***
Время опять пошло по кругу. И никто ничего не смог с этим делать. Вике уже надоело лежать в этой кровати, она стремилась на улицу, но дверь всегда была заперта. Убегать, пока Поляков был дома, возможности не представлялось. Поэтому пока все шло более или менее мирно. Виктор чувствовал себя виноватым за те вскользь брошенные слова, поэтому старался не ограничивать девушку ни в чем, кроме свободы. Кто знает, что она могла натворить. Он прекрасно видел, что с каждым днем её организм работает все лучше. Но так же он заметил, что своими словами разбудил в ней некую жажду. Вика перерождалась. Апатия постепенно сходила на нет. Но Виктория оставалась крайне задумчивой. Всякий раз оставляя её одну, Виктор ждал какого-нибудь сюрприза, но каждый раз ошибался. За последние дни мужчина отлично понял, что такое семейная жизнь. Пусть не до конца, но все же. До безумия оказывается приятно приходить домой и видеть приготовленную именно ему еду. Пусть, она не хотела его видеть, пусть опять не совсем верила, пусть даже не выходила к нему, но все же она была рядом. А этого пока хватит. Если раньше ночью Вику мучили кошмары, то теперь она просто не могла спать. Стоило закрыть глаза как сразу в памяти всплывали его слова. Если быть предельно честной, то Кузнецова сама не понимала, что с ней творится. Все время до этого она была просто уверена, что ждет ребенка от Виктора. Где-то глубоко в душе она была счастлива. Она любила этого ребенка даже не смотря на то, что он мог испортить ей жизнь. Родители её бы не поняли. После смерти отца, её мать сильно отдалилась от переживаний своей дочери. Тогда в их жизни и появился Федор Сычев. За несколько лет до смерти отца Вика работала на него. Тогда это был анализ произошедшего и поиск вещей. Она была маленькой девочкой, которая приносила людям нужные им вещи, позже Вика научилась видеть связи, которые редко кто замечал. А после стало просто неоценимой в области поиска информации. Сычев начал замечать это и платить девочке. Очень скоро она стала почти штатным работником и отлично разбиралась в компьютерах. Единственная проблема была в том, что после окончания пятого класса девочку забрали в «Логос» и работать она могла в строго усеченное летнее время. Однако, иногда для нахождения информации и помощи ей присылали какую-то подмогу и девочка естественно всем помогала. Летом она помогала Сычеву и по вечерам гоняла с отцом на мотоцикле. Тот долгое время обучал её, пока в какой-то момент сам не оказался в больнице. Его отношение к мотоциклам после той аварии резко изменилось. Однако викино желание иметь свою игрушку не изменилось. Через какое-то время она купила себе мотоцикл, но так как ей на тот момент было всего пятнадцать, то оформлять его пришлось на Сычева. Тот легко согласился и помог своей сотруднице. Все лето девушка была счастлива, а потом… Потом её отец узнал об этом, но он не запретил. Всего лишь предостерег, однако Сычеву, как оказалось этого хватило, что бы лишить её имущества. Как говорится незаменимых нет, вот и её легко смогли заменить. На поиск информации перебросили другого сотрудника, а Вику уволили. То лето было самое скучное в её жизни. Девушка слонялась по дому и пыталась хоть чем-то заняться. Это и заметил её отец. В тот день он просто хотел поговорить с Сычевым, но Федор еще кому-то насолил. Его убило пулей, которая предназначалась шефу Кузнецовой. Он умирал на руках у девушки. А Сычев их бросил и уехал, спасая свою шкуру. Однако, не прошло и месяца, как он объявился, горя желанием высказать горе вдове погибшего. Тогда все и закрутилось. Еще молодая мама Вики — Евгения быстро поняла, что вдовой быть не выгодно. Еще через месяц они сыграли свадьбу. Сычев хотел удочерить девушку в надежде вернуть аналитика в своё агентство. Не помогло. Виктория настояла на том, что хочет оставить свою фамилию и отчество. После огромного скандала они согласились. Каждый раз с тех пор в своих кошмарах девушка видела отца. Нельзя сказать, что это ей сильно нравилось, но все же это была единственная возможность смотреть на него. После его смерти мать спрятала все фото. Каждый раз просыпаясь от любого шороха, Вика ненавидела человека, который воспроизводил этот шорох, но одновременно она благодарила его за спасение. Её отношение к Виктору было непонятно для самой же Кузнецовой. После рассказа о его детстве, Вика стала больше доверять ему. Но все же отлично понимала, что он что-то скрывает. Да и у нее были свои тайны. В последнее время она все чаще вспоминала своего одинокого друга. И ради того, чтобы увидеть его она была готова помирится с Поляковым. Даже не смотря на те брошенные слова.***
Свой день Виктор провел как обычно. Он проснулся утром и убедившись, что его гостья еще спит, покинул квартиру. В последнее время он начал замечать, что спит Вика, уткнувшись носом в его подушку. Но тогда это было не существенно. Он очень и очень спешил. С утра у него стоял любимый десятый класс, в котором учится Старкова и вся компания. Его сильно нервировал Морозов, который показательно искал Вику при этом отлично зная, что она в больнице, ведь Старкова вряд ли умолчала о таком. Уроки в тот день закончились на удивление быстро и Поляков вернулся домой уставший и голодный. На кухне его уже ждала курица с макаронами и что самое главное — Вика, которая видимо его простила. Девушка сидела на стуле и ела макароны. Мужчина сел рядом на стул, а девушка моментально встала, чтобы через пару секунд поставить перед ним тарелку с едой. — Долго ты собираешься держать меня здесь? Я здорова, живот не болит. Все хорошо. Отпусти меня. Я учиться хочу. — Что ж весьма похвально. Но все же тебе рано в школу. Хочешь я могу приносить тебе учебники и домашнее задания? — Виктор, давай ты отвезешь меня на час по делам. Мне правда надо к… брату. Пожалуйста. — С каких пор мы на «ты»? — О Господи, Виктор, я буду называть тебя на ты. Извини меня, я живу в твоем доме, я сплю в твоей спальне, я хожу в твоих вещах, так как моих тут нет. Я не буду называть тебя тут по имени-отчеству, хватит, — Поляков только улыбнулся в ответ. — Что ж, видимо ты права. Хорошо, я отвезу тебя. Ты возьмешь свои вещи или мне одолжить свои? — подколол он. — Спасибо, — Впервые за эти дни в её глазах заиграл огонек. Только вот это была не радость, а какая-то странная грусть и немного затаенной надежды. Девушка уже собиралась выходить с кухни, но в последний момент Поляков остановил её, взяв за руку. Она повернулась. Теперь у него было крайне серьезное выражение лица. — Вика, я хотел извинится перед тобой. Мне не стоило этого говорить, — Он заметил, что Кузнецова побледнела. В глазах постепенно стал гаснуть её блеск, — Прости меня. И спасибо за еду. — Я не знаю смогу ли простить тебя. Но не за эти слова. Тогда ты наверно был прав. Пора забыть это и начать жить заново. Получается я обманула тебя, прости меня, не хотела. — Забудь про это. У меня еще есть шанс искупить свою вину? — Виктория в ответ лишь пожала плечами и покинула комнату.***
Машина затормозила около старого пятиэтажного дома. Кузнецова хотела выйти из машины, но в ту же секунду её остановил Виктор. — Я иду с тобой, — спокойно проговорил он. — Нет, пожалуйста, нет. Виктор я обещаю, что скоро вернусь. Пожалуйста дай мне свободу хотя бы на один час. Я не сбегу. — Ладно, хорошо, но только час. Вика улыбнулась и открыла дверь машины. Потом неожиданно захлопнув её, повернулась к Полякову и поцеловала его. Виктор, не ожидавший нападения, слегка опешил, но тут же притянул её к себе. Вика моментально отстранилась и вышла из машины. Мужчина проводил её задумчивым взглядом. Кузнецова, отлично зная это, просто улыбнулась ему в ответ. Простила ли она его? Наверно пока нет, но определенно уже начала все больше понимать и верить. Знакомый подъезд призывно распахивал двери для всех и каждого. Девушка моментально поднялась по лестнице и вскоре открывала дверь квартиры Егора. Мужчина тут же вышел ей на встречу, сначала он был немного насторожен, но увидев Вику радостно заревел. Она подошла и обняла его. Крылов видимо сильно скучал тут в одиночестве. Но самое плохое было в том, что за те дни которые её здесь не было закончилась еда. Отлично зная, что во дворе дежурит Поляков, девушка немного пошныряла по шкафам в поисках одежды. Очень скоро она откапала где-то в глубине пару кроссовок, старый плащ и брюки. Достав из-за книг свои давно и честно заработанные деньги, Виктория переоделась и вышла из квартиры. На первом этаже в подъезда было открыто окно. Решив не нервировать Полякова она быстро вскочила на подоконник и спрыгнула вниз. Удачно приземлившись в сугроб Кузнецова встала и направилась на поиски магазина. Тот довольно удачно находился всего через пару домов. Побродив между прилавками и закупившись нужными вещами, она решительно зашагала к своему дому. Впервые за время своей болезни она чувствовала себя свободной. Пусть не на любимом мотоцикле, который вечно дарил счастье, но зато на свободе. Где могла почувствовать себя человеком. Однако путь до дома закончился слишком быстро. Пришлось опустить голову, что бы Виктор не заметил её вне дома и в чужой одежде. Ведь он ей доверял, а уже это с недавних пор ценила она. Прошмыгнув в подъезд, она зашла в квартиру и разложила вещи по своим местам. Немного подумав, Вика включила плиту и начала готовить. В квартире стояла тишина и Виктории это не нравилось. Она покинула кухню и через некоторое время привела в комнату Егора с тетрадью. Усадив ученика за стол, она стала диктовать ему буквы, чтобы тот писал. А немного позже они занялись чтением. Час пролетел невероятно быстро и девушка не уследила за временем. Поляков начал волноваться. Прошло уже полтора часа, но девушка до сих пор не появлялась. Он уже серьезно задумывался над тем, что бы начать искать её, но в тоже мгновение Вика вышла из подъезда. Он успокоенно выдохнул. Стоило девушке только сесть в машину, как он моментально притянул её к себе, впиваясь в губы поцелуем. Кузнецова замерла от неожиданности, а потом обвила его шею руками и притянула ближе. Они наслаждались друг другом и никто на этот раз не мог им помешать.***
Дверь в квартиру открылась и в нее ввалилось двое человек, которые ни на секунду не переставали целоваться. Виктор каким-то чудом умудрился закрыть дверь при этом не отрываясь от своей любовницы. Вика стянула с него куртку и начала расстегивать рубашку. Виктор скинул обувь и подхватив девушку на руки понес её в спальню, где мягко положив свою ношу на кровать, принялся стягивать с нее свитер и джинсы. Виктория, не отставая ни на секунду, потянулась к ремню на его брюках. Поляков плавно перехватив её ладошки завел ей за голову. Тем временем спустившись поцелуями на шею и тем самым сорвав стон с губ своей ученицы. Вика гладила его тело, чувствуя под пальцами сильные, напряженные мышцы. Виктор спустился ниже и захватив в рок один из сосков, предварительно освободив его из плена чашечки. Вика лишенная возможности гладить и трогать его тело захныкала. Поляков однако понял её недовольство по своему. — Если ты не хочешь, — проговорил он пытаясь сдерживаться, — я могу остановиться. В комнате стояла тишина нарушаемая лишь их рваным дыханием. Он медленно слез с нее и собирался уже уходить как через чур расслабленная девушка поняла, что его нет. До замутненного желанием разума наконец дошли недавно произнесенные слова. В последний момент она успела схватить его за руку и хриплым голосом произнесла: — Не уходи… Я хочу тебя… пожалуйста. Мужчина повернулся к ней. Перед его глазами предстала красивая картина: почти полностью обнаженная, красивая девушка с опухшими от поцелуев губами и набухшими сосками. Вика выглядела греховно-разгоряченной. В когда-то казалось умерших глазах светилось желание затопляя и притягивая его. Поляков, не отрывая жадного взгляда от нее, медленно провел пальцем по кисти, поиграл с ладонью, аккуратно начал подниматься выше. Слегка пощекотал запслышал, плавно водя пальцем по оголенной коже. Он слышал как участилось её дыхание, как быстро забилось сердце рядом с его рукой, скользившей по девичьему плечику. Девушка закусила губу, боясь застонать в голос. Достигнув ключицы, рука замерла и вскоре пропала. Её заменили горячие, сухие губы. Оставляя, словно метки, следы своих поцелуев. Кузнецова застонала уже не сдерживаясь и прижала одной рукой его голову ближе к себе, второй тем временем пробралась под давно расстегнутую рубашку. Не отрываясь от нее, мужчина быстро скинул кусок ткани. Оставив шею он молниеносно вернулся к губам, заставляя при помощи танца языков забыть обо всем на свете. Но Виктория не оступилась. Давно осознав, что она проигрывает в игре на раздевание, девушка наконец дотянулась и расстегнула ремень его брюк. Виктор мгновенно избавится от столь надоевших штанов, он стянул еще и нижнее белье, демонстрируя уже немного покрасневшей и смущенной отличнице гордо восставшую плоть. Через секунду он уже вернулся к своему занятию снова и снова вырисовывая языком узоры на её шее. Рука тем временем плавно спускалась ниже и вскоре он уже стянул её джинсы окончательно. Оставшись в одном нижнем белье Кузнецова было засмущалась, но ее партнер заметив это, моментально вовлек её в продолжительный страстный поцелуй, при этом умудряясь одной рукой массировать грудь, а второй аккуратно залезть в уже мокрые трусики. Пальцами массируя чувствительный комок и чувствуя приглушенные стоны Вики, мужчина перестал терзать её губы и переместился на грудь. Посасывая и облизывая соски, он чувствовал, как нелегко ей сдержать себя. Надавив в очередной раз на клитор и втянув её сосок сквозь зубы, Поляков внимательно проследил за её реакцией. Долго ждать не пришлось. Выгнув спину дугой, девушка затряслась, словно в конвульсиях, и прижала его голову ближе к себе вцепившись в волосы, одновременно уткнувшись головой в плечо. Выпустив изо рта её грудь, мужчина впился в губы голодным поцелуем. Вика стараясь угодить своему любовнику взяла в руку его подрагивающий от нетерпения член. Прервав поцелуй Виктор втянул воздух сквозь зубы. — Вика, я больше не могу позволь мне… Девушка в ответ смогла только кивнуть и опустить руку. Медленно и осторожно Поляков вошел в нее и замер, наслаждаясь теснотой её влагалища. Кузнецова прижала его ближе и обхватила талию ногами, давая лучший угол, чем он и воспользовался. Медленными толчками погружаясь, мужчина наслаждался ею, а Вике этого было мало. Она хотело всего его. И немедленно. Притянув его голову еще ближе к себе, девушка прошептала где-то на гране слышимости: — Быстрее… Витя, пожалуйста… Быстрее. Не услышав обращение к своей скромной персоне Виктор все же ускорил темп их соития. Вика от неожиданного наслаждение вцепилась зубами в его плечо и провела руками по его спине. Боль на ровне с наслаждением значительно увеличило контраст его чувств. Позволяя и дальше истязать свое плечо, он наклонился и медленно стал целовать её шею. Вика в очередной раз изогнулась дугой в постели, повела бедрами, сильнее насаживаясь на его член. А после, отпрянув от него, закатила глаза, переживая сильнейший оргазм. Сделав еще пару фрикций, мужчина присоединился к ней в своем наслаждении.***
Они лежали в кровати утомленные наслаждением. Прошло уже значительно количество времени, но Вика все никак не собиралась отпускать его. Казалось стоит разжать руки и мужчина снова скажет ей, что ничего не было. А Виктор легко прижимал её к себе, вдыхая запах волос и слегка улыбаясь. Он знал, что больше никогда не позволит себе совершить те же ошибки. Наконец Кузнецовой надоела полнейшая неопределенность и она встала с кровати для того, чтобы пойти в душ. Однако Поляков позволил ей только немного отодвинуться. Девушка заплакала от облегчения. Почувствовав её слезы, он пальцами вытер их. Вика тут же остановила его ладонь и потерлась о нее щекой. Поляков улыбнулся. — Спасибо тебе, — просто сказала она — За что? — удивился он Она просто улыбнулась ему в ответ, однако слезы побежали с новой силой. Она снова уткнулась носом в его шею. Виктор приподнял её лицо, притянул поближе к себе и поцеловал: — Тихо, девочка моя, не плачь. Все будет хорошо, тихо. Скажи мне, что с тобой происходит? Я помогу тебе. — Я… Витя… Я же, — она старалась что-то выговорить в перерывах между всхлипываниями, — Витя, я боялась, что… Понимаешь, что у меня больше никогда не будет детей… От тебя. Кузнецова покраснела и снова уткнулась в его шею. Мужчина немного ошалело следил за её действиями. От её слов защемило, как-то сладко защемило в сердце, а на лице сама собой расплылась довольная улыбка. Такого в своей жизни он никогда не слышал. И сейчас ему было плевать на школу и прочие неприятности. Главное сейчас была вот эта маленькая девочка в его объятиях, а важно было то, что она даже не догадывалась о его чувствах. Прижав её поближе к себе, Поляков прошептал на ухо: — Люблю тебя, моя девочка! Блеск в её лучистых глазах говорил сам за себя. Он уже все делал правильно, главное теперь не оступиться.