Шутка судьбы

Дорога, которая вела к землянке, была знакома ей, как свои пять пальцев. Однако снег замел лес и по тем маленьким тропинкам, которые протоптали неизвестные, проехать было совершенно невозможно. Пришлось спешиться с мотоцикла и пойти пешком, толкая его рядом. К счастью, землянка хоть и была прекрасно замаскирована, но находилась не так далеко от дороги. Заведя внутрь мотоцикл, она от усталости упала на старую кровать и быстро набрала сообщение Максиму. В землянку зашел Паша, прикидывая, что тут происходит и как ему тут жить. Он знал, что будет холодно и взял много теплых вещей и даже одеяло. Показав где и что находится у него в доме, она забрала рюкзачок и вышла в лес. Быстро добежав до школы, она зашла внутрь. В холле её уже ждал Макс и где-то вдалеке стояла Юля. Кивнув обоим, она положила начало спектаклю, который они должны были играть вдвоем, а Юля всего лишь немного подыгрывать. Как это не печально было признавать, но её театр начинался всякий раз стоило пересечь порог школы. — Макс, — она радостно рванулась к нему. Парень обнял её, словно скучал уже многие годы. — Вика, как же я скучал по тебе, только вернулась к нам и сразу же уехала домой. Люблю тебя, солнышко моё. Он улыбнулся ей и, посмотрев немного виноватыми глазами, поцеловал. Вика на секунду зажмурилась, пытаясь вспомнить, что же она раньше так любила в поцелуях Морозова, но ничего этого в памяти не всплыло. Быстро проанализировав ситуацию, она открыла глаза, представляя вместо серых, когда-то любимых глаз, карие, смотревшие на неё с лаской, нежностью и беспокойством. Вместо лица молодого Морозова перед ней возник Виктор. Улыбнувшись, она прижала парня ближе к себе и ответила на поцелуй. Заметив эту секундную заминку, Юля попыталась перетянуть на себя внимание людей. Из рук Самойловой выпала книжка, она моментально, подхватив её, скрылась из виду, про себя ликуя. Она знала, как относятся друг к другу Макс и Вика, и теперь уже не ревновала. Отлипнув друг от друга, Максим и Виктория переглянулись. Повторять этот поцелуй они бы без необходимости не стали. Однако спектакль был не закончен. Было время ужина и народ как раз стал стекаться на первый этаж. Вика заметила Дашу рядом с каким-то парнем и Андрея, который улыбаясь, смотрел на две образовавшиеся парочки, а потом перевел взгляд на Аню и улыбка его стала еще шире. — Я что-то пропустила? — осведомилась она, спрятав голову у него на груди. — Пошли на ужин, там расскажу. Она кивнула и, не снимая куртки и рюкзака, зашла в столовую. Даша села рядом с парнем за другим столом. К ним присоединилась и Юля. Поцеловав парня, Даша пересела обратно к себе, так как за тем столом места уже не было. — Народ, меня не было всего два дня, что у вас тут произошло? — спросила она. — Да ты тоже не теряла время даром, да и Максим молодец. Не успел с Юлей расстаться, как сразу же к Вике вернулся. Юлька думает, что ты так горевал по Вике и решил найти замену в ней, а мы тебя поддержали, поэтому она так легко вошла в нашу команду. А теперь, когда вернулась Вика, она нам не нужна. Но это же… — Больше не разговаривай с Юлей, — перебил Дашу Макс. — Мы с ней не вместе, я люблю Вику. Она теперь не с нами. И, да, пускай продолжает так думать. Она передала нам слова Тёмы и больше нам не нужна. Я привел её в команду, я её и выгнал. Всё. — Максим, не злись, пожалуйста, я конечно понимаю Юле сейчас обидно, но Макс с ней порвал, — спокойно объяснила Вика. — И сейчас ей будет больно. Очень больно видеть нас с Максом вместе. После ужина Вика покинула столовую вместе с Дашей. Виктория посмотрела на неё недоуменно. — Рассказывай, что там у тебя, — начала допрос с пристрастием Кузнецова. — Вик, ты не поверишь, к нам недавно пришел новенький. Олег Трофимов. Когда ты вернулась, он жался, мямлил, а сегодня предложил встречаться. И я согласилась. Он классный. Конечно немного глупый, но из него неплохой спортсмен. И Андрей теперь не думает, что я его ревную так сильно, что жить без него не могу и во всех вижу фашистов. — Я рада за тебя, Дашка. Может ты наконец отвлечешься от Авдеева. Тот кажется втрескался в Анну по уши и ничего не замечает, но может позже… — Вик, я тут недавно поняла. Он мне не нужен. Вообще. До этого еще оставались какие-то чувства, но сейчас появился Олег, и Андрей как-то отошел на второй план. Это не мой человек. Вика улыбнулась подруге и обняла её за плечи. Потом повернулась к шкафу и начала переодеваться. Сняв с себя дорожные вещи, она натянула спортивный костюм и достала из рюкзака бумажки, аккуратно засунула их под кофту, сделав так, чтобы Даша ничего не заметила. — Ты куда? — удивилась подруга её действиям. — На пробежку с Уваровым. Ты не забыла? Я каждый день бегаю и сегодня не хочу пропускать. — Удачи, — улыбнулась Старкова и снова погрузилась в книгу. Вика вышла из комнаты, но направилась не к Вадиму, а зашла в комнату мальчиков. На удивление для такого времени в комнате никого кроме Авдеева не было. — А где мальчики? — спросила она. — Макс недавно ушел, сказал, что не может без любви, но если ты здесь, я думаю он скоро вернется. — Я сомневаюсь, наверное, разминулись, я скоро его найду и мы… — она замялась. — Я понял, — усмехнулся Андрей, — пойдете учить анатомию. Так вот, Ромка сказал что-то про кухню и Олега и тоже свалил. Кажется, этот Трофимов какую-то новую игрушку нашел. Вот и пошли испытывать. А ты чего хотела? Она молча отдала ему бумаги, которые вытащила из-под кофты. Тот тут же вцепился в них, как в последнее спасение. Однако вскоре их отложил. — Что это значит? Я ничего не понимаю, какие-то цифры, графики и слова непонятные. — Если вкратце, то ты и Надя являетесь людьми с совершенным иммунитетом. Тут в комнату вошел Макс и непонимающе посмотрел на свою девушку, которая сидит на одной кровати с Авдеевым и о чём-то шушукается с ним же. При этом её спортивная кофта была немного задрана. — Что здесь происходит? — решил спросить он для приличия. Нет, он не ревновал Вику к Андрею. Да и не собирался, потому что никогда её не любил. В какой-то момент ему просто захотелось отомстить Полякову за какую-то мелочь. Ребята переглянулись, и Андрей утвердительно кивнул Вике, та начала рассказ. — Максим, помнишь Юля привезла кровь Нади из банка? Я взяла её с собой к родственникам, а так же взяла кровь Андрея. Мы её проверили, и сейчас я отдала Андрею результаты. И у него и у Нади совершенный иммунитет. Их не возьмет ни одна болезнь. — И это всё? — разочарованно спросил Андрей. — Я это мог бы Вам и без анализов сказать. Ни я, ни Надя никогда не болели. — Чувак, ты серьёзно? — удивленно спросил Морозов. — Даже в детстве? Андрей отрицательно мотнул головой, опровергая слова друга. — Я вас прошу, только никому и ничего не говорите, даже нашим, — попросила Вика, — это будет нашим козырем на крайний случай. И всем об этом знать не обязательно. Это может быть очень опасно для Нади. Она специально проговорила последние слова. Это заставит Андрея замолчать. Да и Макса тот уговорит. Оставив мальчиков наедине, она вышла в коридор и повернулась к комнате Уварова, как из комнаты тут же выбежал Макс. — Вика, стой, мы еще не договорили, зайди обратно, — девушка недоуменно кивнула и зашла обратно. — Андрей, — снова начал Морозов, — если ты доверил нам с Викой свою тайну, то я думаю нам можно рассказать и свою. Андрей непонимающе посмотрел на них, Вика пыталась уяснить для себя, что же он хочет и сжала любимый медальон на шее. — Помнишь когда Юля попала в аварию? — Авдеев кивнул. — Я тогда чуть не поседел от ужаса и от того, что с ней могло случиться. И решил расстаться с ней, чтобы защитить. Как раз в это время вернулась Вика. Она предложила мне защиту для Самойловой. Мы поговорили с ней и она согласилась. Сейчас с Викой мы встречаемся только для прикрытия. Я до сих пор люблю Юлю и мы с ней продолжаем встречаться. Но я против того, чтобы она участвовала в нашем расследовании. И я запрещаю кому-то об этом говорить, а так же я против вашего общения с Самойловой. — То есть вы это все разыграли? Всю эту любовь, ревность Юльки и ненавидящие взгляды. И всё остальное? — удивился Авдеев. — Это был спектакль, — кивнул Максим. — Вика предложила такой выход из ситуации, и это был для нас с Юлей очень хороший выход. — Я понимаю вас, но я не понимаю тебя, — перевел взгляд на Вику Андрей, — ты ставишь крест на себе. Своими отношениями с Максимом ты просто всем дала понять, что кроме него тебе никто не нужен. Зачем? Вика поджала губы, стараясь оценить и правильно сформулировать ответ для друга, но в эту секундную заминку влез Максим. — А ей никто и не нужен. Она уже влюблена в… — Спасибо, Максим, ты мне очень помог, — зеленые глаза зло сверкнули. Морозов моментально закрыл рот, понимая, что чуть не выдал секрет дорогого ей человека. — Прости, — виновато опустил голову парень. — Вик, я не хочу лезть в твою личную жизнь, но если уже начинаем делится всем, то рассказывай. Обо мне ты знаешь, о Максиме тоже. — Андрей это сложно объяснить и рассказать, я не знаю с чего это началось, — выбирая каждое слово, с трудом начала объяснять она. — Примерно год назад я влюбилась в одного человека. Макс и Даша про него узнали случайно, а я всё это время отрицала эту любовь. Потом вы сказали про предателя. И я поняла, что лучше умру, чем останусь в этой школе. Я сбежала и попала в аварию. Вам сказали, что я умерла. А на самом деле меня собирали буквально по кусочкам. Всё это время мне пришлось восстанавливаться, я многое обдумала для себя и поняла, что мой побег был самым детским поступком, который только можно представить. Решила вернуться и поговорить, но у меня не получилось. Он ушёл. Андрей смотрел на неё недоуменно, пытаясь вспомнить кого они подозревали в прошлом году. Виктория улыбнулась сквозь плотно сжатые губы и одной рукой сильно сжала свой медальон. Максим, понимая, что творится у неё в душе, прижал её к себе. Наконец Авдеев удивленно округлил глаза. — Ты хочешь сказать… что… нет… невозможно… — Да, Андрюш, ты правильно вспомнил, — кивнула Кузнецова, — год назад у меня были отношения с Виктором Поляковым, и даже сейчас я его люблю. А теперь пойду-ка я пожалуй побегаю, вам надо много осмыслить. Она вылетела из комнаты и бросилась в учительское крыло. Сейчас мальчики своими неумелыми движениями разбередили старую рану. Притормозив в коридоре, она спокойным шагом зашла в учительский блок. Постучав в дверь комнаты Вадима, она зашла внутрь. Уваров сидел за столом и играл в игру на компьютере. — Здравствуйте, Вадим Юрьевич, разрешите позаниматься с вами дополнительной физкультурой, — улыбнулась она, заметив, что он уже в костюме. — Виктория, — улыбнулся он в ответ и встал с кресла, — я уж думал сегодня не увижу Вас, конечно тренировки нельзя пропускать. — Привет, — радостно бросилась она к нему на шею, — я по тебе соскучилась. — Привет, — он обнял её в ответ, — я тоже, пошли бегать? Она радостно кивнула и усмехнулась. Только сейчас она поняла, что этот цирк, этот театр сейчас устраивают оба. Выйдя из школы они направились в лес, где и начали бегать. Тут Вика кое-что вспомнила о недавней пробежке. — Вадим, а ты помнишь своё задание на понедельник? — Блин, Кузнецова, я думал ты пошутила. Ты сейчас серьёзно? Я даже цветы не купил. — Ну ладно, — сжалилась она, — можем перенести. На вторник. Он улыбнулся ей, и они побежали дальше, болтая обо всякой ерунде. Закончив свою пробежку где-то через час, они вернулись в школу. Вика попрощалась с Вадимом и, напомнив про утреннюю тренировку, ушла в свой блок. Около комнаты она остановилась, там её уже ждал Авдеев. Он улыбнулся ей, давая понять, что всё осмыслил. — Андрей, ты что-то хотел? — Да, только давай не будем разговаривать в коридоре, Даша как раз ушла на встречу к своему другу. Девушка открыла дверь перед ним и вошла следом. — Авдеев, ревнуешь? — Я Аню люблю, Даша меня не интересует. И я рад, что она одумалась и начала встречаться с Трофимовым. Так она хотя бы перестанет утверждать, что Аня работает на Ингрид. — Господи, Андрей, не веди себя как маленький. Хотя ты всегда был такой наивный. Почему ты считал, что Поляков за них? Почему теперь не веришь нам про Аню? Ты же знаешь, что Поляков вас любил. — Исаев, Вик, — выдохнул он, — ты же знаешь, что его зовут Игорь Исаев? Она кивнула, и он обнял её, притягивая к себе. — Получается ты теперь моя тетя? — уточнил Авдеев с улыбкой — Я его просто любила, но мы не замужем, мне еще нет восемнадцати и можешь называть меня просто Вика, — съязвила она. — Я вот чего пришел, после смерти Виктора мы обыскали его комнату. Там было два диска. Один из них мы посмотрели всей компанией. Второй Виктор попросил посмотреть только Дашу. Она никому не рассказывала, но я думаю это связано с тобой. Она потом ревела где-то около часа. И запретила нам смотреть этот диск. Попросила меня уничтожить его, а потом вернулась через несколько минут и умоляла сохранить. — Спасибо, Андрей, это большой подарок для меня. Авдеев вышел из комнаты, а Вика села на кровать и замерла, глядя на диск в руках. Ей было страшно. Страшно увидеть, как он изменился, страшно понять, что он на тот момент похоронил её. Но очень хотелось увидеть лицо и услышать голос с нотками бархата. И глаза. Теплые глаза цвета хорошо выдержанного коньяка. Смотревшие на неё с любовью. Улыбку с ямочками на щеках. Такую теплую, милую и родную. Он улыбался всем, но, вспоминая некоторые моменты, она была просто уверена, что улыбался он ей одной. Закрыв глаза, она положила диск на тумбочку, хотя очень хотелось кинуть его куда-нибудь в угол комнаты и зареветь, уткнувшись носом в подушку. Но та маленькая девочка, которая могла это сделать, умерла в аварии год назад. Сейчас её мог спасти только железный самоконтроль и рассудительное мышление. В этой школе нельзя поддаваться чувствам. Надо уметь их контролировать. А в последнее время с этим всё сложнее. Надо перестать вспоминать о Викторе Полякове и на время, которое она находится в Логосе, забыть про Артёма. Иначе она провалит свою миссию, и многие могут узнать о её слабости. А так как сейчас Артем ещё и человек с абсолютным иммунитетом, и является родственником Ирины Исаевой, то его преследование никогда не закончится, стоит только Ингрид узнать о нём. А следовательно она уже сделала свой выбор. И это сын. Для того чтобы не думать о диске, она взялась за уроки. Расположившись на столе, который теперь стоял вместо стола Юлии, она стала писать домашнюю работу. Включив ноутбук для того, чтобы помочь себе с вычислением и решением задач, девушка принялась за биологию. Это было весьма скучной задачей. Закончив с биологией, она принялась за сочинение по литературе. И тут неожиданно снова накатили воспоминания она смогла заметить ровную стопочку тетрадей взгромоздившихся на столе. Руки задрожали, дышать сразу стало тяжело, но она знала, что будет отбивать свою положительную оценку, насколько это возможно. Даша ободряюще пихнула её под столом. Прозвенел звонок. Виктор пошел по классу, раздавая тетради. Кинув девочкам их сочинения, он двинулся дальше. Вика открыла тетрадь, на странице помимо её синих каракуль красовалось: «Неправильные выводы». А ниже была нарисована красивая двойка. Стоило только Виктору отойти к столу, как Вика встала и, несмотря на тычки Даши, громко сказала: — Виктор Николаевич, я не согласна с моей оценкой. Он повернулся, темно-карие глаза блеснули. — Я тоже не согласен, Вика: двойка за такое, слишком хорошая оценка. Класс изумленно переводил взгляды с одного на другую. Никто не мог поверить, что отличница Вика получила двойку. Ладно двойку, но она теперь еще и с преподавателем спорит из-за оценки. Немыслимо. — Виктор Николаевич, — гнула свою линию Кузнецова, — это нечестно. Вы навязываете ученикам свою точку зрения, хотя всегда говорите, что она у всех разная. Так может я скрытая нигилистка? Вы не думаете, что это противоречит моим взглядам на жизнь? Я написала свою правду. Теперь класс смотрел на неё с уважением. Даже во взгляде Полякова проскочило что-то такое. — Так докажи это, — наконец произнес он. — А вы приведите пример, — вскинула она голову. Девушка встряхнула головой, стараясь отогнать воспоминания. Потом бросила это неблагодарное занятие. Она поняла, что у неё не получится убить свои чувства, пока не закончит со всеми ниточками, которые её связывают с Поляковым. Резко встав, она взяла диск с записью и вставила его в компьютер. Надев наушники, она включила запись. На ноутбуке появилось лицо Виктора и девушка закусила губу от боли Даша, здравствуй, я надеюсь эту запись смотришь ты и только ты. Однако не смотря на это я хочу поговорить с Викой. Да, я знаю, она умерла, но для меня это неважно. Я так многое не сказал ей. Помнишь когда она попала в аварию? В тот день я остался в кабинете врача чуть дольше, чем ты. И этот Пилюлькин сказал мне, что она ждет моего ребенка. Она боролась за жизнь двоих. Свою и его. Может это спровоцировало то, что она умерла. Ребенок вытянул из неё последние силы. Вика, теперь я обращаюсь к тебе. Спасибо, что дала мне шанс на семью. Несмотря на то, что мы долгое время не были вместе, хотя я и отталкивал тебя в надежде, что так тебе будет лучше. Прости, что не поинтересовался твоим мнением. Наверное, я ужасный эгоист. Хоть и не признавал этого никогда. Или мои принципы значили для меня больше, или я просто не знал как больно сделаю тебе. В любом случае прости меня. Прости меня, моя маленькая девочка, я тебя очень люблю. И даже сейчас, когда знаю, что тебя нет со мной. Знаешь, я скоро умру. Совсем скоро я буду с тобой. И знаешь, наверное, я рад этому. Не знаю зачем я решил это записать, если скоро смогу сказать лично. Я иду к тебе, моё маленькое солнышко. Я Игорь Исаев, Воинственный. Тот, который потерял всю свою семью, тот, который из-за своих принципов чуть не упустил любимую девушку, тот, который проиграл её смерти, едва наши отношения только начали зарождаться, тот, которого все зовут Виктор Поляков. И я хочу умереть с этим именем. Потому что Победитель уходит следом за своей любимой победой. Я потерял семью, а теперь семья потеряла меня. Виктория остановила запись. По её подбородку уже стекала красная капелька крови. Она провела пальцем по экрану и улыбнулась, пытаясь запомнить каждую его черту. В последний раз она его видит. Вытащив диск, она захлопнула ноутбук и вышла из комнаты. Добежав до Володи, она вошла без стука и, не заметив Машу, которая стояла в шоке от происходящего, подошла к Володе. Соколов смотрел на неё недоуменно, но, заметив струйку крови, просто обнял. Она укусила его за плечо и закричала от боли. Она давно так успокаивалась. Слезы были для неё непозволительной роскошью. Слезы — это слабость, а слабые должны умирать. Поэтому приходилось спасать себя криком, который рвался из души.