Я пират - значит, я свободен

ОТ АВТОРА привет всем опять. у меня сейчас сессия, и времени писать нету практически вообще, поэтому так долго. однако, я выродил ЭТО, и надеюсь, что я вас не разочаровал *D ******************************************************************** Знаете, что самое мучительное на этом свете? Самое мучительное на этом свете — ожидание. Это не зависит от того, насколько значимо то, чего вы ждете, однако, насколько вы этого ждете — вот что решает все! Это очень неловкий момент, когда приходит понимание того, что мучаешь себя ты сам, ведь не ждал бы ты этого, — не важно чего, смерти, освобождения, весны или тарелки каши, - было бы куда проще жить. Но все мы люди, мы сделаны их костей и мяса, и еще кучи разнообразных штук, мы любим все усложнять, мы любим переживать, думать, ждать чего-то. Мы не можем не проявлять никаких эмоций. Даже те, кто, казалось бы, равнодушен ко всему вокруг, даже те на самом деле волнуются и переживают. Быть может, даже больше других, ибо на то, чтобы это скрывать, тоже нужны причины! Как говорится — нет дыма без огня. Нет переживаний без причины, нет ожидания без смысла. Ожидание — самая мучительная вещь. Ожидать еще тяжелее, когда ты ждешь, сидя на каменном полу камеры, весь продрогший и заляпанный кровью и слюнями. Когда тебя пытались опустить, но ты собрал остатки своей чести в кулак и выстоял, а теперь ждешь, что будет дальше. А дальше коммодор Эрвин вышел из камеры, где держали пирата, оставив того, собственно, в этом мучительном и тянучем ожидании. Но не прошло и десяти минут, как он вернулся с парой стражников. - Наденешь это. - в лицо Леви полетели какие-то, пахнущие нафталином, шмотки, в то время как один из стражников снимал замки с цепей, что приковывали его к стене. - Эй, а где моя одежда? - Ты не будешь расхаживать по городу, как какой-то флибустьер. Отныне ты — член этого общества, хочешь ты этого или нет. Ты подчиняешься общим законам и чтишь короля. - продекламировал коммодор. Леви только фыркнул, растирая запястья, с который наконец сняли кандалы. Выхода не было, ладно. Все-таки он с радостью натянул на себя эти нафталиновые, но сухие и теплые шмотки — рубаха, недорогая жилетка с невнятными узорами, простые штаны, пояс. Чего-то не хватает. - Где мое оружие? - Зачем мирному гражданину оружие? - усмехнулся в ответ Эрвин. Аж захотелось заехать по этой морде, изучающей добро, справедливость и просвещение. - Черт с тобой, ладно. - перевязывая волосы в нетугой хвост, пробурчал в ответ Леви. - Да я же теперь похож на какого-то провинциального идиота! - тут же стражники подхватили его под руки и потащили из камеры. - Эй эй! А теперь куда! - Мы направляемся в штаб дивизиона. Твои друзья давно уже ждут там тебя, они-то сразу же согласились. - Ну, кто бы сомневался. Дети. - хмыкнул Леви. Сразу за воротами их ждал экипаж. Пленника грубо затолкали вовнутрь, следом вошел коммодор и захлопнул за собой дверцу. Скрипнув колесами, повозка двинулась с места. В окне мелькали улицы Троста. Под монотонный стук копыт по мощеной дороге они казались еще более унылыми, чем были на самом деле. Тюрьма находилась на окраине, так что экипаж двигался через весь город напрямик. Улицы становились шире, дома - зажиточней, люди — лучше одетыми, но все равно лица у них были не самые радостные, не зависимо от их экономического статуса. Леви до этого никогда не бывал в Тросте и то, что он видел сейчас, вызывало в его голове в мысль о том, что Трост — грустный и грязный город, а людям в Королевстве давно наплевать на все, кроме своего живота. Вот они проезжают чуть ли не самые богатые кварталы города, а дорога все так же усыпана всякой дрянью, казалось, эта дрянь летает даже в воздухе, запах был тоже не из лучших, все смешалось. И по этой гадости все эти богатые тетки хотят своими дорогущими туфлями и подметают все это своими вышитыми подолами со всякими кружевами и мехами. Черт знает что творится. Кругом копоть, сено, мусор, шерсть какая-то. Удивительно еще, что они не проехались по чьему-то трупу. Если так выглядел приморский город провинции Роза, страшно было представить, что творилось в ее захолустьях. При том, что это не самая удаленная провинция от Центра. Единственный город Королевства, где причаливал Леви, был Дантерн, а если не брать во внимание его темное, никому не известное прошлое, то другой клочок суши, где ему приходилось бывать — свободная от правительственного гнета Шиганшина. Глядя на проплывающие за окном повозки пейзажи, он искренне удивлялся тому, как и, главное, почему люди мирятся с этим. Больше походило на выживание, а не на жизнь, на существование и вечное прислуживание валяющемуся в золоте королю. И история свидетельствует о том, что это продолжается не одно поколение. В каком же дерьме живут простые люди в самой далекой провинции, Марии? Ни копейки прибыли от тех торговцев, что перевозят оттуда в Столицу дорогущие товары, никогда не попадало куда-то, кроме их толстых кошельков. Почему они все до сих пор преданы своему королю? Отвратительно было осознавать, что в этой куче навоза придется теперь существовать. Леви оторвал взгляд от окна. Все это время люди ехали абсолютно молча. Новоиспеченный капер лишь вздохнул и уставился в пол: смотреть наружу больше не хотелось. Понимание того, что в ЭТОМ придется теперь обитать, вызывало чуть ли не тошноту. Вскоре они достигли места назначения. Повозка резко остановилась, пассажиры аж пошатнулись внутри от неожиданности. Пленник показательно встал, отмахнувшись от рук стражи, и самостоятельно вышел наружу. Но там в него сразу же вцепилась новая пара стражников. - Мера предосторожности, всего-навсего. - продекламировал Смит, выходя из экипажа. - Ага, а то я на Шиганшину убегу. Пешком. - съязвил Леви, однако послушно зашагал вместе со стражниками. Штаб дивизиона на первый взгляд не отличался как особой помпезностью, так и элементарной чистотой. Голая грубая каменная стена с несколькими окошками-бойницами предстала перед ними, а всюду так же, как и на улицах, валялась непонятная дрянь, по углам висела паутина, лежала пыль, будто и не пользовались этим зданием с полвека. Процессия втянулась в небольшой проход, оформленный грубой деревянной дверью. Было похоже на какой-то задний вход. За ней оказался достаточно узкий, плохо освещенный коридор с невысоким сводчатым потолком, окон там не было, лишь факелы на стенах. Блики плясали на грубой каменной кладке, создавая причудливые тени, звук шагов по холодному каменному полу гулким эхом отдавался вглубь коридора. Люди шли в полном молчании и не оглядываясь. Спустя несколько мгновений идущий спереди коммодор остановился у новой тяжелой деревянной двери, за которой оказались старые каменные ступени. Разной высоты ступени, стесанные по центру тысячами людей, которые проходили тут до них, они вели к новой, но уже высокой, большой и более тонко выполненной двустворчатой двери. Коммодор незамедлительно открыл ее и процессия вошла в большой зал. После темноты коридоров даже такой не особенно яркий свет больно ударил по глазам. Когда глаза привыкли к нему, Леви смог оглядеться, и то, что он увидел, было неожиданностью в некоторой мере — здание штаба, судя по всему, раньше было каким-то храмом. Пол усеивало множество цветных световых пятен, будто калейдоскоп — лучи солнца, проходящие сквозь причудливые старые витражи, украшающие огромные, до потолка, окна, создавали удивительные узоры внутри помещения. Они устилали мозаичный пол, пробегали по стенам, отражались от металлических деталей, пересекались, накладывались, смешивались, гасли и зажигались снова от устилающих небо облаков, пролетающих птиц, проходящих по залу людей. Стены и свод были сильно попорчены временем, но кое-где еще виднелись фрагменты сложных фресок и мозаик. В некоторых местах свод и балконы были окружены старыми строительными лесами, всюду стояли подпорки, декоративные элементы были сильно попорчены и покрошены, из трех огромных люстр осталась только одна, а на месте двух остальных висели простецкие железные, на газу. Ниша одного из балконов была черна от копоти. Наверное, там был пожар когда-то. В алтарном выступе еще остался огромный, немного покореженный и закопченный в нижней части крест. Почти вся патина слезла с него, узоры внутри перекладин покрылись паутиной и пылью, в общем, выглядел он устрашающе и неопрятно. На его перекрестье висело большое знамя с гербом Королевского флота, тоже припорошенное годовалой пылью, однако, все-равно куда более чистое и новое, чем все вокруг. Стены так же украшали темно-зеленые знамена с «Крыльями Свободы». Большое знамя висело и на дверях главного входа, наглухо заколоченных досками. Несколько длинных столов стояли под ними, а ближе к центру по залу были рядами выставлены лавки. Похоже, это помещение использовалось как зал для всяких там важных мероприятий и собраний, когда все служащие собираются в нем и слушают очередную лабуду от того же коммодора или еще кого. Но сейчас в нем было всего пару человек. Леви впервые за несколько дней увидел знакомых людей — медно-рыжая копна волос, заплетенная в два неаккуратных хвоста и растрепанная светлая шевелюра Изабель и Фарлана были хорошо заметны на фоне прилизанных затылков военных. Товарищи стояли к вошедшим в зал спиной, однако, грохот закрывшейся двери заставил их обернуться. - Леви! Леви! - завизжала девушка и в ее руки тут же вцепились два стражника, стоявшие рядом. - Леви! Ты жив! О, слава богам, ты жив! - Конечно жив! - фыркнул в ответ Фарлан, радостно улыбаясь. Леви с отсутствующим выражением лица молча прошагал мимо них и встал рядом, бросив на друзей только укоризненный взгляд. - Коммодор Смит, позвольте обратиться! - отсалютовал очередной армеец, подходя к компании заключенных, стражников и коммодора. Смит кивнул ему. - Лейтенант Нокс, докладываю! Двое заключенных под стражей и моим присмотром были доставлены сегодня в два часа по полуночи в штаб дивизиона военно-морского флота в провинции Роза, город Трост, без происшествий и ожидали, так же под стражей, вручения каперских грамот. - Прекрасно. Вольно, лейтенант. - ответил коммодор. Лейтенант отсалютовал еще раз и пошагал прочь. Люди смолкли опять. В этом молчании, под любопытными взглядами Фарлана и Изабель, коммодор двинулся к аналогию, который остался на прежнем месте, напротив алтаря. В храмах отличная акустика, и звук его шагов разносился почти что вибрирующим гулом по всему залу. На аналогии стояла небольшая шкатулка, из которой он извлек три свертка в коже, каждый был перевязан шнуром, а снизу свисали восковые печати. Смит закрыл шкатулку и так же неспешно вернулся к людям. И так же молча вручил пленникам по свертку: Изабель прямо выхватила свой из рук коммодора, Фарлан чуть кивнул, приняв документ. Леви только поднял свой тяжелый взгляд на армейца, не пошевелив ни пальцем. Смит только слегка улыбнулся в ответ, как улыбаются каким-то инвалидам в безысходности, у которых нет выбора, как-бы намекая: «эй, ты, ты не в той ситуации, что бы паясничать, смирись с этим!». От этой мерзостной полуулыбки внутри пленника все вскипело, однако, он молча протянул руку и взял документ за уголок, будто бы это несусветная какая гадость, и выдернул из рук коммодора, а тот лишь довольно хмыкнул. - Итак! - начал повествование Эрвин, - Эти грамоты — ваш пропуск в Королевство и талон на жизнь. Вы должны всегда держать их при себе и хранить, как самое ценное сокровище. Грамота дает вам возможность свободно передвигаться в пределах всех трех провинций, а так же по торговым путям в море. Она позволяет вам атаковать суда компаний-конкурентов или пиратские суда. Однако, нападение на суда Королевства будут считаться изменой и вас казнят. - он шумно перевел дыхание и заговорил снова, похаживая из стороны в сторону, стуча сапогами, - В вашем распоряжении будет два судна. Они требуют мелкого ремонта и снарядить вы их должны тоже сами. Я думаю, на это у вас будет времени более, чем достаточно. Уже сегодня вечером вас направят на работы, так что унывать вам не придется. Теперь вы каперы на службе короля, поздравляю вас. - на этой не то радостной, не то печальной ноте он закончил свой монолог. Новоиспеченные каперы стояли перед ним все так же молча: после слов о работах Изабель заметно поникла, а Фарлан наоборот посветлел. Не мудрено, он же плотник и не привык сидеть на месте. Леви стоял все такой же мрачный, держа грамоту двумя пальцами за уголок на согнутой руке. Он чувствовал себя действительно каким-то инвалидом, и что эта противнейшая улыбка коммодора действительно единственная эмоция, которую он может сейчас вызывать — жалость, насмешку, что-то еще. Если бы его сейчас кто-то спросил «Что у тебя изувечено?», он бы ответил «Мои крылья». Человек бы удивился, а Леви нет. Потому-что этот человек никогда не имел крыльев и поэтому он еще более убог. Но в незнании он спокоен. А этот изверг, маячащий своими нашивками перед носом, был просто мерзким. Монолог в голове рулевого был прерван громким голосом Фарлана: - Коммодор! Так ведь, коммодор? Правильно? - Да, да, говори. - слегка раздраженно ответил военный. - А, так вот. А куда нас направят, что мы будем делать? - Кого на подмастерье, кого на уборку, кого еще куда. - он взглянул на парня, - А ты, я вижу, горишь желанием поработать? - Да, я был плотником на корабле, мне скучно без работы. - пожал он плечами. - Ну для плотника всегда найдется работенка. Будет тебе что-то подходящее. Ребят не стали выпускать из штаба, так как вечером их должны были забрать на работы, и все это время они втроем провели в главном зале, чуть ли не плюя в потолок от скуки. Леви не стал выяснять отношения с друзьями, он просто все это время просидел на дальней лавке в конце зала, безучастно уставившись в пол. Казалось, это время, будто бы тянущееся уже целую вечность, проведенное снова наедине с отвратительнейшим явлением в мире — ожиданием, не закончится никогда. Леви все так же практически неподвижно сидел в конце зала, Фарлану и Изабель уже надоело валять дурака, или они просто устали, впрочем не важно — даже они уже скучали в другом конце зала. К своему бывшему помощнику капитана они подходить не рисковали. Солнце уже было низко, заливая витражи оранжевым предзакатним светом, по всему помещению поползли длинные тени, придавая странную иллюзию динамики неподвижным остаткам былой роскоши храма, а под сводами, в нишах балконов и дальних уголках зала уже и вовсе воцарилась тьма. От такой атмосферы клонило ко сну. Как вдруг отворилась боковая дверь, через которую сюда привели Леви, и в зал вошли люди. Это был лейтенант Нокс, которого ребята уже видели ранее, и еще какой-то полный и грязноватый мужчина. Лейтенант огляделся, его взгляд остановился на Фарлане и он подозвал его к себе жестом. Плотник неохотно поднялся с лавки и пошагал к нему, попутно поправляя свою одежду. - Фарлан Черч? - Да, это я, - подтвердил плотник, кивая, - а вы... эээ... а вы-ы-ы... капитан Нос? - вопросительно уставился он в ответ. - Кхм, лейтенант Нокс. - в голосе Нокса прозвучала какая-то каша из раздраженности и смущения, - Впрочем, - он оправил воротник, снова придавая себе официальный и суровый вид хорошего служащего, - мы тут по делу. По вашему делу. - сделав акцент на слове «вашему», лейтенант умолк и уставился на Фарлана. А через пару мгновений, выдержав какую-то драматичную паузу, продолжил, - Это — мистер Бауэр, - он кивнул в сторону полного мужчины, что пришел вместе с ним, - он кузнечных дел мастер и ему как раз нужен кто-нибудь в подмастерье. Так как вы любитель работать руками, думаю, скучать вам не придется. - Но я же плотник! - как-то жалостливо попытался возразить Фарлан, но лейтенант его тут же перебил, - Изучите новое ремесло значит. И вы начнете сейчас же. - О нет, Фарлан, они забирают тебя? Почему тебя одного? Почему? - Изабель слышала их разговор и тут же прибежала, чтоб хотя бы попрощаться. - Мы же увидимся еще не раз, просто мы не будем постоянно вместе, пока не заработаем достаточно для починки кораблей и выхода в море. Это временно. - Фарлан тоже был опечален, но пытался не подавать виду. Девушка уже висела у него на шее, а он лишь молча бросил взгляд через ее плече в сторону, где сидел их товарищ: Леви сидел все там же, не двигаясь с места, лишь смотрел на них. Как только их взгляды пересеклись, он сразу же повернул голову, делая вид, что заглядывает что-то в стороне. Фарлан грустно вздохнул и разомкнул свои объятия с Изабель. - Я иду уже, увидимся. - только лишь сказал он напоследок и поспешил за лейтенантом и кузнецом, которые уже направлялись к выходу. Напоследок бросив еще один взгляд на Леви, — он все так же рассматривал что-то в стороне, - плотник последним вышел из зала и закрыл за собой тяжелую деревянную дверь. А Изабель смотрела ему вслед. Постояв в молчании еще немного, девушка направилась к сидящему в углу товарищу. - Леви, чертов ты ублюдок! Что с тобой сегодня! - кричала она, а парень, не поворачивая головы, ответил ей тихим голосом, - Все в порядке. - Фарлан ушел! Черт знает куда! Черт знает когда мы увидим его! Ты даже не попрощался! - Ушел, но не навсегда. Он в одном с нами городе, в любое время ты увидишь его, только разыщи этого кузнеца. В чем проблема? - Вот это срань! Откуда у тебя такое безразличие? - все бесновалась девушка. - От природы. - Ты таким не был! Это же твой друг! Наш боевой товарищ! А тебе, сраному ублюдку, вообще плевать на это все, на все, что происходит сейчас с нами! Когда ты успел стать такой безразличной тварью?! - свою гневную речь ей пришлось прервать, так как Леви грубо схватил ее за ворот рубашки и резко дернул на себя, заставляя девушку сильно нагнуться. Их лица были в милиметрах друг от друга, недавно злой, а теперь испуганный взгляд Изабель пересекся с тяжелым и равнодушным взглядом Леви. И он заговорил снова, все так же тихо. - Эти сентиментальные сопли сейчас ни к чему. Ничего такого не произошло, чтобы провожать друг друга, как на верную смерть, заливая полы слезами. Пусть лучше я буду безразличной тварью в глазах людей, чем розовым сосунком, которым ты меня, почему-то, видишь, хотя абсолютно не знаешь, кто я такой и как я живу. Просто закрой свой поганый рот и прекрати брызгать на меня своими слюнями. Поняла? Жетская хватка на воротнике разжалась и девушка отскочила от скамьи, как от огня. В ответ на эту речь она смогла только глухим всхлипом и, закрыв рот рукой, чтобы не разреветься, она убежала в противоположный конец зала. Через мгновение оттуда послышалось сильное рыдание, которое она тщетно пыталась заглушить. Леви хмуро уставился в пол. Такие вещи говорить легко в пылу и гневе, но Леви не был зол, разве что немного раздражен такой беспечностью и суетой. А говорить такие вещи очень сложно, когда просто так надо. Ему на самом деле очень больно и не приятно, но он должен был. Нужно пресечь излишние проявления ненужных эмоций и чувств — ведь, по сути, из-за них он и попал в эту переделку. Хладнокровие и светлый ум — вот что нужно в подобных ситуациях, истерики нужно пресекать, радость нужно ограничивать, личные проблемы скрывать от чужих глаз, выглядеть сильным и неприступным, правильным, идеализированным, потому что это не Шиганшина, где каждый тебе знаком и каждый уважаем за свои заслуги. Это — вражеская территория и ты сам — своя крепость, твои стены — твое поведение, твой гарнизон — твои слова, твой король — твой разум, друзья — твои союзники, но никаких самопожертвований. Взаимопомощь и не более — первым падет самый слабый. Так не хочется знать, что кто-то из их троицы — тот самый первый слабый. Всем пора возводить свои крепости, война уже близко. И тут дверь в зал открылась во второй раз. Первым вошел уже знакомый лейтенант Нокс, а за ним женщина средних лет. Он подозвал к себе Изабель и та, усердно вытирая слезы с раскрасневшихся щек, поспешила к нему. Леви слышал их беседу издалека очень тихо, но слова разобрать удавалось. Он прислушался. - Это мадам Доротия, швея. - И меня в подмастерье? - Да, именно так. - А куда... - Нет времени на вопросы, скоро стемнеет. - Ах... Ладно. Леви все это время глядел на Изабель изподлобья, все так же нахмурившись, и вслушиваясь в каждое слово. Ему было далеко не плевать. Изабель глянула на него напоследок, но он все так же не шелохнулся, хотя взгляд отводить не стал. Девушка показательно отвернулась, ее пушистые, растрепанные хвосты на голове описали полукруг за ее спиной, и девушка уверенно пошагала за лейтенантом и швеей, не проронив больше ни слова. Деревянная дверь снова захлопнулась громким стуком, который тут же разнесся по всему залу эхом. Леви остался совершенно один. Солнце опускалось все ниже, тени становились все длиннее, атмосфера - все мрачнее, мысли — все запутанней. Но не успело пройти даже десяти минут, как в зал снова вошли. На этот раз это был только один мужчина — судя по одежде - не самый бедный, а по общему виду — вроде-бы работящий. Торговец какой, наверное. Он остановился в проеме, окидывая взглядом зал. Когда он заметил сидящего в углу паренька, то довольно хмыкнул и уверенно зашагал к нему. Леви удивленно поднял на него глаза. Кряхтя, как старых хряк, мужик быстрым шагом направлялся к каперу. Наконец, поровнявшись со своей целью, он заговорил: - Ты Леви? - не дождавшись ответа, он продолжил бубнить, - Лейтенант Нокс сказал мне, что я могу забрать тебя на работу. Сказал, я найду тебя тут. - Тут что, есть кто-то кроме меня? - Леви приподнял одну бровь, не сводя взгляда с мужика, - Ну и? - А, ну значит правильно все. В общем, идем скорей, темнеет уже, скоро совсем ночь будет, а у нас разбой какой в городе, ууу! Надо засветло приехать. - он обеспокоено поглядывал то в окно, то на Леви. «Заботливый какой.» - подумал капер, поднимаясь с лавки, - Какая работа хоть? - Конюхом работать будешь. Старый мой конюх помер на днях в пабе, получил ножом в печень, ах, не важно, идем скорей. - мужик уже прямым текстом подгонял Леви, потихоньку отходя в сторону двери. Да, наверное, разбой у них тут не парочка мелких краж, раз он так спешит. Либо он сам чего кому должен. - Как звать то тебя? - обратился к нему парень. - Ян. Ян Абарт. - Торговец? - Дааа, что-то такое. Тяжелая деревянная дверь захлопнулась в последний раз за выходящими людьми, зал совершенно опустел. Абарт и Леви вышли наружу — в ноздри снова ударил не самый приятный запах улиц Троста, которые, к слову, были уже далеко не такими людными. Все вокруг было залито оранжево-розовым светом заходящего солнца. Небо так же было оранжево-розовым, ярко-желтым у горизонта и темным, сине-фиолетовым на самом верху, над головой, и на востоке совсем почти черным. Появлялись первые звезды. Люди погрузились в ожидавшую их у входа открытую простую повозку на одну лошадь и поспешили в ближайший переулок. Ехали они не долго, солнце даже еще не успело полностью пропасть за горизонтом, как, обогнув часть города по объездной дороге, повозка остановилась возле небольшого дома. Весь путь торговец травил какие-то байки, а Леви молчал и думал. Он был удивлен и где-то в глубине души даже рад такому дружелюбному спутнику, но в то же время его одолела ужасная тоска, заменившая недавнюю апатию. Повозка заехала во двор и, бросив вожжи, Абарт спрыгнул на землю. За ним неохотно вылез и Леви. - Вот, знакомься, это твой питомец теперь, зовут его Дазлер. - он похлопал жеребца по его длинной лошадиной морде и вновь обратился к новому рабочему, - распряги коня, отведи его в стойло, накорми ну и все такое. А потом иди спать, там на первом этаже первая дверь слева. - Леви кивнул. Еще раз похлопав коня по морде, Абарт удалился в дом, а парень принялся за свои дела. Спустя некоторое время Дазлер уже мирно жевал свой овес, а Леви сидел недалеко от него, опираясь на стену и глядя, как последние лучи солнца исчезают за горизонтом. Странный, монотонный, унылый день. Плоский и серый, как те же улицы Троста. Вроде бы произошло огромное множество вещей, но как это было не динамично, безрезультатно, не заметно и незначительно на самом-то деле! Всюду одни люди люди люди, какие-то разговоры, вопросы, взаимоотношения, проблемы, вот и вся жизнь, все приключения. Солнце только в окне, ветер только между флагами, крылья свободы — на погонах идиотов, заключенных в уставе и присяге. - Так вот значит как живут люди без моря? - произнес он вслух. А в ответ получил лишь лошадиное чавканье.