Поющие в шиповнике.

Мэверик нашелся в своем кабинете, как и предполагал его сын. Он не стал стучать или еще как-то предупреждать свой приход, даже мажордома оттолкнул с пути, не желая слушать ничего о том, что мистер Дрейк занят и никого не хочет видеть. Юджина это мало трогало. Дверь он открыл так, что та шарахнулась о стену. Разъяренный альфа в несколько шагов оказался у стола, за которым сидел отец и бухнул по нему ладонями, сметая к чертовой матери с него все, что попалось под руку. - Что ты ему сказал?! Мэверик поднял на сына глаза, полные холодной непоколебимой уверенности. Он откинулся на кресло как ни в чем ни бывало, укладывая ладони на резные подлокотники. - Во-первых, выйди, а потом зайди нормально. Во-вторых, здравствуй, сын. - Хера с два, - рявкнул альфа, хватая отца за грудки и притягивая к себе на уровень своего лица, - Что ты сказал Конраду?! Омега поджал губы, но даже не попытался вырваться - бесполезно. - Всего лишь указал на его место. Такому не место рядом с тобой. - Такому? - Юджин опасно сощурился, перехватывая другой рукой папашу за горло, - А может мне напомнить тебе твое место? Омега хотел было возмущенно открыть рот, но только сбил дыхание, которого и так не хватало. - Ты ведь и сам за отца вышел ради денег, сделал все, чтобы он на тебе женился. Напомнить из какой грязи он тебя подобрал и кем бы ты стал, если бы он не обратил на тебя внимание? - Юджин сверлил его взглядом, - Не суди по себе, папа, да не судим будешь. А Конрад... Конрад честнее многих, и уж точно заслуживает того, чтобы с ним обращались по-человечески. Больше, чем любые из нас. Он наконец отпустил омегу, и тот плюхнулся обратно в кресло, хватая ртом воздух. На его красном от натуги лице эмоции сменялись одна за другой, оно превратилось в отвратительную гримасу, на которую не было желания смотреть. - Только попробуй... - угрожающе приподнялся в кресле омега, но снова сел, под взглядом сына. - Иначе что? Будешь запугивать меня? Убьешь? Запрешь дома? Что? - Юджин нервно расхохотался. - Я лишу тебя всего. Твоего наследства, самого права носить имя Дрейков. - Рискни, - с вызовом бросил сын и извлек из-за пазухи пачку подшитых бумаг, которые швырнул на стол. Мэверик пробежался по ним глазами и побледнел, как полотно. - Ты не можешь... - Могу. Более того, я уже сделал это. Не думай, что я такой идиот, чтобы не знать, что имею дело с тобой, папа. Омега скрипнул зубами, скребя ногтями по поверхности стола. - Ты мне больше не сын. - Нет, это ты мне больше не отец. Более того, я требую, чтобы ты собрал свои вещи и покинул этот дом, иначе я придам огласке все твои похождения, более того. Я потребую возобновления расследования по делу о смерти Магнуса Дрэйка. И я больше чем уверен, что этих данных хватит на то, чтобы упечь тебя на время расследования в тюрьму без права на залог. А расследование может быть о-очень долгим... И знаешь, я буду щедр, - на стол лег чек в двести тысяч долларов,- Это даже больше, чем стоит твоя никчемная потасканая шкура. Считай это средствами на безбедную старость. Юджин развернулся к двери, но прежде чем уйти, оставив родителя на волю его мыслей, произнес: - Кстати, я позаботился о том, чтобы ты ушел из этого дома с тем же, с чем когда-то появился. Юджин Дрейк прекрасно знал, что его омега-отец всегда был трусливой тварью, которая побоится выставить на всеобщее обозрение свои грешки. Его статус и его деньги были для него всем. Отец прощал своему омеге многое, пока был жив. Сквозь пальцы смотрел на загулы молодого супруга, заминал пьяные происшествия. Он был слишком терпелив, но его сын - нет. А в том, что случилось, Мэверик мог винить теперь только себя. *** Теперь можно было вздохнуть спокойно. Впервые за прошедшую неделю, после того, как Конни исчез. О том что случилось, Юджин узнал в тот же день от самого МакАллена. Он нашел его сидящим на лестнице возле закрытой двери. Едва увидев Дрейка, омега разревелся, сбивчиво что-то бормоча. Из всей этой околесицы, альфа разобрал только «ребенок» и «аборт». Сердце тут же захолонуло, однако немного успокоившись, Конрад сумел рассказать ему о том, что хотел избавиться от ребенка, а потом, если операция пройдет удачно, убить и себя, потому что не смог бы жить с таким грузом. Рассказал и о том, что днем, приходил старший Дрейк и недвусмысленно угрожал. Этого было достаточно, чтобы Юджин поверил ему на слово, а после успокоил. Первым делом, после того, как уложил Конрада в постель, Юджин вызвал врача, чтобы удостовериться, что подобный стресс серьезно не сказался на здоровье будущего отца и, конечно же, ребенка. - Больше никогда так не делай. Что бы ни случилось, кто бы что тебе не наговорил - никогда не сомневайся во мне, - шептал Юджин, проводя ладонями по округлившимся бокам омеги. Конрад лихорадочно облизывал губы. Его призывно выставленные бедра рождали в альфе настоящий пожар, неугасимый, бурный, рвущийся на руку. Утолить этот голод нельзя было ничем. Омега мелко вздрагивал, когда язык будущего супруга проходился по самому чувствительному месту, готовому принять его целиком и полностью, ждущему, но Джин нарочно дразнил его, добиваясь новых сладких стонов, растекающихся в вязком воздухе особой мелодией, звучащей для него одного. Впрочем, это не мешало решать между делом насущные вопросы. - Давай сыграем свадьбу на Гавайях? - Дрэйк отстранился, провел пальцами между ягодиц любовника, медленно водя их внутрь. Конни завозился, подался к нему, цепляясь за простынь, пока Джин свободной ладонью оглаживал его грудь, поигрывая пальцами с набухшими сосками. - Н-нет, - всхлипнул омега,давно поплывший от столь желанных прикосновений любимых рук. Сохранять остатки рассудка оказалось слишком трудно к ту пору, как тело требовало еще... больше - Почему? - Дрейк поднялся выше, кусая покрасневшее ухо Конрада. - Слишком... ах...слишком банально, - выпалил он, сжимая пальцы так, что Дрейк едва не кончил, - Хватить играться, Джин... - Скажи так еще раз. - Как? - Джин, - улыбнулся он, юркнув языком в ушной проход - знал, что после такого «запрещенного приема» его омегу можно брать тепленьким и согласным на что угодно. - Ох... твою.. Джи-и-ин, - протяжно всхлипнул омега, резко одергивая голову в сторону и смотря совсем уж безумными, затуманенными желанием глазами, - Если ты сейчас же.. сию секунду меня не трахнешь, я не знаю, что... Ах, да.. так! Дрейка не пришлось долго уговаривать... *** Декабрь стоял на удивление теплым. Снега выпало много, особенно это ощущалось за городом: куда ни глянь - везде бескрайняя белая равнина, приодетые в снежные шапки и рождественские гирлянды дома были словно игрушечки с новогодней елки. Отовсюду слышались смех, запах имбирного печенья, рождественские хоралы. Маленькая церковь, украшенная остролистом и еловыми ветвями выглядела празднично как никогда. Народа в ней почти не было, о чем-то задумчиво гудел орган. Сидящий на скамье Флоренс, держа под локоть мужа, утирал слезы. Ленс, грустно вздыхал, глядя на пару у алтаря. Дети сидели притихшими, тоже проникнувшись тихой торжественностью момента. - Перед богом и людьми... - Пока смерть не разлучит нас... Я держал его за руки, едва не плача от переполняющего меня счастья. Лепестки флердоранжа, цветы которого Джин вплел в мои волосы, запутывались в прядях, падали мне на плечи. - Ты плачешь, - улыбнулся Юджин, стирая мокрую дорожку с моей щеки. Я прижался к его ладони. - Я счастлив. - Можете поцеловать супруга, - тихо закончил священник. А Юджин все не мог насмотреться на своего омегу - чуть смущенного, с бриллиантами слез на ресницах. Он до сих пор не мог поверить в то тихое счастье, как не мог перестать трепетно и нежно целовать его губы и лицо, прижимая к себе. - Ох... нет, только не сейчас. Все обернулись к Флоренсу, пытающемуся встать со скамьи. Омега выглядел сконфуженным, но не мог перестать вздыхать и охать, хватаясь за живот. - Простите ребята, но, кажется, началось...