоит ли отдавать кому-то свое сердце? - грустно усмехнулся Кайрат, вглядываясь в меня задумчивым взглядом. - Однако такая великая преданность стоит того, чтоб ее уважали... Ну-ка покажи мне свои руки! - он неожиданно сменил тему. - Кровь капает, разве не чувствуешь боли? - он размотал темную ткань маски, разжал мне ладонь и приблизил к маленькому светильнику в углу кареты. - Боже, великий Юйвен, как ты поранился! Тебе тоже надо к лекарю, и как можно скорее! Как бы не началось заражение, все пальцы в пыли да так сильно порезаны! Ты что, идиот, собирал эти стекляшки голыми руками? - Я ни о чем не думал в тот момент, только о противоядии. Хотел собрать все, что можно, для спасения жизни господина герцога... - Вот она, сила любви! - грустно вздохнул Кайрат, вытаскивая из кармана чистый носовой платок. - Дай свою руку, малыш. Хотел бы я тоже иметь кого-то, кто бы любил меня с такой же безумной преданностью, что забывал о себе и не чувствовал боли... - резкий стук в перегородку кареты прервал его на полуслове. - Что там такое, Виль? - открывая оконце, спросил он у кучера. - Вижу большой пожар, господин, - отозвался возница, - похоже, старый дом семьи лин Коввелей. Жара, огонь вряд ли удастся потушить. Что там могло случиться? Его Превосходительство Первый министр давно не живет в родительском особняке. - Эйлин? - вопросительный взгляд в мою сторону. - Это твоих рук дело? Не зря же от тебя так воняет дымом. Ты сжег хранилище ядов? - Нет, господин, я бы не посмел, даже если хотел, без вашего разрешения. Его Светлость герцог Ильвар с отцом лазили там с факелом в руках, потом повздорили из-за противоядия, факел упал из руки Ильвара на пол и Министр даже сбивал огонь с загоревшейся полки. Ильвар остался, вроде бы поискать свой головной убор, и самолично поджег хранилище. - Вот дьявол, не смотри, что на вид тихоня! Как он решился, и зачем ему это? Отец прибьет его, это точно! Впрочем, забота не наша, и как бы там ни было, - дьявольское место уничтожено, хотя с другой стороны, оно могло бы послужить неплохим доказательством вины министра! - удовлетворенно потер ладони Кайрат. - Мало кому доводилось его увидеть, но слухов ходило достаточно. Отец омега Первого Министра слыл в прежние годы гениальным аптекарем, жаль, что применял он свои умения совсем не так, как должно, помешавшись на ядах. Много там было флаконов на полках? *** Мне показалось, что мы ехали до лечебницы целую вечность. Как там Реналь, и хватит ли того, что я смог принести, для его излечения? Все, что хотелось - увидеть его, убедиться, что дышит, но пришлось вытерпеть мытье и обработку порезов на руках, после чего меня почти насильно накормили каким-то мясным блюдом. Наверно, они были правы, и мне действительно было необходимо восстановить силы и потерю крови, но досадная задержка доводила меня почти до помешательства. Когда меня отпустили, я бегом помчался в приемный покой, за шелковой занавеской которого лежал раненый Реналь. - Как он, скажите? - шепотом спросил я у суетившихся возле него лекарей. - Лекарство еще не давали? - Нет, там еще много работы, - ответил один из докторов, с тревогой вглядываясь в безжизненное лицо моего Рени. - Но аптекарям стоит поторопиться, если не дать первую дозу в течение трех часов, последствия могут стать необратимыми, ибо яд распространился уже по всему телу... - Тише, думай, что говоришь! - одернул его другой. - Хочешь, чтобы омежка сознания лишился? - Я не так слаб, как вы думаете, - не отрывая взгляда от лица Рени, отозвался я. - Скажите лучше, чем я могу вам помочь? - Просто сиди рядом и держи его руку, - тихо шепнул третий, самый младший, - знаю, что надо мной посмеются, если услышат, но я искренне верю, что пока любящий человек рядом, с Его Светлостью ничего не случится... Лекари ни на минуту не оставляли раненого, всеми доступными способами снижая губительное действие яда, пока не явился Главный лекарь с первой порцией долгожданного лекарства. *** Ночь тянулась бесконечно, душная и почти безветренная. Проникающий в открытые окна ночной воздух почти не освежал комнату, и слуга постоянно стоял над постелью с большим опахалом, стараясь облегчить состояние раненого. Лекари обтирали Реналю лоб и свободную от бинтов левую половину груди прохладной тканью, а я не сводил глаз с его бледного лица, сам словно в бреду от долгих переживаний. Кто-то сунул мне в руку стакан с прохладительным напитком, уговаривая прилечь ненадолго, но сна у меня не было; краем уха я слышал негромкую беседу Кайрата с Наследником, которые обсуждали, кто мог прислать то таинственное послание; начальник охраны Принца докладывал, что поместье Министра сгорело дотла, а сам хозяин на пожарище так и не появился... Я все это слышал, но словно со стороны, эти новости мне были неинтересны. Главное и единственное, что имело сейчас значение - жизнь и здоровье Рени. Хватит ли изготовленного лекарства, чтобы уничтожить в его теле действие яда? Не обманул ли нас автор записки, приколотой на стрелу, и это ли средство было нужно для излечения? Я не сводил с него глаз, отмечая малейший стон или вздох, страдая с ним вместе и моля Юйвена послать, наконец, желанное облегчение. К утру стало заметно, что кризис миновал. Рени дышал ровнее, жар уменьшился. Все с облегчением вздохнули и позволили себе долгожданный отдых, оставив возле герцога одного дежурного. Я тоже ненадолго задремал, положив голову на краешек его постели, а проснулся от ощущения ласкающей меня руки и нежного шепота: "Эйли..." Поднял глаза - и встретил до боли знакомую улыбку, лучащуюся навстречу мне, как в волшебной сказке. - Рени, ты пришел в себя, - прошептал я, не отводя от него счастливых глаз, которые впервые за все это время вдруг подозрительно защипало, - как же я рад... - Почему я до сих пор жив, малыш? Как вы смогли достать противоядие? - продолжая гладить меня по волосам, требовательно спросил он. - И почему твои руки все перевязаны, Эйли? Расскажи, что случилось, пока я готовился к смерти? - Все хорошо, Рени, - пряча лицо в смятых простынях, пролепетал я. Господи, ну почему я не могу удержаться от слез, теперь, когда он вне опасности? - Неважно, откуда лекарство, главное, что тебе стало лучше... Потом расскажу, ты только поправляйся скорее! Дежурный услышал наши голоса, радостно встрепенулся и побежал за лекарем, а я перестал сдерживаться и позволил, наконец, прорваться на щеки счастливому потоку соленых слез. Теплые пальцы гладили мои мокрые щеки, улыбка глаза в глаза врачевала сердце. Я почти не дышал, впитывая в себя эти волшебные минуты священной близости, воздавая хвалу и благодарность судьбе и великому Юйвену...