Шутка судьбы

Сочинение было написано еще в самом начале урока, но Вика не спешила его сдавать. А зачем? Слушать нотации от учителя не сильно хочется. Пусть лучше потом. На следующем уроке. Сейчас рано. Урок в прочем её не слушал, он быстро кончался. Пару раз Кузнецова ловила на себе взгляды Даши, Макса, Андрея, Ромы и естественно Полякова. Но сейчас она могла их только игнорировать. И отличница молча сидела за партой с закрытой тетрадью и лишь иногда от скуки заглядывала к Даше, замечая небольшие ошибки и, комментируя их для подруги. Наконец, прозвенел звонок, и Виктория с большой радостью сдала сочинение. Вылетев из класса, она стала ждать друзей. Первым неожиданно вышел Максим. Он решительно направился к девушке. У той словно сердце в пятки провалилось. Раньше она о таком не могла и мечтать, а сейчас… Запуталась. — Вик, а что на тебя наш Байрон такие взгляды кидает? — спросил он её насмешливо, но словно с какой-то тревогой в голосе. — Уж извини, Макс, но я чужие мысли не читаю. Да и вообще какие «такие»? — хмыкнула девушка, а сама внутренне напряглась, готовясь к его ответу. — Да такие, словно он виноват перед тобой страшно, но ничем не может искупить вину, а глаза у него грустные в этот момент, — немного задумчиво ответил Морозов. — Может, я и знаю, в чем дело, но пока не могу тебе рассказать, прости. — Вик, мы же друзья, если что не стесняйся, я тебя всегда выслушаю, как и ты меня когда-то, — он улыбнулся, и от этой улыбки стало легче. — Спасибо, — сказала она в ответ и обняла его. В это время из класса вышли ребята и нагруженный тетрадками Виктор. И вскоре Вику с Морозовым испепеляли три пары глаз: Даши, Андрея и Виктора. Вика тут же отстранилась, но Макс немного придержал её за талию не давая уйти. Этот собственнический жест тоже был отмечен. Поляков побледнел и, развернувшись, пошел подальше от кабинета. Вика успела заметить только, как сжались его кулаки. Морозов наконец отпустил Кузнецову, а потом вальяжной походкой подошел к Даше и что-то шепнул ей на ухо. Девушка, как ранее Поляков, побледнела и залепила Максу звонкую пощечину, а потом, развернувшись, покинула коридор. Вика последовала за ней, ей надо было всё объяснить. Старкову отличница нашла уже в комнате. Даша плакала, уткнувшись лицом в подушку. Вика подошла и осторожно погладила её по голове, та отстранилась и непонимающе посмотрела в глаза. — Даш, прости меня, я виновата перед тобой. Я действительно любила Макса. А сейчас… Сейчас я не знаю, что со мной происходит. Он мне нравится, но еще мне нравится и другой человек. Даш, помоги мне, я запуталась, — попыталась объяснить свои чувства Вика, но слов не находилось. — Викуль, скажи честно это ведь Виктор, да? Он просто такими глазами на тебя смотрит, а ты бегаешь постоянно. Да и сегодня он отреагировал прямо как я. Вместо ответа Кузнецова только кивнула. А потом заплакала. Теперь был черед Даши её утешать. А та, тихо всхлипывая, пыталась выговориться: — Виктор, Макс, да какая, к черту, разница, Даш? Я им не нужна. У одного любовь с Гиеной, у второго с тобой. Хотя какая любовь? Нет её, Даш. Это все инстинкты. Если бы была любовь, не было бы предательств. — Именно поэтому ты не писала сочинение? Потому что уверена, что оно не правильное? — Я написала. Немного, но написала. Кому надо, тот поймет. Даша не находила больше слов, чтобы успокоить подругу, а они ей и не были нужны. Она не верила больше словам. Девчонки просто молча обнялись и довольно долгое время так и просидели. Вдвоем. Не зная, что за дверью их подслушивает Макс. И думал он в тот момент не о своей девушке, а о зеленоглазой брюнетке, которая неожиданно привлекла внимание строгого завуча школы.

* * *

После того сочинения прошло несколько дней, и жизнь в «Логосе» постепенно нормализовалась. Не для всех, конечно. В школу пришел новый учитель математики и новая ученица с новыми секретами. У ребят же продолжался старый детектив, старые и непонятные любовные связи. Вика так же по-старому пыталась обучить Гнома грамматике и чтению, и, надо признать, у нее это получалось. Сходя с ума от скуки, он быстро нашел себе дело в написание букв, а так же в прочтение словарей. Все так же по-старому девушка часто ездила в московский архив и так же не находила полезной информации. Однако и новое в её жизни было. Такое, как, например, тошнота после еды. Вика уже начинала побаиваться за свою репутацию, но, к счастью, никто пока не замечал, что сразу после посещения столовой ровно три раза в день девушка мчится в женский туалет, в котором проводит достаточно большое количество времени. Кузнецова уже не раз и не два задумывалась над причиной этого недомогания, но та единственная так её пугала, что постоянно хотелось оттянуть правду. Единственным, чего еще боялась Виктория, кроме своей предположительной болезни, оказалось то злополучное сочинение. Не должна она была так писать. Он же и двойку влепить может, а тогда прощай «Логос». Виктор до сих пор не принес результаты в класс. Наконец, после очередного несчастного дня, когда зеленоватая Виктория выползла из туалета и поспешила на литературу, она смогла заметить ровную стопочку тетрадей взгромоздившихся на столе. Руки задрожали, дышать сразу стало тяжело, но она знала, что будет отбивать свою положительную оценку, насколько это возможно. Даша ободряюще пихнула её под столом. Прозвенел звонок. Виктор пошел по классу раздавая тетради. Кинув девочкам их сочинения он двинулся дальше. Вика открыла тетрадь, на странице по мимо её синих каракуль красовалось: «Неправильные выводы». А ниже была нарисована красивая двойка. Стоило только Виктору отойти к столу, как Вика встала и, несмотря на тычки Даши, громко сказала: — Виктор Николаевич, я не согласна с моей оценкой. Он повернулся, темно-карие глаза блеснули. — Я тоже не согласен, Вика: двойка за такое, слишком хорошая оценка. Класс изумленно переводил взгляды с одного на другую. Никто не мог поверить, что отличница Вика получила двойку. Ладно двойку, но она теперь еще и с преподавателем спорит из-за оценки. Немыслимо. — Виктор Николаевич, — гнула свою линию Кузнецова, — это нечестно. Вы навязываете ученикам свою точку зрения, хотя всегда говорите, что она у всех разная. Так может, я скрытая нигилистка? Вы не думаете, что это противоречит моим взглядам на жизнь? Я написала свою правду. Теперь класс смотрел на неё с уважением. Даже во взгляде Полякова проскочило что-то такое. — Так докажи это, — наконец произнес он. — А вы приведите пример, — вскинула она голову. Литератор задумался. — Капитанская дочка, — начал он. — Он не любил её. Инстинкт рыцаря. Она тем более. Это была или благодарностьблагодарность, или синдром «принцессы». — Война и мир. — Виктор Николаевич, а там-то вы где любовь увидели? Толстой на тот момент был старым ни на что не способным дедом… Где-то лет сорока, — вставила она легкую шпильку. — Кто там кого любил? Наташа Ростова? Да ей детей воспитывать хотелось. Она младшей была и материнский инстинкт тренировать не на ком было. Мария Болконская? Её отец зашпынял, ей и хотелось на волю. А это был единственный шанс. Элен Безухова? Я вас умоляю. Ей денег хотелось банально. Шпильку ей завуч простил, но вот посмотрел как-то не добро. — Преступление и наказание. — У одной появилась возможность свалить в город, где никто не знал про её профессию. А вторая нашла достойного кавалера и вышла замуж. Почему нет? — Мастер и Маргарита — Банально, жалость и неудовлетворенность. — «Фауст» Гёте. — Идеальная любовь. Они встретились после смерти, когда он её уже миллион раз забыл, а она его еще и не помнила. Нет этой вашей любви, Виктор Николаевич. — Ладно, Кузнецова. За свое мнение ставлю пять, за недоверие три, средняя четыре, тебе хватит. Вика, тяжело дыша, как заправский бегун, опустилась за парту. Даша восхищенно взирала на неё, да и остальные пялились. И только в шоколадном взгляде скользила вина и грусть. Ну и пусть.