Шутка судьбы

Утро для Вики началось с напоминания Виктора про уборку в кабинете. До этого полусонную девушку ноги как-то донесли до столовой. После этого аппетит пропал как-то сам. Но, когда Вика уходила, в спину ей несся диалог повара с ученицей. — Володя, у вас потрясающие булочки сегодня, — сказал ему кто-то. — Спасибо. Это новая приправа, — был ответ. Дальше Вика не слушала. Она вылетела из столовой и пошла к себе в комнату. Ей надо было собраться с мыслями, прежде чем посетить комнату, где она впервые отдалась человеку, который даже не обещал не предавать. Так же надо было разобраться, зачем Виктор искал Исаеву. Как они связаны? Без игрушки в город выйти она не могла. Надо обыскать его кабинет. Решение было принято, оставалось только понять, как сделать так, чтобы завуча не оставалось в кабинете. Но это уже дело невыполнимое. Значит, как получится. Внутренне собравшись с мыслями, Виктория вышла из своего убежища и направилась в учительское крыло, где стала ждать Виктора. Поляков скоро подошел к двери и открыл её. Вика поднялась с пола и первой вошла внутрь. Он кивнул на стол и сказал: — Разбери, пожалуйста, бумаги, помой полы и вытри пыль, — девушка кивнула. — Все еще не хочешь сказать, что делала в лесу? — спросил он. — Хочу. Только вот не могу выбрать: ходила я грибы собирать или в лес к феечкам и гномам, — ответила она. Мужчина замолчал. Вика начала вытирать пыль на подоконнике, он не отрывал взгляда от её спины и красивых ног. На него нахлынули воспоминания, и мужчина, прилично смутившись, скрылся за дверью. Вика тут же бросила тряпку и рванула к столу. На столешнице она решила не искать, так как все равно там потом лазить придется. Первый ящик порадовал документами на питание, второй какими-то бумажками от фармацевтической компании «Ingrid», в третьем нашлась какая-то карта лесной местности с отметками. На этой стороне стола ящики кончились. Вика перешла к другой. Первый ящик был для денег, которые явно были для тех документов, во втором лежали дела Андрея и Нади Авдеевых. Вика ради интереса быстро пролистала дела. Андреев её ничем не удивила, но в папке Нади лежала старая фотография, то ли вырезанная, то ли вырванная откуда-то. На ней была изображена Надя в пионерском галстуке, но с подписью с другой стороны «Ира». «Значит, именно так выглядит Ира Исаева, » — решила Вика. Она захлопнула второй ящик и полезла ниже. Лучше бы она этого не делала. Было бы легче. Внизу, под бумагами и кучей тетрадей, лежали результаты УЗИ Елены Крыловой, она была беременна. Слезы непроизвольно потекли по щекам Кузнецовой. Закрыв ящик с таким хлопком, что даже Виктор в соседней комнате это услышал, в следующую секунду Вика уже надраивала полы, чтобы никто не видел слезы капающие из её глаз. Точнее даже, чтобы Виктор не видел этих слез. Тот опять вернулся в комнату, но на Вику не смотрел. Девушка протерла пыль и пол, но глаз не поднимала. Так же опустив глаза, она подошла к столу и собрала бумаги на край. Именно в этот момент девушка не смогла сдержать всхлип. Виктор поднял на нее глаза, но челка спадающая на лицо не дала увидеть её глаз. — Вика, все хорошо? Молчание, короткий кивок головы. От этого движения слеза упала с её лица прямо на руку Полякова. Тот, ощутив на руке легкую влажность, встал из-за стола и подошел к девушке. Пальцами взяв её за подбородок, заставив поднять красные глаза. Они снова были слишком близко. Его тянуло к ней, такой маленькой и беззащитной, хотелось помочь, спасти, оградить от слез. Сам того не сознавая, он всякий раз именно эти слёзы и притягивал. Он легко приобнял её. Девушка не сопротивлялась. Но, когда он потянулся к ней, Кузнецова словно очнулась. Она высвободила руку и, вывернувшись из его объятий, дала пощечину. — Согласен, заслужил, — кивнул он. Вика, не поворачивая к нему головы, моментально выбежала из комнаты. Однако дальше сил бежать не было. Вика, оперевшись спиной о стену, сползла по ней. Именно в таком состоянии её и нашла Галина, вышедшая из комнаты. Посмотрев на Вику, потом оценив, рядом с чьей дверью та рыдала, женщина взяла её за руку и отвела в свою комнату. Там она посадила Викторию на стул, дала воды и валерьянки. Вика, уже более-менее отошедшая от происходящего, все прекрасно понимала, но не подавала виду. Ей не хотелось рассказывать Смирновой, что случилось. Но Галина ждала и девушке пришлось сдаться. — Я устала, Галина Васильевна. Я устала всегда доказывать, устала от предательств. Смирнова лишь недоуменно свела брови и Вика поняла, что может рассказать всё, может доверять снова. И она рассказала, опустив моменты с Сычевым и расследованием. Галина слушала не перебивая. Потом, кивнув, вышла, закрыв девушку в комнате. Вика не собиралась никуда бежать. Вернулась она примерно через полчаса. В руках у нее была бутылка красного вина. — Виктор Николаевич сказал тебе возвращаться в комнату. Сегодня у тебя выходной из-за головной боли. А это, — она кивнула на бутылку, — моя инициатива, тебе сегодня можно. Девушка только кивнула. Галина полезла за бокалами, и вскоре они вдвоем уже пили восхитительное красное вино. К моменту окончания бутылку дамы были слегка в подвыпившем состоянии, и Кузнецова, спросив разрешения улеглась на кровать, и тут же уснула.

***

Вика проснулась от звонка телефона. После выпитого вина немного мутило, но в целом она была вполне трезва. Галины в комнате не наблюдалось. И Кузнецова решила слинять втихаря. Найдя ручку и бумагу, она написала только одно слово, потом положила записку на кровать, где недавно спала, и ушла. По приходу в пустую комнату Галина нашла бумажку со словом «Спасибо». Вика бежала, как на пожар. Надо зайти в комнату и переодеться. Сычев звонил по поводу игрушки, которую обещал привезти. Она должна была приехать через час. Кузнецовой надо было успеть дойти до остановки. Еще ей хотелось встретить Гнома и позаниматься с ним сегодня. Егор был умный и легко обучаемый. Они уже дошли довольно далеко вглубь алфавита и скоро уже должны были учится читать. Гном этого ждал с нетерпением. В письменности они так же продвинулись неплохо. Через полчаса Кузнецова, уже одетая в куртку Виктора, чтобы было неприметно, выбежала из школы. Около ворот её никто не остановил, и девушка убежала в лес. Путь до землянки, давно выученный, Виктория пробежала минуты за три. Гном сидел один и ворочал ручкой по бумаге. Из-под его пера выходили корявенькие буквы «Ф». Увидев Вику, он промычал ей что-то приветственное. Она в ответ улыбнулась. — Ты молодец, Егор. К тебе Надя давно заходила? В ответ кивок. — Хочешь приведу её завтра? Кивок и мычание. — Договорились, тогда до завтра. Хотя, возможно, я к тебе еще зайду. Снова кивок. Виктория вышла, оставив Гнома одного. Путь лежал к остановке автобуса. Тишина леса угнетала, не давала сосредоточится. Вика шла, бежала, потом снова шла. Остановка автобуса была пуста. Кузнецовой было скучно. Она ждала, сидя на скамейке, потом прыгая вокруг беседки, потом рисуя какие-то символы на снегу. Наконец, невдалеке зашуршали шины. Вика обернулась. К ней подъезжала незнакомая черная машина с открытым багажником. Около остановки машина остановилась, но из нее никто не выходил. Вика ждала. Ждал и тот человек в машине. Наконец, он не выдержал первым, и у Виктории зазвонил телефон. — Вика, здравствуйте, я привез вам мотоцикл, где вы? — Черная машина с номерами 593 ваша? — Да. — Тогда я перед вами. Звонок прервался. Дверь машины открылась. — Вика, это вы? — Я — Извините, мне кажется, вы еще молоды для этого транспорта, — он кивнул на багажник. — Вы уверенны? — Да, мне кажется, что Сычев ошибся посылая меня к Вам с этим. — Что ж, видимо, Сычев не говорил Вам, что свою игрушку я купила сама? И что отобрал он её у меня, только потому что машинка оформлена на него? А он на правах отчима не доверяет мне управлять сим транспортным средством, по крайней мере, пока я не на задании. — Позвольте Вам все-таки не поверить. — Нет, я могу вам доказать. Предлагаю вам гонку до Москвы. На автобусе ехать час. Я даю вам пятнадцать минут форы, чтобы наладить свою игрушку. Вы можете ехать, только выгрузите его. Мужчина, в глазах которого проснулся азарт от внезапной гонки, кивнул. Он вытащил из багажника черной машины не менее черный мотоцикл. Потом достал из салона шлем и сунул школьнице. Девушка кивнула и подошла к мотоциклу. Её железный конь, её игрушка, как же она скучала. Теперь любые проблемы можно легко проветрить. Кивнув Виктории на часы, мужчина сел в машину. Вика знала, что машина медленнее, и решила дать ему не пятнадцать, а двадцать минут времени. В конце концов, она ездила на мотоциклах с трех лет, когда дядя брал её кататься. Уже прошло десять минут из двадцати. Вика пока только гладила своего любимца и прижималась к нему. Черный сверкающий мотоцикл — её мечта. Как-то недавно она купила его, уговорив папиного друга оформить на себя. Она тогда ему доверяла. А он забрал его. Это был один из многих поступков, которые привели к недоверию. Прошло еще десять минут, и Вика, надев шлем, рванула вперед. Она шла на средней скорости, пытаясь просто удержать дистанцию. Так прошло еще десять минут. Потом девушка не выдержала и рванула. Ветер свистел в ушах, деревья мелькали перед глазами, снежные сугробы слились в одно пятно. По прошествии еще нескольких километров Вика наконец узрела черную, тонированную машину. Решив поиграть с водителем, она легко нагнала его, слегка подрезала, давая впрочем возможности для маневра, потом резко отстала, разрешая себя обогнать. Но вскоре опять нагнала и подрезала. Так происходило три или четыре раза, пока отличнице не надоело обучать бестолкового водителя. Она резко рванула вперед, набирая скорость. Через несколько минут Вика была уже в Москве, но там ей не понравилось. Девушка развернулась и поехала на встречу водителю. Совершив очередной маневр, Кузнецова вернулась к старой игре, слегка отставая, всякий раз давая ему возможность обогнать. Уже на пороге Москвы мотоциклистка догнала машину и легко обогнала набравшего скорость водителя. Гонка закончилась полной и безоговорочной победой Виктории. Водитель вылез из машины и, слегка смущаясь, признал свое поражение. Вика стянула шлем и поправила куртку. Она даже после этой гонки пахла Поляковым, но лучшей одежды, чем его кожаная куртка в девичьем гардеробе не нашлось. Пожав руку побежденного, она спросила все ли это, что просил передать Сычев. Тот молча протянул ей кредитку. Положив пластиковую карточку в карман, девушка легко защелкнула на шее шлем, потом, вскочив в седло, стартанула с места по направлению к Москве. Пора было браться за дело. Где находится Московский архив, за это время она уже выучила. Там её приняли, как родную. Виктория была там не раз и её уже запомнили там. Вытребовав у библиотекаря документы, касающиеся детдома, Вика зарылась в них с головой, не замечая глаза, которые за ней смотрят. Наконец время приблизилось к восьми и, кивнув головой на документы, девушка попросила их отложить ей. Дождавшись официального оформления, Виктория покинула архив. Там на парковке её уже ждал любимый и верный конь. Запрыгнув в седло и натянув шлем, Кузнецова поехала по ночному городу. Не быстро, но постепенно добавляя скорость. Вика открыла забрало шлема. И неожиданно даже для самой себя остановилась. Воздух Москвы был загазован, но после свежести «Логоса» именно этого ей и не хватало. Легкий ветерок будоражил ноздри девушки. В этой суете города она неожиданно вспомнила его. Словно запах куртки залетел в ноздри. Опять наплыли воспоминания, а потом фото УЗИ. И Вика снова неслась по городу, заставляя машины сплываться в пятна и мелькать где-то по бокам. С неопущенным забралом она неслась вперед, не замечая ветра, стараясь выгнать эти картинки. Наконец поняв тщетность своих усилий, она повернула к «Логосу». Там скорость доходила до предельной, и боковое зрение уже не успевало следить за елками. Машин впереди не было. Ехать было легко. И скоро она уже заезжала к Гному. Тот не понял, кто это и заревел. Вика поспешила снять шлем и успокоить друга. Тот, впрочем, скоро разобрался, кто перед ним. Виктория обняла его. Тот по мере возможности тоже прижался к девушке, стараясь не сильно раздавить её. Вскоре Вика уже просто ревела на плече Егора. Тот не знал, как её успокоить. Да это и не требовалось. Она быстро собралась и улыбнулась отшельнику. — Ты не против, если рядом с домом постоит моя игрушка? Он кивнул. — Так, что ты тут без меня творил? Дальше учился? Виноватый вид, опущенная голова. Все и так понятно. Дальше «Ф» мы не двинулись. Пришлось садится и зубрить дальше. Прошел час, и только тут Вика спохватилась. Ей давно пора было быть в школе. Скинув куртку в землянке, она вышла. Путь до школы был быстрый и легкий. Никто не заметил отсутствия Кузнецовой. Только верная Дашка заметила, что вроде бы больная Кузнецова отсутствует в своей постели. Именно она и пристала к отличнице. — Колись, Викуль, где была? — спросила она — Гуляла, — спокойно, но крайне устало ответила та. — Что-то в последнее время ты часто одна гуляешь? Уж не влюбилась ли в кого? — сама того не зная, Старкова била по больному. — Ну ты скажешь тоже: влюбилась. В кого у нас тут влюбится можно? Мальчики как из детского сада сбежали, — немного подумав, ответила Вика. Даша сделала свои выводы, но давить не стала. Подруга видела те подтеки туши, которые остались на щеках. Вика разделась и легла спать. Сны принялись мучить её своими особыми пытками.

***

Следующий день не отставал от снов. Самой большой пыткой был урок литературы, который вел Поляков. Она забилась вместе с Дашей на последнюю парту. Рома давно сидел с Максимом и не хотел меняться. Сегодня уставший литератор заставил всех писать сочинение. Он раздал тетради и написал на доске тему. Вика написала число и стала ждать его слов. — Я хочу, чтобы вы подготовились к ЕГЭ. Но сейчас я ставлю трудную задачу. Надо раскрыть именно эту тему посредством мировой литературы. Он отошел от доски, и Кузнецова сумела разобрать тему урока и, внимательно сверяя каждую букву, перенести эту тему в тетрадь. Вскоре помимо числа там красовалось: «Любовь существует». Вика ухмыльнулась. Она слышала про эту тему в ЕГЭ, но именно по ней писать не собиралась. Долго теребя в руках ручку, она, наконец, решилась, и под темой сочинения скоро появилась вторая и последняя запись: «Чего нет, того нет».